Вторая горный офицер прииск сей отыскан мною в самый Троицын день, майя 31-го дня…

С декабря 1787 года по июнь 1788 года Филиппа Филипповича посылают в Санкт-Петербург «за препровождением выплавленного серебра», а работы по подготовке к разработке его тезоименного прииска шли своим ходом.

Здесь непременно вспомним о том, что в 1761 году из-за нехватки горных инженеров на Колывано-Воскресенских заводах Сенатским указом предписано было «для обучения в горных науках молодых дворян небогатых и доброго состояния из здешних шляхетских и кадетских корпусов, довольно обученных немецкому, а паче латинскому языку, арифметике, геометрии и тригонометрии, из Сухопутного – 4, из Морского – 4, определить в команду Колывано-Воскресенского горного начальства и… отослать их к находящемуся Главному над теми заводами командиру генерал-майору Порошину, Остальных четырёх человек взять из Московского университета». Фактически прибыло на Алтай 11 человек: среди них из Сухопутного кадетского корпуса - Николай Делиль де ла Кроер (20 лет), из Московского университета – Василий Сергеевич Чулков (15 лет). В историю все они вошли под именем «кадетских сержантов». (В.Г.Гришаев, Алтайские горные инженеры, «День», Барнаул, 1999, стр. 65).

Николай Делиль де ла Кроер был сыном «астрономии профессора французской нации». После производства в офицеры он участвовал в строительстве Павловского завода, Петропавловского собора в Барнауле, в перестройке плотины Барнаульского завода. В 1772 году стал управляющим Змеиногорским краем, затем членом Канцелярии Колывано-Воскресенского горного начальства, а после её упразднения – советником при горной экспедиции Колыванской казённой палаты (там же, стр. 67). Во время описываемых событий Делиль был главой Змеиногорского рудника.

«Подан февраля 29 числа 1788 года к Колыванскую Горную экспедицию, Колывано-Воскресенских рудников конторы. Рапорт В следствие Указа оной экспедиции от 22-го минувшего января под №102 для закупки требующейся на продовольствие будущих при разработке Риддерского рудника служителей муки ржаной командирован и под наблюдением гиттенфервальтера Губанова послан был бергайер Петр Попов, который объехал находящиеся поблизости Усть-Каменогорской крепости селения. Хотя у земледельцев и находится в продаже, за дороговизною, в рассуждении большого возвышения по закупкам со стороны линейной цены, чтобы поставить на рудник, 1-го пуда и способу за неимением ныне дороги и неспособностию тамошних мест – нет. Ни в деревне Бобровке, как было назначено, нисколько закупить не успел, ибо по сорок копеек – почему прежде гиттенфервальтеру Архипову сказывали – никто отдать не согласились и ниже пятидесяти пяти копеек не уступают. Почему оной закупщик и принужденным нашелся торопиться будучи в сей посылке из данных ему денег ста рублей. На одну лошадь в прогоны употребил один рубль сорок восемь копеек, а остальные затем девяносто восемь рублей пятьдесят две копейки объявил и в приход записаны.

Для прописанной разработки рудника в дополнение наперед сего отпущенным бывшим в употреблении и содержащимся в хранении в упоминаемой же деревне Бобровке у крестьянина Дементьева разных припасов, инструментов доставить назначено, в коих по соображению тягости составляется не больше сорока пяти пуд. А пока на объявленном руднике еще никакого устройства и людей никого нет, а потому подлежащие инструменты содержать негде. Да и доставить нынешним зимним путем, как выше сказано, по неимению дороги и удобных к проходу мест, неможно, то и признаться оные, в дополнение назначенные припасы, в рассуждении составляющейся небольшой тягости оставить. А можно и препроводить по спопутности в то время, как служители командированы будут. В прочем, предоставляю на рассмотрение экспедиции. Об оном контора Колывано-Воскресенских рудников доносит. Февраля 25-го дня 1788 года. Николай Делиль де ла Кроер».

И все же, с наступлением полевого сезона лета 1788 года на Риддерском руднике разворачиваются работы по подготовке его к эксплуатации, по более усиленной разведке месторождения, которая (как ни странно) отдельными специалистами ставит под сомнение его надежность и перспективу.

Тот же де ла Кроер в августе месяце 1788 года пишет Качке: «Милостивый государь, Гаврило Симонович! Будучи на Риддерском руднике видел ясно, что он только блеснул самородным золотом и богатым содержанием серебра, но, впрочем, кажется весьма ординарным и из бывшего в нем богатства очень умеренную часть оставили нам бывшие до сих народы. Я, рассматривая оный и рассуждая по производимым ныне работам, нашел, что в производимом работою из 4-го прореза орте оказался крепкий рогового роду камень, по пресечению которого могли встретиться руды поныне благонадежностью ниже, кои не видно.

В 6-м прорезе рудное простирание, склоняющееся в 2 и 1/2 часа пресечено и, продолжаемо из оного ортом между разборным кварцом, пресечен другой, железистей прежднего прожилок, по пробитии которого в забое, паки, оказался такой же прожилок. А при входе во оной по свинцоватым охрам, с блейшпатом смешанным, прежде назначено было углубиться гезенгом на горнштат. Оного гезенга причитается в слабом и открытом разработкою прореза месте, то по изъясненным обстоятельствам, из объявленных, 4-й прорез остановлен. А в 6-м орте по причине, что оной продолжаем был накосо слоев, составляющих горную породу, то оным приказано поворотить вправо, чтобы слои пресекаемы были в прямой угол, дабы через то скорее фундаментальное положение пресечь.

Заложением же по прежднему назначению гезенга удержаться, а по означенному свинцоватому прожилку пойти ортом в гору до 2-х сажен, который столько же продолжить на горн-штат и, смотря по склонению в глубину руд, которые по видимому по сие время наклонением простираются к лугу, горн-штат разработать с таким расположением, чтобы встретить руды при углублении оного. Хотя бы горн-штатом и пустой горной породы захватить понадобилось. А ежели и за сим простирание руд продолжаться будет, начатый орт и за горн-штат проходить безостановочно. Сверх того, по открытому простиранию в 6-м прорезе руд и по встречающимся в продолжаемом до сего орта прожилкам, а при том как ниже оного в 5-м прорезе нарочитые параллельные вышеписанным рудные признаки открыты, для скорейшей разведки простирания оных в глубину пока, по горизонту 6-го прореза разведки и углубления гезенга, примут начало с луга, поднявшись не более 1 и 1/2 аршина под 5-й прорез начать с повышением в гору зух-орт, который впредь, ежели руды вглубь простираться будут, водяною стеною служить может. И глубже оной пройти нет места…»

Очень подробное и высоко профессиональное повестование продолжили рассуждения и мысли бытового характера: «…В прочем, из вырубленного лесу приказано на месте срубить срубы для магазина и казармы, и место для построения оных назначено за речкою Филипповкою. От Вашего соизволения зависит, прикажете ли оные нынешним летом строить, а мне кажется оные необходимо нужны, хотя бы в зиму работать. Там расположено не было то, чтобы не таскаться с инструментами и материалами доселе же с немалым затруднением. А при том и провиантом для служителей запастись удобнее по первым снегам, и охотники для перевозки оного сыщутся дешевле (а летом ни за какую цену не соглашаются везти), то для хранения оных потребно будет содержать караул. Следовательно и убежище людям для зимы будет нужно.

Дорога, о которой я прежде доносил с приложением чертежа, очень способна и несколько гориста только при сплетении вершин речек Таловки, Бутачихи и Луговой, а в прочем вся проложена плоскими долинами. Но по Правой Убинке и Таловке так заросла терновниками и кустарником, что прорезав оную, по сие время брожу с опухлыми ногами и не больше двадцати верст расстояния продирались мы с утра до вечера два дня, и требует немалого времени на расчистку оной. Другая после того проложена по впадающим речкам – Топчихе в Убинку и Черемшанки в Убу – весьма лучше по сим речкам преждней, но впадает последняя в Ульбу ниже бродов, весьма затруднительно и при малейшем ненастье переезд через оные и прежде понуждал к сысканию новой дороги, то и сия, кроме близости против Бобровской, никакой выгоды не делает. Однако, сие теперь со здешнего краю по оной проезжают, и то остается только объезд по Ульбинским бродом сделать поспособнее»…

Заканчивается довольно пространное послание вновь сообщением на производственную тему: «Золотухинский наш, под названием Титовского, прииск мало подает надежды к распространению оного, ибо в почве шахты на третьей сажени оказались затверделые глины, а оруднелый шпат, кажется, лежит на оных пластом. А при том и речная вода зачинает показываться, что откроется разведкою по оной ортами, которые нынче начали. Еще не известно то ж и в Гериховском прииске жила не проясняется. В прочем по прибытии моем нашел я здесь все при надлежащем порядке. Опыты наши при обмывке руды пользы не показывают, а особливо один сорт глинистой, в один золотник содержанием, руды размазали по верстакам и зумфам и не можем собрать. А кажется, что еще теряем с водою немалую часть серебра, которое б, оставшись в убогих рудах, выплавлено быть могло.

Петр Федорович с Василием Сергеевичем (Чулковым, обергиттенфервальтером, управляющим Локтевским заводом, М.Н.) еще не возвратились из своего путешествия и не думаю чтоб раньше будущей недели приехали. В прочем, при засвидетельствовании моего к Вам истинного почтения пребываю, милостивый государь мой, Вашего высокородия покорнейший слуга Николай Делиль де ла Кроер».

Автор письма за месяц до его написания отправлял на поиски «удобного проезду и перевозу нужных припасов и служителям (разрабатываемого Риддерского рудника) провианта и сыскания… дороги с пристойным числом знающих тамошние места служителей» унтер-шихтмейстера Нечкина (Флегонта Петровича, сына Змеиногорского мастерового, воспитанника барнаульского горно-заводского училища, впоследствии известного алтайского горного чиновника), который испытал по разным урочищам и рапортом объявил проезд возле речек Убинки и Таловки, куда измерил расстояние, «требующее расчистки и обработки». Сочиненный чертеж с описанием маршрута Ф.П.Нечкин представил Н.Делиль де ла Кроеру, а тот рапортом от 6-го июля 1788 года Г.С.Качке.

12. 
    С НАДЛЕЖАЩИМ УСПЕХОМ
    

Тем временем на Риддерском руднике выполнялись обещания, данные высокими горными чиновниками П.А.Соймонову. В первую очередь присылаются солдаты охраны (караула). Прибывают горные служители – плотники, кузнецы. Над шурфами ставятся ручные вороты для мускульной тяги людьми, в шахту люди спускаются вначале на трехсаженную глубину по сучковатым бревнам, чуть позднее установили лестницы. Подъем руды осуществлялся вручную, посредством того же ворота бадьями поднимали и откачивали грунтовую воду. Рудник представлял собой шахту и идущую от нее по рудной кварцевой жиле штольню, которую назвали Спасской. От Спасской штольни к речке Филипповке проложили кладки. Вот еще одна запись из «Писцовой книги» Горно-заводской канцелярии: «Об осени закончена казарма для жительства, анбар для покладания провианта. Поставлена кузня». Руководил всеми работами унтер-штейгер Кузнецов. В то время П.А.Соймонов писал Качке: «С крайним удовольствием… узнал, что дела заводские и при рудниках идут с надлежащим успехом и не лесть Вам, моему милостивцу, скажу, что другого и не ожидал…».

Вернувшийся в июне 1788 года из командировки в Санкт-Петербург Ф.Ф.Риддер продолжает свою деятельность при «плавильной надворной части» Барнаульского завода.. Конечно, он знал о начале «правильных» работ на открытом им прииске и хотел бы лично участвовать в них, но с января 1789 года при том же (Барнаульском) заводе назначается помощником управляющего обербергмейстера Ивана Ивановича Черницына по заводу и конторе, а с сентября того же года находится у заведования всей командой Змеиногорского рудника.

5-го июля 1789 года на Риддерский рудник откомандировывается берггешворен Гаузе с основной задачей строительства вблизи разрабатываемого нового месторождения «плавиленного» завода. К 15 сентября выбор места был сделан, как вдруг случилось непредвиденное. Вот как описывает это в своем рапорте от 10 октября сам Гаузе: «Ваше высокородие, высокомилостивейший государь, Гаврила Симонович! Хотя к Вашему высокородию от 26 числа минувшего сентября сего года и доносил о заложении при Риддерском руднике небольшого завода на речке Громатухе, но в рассуждении как та весною никогда не разливалась, то и случилось в последних числах того месяца (сентября, М.Н.) после ненастного времени увидеть разлив оной, где и предвиделось, что заводь снесет без остатку. А особливо грунт мягкости у недр тут 1-го аршина, а потом все каменной. И как утвердить будет не на чем, почему лучше место и не остается как при речке Быструхе, которая от рудника на 2-й версте, падение имеет немалое, так что не более предвидится, как до 150-и сажен произвесть поименованного уже грунту навалом на колесо воду. По оной же (Быструхе, М.Н.) флюсоватых песков со удовольствием. Огнепостоянных красных глин на речке Филипповке, у самого рудника, дополно. Лесов же наперво начнутся в 3-х верстах листвинишной, даже до самой речки Громатухи, по которой соснового бору достаточно. А что касается то того камня, от которого я часть Вашему высокородию доставил (между речек показанной Быструхи и Громатухи расстоянием не более 4-х верст), донося же Вашему высокородию сим, оставляю себя в повеление ваше и пребуду я, Вашего высокородия, всемилостивого государя всепокорный слуга Федор Гаузе».

Оставляя предстоящие работы до будущей весны, Делиль де ла Кроер в своем рапорте в Колыванскую Горную экспедицию уточняет, что «…на колесо воду потребуется повесть каналом по мякотному грунту… а что касается до известной породы в тамошней окрестности оной не найдено, чему немало препятствовало усиленное растение трав».

Далее Николай Дмитриевич довольно подробно докладывает «о учиненном расположении произвождением при Риддерском руднике горных работ» с начала его разработки: «При осмотре производимых при Риддерском руднике горных работ оказалось, что от верху гезенга с 10-й сажени и с коротких стен по рудной свинцовой жиле в полдень – и север-орты продолжаются выше ведущей с подолу горы Спасской штольни, в сравнении с которой – по измерению маркшейдерскому – должно проходимым до сего гезенгом углубиться 1 3\4 сажени. А потому определено означенные полуденный и северный орты работою остановить, а вместо того находящихся при том служителей употребить паки (снова, М.Н.) по углублению помянутого гезенга, по отлогости падения жилы гипотенузно до горизонта почти штольни. А по углублении ж на горизонт оной потом заложить и производить работу по длине руд в обе стороны флигель-ортами. Из коих полуденный отчасти будет навстречу показанной штольни и сократить может прохождение оной. А по соединении ж продолжить по простиранию в глубь рудной жилы и углублении гезенга». Очевидно, командующий рудниками выявил факт отклонения горных работ от запланированного направления и на месте принял меры к исправлению этого.

Далее Делиль де ла Кроер дает роспись работ по заложенным с начала геологической разведки месторождения шести прорезам, указывая, что из первого прореза вся руда «с малейшею частию самородного золота… вынута без остатку». Во втором прорезе кварцевые валуны «с охренными примазками… остались в почве оного прореза». В третьей выработке, где «находилось самородное золото… осталась помянутая жила… с примазкою тонкого горн-эрца и частию благородного металла». В четвертой – «руд нигде не находилось». В забое пятого орта «руд не имеется». В шестом прорезе, «проникнутом блей-шпатом и малейшею частью самородного золота… руда осталась во всей почве и в обеих долгих стенах».

Проходка по разновидным охрам пятью саженями на северо-восток рудных признаков не выявила; северо-западное направление по жиле «шестью саженями сверху, снизу и в обеих боках равно… помянутого свойства» руду показало. Горный чиновник подробно расписывает о проходке в конце северо-западного орта девятисаженного гезенга, о мерах по пресечению мнимых рудных жил и об оборудовании коммуникаций для снабжения воздухом горных работ в Спасской штольне.

Заканчивается его донесение оперативной сводкой по добыче руды, всего - 42600 пудов, из них 400 пудов успели отсортировать. Примечательно, что отдельной строкой выведена руда, добытая из «чудской насыпи» – 2500 пудов.

13. 
    ДОРОГА ДЛЯ БЕСЦЕННОГО ГРУЗА
    

В связи с отсутствием пристойной дороги, добытая руда складировалась и сортировалась на руднике. При наличии помещений (казармы для проживания служителей и кладовых провианта и инструмента) горные работы начали проводить всесезонно. К весне 1790 года не сортированных руд скопилось до ста двух тысяч пудов и это при том, что «оным рудам доныне никакого испытания плавкою чинено не было». Остро встал вопрос об отправке некоторого количества риддерской руды на какой-либо из заводов. По приглашению Г.С.Качки в Барнауле гостил тюменский купец Игнатий Кузнечевский. Последний выяснил, что доставка казенного провианта (если таковой имеется в наличии) на Риддерский рудник осуществляется из Секисовской деревни через Бобровку «и другие по способности места». Появилась идея обратно порожние подводы загрузить отсортированной риддерской рудой. «Но как положение тамошних мест и проезды ему не известны, - писал в Колыванскую рудничную контору Качка, - то о цене за те перевозки теперь, до изменения положения, договориться не можем». И все же, Гаврила Симонович дает задание приставу рудника Коновалову, «употребляя хотя всех находящихся там служителей к разбору руд (насортировать) из них добываемых свинцовистых сколь можно почище хоть до тысячи пуд». Далее следует указание о загрузке в обратный путь порожнего купеческого обоза «безценным грузом», дачи ему со Змеиногорского проводника знающего и бывалого бергайера.

«По елику же на оном Риддерском руднике и сверх того происходит перевозка и на казенных лошадях из помянутой Секисовской деревни провианта и со Змеиногорского рудника припасов, а от толе оные лошади возвращаются порожные, то Контора велит при таковых случаях на возвращающихся порожних лошадях отправлять вышесказанные разобранные руды, полагая оных хотя по небольшому количеству, смотря по способности дороги, времени и состоянию лошадей. И полагать оные (руды, М.Н.) хотя при деревне Секисовской в пристойное место, а оттоль на Змеиногорский рудник или Локтевский завод перевозить вольными возчиками или расположенными крестьянами. Которые же казенные лошади следовать будут на Змиев, то на оных провозить и прямо туда, отправлять в Локтевский завод».

И все же, вопрос о дороге оставался открытым, «особо в рассуждении двух переправ через Ульбу», где она образуется из своих составных ветвей, и весной сносит и рассыпает щедрой рукой громадные камни и кучи деревьев и кустов по своей долине. Обер-бергмейстер Карл Крестьянович Бер доложил Качке о том, что риддерский бергайер Семен Маханов «обращался в приискании способной к тому руднику дороги и имеет способность в рассуждении, что хорошо тамошнего рудника и вновь отысканные дороги знает». На что начальник рудников и заводов округа ответствовал: «Из оных которую он удобнейшее считает, особо чтоб миновать те переправы (хотя с некоторою и околицею) показать и препроводить оного Кузнечевского, а затем оного Маханова на нынешнее лето от работы уволить и велеть стараться в отыскании способнейшей дороги, непременно и особо, чтоб миновать переправы через реку Ульбу; оставя ему на сие время проводимое по окладу его жалованье и обнадежа – ежели им способная дорога сыщется, то и сверх того дано будет пристойное награждение»…

В тот же день Игнатий Кузнечевский получил пропускной билет для предъявления командующим, имеющим по линии в тех местах стражу, на доставку из деревни Секисовской Риддерскому руднику казенного провианту и обратно с того рудника сортированных руд «на собственных его пятнадцати или более лошадях и повозках с работниками».

Кстати, финансовые дела в Колыванской Горной экспедиции, как и вообще в Колывано-Воскресенских рудников конторе были под особым контролем «господина начальника заводов». Сохранилась роспись о выданных риддерскому маркшейдеру Гериху денег в прогоны. Направляя последнего для осмотра рудничных горных работ и по прочим обстоятельствам 20 июля 1790 года, Качка предписывает выдавать ему из казны в прогоны на две лошади, если его разъезды в случае надобности превысят расстояние более пятидесяти верст. На меньшее расстояние «самому ему в рассуждении получаемых им рационов ездить на своих лошадях. Но в случае надобности под ученика и инструменты давать двух казенных лошадей. Вследствие… проезда его, Гериха, до помянутого Риддерского рудника с учениками, следующими для исполнения по назначенной должности, припасами и инструментами надлежащим трактом по числу сто девяносто четырех верст на две лошади… выдано в прогоны денег семь рублей семьдесят шесть копеек».

Вернувшись из нелегкой поездки Герих рапортовал Делиль де ла Кроеру, что при оном руднике работы «продолжаются в соответствии учиненного напредь сего распоряжения с надлежащим успехом». От почвы гезенга и с горизонта Спасской штольни по протяжению рудной жилы пройдено тридцать четыре сажени, заложены два разведочных квершлага по одной сажени длиной. Риддерскому приставу, унтершихтмейстеру Михаилу Коновалову, приказано продолжать работу ортами, пока протяжение руд не окончится; квершлагами же пресечь жилу до лежачего бока и опуститься вглубь гезенгом; медные и свинцоватые руды «полагать особо» по сто пудов каждого сорта, отсортировать, снять пробы, составить роспись. Герих констатировал, что на момент его отъезда по руднику выработано в глубину до двенадцати, в длину до тридцати четырех сажен. Жила нигде не пресекалась «кроме одного пережима между твердых кварцевых глыб».

И все же в своем последующем рапорте Н.Д.Делиль де ла Кроер резюмирует, что «не будучи еще вдаль обстоятельно открыта (жила, М.Н.) утвердительной благонадежности не заключает». Зато он с удовлетворением докладывает об осмотре бергайером Махановым дороги на рудник, «против прежде найденных она оказалась удобнее, тем паче, что все большие горы и броды минованы быть могут и с возами без нужды можно будет проезжать… Только требуется верст на пятнадцать нарочитой расчистки лесов и терновников. В одном же месте следует скопать косогор сажен на шестнадцать, для исправленья чего и снаряжны были с Риддерского рудника служащие, оставив единственно для караула трех человек».

Организация вывозки руды с Риддерского рудника на Локтевский плавильный завод к концу 1790 года дала весьма положительные результаты, в частности было выплавлено чистого серебра 11 фунтов, 2 золотника и 32 доли, не считая меди и свинца. Это был несомненный успех предприятия. В связи с чем 11 февраля 1791 года состоялось заседание Горного Совета Колывано-Воскресенских заводов, куда был приглашен и Филипп Филиппович Риддер. Основным вопросом стояла дальнейшая разведка Риддерского рудника, увеличение добычи руд, организация их вывоза рудовозами в литейный завод для испытания плавкой и завершение обустройства «способной» дороги.

14. 
    ПОД РУКОВОДСТВОМ РИДДЕРА
    

Следует отметить, что в то время промышленные крепостные делились на две категории: профессиональных рабочих (бергайеров-рудокопщиков) и служителей (работников прочих специальностей – плотников, каменщиков, кузнецов и т.п.). Согласно рапорту действовавшего пристава Риддерского рудника Коновалова, плановую деятельность рудника могли бы обеспечить 36 человек, из которых «до сего… со смотрителем бергайером Галкиным состояло 19-ть». Поэтому, по решению Горного Совета туда в мае со Змеиногорского рудника было командировано еще семнадцать служителей и сверх того унтер-штейгер Григорий Горбунов». А при том, для осмотру производимых при оном руднике работ посланы господа гиттенфервальтер Риддер, бергешворен Фелинер» и пробирный ученик Тимофей Бурнашов (для организации процесса опробирования добываемых руд перед отправкой их рудовозами на литейный завод). Сверх того, по назначению Фелинера, после его ознакомления с состоянием дел на руднике, было отправлено еще тридцать пять человек, в том числе шесть плотников.

В прямое подчинение Риддеру, для завершения недоконченной к руднику части дороги, особо командировали пятнадцать человек. Из ранее присланных «на первый случай» он употребил двадцать семь человек, приставив остальных к разбору и добыче руды, дабы по приезду назначенных рудовозов в июне или к половине мая «в отпуске оных никакой остановки быть не могло».

Распределив людей по работам, Фелинер возвратился на Змеиногорский рудник, а Риддер «впредь до повеления остался на Риддерском руднике», фактическим руководителем его.

Расчистку дороги Филиппу Филипповичу рекомендовали начать по горе Толстушке, «продолжая к Большой Черемшанке до повороту к бродам…» учитывая то, что ему необходимо следить и за производством работ при руднике, канцелярия определила «находящегося там унтер-шихтмейстера Коновалова к смотрению за означенною расчисткою употребить, приказав ему, чтоб за обращающимися при том служителям смотрение иметь, и дабы каждый свой урок непременно справил – взыскивать». Впрочем, канцеляристы напоминали и о том, что в прошлом, 1790 году, сам Коновалов с работой по очистке дороги не справился и доверяли Ф.Риддеру осмотреть «как можно старательнее и ту часть исправить». На раздачу служителям жалованья и прочие обыкновенные расходы Филиппу Филипповичу выделили двести рублей («с запискою в расход денежной казны»). Сверх этого, «если потребуется на находящихся при расчистке дороги служителей провиант, то получить оной из числа закупленного в 1788 году для Риддерского рудника у жителей деревень Секисовской и Бобровки, которого поныне считается вполне довольно». (К примеру, в непоставке из Секисовской деревни значилось 389 пудов 10 фунтов ржаной муки, М.Н.).

Тем временем берггешворен Фелинер настоял на отправке на Риддерский рудник для ускорения разбора руд еще восьми человек, молодых бергайеров. 29 мая они отбыли со Змеиногорского рудника и не замедливши «были употреблены» по прибытии на место.

Тимофей Бурнашов, только год проучившийся в Барнаульском Горном училище, показал столь блестящие успехи в учёбе, что о нём было доложено Г.С.Качке. Тот распорядился прибавить ему жалованья и на лето 1791 года направить на Риддерский рудник пробщиком. А по окончании учёбы Гаврила Симонович лично проэкзаменовал Бурнашова у себя в доме. «Будучи ответами и доказательствами моими на все его вопросы очень доволен,- пишет в воспоминаниях Тимофей Степанович,- приказал мне на летнее время отправиться на Риддерский рудник уже в виде помощника бывшему там офицеру (Ф.Ф.Риддеру, М.Н.) Там молодой пробщик немедленно учреждает для проб лабораторию, а затем «с первого раза» от бывшего командиром господина Риддера «такое к себе расположение и доверенность завоевал, что он поручил мне кроме опробования руд и сортировки, управление командою и вообще всею хозяйственной частью» (двадцати лет от роду, М.Н.). И это при том, что помимо бывшего пристава Коновалова, ему были командированы «двое из старых и надежных служителей, чтоб… они, яко старшие, за исправною работу и неленостное обращение прочих отвечать могли».

К чести Ф.Риддера, он был разумным руководителем и помимо юного Бурнашова смело выдвинул к руководству работами по добыче руд и штейгерского ученика (унтер-штейгера) Горбунова.

Руководя горными работами, Филипп Филиппович по горизонту Спасской штольни восточным и западным флигель-ортами открыл простирание руд длиною по прямой линии до тридцати пяти сажен с последующим углублением Спасским и Благовещенским гезенгами. «Ежели от стеснения воздуха и скопляющейся воды препятствия не будет, - писал тогда Риддер, - и простирание в глубину руд позволит углубиться не менее девяти сажен… (то) для разведки руд флигель-орты по простиранию заложить». Другими словами, основатель рудника работал над проходкой нового горизонта будущей Благовещенской шахты, при этом исподволь внедряя усовершенствованные методы труда: вводит на добыче руды шпуровое бурение и отбойку обуренной руды с помощью пороха; вместо двухсменной работы назначает трехсменную; в режим работы каждого месяца вводится «гульная» неделя, или неделя отгулов; на смену рудоносам и их носилкам пришли откатчики с тачками; появилась централизованная коннодействующая откатка и подъем руды; заработали ручные насосы более интенсивной откачки воды.

Летом 1791 года на Риддерском руднике работало на одной только добыче руды и переборке 83 человека, за год ими было добыто 117948 пудов руды. 4 октября начальник Колывано-Воскресенских рудников конторы Н.Д.Делиль де ла Кроер предписал: «Состоящую в ведении... господина гиттенфервальтера Риддера всю команду, оставшуюся от расходов денежную казну, порох и провиант, приняв и проверя все с числимися там, инструменты и материалы, за общею подписью доставить в контору… Прикомандированных туда для разбору руды из молодых бергайеров восемь человек с находившимся там пробирным учеником Бурнашовым отправить при рапорте в контору…, гиттенфервальтеру Риддеру приказано явиться в Змеиногорский рудник».

Работы по обустройству новой дороги благополучно завершались. При впадении реки Луговатки (Луговой) в Тихую, вместо унесенного паводком моста, по распоряжению Ф.Риддера была оборудована паромная переправа. Слаженная работа рудовозов позволила организовать на Локтевском руднике выплавку металлов из нее. На запрос Горной экспедиции о содержании металлов в риддерской руде обергиттенфервальтер Майшнер сообщал, что из десяти миллионов «таковой» извлекается 1300 пудов серебра и до миллиона пудов свинца, не говоря уже о меди, золоте и других металлах. 22 октября 1791 года Риддер рапортует Качке: «Во исполнение повеления Вашего высокородия от 26-го апреля с-г под № 580 в бытность мою сего лета при Риддерском руднике, о приискании здесь рудных приисков, сколько можно старание прилагал, как сам, равно и через посланных Семена Маханова и Василия Ефремова (для организации «безостановочных работ» был приставлен еще и берггешворен Шрамм, М.Н.), почему и разведка учинена в трех местах, и что оказалось по оным, при сем прилагаю описание. Взятые с тех мест штуфы при сем Вашему высокородию представляю». По итогам «риддерского», 1791 года, Риддерский рудник дал Кабинету 16 пудов, 15 фунтов, 95 золотников и 32 доли чистого серебра (!), самому руководителю работ жалуется чин маркшейдера и он приступает в исправлению обязанностей присутствующего в Змеиногорской конторе по командной части.

15. 
    
    жүктеу/скачать 441 Kb.
    
    Достарыңызбен бөлісу: