Ярославль, 2005

Из предыстории метода

Расхожее мнение утверждает, что философская психология использовала метод интроспекции. Тем самым предполагается, что основа была эмпирическая: “заглянув в себя”, философский психолог, якобы, основывался на фактах “душевной жизни”. Но если вспомнить, что философская психология была все же дисциплиной скорее “теоретической” (анализ психической жизни, который, по точному выражению П. Фресса, “всем еще обязан проницательности философа, склонного к созданию стройных систем” (П.Фресс, 1966, с.18)), подобный вывод представляется весьма поспешным и не соответствующим действительности. М.С. Роговин указал на это несоответствие, высказав соображение, что главная роль в философской психологии принадлежит методу интерпретации. Признавая важную роль интерпретации и в донаучной и, в особенности, в философской психологии, тем не менее хотим отметить, что метод интерпретации, по-видимому, не исчерпывает всего богатства методов философской психологии. Или, например, метод эксперимента в психологии. Кажется совершенно ясным, что эксперимент в сфере психологии используется с XVIII века. Но при желании примеры настоящего психологического эксперимента можно найти уже у Аристотеля, к экспериментам которого мы вернемся чуть ниже. Аналогичные примеры можно найти у Локка. По-видимому, можно утверждать, что с развитием психологии изменяется не только конкретный перечень методов, но и структура и роль того или иного метода.

История психологии, как известно, начинается с донаучной психологии, которая существует, обслуживая деятельность и общение людей. По характеристике М.С. Роговина, это психология, в которой знание и деятельность слиты воедино. Отметим только, что не подлежит, по-видимому, сомнению факт, согласно которому основным методом такой психологии было житейское наблюдение. Наблюдение случайное, несистематическое, нецеленаправленное. В основном оно носило внешний характер: наблюдения за собственным поведением, за своими особенностями явно имели значение вспомогательное, дополнительное. Житейское наблюдение выполняло роль “эмпирического” метода. Своего рода “теоретическим” методом являлся метод интерпретации. Основу метода интерпретации составляли общелогические приемы познания: анализ, синтез, обобщение, абстрагирование. Важно подчеркнуть, что такие авторы как А.А. Потебня (А.А.Потебня, 1905), М.С. Роговин (М.С.Роговин, 1969) указывали на роль языка в этом процессе: “Важную роль в формировании понятий о психическом играло развитие язы-ковых значений, ибо в речи происходит объективация внутреннего субъект-ивного мира человека, который таким образом становится предметом анализа как нечто уже в какой-то степени отчужденное” (М.С.Роговин, 1969, с.38).

Таким образом, ведущими методами на этом этапе развития психологии являлись житейское наблюдение и последующая интерпретация: познавательная деятельность здесь регламентируется правилами языка и логики.

Вероятно, можно согласиться с Дессуаром, утверждавшим, что у психологии много “корней”. Он видел три корня психологии: религиозный (психософия); связанный с жизнедеятельностью (психобиология); связанный с практическим познанием особенностей характера и т.д. (психогностика) (М.Дессуар, 1912). Стоит учесть также высокую вероятность возникновения опыта переживания измененных состояний сознания: во время танцевальных оргий, экстаза, приема в пищу определенных веществ и т.д.

К сожалению, здесь нет возможности также обсуждать сколь-нибудь подробно специфику методов философской психологии. Для рассматриваемого вопроса существенно изменение метода, используемого в философской психологии. Можно согласиться с М.С. Роговиным в том, что в философской психологии важная роль принадлежала методу интерпретации. Интерпретация становится в философской психологии ведущим методом. Изменяется ее внутренний состав: наряду с анализом, синтезом, обобщением, абстрагированием все шире используются такие общелогические приемы познания как аналогия, дедукция, индукция, классификация. Наблюдение теперь играет подчиненную, вспомогательную роль. Если ранее психогностика представляла собой набор случайных наблюдений и правил благоразумного поведения, то уже у Аристотеля (“Риторика”) психогностика становится “систематической”, приобретает характер связного изложения: выявляются типы характеров, возрасты, различные жизненные обстоятельства. Формулируются обобщения, основанные на предположениях, 1) что наличие всех условий поступка приводит к его осуществлению, 2) что каждому человеку свойственны обычные склонности его возраста, профессии и положения. У Теофраста, продолжившего занятия типологией характеров, можно увидеть как жизненные типы, так и почерпнутые в сочинениях комических поэтов. Вполне законченный характер типология темпераментов, описанная Аристотелем, получает у Галена.

Вместе с тем наблюдается явная тенденция к самопознанию. “К концу древних веков эти попытки получили огромное значение. Они вылились в форму автобиографий, монологов, романов, лирики и сухих отчетов. Их общая черта – стремление индивидов к самопознанию” (М.Дессуар, 1912, с. 10). Филон Александрийский (I век) рассказывает, что его сознание часто бедно мыслями до тех пор, “пока не разверзаются недра души”, Аристид (II век) описывает подробно свои странные сны и экстазы. Можно вспомнить “Размышления” Марка Аврелия (II век). Таким образом, в философской психологии происходит зарождение нового метода – самонаблюдения и самоанализа. Одним из наиболее ярких представителей был Аврелий Августин (354-430 гг.). В его “Исповеди” можно найти яркие примеры использования этого метода, что позволяет некоторым историкам науки считать Августина предшественником психоанализа. На наш взгляд, не стоит называть Августина изобретателем “интроспекции” (даже картезианская интуиция не была еще интроспекцией в классическом смысле). Необходимо отметить, что христианство оказало влияние на широкое распространение самоанализа, как дела угодного Богу, т.к. “оно тесно связано с христианской добродетелью смирения и приводит к покаянию” (М.Дессуар, 1912, с. 10-11). “Отсюда развилась новая психогностическая техника, опиравшаяся на такие церковно-обрядовые формы, как исповедь, аскетизм и молитва. Лучшими продуктами творчества в этой области история обязана мистикам двенадцатого века, которые подвергали тщательному анализу все душевные состояния и стремились к божественной благодати через внутреннее самовоспитание” (М.Дессуар, 1912, с. 11).

Вообще стоит отметить, что очень часто различные методы используются в комплексе. Хорошим примером в этом отношении может служить Аристотель. Он широко пользуется фактами самонаблюдений, много наблюдает за другими людьми. Факты социальной жизни также в поле его наблюдений. У него есть собственные анатомические и физиологические наблюдения, он использует данные врачей. Сравнивает, обобщает, классифицирует... У Аристотеля можно найти указания на использование метода эксперимента в психологии. Вспомним известную иллюзию Аристотеля. Воспользуемся классическим описанием У. Джемса: “Один из древнейших примеров этой иллюзии мы находим у Аристотеля. Скрестите два пальца и начните катать между ними горошину, вставочку или какой-нибудь другой небольшой предмет. Он покажется двойным” (У.Джемс, 1905, с.270). Здесь важно то, что убедиться в наличии иллюзии можно только осуществив опыт. Можно констатировать, что в донаучных разновидностях психологии мы сталкиваемся с теми же методами, что позднее будут использованы в научной психологии. Поэтому научная психология отличалась не столько использованием определенных методов как таковых, сколько изменением внутренней структуры этих методов и, главным образом, тем, что включались в другую концептуальную структуру.

Необходимо подчеркнуть, что античность и средневековье проблеме метода не уделяли большого внимания. Не то чтобы этой проблемы не существовало, она, конечно, была, но явно находилась на периферии интересов ученых. По-видимому проблема метода вполне “вписывалась” в соответствующее эпохе понимание научности, поэтому обсуждать ее дополнительно представлялось излишним... Можно согласиться с М.С. Роговиным и Г.В. Залевским, которые отмечают, что “разработка общих проблем метода научного исследования началась, в основном, лишь в новое время и она связана, прежде всего, с трудами Р. Декарта. В ходе последующего развития, характеризовавшимся сильным влиянием со стороны естественных наук, значение проблемы методов исследования все более возрастало” (М.С.Роговин, Г.В.Залевский, 1988, с. 69). Работы Декарта оказали на последующую психологию огромное влияние не столько учением о научном методе, сколько обоснованием возможности нового понимания предмета психологии и нового метода его исследования.

Впрочем, в настоящей работе мы не имеем возможности останавливаться на истории методов психологии⁵ (что, заметим, представляется увлекательным и весьма поучительным). Приведем лишь только один пример (для того, чтобы показать условность схематизмов, кочующих по «историям психологии», согласно которым объективный метод впервые начинает использоваться Сеченовым или бихевиористами). Христиан Томазий (1655-1728) предлагает курфюрсту Фридриху III "новейшее изобретение", позволяющее "уз­нать все скрытое на сердце человека из повседневного разговора и против его воли". В глянцевую обложку - и на книжный лоток - бестселлером будет! Но шутки в сторону, не будем забывать, что на дворе (или - что точнее - при дворе курфюрста) пока еще семнадцатый век. А предлагаемый метод - вполне объективный: «Особенности характера познаются следующим образом: "в не слишком продолжительном разговоре, опираясь на некоторые немногие закономерности, очевидно зало­женные в общей человеческой природе, можно сначала подметить в человеке главный аффект его личности, а затем различные степени других аффектов, общих человеческому роду» (М.Дессуар, 1912, с.14). Более то­го, для студентов Томазий давал упражнения: в личности находят четыре характерные черты, их интенсивность оценивают в баллах (градусах), а из этого выводят остальные характеристики и прог­нозируют поведение в различных ситуациях.

Вывод, который можно сделать из подобного рода примеров: метод должен рассматриваться не изолированно, не сам по себе, а как часть более крупной структуры. Этой более крупной структурой является концептуальная структура науки, которая находит выражение в структуре конкретного психологического исследования.