ЗА ЧТО РАССТРЕЛИВАЛИ ДОМОХОЗЯЕК

ЗА ЧТО РАССТРЕЛИВАЛИ ДОМОХОЗЯЕК

Внимательное изучение следственных дел в архиве Управления ФСБ РФ по Республике Татарстан за 1918-1950-е годы дает возможность восстановить наиболее полную картину репрессий. Уже никого не удивишь упоминанием о миллионах советских граждан, безвинно осужденных в те годы. Более того, безликие цифры притупляют истинное значение случившегося, суть чудовищного преступления против своего народа.

В печати появляются попытки оправдать действия большевиков под руководством В.И. Ленина и И.В. Сталина объективными условиями классовой борьбы. Дескать, время было такое. Советскому государству нужно было быть жестоким, чтобы выжить в окружении врагов.

Эта садистская, бесчеловечная логика рассчитана на то, что большинство наших сограждан так и не узнали, какой ценой пришли к власти большевики в России, сколько жизней положено на алтарь коммунистической идеи.

Приближается 100-летие революционной эпохи в нашей стране, и это повод объективно, детально разобраться: с чего все началось, была ли альтернатива братоубийству революции и гражданской войны, кто истинный виновник чудовищных жертв нашего народа.

Любые цифры можно оспорить, подвергнуть сомнению, но конкретные факты, зафиксированные в документах, отражают истинные события. Порой сами формулировки приговоров, по которым проводились репрессии, становятся обвинительными заключениями в адрес бесчеловечной государственной системы, идеологии, руководителей и исполнителей массовой расправы над безвинными мирными жителями.

Звучит кощунственно, но формально еще мож­но «оправдать» расстрелы тех, кто сопротивлялся власти большевиков - солдат и офицеров Белой армии, хватавшихся за вилы крестьян, зажиточных хозяев, не желающих отдавать свое имущество, бывших помещиков и капиталистов, священников, не смирившихся с новыми порядками. Но чем можно оправдать массовое унич­тожение женщин и детей, осуществляемое не только в годы гражданской войны, но и в мирные 30-е годы? Какая логика классовой борьбы может дать право кому бы то ни было лишать жизни матерей, оставляя сирот? Ради какой идеи можно без­жалостно убивать престарелых и молодых женщин?

На страницах Книги Памяти подобных примеров немало. Приведу лишь некоторые.

17 декабря 1918 г. в Чистополе расстреляны 53-летняя русская дворянка В.А. Бутлерова, уроженка д.Красный Яр и две ее дочери - Виктория и Татьяна. Чистопольская ЧК обвинила их в том, что они «выдавали врагу советских работников». Такой же приговор вынесла 21 марта 1919 г. Мензелинская ЧК 50-летней хозяйке аптеки в д.Новые Челны Т.В. Ермолаевой «за сочувствие белогвардейцам во время гражданской войны». Видимо, лечила раненых.

У большевиков еще была формальная причина расправляться с беззащитными женщинами, хотя повсюду провозглашались лозунги всепрощения. Но это было лишь начало. Самое страшное началось в 30-е годы.

Встречая вполне естественное сопротивление сельчан в процессе коллективизации (а проще сказать – конфискации всего нажитого), борцы за великую идею не выбирали средств. Всех несогласных ждала или ссылка, или заключение.

11 июля 1931 г. в Казани по решению тройки ГПУ ТАССР расстреляли 60-летнюю крестьянку из с.Каразерик Ютазинского р-на Г.Га­­­­­рипову. Чтобы остальные были сговорчивее.

В 1937 г. по строго секретному оперативному приказу Народного комиссара Внутренних дел СССР Н.Ежова № 00447, утвержденному лично секретарем ЦК И.В. Сталиным, органы НКВД начали уничтожение «врагов народа» и членов их семей.

Сначала арестовали тех, кто когда-то проживал за пределами СССР. 21 ноября Про­курор СССР приговорил к высшей мере наказания 30-летнего кассира сберкассы ст. Агрыз М.Г. Маслакову за то, что она родилась на ст. Фульэрди Китайско-Восточной железной дороги (в начале века это была территория Российской империи) и 39-лет­нюю мать-домо­хозяйку из Казани Е.И. Кудиенко за то, что она когда-то проживала в Манчьжурии. 27 ноября «японских шпионок» расстреляли в Казани.

16 ноября 1937 г. приведен в исполнение при­говор тройки НКВД ТАССР 49-летней жене муллы З.М. Мухутдиновой из д.Верхняя Каменка Черемшанского р-на. Вопреки всем законам, ее расстреляли «за поджог дома председателя сельсовета», совершенный ею в 1931 г., хотя она только что отсидела за это 5 лет.

13 декабря 1937 г. за «сокрытие своего социального происхождения» тройка НКВД ТАССР приговорила к смерти 28-летнюю С.Ш. Матыгуллину из Казани. Бригадира завода № 40 им. Ленина не спасло даже то, что она была с 1929 по 1933 г. кандидатом в члены ВКП(б).

21 декабря 1937 г. тройка НКВД ТАССР по тому же приказу «припомнила» 50-летней домохозяйке А.П. Лыхиной-Серебряниковой из Чистополя, что она «бывшая купчиха, служила у Колчака, дискредитирует политику Советской власти». В деле упомянуто, что в 1936 г. ее сын осужден за антисоветскую деятельность к 10 годам ИТЛ. Народная власть сочла необходимым конфисковать все ее имущество, а хозяйку - расстрелять.

«Непростительное преступление» перед Советской властью совершила и 55-летняя жительница Казани Е.Н. Писарева. 16 декабря 1937 г. по приговору тройки НКВД ТАССР она, товаровед Татарской конторы «Главре­зина», расстреляна потому, что ее «брат был разоблачен как изменник». Не забыли забрать и ее имущество. Оно ведь так необходимо было молодому государству.

Не было пощады и 44-летней продавщице казанского магазина № 3, кандидату в члены ВКП(б) с 1931 г. П.И. Камалетдиновой. Мало того, что она была немкой и родилась в Германии, она «поддерживала связи с родственниками в той стране». Наверное, писала им письма. Приговаривая ее к расстрелу 14 октября 1938 г., тройка НКВД ТАССР учла и то, что муж ее тоже был осужден. Решено было не оставлять сыну «врагов народа» и их скромное имущество.

В подобном преступлении «разобла­чена» уроженка Волынской губернии С.В. Вен­це­ков­ская. В свои 32 года она имела дочь, была инструктором Татарского обкома ВКП(б) по Тат­наркомлегпрому. Была в партии с 1926 года. Но тройку НКВД ТАССР не обманешь. Раз полька по национальности, значит «об­щалась с родственниками, живущими в Поль­ше». Что может быть страшнее для советской власти? 3 октября 1938 г. расстреляли и ее.

Той же участи «заслужила» 44-летняя полька, домохозяйка из п. Камское Устье А.И. Коляда-Волынец. Прокурор СССР 13 января 1938 г. согласился с доводами опе­ративников НКВД, что она «под­держивает связь с родственниками» в своем родном польском г.Ви­лейка.

Удачным, по мнению Прокурора СССР, было и «разоблачение» бывшей дворянки из Казани 51-летней В.Р. Трацевской. Эта полька,

находясь на иждивении сестры, умудрилась стать «участницей шпионской католической организации, и занялась сбором разведданных». Судя по всему, для польской разведки. Приговор Прокурора был «суров, но справедлив». 7 июля 1938 г. женщину расстреляли в Казани.

Не заслуживала снисхождения и уроженка г.Кишинева М.Я. Павленко. Она посмела «выйти замуж за человека, которого НКВД назвало агентом румынской разведки». Правда, свадьба состоялась задолго до ареста жениха. Но это не остановило Прокурора СССР. 6 апреля 1938 г. он обрек 32-летнюю молдаванку на казнь. Приговор приведен в исполнение 27 июня.

Наиболее страшное преступление, по мнению законодателей большевистской идеологии, совершила 39-летняя Е.Г. Келер. Высшей меры наказания она «заслужила» вполне. Во-первых, эта русская машинистка казанского завода СК-4 была родом из финского г.Те­мерфорс. Во-вторых, поддерживала связь с родственниками в этой стране. А в-третьих, Прокурора СССР возмутил тот факт, что она «не донесла на мужа», которого тоже посчитали шпионом. 5 февраля 1938 г. она раз­делила участь родного человека.

В 1941 г. началась война с Германией. Руководство компартии, Советского государства показало всему народу свою беспомощность в организации обороны. На ком можно было вы­местить свой позор? На оккупантах? Но они оказались временно сильнее. Выход был найден тот же - «бей своих, чтоб чужие боялись».

И били. Да так, что порой даже немцы поражались жестокости советской власти к своим согражданам. Один из примеров - судьба 59-летней уроженки с.Бурундуки Кайбицкого р-на М.Б. Ишмухаметовой. В 1937 г. тройка УНКВД Тульской обл. осудила ее «как социально-вредный элемент» на 3 года лишения свободы. По возвращении на родину, 24 июля 1941 г. женщина снова была схвачена. На сей раз Верховный суд ТАССР приговорил ее к расстрелу «за агитацию против колхозов».

По данным архивов республики только в ТАССР по политическим мотивам арестовано более 50 тысяч человек. Каждый пятый из них – расстрелян или умер в заключении. Это и есть те «щепки», которые летели в процессе «рубки леса» - строительства «самого справедливого общества на земле». Не слишком ли дорогая цена, чтобы так быстро о ней забывать?

Я писал, что согласно данным архивов МВД РТ и УФСБ РФ по Республике Татарстан, с 1940 по 1970 год только в палатах Казанской тюремной психиатрической больницы МВД СССР умерло более 1740 пациентов. Из них каждый четвертый - уроженец или житель Татарстана, граждан Украины - более 380.

Кроме того, я цитировал Положение о Казанской тюремной психиатрической больнице НКВД СССР, утвержденное 13 июля 1945 года, в котором сказано:

«В Казанской СПБ содержатся:

а) душевнобольные заключенные, совершившие государственные преступления...,

б) душевнобольные заключенные, осужденные за совершение государственных преступлений, душевное заболевание которых началось в тюрьме...». Еще раз замечу - не уголовные преступления, а государственные.

Приводилась статистика смертности пациентов по конкретным периодам. Так, например, только за 1942 год зафиксирована смерть 737 узников тюремной больницы.

И самое главное – до сих пор дела многих из этих людей не рассмотрены Прокуратурой РТ, комиссией по реабилитации, потому что хранятся в архиве Информационного Центра МВД РТ. Реабилитировано было к тому времени лишь 78 из 400 наших земляков, нашедших свою смерть в Казанской спецпсихбольнице.

Главный смысл статьи как раз и заключался в том, что пора вернуть хотя бы доброе имя узником совести, безвинно замученным в тюремном отделении Казанской психбольницы. Пора сказать правду о злодеяниях, свершавшихся под прикрытием медицинского учреждения. Сделать это для того, чтобы невозможно было повторение преступлений против человечности в психиатрических больницах. Секретность должна быть лишь в случаях, предусмотренных Законом (когда сам пациент или его родственники не желают разглашать факт ЛЕЧЕНИЯ в психбольнице).

После публикации статьи в редакцию газеты пришло письмо Р.Р. Хамитова - главного врача Казанской психиатрической больницы специализированного типа с интенсивным наблюдением МЗ РФ. Он пишет: «Причиной создания первой и до 1951 г. единственной в СССР Казанской психиатрической больницы специального (тюремного) типа было то, что в отделении для принудительного лечения Республиканской психиатрической больницы скопилось большое количество больных из числа совершивших тяжелейшие преступления против личности и создающих угрозу для жизни персонала и других больных. Кстати, во все времена численность привлекаемых к ответственности по данной категории преступлений составляла более 80%...

За годы власти большевиков в больницу поступило не «десятки тысяч граждан страны», а около 10 тысяч больных, в основном привлекавшихся к уголовной ответственности за убийства, изнасилования, разбой, а вовсе не по политическим статьям. Количество пациентов по этой категории статей УК РСФСР было в пределах 8-10%...

Количество умерших в палатах Казанской ТПБ в действительности составляет 400 человек… Видимо, высокая смертность в годы войны связана с тем, что тогда в больнице было открыто отделение для кратковременного лечения заключенных, содержащихся и страдающих острыми соматическими нарушениями…

Считаю, что публикация вводит в заблуждение читателей, подрывает авторитет и наносит ущерб репутации и бодрому имени Казанской психиатрической больницы. Требую публикации опровержения и принесения извинений в Вашей газете.»
Список растет
За два года, прошедшие после публикации статьи, мне удалось узнать много нового о процессе принудительного лечения в тюремных больницах СССР. Значительно пополнился список пациентов, умерших в Казанской спецпсихбольнице. Теперь есть сведения о факте смерти 1802 узников «психушки». Из них 482 человека – уроженцы или жители Татарии. И это только тех, кто находился в тюремном отделении. Что касается обычных больных, их смертность, как оказалось – счет особый.

Судя по записи в Книге Треста похоронного обслуживания г.Казани за декабрь 1941 – март 1942 г., только 10 февраля 1942 г. в единой братской могиле захоронено 79 пациентов психиатрической больницы. А через 10 дней – еще 74. Итого только за февраль 1942 года – 153 человека!

Интересно, как оправдает их смерть нынешний Главврач больницы Р.Р. Халитов? Или это были тоже уголовники и маньяки, опасные для общества, а потому не имеющие права на жизнь?

Нет такой области или республики бывшего СССР, чьи уроженцы не присутствовали бы в скорбном списке. Есть и те, кто родился за рубежом (даже американец). Более 130 - женщины. Возраст пациентов на момент смерти - от 13 до 96 лет.

О многом говорят сроки пребывания пациен­тов в Казанской тюремной психбольнице.

Конева Наталья Александровна в возрасте 53 лет, уроженка г.Ирбит Свердловской обл., учитель начальной средней школы затона Дербешка, мать 2 дочерей была арестована 30 января 1937 г. Осуждена Водно-Транспортным Судом Камско-Вятско-Бельского бассейна по ст. 58-10 ч.1 и 58 11. Формулировка стандартная: «участ­ница контрреволюционной троцкистской вредительской организации». Умерла в Казанской психбольнице 16 мая 1937 г. Через 3 месяца.

23 ноября 1940 г. арестовали уроженца д.Ива­новка Камско-Устьинского района, штукатура треста «Казхимстрой» из Зеленодольска Ефима Дементьевича Лебедева, которому было 54 года. За антисоветскую агитацию Верховный суд ТАССР приговорил его к принудительному лечению. Через четыре месяца, 22 марта 1941 г., его дело прекращено ввиду смерти узника.

63-летний уроженец с. Исаково Верхне-Услонского района плотник Григорий Евдокимович Тимофеев арестован 26 декабря 1940 г. Осужден по ст. 58-10 ч.1. Отправлен в Казанскую тюремную психбольницу 27 января 1941 г. Умер 7 февраля 1941 г.

20-летний колхозник колхоза «Победа» Шереметьевского района Петр Петрович Абрамов арестован 31 августа 1942 г. Осужден по ст. 74 2 и 58-10 ч.2. За «высказывание контрреволю­ционных повстанческих настроений» Вер­ховный Суд ТАССР 14 мая 1943 направил его на принудительное лечение в психбольницу. В июле 1943 г. паренек скончался.

Ксению Леонтьевну Андрееву, 57-лет­нюю колхозницу из д.Кудашево Пестречинского района арестовали 22 сентября 1941 г. За «анти­советскую агитацию» Верховный суд ТАССР 22 ноября 1941 г. приговорил ее к расстрелу. Верховный суд СССР 6 марта 1942 г. заменил расстрел на 5 лет лишения свободы. Но уже через месяц, в апреле того же года женщина умерла в «психушке».

Алексей Михайлович Коняев родился в 1905 г. в г.Елец, был врачом минздрава в Казани. Когда попал в плен, остался верен клятве Гиппократа и продолжал лечить своих соотечественников - узников лагеря. Вернулся на родину, успел пожить на свободе... Арестовали 16 июля 1948 г. За то, что ему удалось выжить в плену, военный трибунал Приволжского военного округа 15 сентября 1948 г. приговорил его к 25 годам лишения свободы. По сути дела - пожизненное заключение. Но коллеги из психбольницы внесли свою поправку в судьбу Коняева. Уже 28 сентября 1948 г., не прожив и двух недель, он умер все в той же больнице.

Причина смерти - «врачебная тайна», но можно о многом догадаться, внимательно изучив документы. Вспомним, какие даты смерти политзаключенных указывались в свидетельствах, которые получали родственники в 1950-60-е годы? Конечно, годы войны. Время, мол, было такое: все умирали от голода и холода. Позже оказывалось, что узники были расстреляны в 1937 и 1938 годах.

Судя по спискам Казанской тюремной «ле­чебницы», более 1430 пациентов здесь умерло с 1941 по 1945 год. Самая большая смертность была в мае и июне 1942 года (145 и 108 человек). Всего за 1942 год в могильные рвы закопано 737 граждан, находившихся на «ле­че­нии». (В 1941 году - 191 чел., в 1943 - 287, в 1944 - 195.)

Случайна ли эта цифра?

Летом 1942 года немцы рвались к Волге. Красная Армия была не в состоянии задержать оккупацию своей территории. Под угрозой оказался не только Сталинград. Кого уничтожают в таких условиях в первую очередь? Уголовников, душевнобольных или «полити­ческих»? Зачем сталинским надзирателям добиваться массовой смертности психически ненормальных людей, если их в случае оккупации ликвидировали бы сами фашисты? Может быть, это был неконтролируемый процесс? Халатность, за ко­торую был привлечен к ответственности кто-то из руководства больницы? Нет, начальство там не менялось.

Между тем, когда в январе 1945 г. в Зеленодольском лагере для военнопленных № 119 из 744 человек умерло 224, а в феврале еще 150, были приняты строжайшие меры в отношении руководства лагеря. Приговор трибунала был весьма строг. (См. Военнопленные в СССР. 1939-1956).

Смертность в Казанской ТПБ даже по сравнению с обычными тюрьмами была достаточно высокой и в послевоенное время. С 1946 по 1950 год здесь скончалось еще 110 человек.

8 июня 1956 г. комиссия Прокуратуры СССР составила акт: «На 1 июля 1956 г. из 413 находившихся в Казанской тюремной психбольнице 270 человек осуждены по статье 58 УК РСФСР; некоторые из них томились в больнице с первого года ее основания - 1939-го, другие - в среднем по 10 лет.»

30 ноября 1956 г. Председатель Комиссии Комитета партконтроля при ЦК КПСС А.И. Куз­нецов докладывал: «За период с 1951 до конца 1956 в Казанской ТПБ умерло 43 пациента». (Судя по делам в архиве МВД РТ, их было не менее 47 человек.) Осторожно, но явно А.Куз­нецов дал понять, что тюремные психбольницы выполняли не медицинские функции, а карательные по отношению к лицам, осужденным по 58 статье. (За свою не партийную честность Кузнецов поплатился. Его сняли со всех занимаемых постов).

Уже после того, как из сталинских лагерей были выпущены военные преступники - в Казанской ТПБ продолжали томиться и умирать от «лечения» те, кого Особое Совещание посчитало «контр­револю­ционе­ром»!

Кто же они - эти 1800 «врагов народа», умерших в Казанской ТПБ?

Согласно ст. 9 Закона РФ от 2.7.92 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» - «сведения об оказании психиатрической помощи могут быть представлены лишь по просьбе пациентов, либо по просьбе законных представителей». Так как «помощь» была «спе­цифи­ческой», совесть дает мне право считать себя представителем тех пациентов. Сами они не могут за себя постоять, потому рискну помянуть хотя бы некоторых из посмертного списка.

В Казанской ТПБ скончался Герой Советского Союза С.С. Щиров - летчик, который по заданию Сталина в годы войны вывез из окружения югославского лидера Иосифа Броз-Тито. В лагеря ГУЛАГа он попал по указанию Берии, которому понравилась жена пилота. По ложному обвинению Особого Совещания при МГБ с 1949 по 1953 год герой томился в тюрьме, пытался покончить жизнь самосожжением. В Казанскую ТПБ он попал после формального освобождения, в 1956 г. Скончался 2 апреля 1956 г., не дожив до своего 40-летия.

Но основная масса жертв - безвестные граждане. Были среди них глубокие старцы. Так С.Б. Вай­­ханский из Беларуси скончался в 96 лет. Более 40 человек попали сюда 70-лет­ними. 268 человек были старше 60. Вряд ли кто-то скажет, что старцы могли быть буйными убийцами-маньяками. В тюремную больницу они попадали часто за то, что были священнослужителями, главами крепких крестьянских хозяйств.

А.А. Иванова, 80-летняя немка из Риги, преподаватель немецкого языка, стала жертвой за «связь с родственниками и клевету на вождей ВКП(б)». И.А. Астраханцев был мельником колхоза из Удмуртии. В 1943 г. 80-летнего старика довели до смерти за то, что «высказал сомнение в победе советского народа». 80-летний молдаванин А.С. Болтага провинился тем, что в 1940 г. «имел собственное хозяйство». 58 летний отец пятерых детей, тракторист х.Пере­копка Сталинградской обл. И.Ф. Васильев «агитировал против РККА». 55-летний М.Ва­­леев из д.Саитово Челнинского р-на, швейцар общежития «распро­странял панические слухи».

В скорбном списке десятки совсем еще подростков. 13-летний В.Г. Старонкин из д.Тют­чево, 14-летняя З.Сафина из д.Усали Мамадышского р-на, 14-летний казанец Н.Ф. Хисамутдинов, 15 летний В.А. Стратан из Бельского уезда, 17 летний казанец Г.В. Елизаров.

Чем они не угодили советской власти - опоздали ли на работу, отказались ли ехать в ФЗУ - остается только догадываться. 18-летний М.Т. Фрид­­ман пострадал за то, что был уроженцем Краков­ского воеводства Польши.

Символичны формулировки приговоров, с которыми пациенты попадали в Казанскую ТПБ. Это было не только «прину­дительное лечение». Немцу из Казани Р.К. Баху в 1938 г. припомнили, что «в 1912 г. он был шпионом» и тоже поместили в психтюрьму. Не помогло даже то, что он был большевиком с 1919 г.

А сколько их - молодых и старых - попало сюда, в мясорубку «КТПБ» без приговора! Дела многих из них не рассмотрены реабилитирующими органами до сих пор. Считать ли отсутствие приговора суда свидетельством их вины, «недоста­точностью основания для реабилитации»?
«СДАН НА СТАНЦИИ ДЛЯ ПОГРЕБЕНИЯ…»
К 100-летию со дня рождения ленинградского поэта

Александра Введенского
6 декабря 2005 г. исполнилось 100 лет со дня рождения Александра Ивановича Введенского – ленинградского поэта, чьи детские стихи переиздаются до сих пор, есть даже в Интернете. Человека, который в 1928 году перевел на русский язык сказки братьев Гримм. Вклад поэта в российскую литературу можно сравнить с творчеством его современников и соратников Д.Хармса, Н.Заболоцкого, К.Чуковского, С.Маршака.
«Я третьим Гриммов стал собратом…»
Вот что пишет о А.И. Введенском в антологии поэзии Евгений Евтушенко:

«Родился и умер в Петербурге. Был одним из основных участников группы Объединение реального искусства (Обэриу). Наследие его сбереглось едва ли на четверть, но и оставшегося хватило на два тома, изданных в Москве в 1993 году. Если других обэриутов - Заболоцкого, Хармса и Олейникова читатели признали давно и всерьез, то к Введенскому слава пришла не ранее 80-х годов. Притом, поначалу это была слава одного стихотворения - «Элегия».

Опубликовал в 1928-1941 годах более 30 книг для детей, но «взрослые» его произведения, за исключением «Элегии», почти не ходили даже в самиздате. В начале 30-х побывал в тюрьме и ссылке, но вернулся в Ленинград. С 1936 года перебрался в Харьков, что в сентябре 1941 года его и погубило: его «превентивно» арестовали за попытку дождаться прихода немцев, вывезли из Харькова.

Дата его смерти - 20 декабря 1941 г. - в официальных документах сомни­тельна. По разным свидетельствам, Введенский то ли умер в тюремном поезде от дизентерии, то ли был пристрелен конвоем. Его рукописи чудом спас в блокадном Ленинграде Я.С. Друскин.

Абсурдная власть боялась абсурдистов. Власть, конечно, не понимала того, что они писали. Но власти мерещилось в обэриутах издевка над ней, презрение, и в своем зверином трусливом инстинкте она не ошибалась.»

«Мне страшно что я при взгляде

на две одинаковые вещи

не вижу, что они усердно

стараются быть похожими.

Я вижу искаженный мир…»

Эти строки Введенского во многом характеризуют его творчество.

В конце 20-х годов в Ленинграде заявила о себе «Школа Чинарей» - содружество близких по духу людей. Слово «чинарь» (от духовного «чин» - ранг) придумал Александр Введенский. Кроме него в «Школу…» входили поэты Д. Хармс и Н. Олейников, философы Я. Друскин и С. Липавский.

Тогда же Введенский участвовал в Объединении реального искусства. То, что делали обэриуты, сейчас называют авангардом, хотя, они не теряли связи с литературными традициями. Введенский и Хармс вместе с Н. Заболоцким, К. Вагиновым, Ю. Владимировым, Б. Бахтеревым создали не только новое направление в поэзии и прозе, но и особый стиль мысли и жизни. (Сегодняшние «Митьки» – что-то похожее, но скорее современное подражание.) Обериуты не только писали загадочные стихи, но и вели себя вызывающе, ставили шокирующие публику спектакли. Но политику в своё творчество они не допускали.

Путеводной в творчестве Александра Введенского была «бессмыслицы звезда». Он ставил над словом и звуком эксперименты, в которых смысл написанного был не особенно важен:

Мне невероятно обидно,

что меня по-настоящему видно.

Ещё есть у меня претензия,

Что я не ковёр, не гортензия.

Была у него и философская лирика:

Только дважды при жизни Введенский печатался как «взрослый» автор. Массовому читателю были непонятны его литературные опыты. Но в детских стихах поэт был другим.

Лидия Чуковская писала о них: «Чистый и лёгкий стих А.Введенского вводит ребёнка не только в мир родной природы, но и в мир русского классического стиха, словно в приготовительный класс перед вёснами, звёздами, ритмами Тютчева, Баратынского, Пушкина».

Прислушайтесь:

А.И. Введенский был постоянным автором ленинградских детских журналов «Чиж» («Читайте интересный журнал», 1930-1940) и «Еж» («Ежемесячный журнал», 1928-1935). Переводил и пересказывал сказки Х.К. Андерсена, В.Гауфа, братьев Гримм («Я третьим Гриммов стал собратом…»).

В детских фразах поэт улавливал почти философское значение:

Лист зелёный облетает,

По траве сухой шуршит,

Потому что он плохими

К ветке нитками пришит…

Сборники его детских стихов, изданных в 1930-е годы, назывались вполне актуально – «Подвиг пионера Мочина», «Конная Буденного», «П.В.О. К обороне будь готов!».

Конец группы «последних левых» поэтов довоенного Ленинграда был закономерен. Хармс писал: «Мы боремся с судьбой и стихаем перед неизбежностью». После нападок в газетах Обэриу разгромили летом 1930 года. Комсомольская аудитория была возмущена аполитичностью «непонятных» поэтов.

Тогда же прошла «дискуссия о детской литературе», где подверглись жестокой критике К.Чуковский, С.Маршак, другие идеологически невыдержанные писатели, в том числе молодые авторы детской редакции Ленинградского издательства.

10 декабря 1931 г. Хармс, Введенский и некоторые другие сотрудники редакции были арестованы.

Вот что пишет об этом М.Мейлах: «Неприемлемая в условиях 30-х годов и официально приравненная к контрреволюции позиция поэтов-обэриутов не могла не играть своей роли. Несмотря на предъявленные им обвинения в контрреволюционной деятельности по 58 статье, шли они по «литературному отделу» ГПУ, и им инкриминировалось, что они отвлекают людей от задач строительства своими «заумными стихами».

Следователь Коган (который сам был впоследствии расстрелян), не знавший, очевидно, значения этого слова, обвинил Введенского в том, что его стихи это «литературная литургия»... По одной из версий причиной ареста Введенского был сказанный им у Е.В. Сафоновой тост за покойного императора Николая Второго. Впрочем, монархизм Введенского был довольно своеобразным, - он говорил, что при наследственной власти у ее кормила случайно может попадаться и порядочный человек».

Полгода Введенский и Хармс провели в Доме предварительного заключения на Шпалерной, в питерской Лубянке, затем были отправлены в ссылку в Курск. Вернулись в ноябре 1932 года. Видимо, эта история обязана своим относительно благополучным исходом отцу Хармса, бывшему народовольцу И.П. Ювачеву. Он хлопотал за сына в Москве перед Н.Н. Морозовым, с которым сидел во времена царизма.

21 марта 1932 года Введенский освобожден из-под стражи, но на 3 года лишен права жить в 16 пунктах СССР (в том числе в родном Питере).

В 1934 году Александр Иванович становится членом Союза писателей. Будучи в 1936 году проездом в Харькове, знакомится с Г.Б. Викторовой, через некоторое время женится на ней и переезжает в Харьков. В 1937 году у них родился сын Петр.

В феврале 1941 года наряду с другими детскими книжками опубликованы стихи Введенского «А ты?». Ее герои – мальчишки – мечтают, чтобы поскорее стать «красной конницы бойцами», танкистами, моряками, пехотинцами и саперами, «чтобы бить врага всегда и всюду».

В конце сентября 1941 г. немцы подступили к Харькову. Семья Введенского должна была эвакуироваться, но не успела. Б.А. Викторов, старший сын Г.Б. Викторовой, пишет:

«27 сентября 1941 г., ранним утром, почти ночью, как и полагается в таких случаях, пришли эти ребята. Александр Иванович, дети и обе женщины (жена и теща) встретили их удивительно по-деловому и спокойно, будто давно ждали. Не было слез. Было полное молчание (отец и дядя Галины Борисовны в свое время уже были «забраны»). В неестественной тишине был сделан обыск, на пол вывалены рукописи и письма. Что и в каком объеме они взяли с собой, неизвестно. Что-то наверняка унесли, наверное, и рукописи, и письма. Например, сохранилось только одно письмо Хармса к Введенскому…

На прощанье он подошел к каждому, поцеловал.

Сохранилась записка Александра Ивановича из заключения:

«Милые, дорогие, любимые. Сегодня нас увозят из города. Люблю всех и крепко целую. Надеюсь, что все будет хорошо, и мы скоро увидимся. Целую всех крепко, крепко, а особенно Галочку и Наталочку. Не забывайте меня. Саша».

Точное время и место гибели Введенского 63 года были неизвестны.

В одном из биографических очерков написано: «Это произошло на железной дороге между Воронежем и Казанью, где он, мертвый или полуживой от дизентерии, был выброшен из вагона, а, может быть, ослабевший, застрелен конвоем. Официальная дата смерти Александра Введенского - 20 декабря 1941 года.»
Умер от плеврита
В 2001 году вышел 3 том Книги Памяти жертв политических репрессий, в котором на 149 странице есть запись:

«Введенский Александр Иванович, 1904 год рождения, место рождения: г.Санкт-Петербург, жил: г.Харьков, ул. Совнар­комовская. Русский, писатель. Арестован 1.9.41. Предъявлено обвинение по ст. 54-10 УК УССР. Умер 20.12.41 в г.Казань, в спец псих. больнице.»

Первым на эту запись обратил внимание редактор «Ленинградского мортиролога» А.Разумов. Он обратился к казанским коллегам с просьбой поискать подробности о смерти Введенского. Откуда появились сведения о психбольнице?

Выяснилось, что сведения взяты из списка 23 770 заключенных, умерших на территории Татарии. В редакцию Книги Памяти РТ список был передан руководством Информационного центра МВД Республики Татарстан. В архиве ИЦ МРД РТ хранится и личное дело поэта № 1733.

В нем есть постановление об аресте А.И. Введенского, его последняя фотография и акт о смерти. На обложке дела многозначительный штамп: «Казанская спец. психиатрическая больница МВД Тат. АССР». Судя по всему, именно туда и был направлен узник Харьковской тюрьмы в сентябре 1941 года.

«АКТ

О смерти заключенного в пути следования

19 декабря 1941 года.

Мы, нижеподписавшиеся, нач. конвоя, мл. лейтенант Хорошилов, комиссар конвоя политрук Чубанов, врач эшелона Голтвяница составили настоящий акт в том, что заключенный В(в)еденский Александр Иванович, значащийся в эшелонном списке под порядковым № 71 и следовавший в город Казань из внутренней тюрьмы УНКВД гор. Харькова, родивший(ся) в 1904 году следственный по ст. 54-10, ч. 2, проживавший до ареста в гор. Харьков, Совнаркомовская ул., дом. 8, кв. 2, умер 19 декабря 1941 года в следствии заболевания плеврит …

Труп умершего сдан на станции для погребения.

Подписи.»

Как эшелон добирался до Казани три месяца – можно лишь догадываться. Не удивительно, что пассажиры товарных вагонов, севшие в поезд осенью, умирали сотнями от болезней в пути. Смерть от плеврита в промерзшем поезде была не менее мучительной, чем от пыток в «психушке».

Пометка на личном деле и занесение Введенского в список умерших пациентов «психушки» оставлял надежду найти хотя бы примерное место его погребения.

По данным архивов МВД и УФСБ удалось уточнить, что в декабре 1941 г. в заключении на территории Татарии умерло более 130 человек. Есть в этом списке и А.И. Введенский. Но в списках захороненных на городских кладбищах его найти не удалось. Попутно установлен шокирующий факт: только в феврале 1942 г. на одном из кладбищ Казани похоронено в двух братских могилах 153 пациента Казанской психиатрической больницы. В том же месяце умерло еще 34 узника тюремного подразделения «психушки». Итого: 187 человек.

Хоронили всех заключенных, в том числе и снятых с проходящих мимо эшелонов, в основном на Арском и Архангельском кладбищах Казани. Видимо, на одном из них и покоится прах ленинградского поэта.

Вся его судьба – еще одно свидетельство того, что творческая, созидающая, нестандартная, гуманная личность не нужна была той власти, которая называла себя «Советской». Такой человек неизбежно попадал под каток подозрений, злобных нападок и репрессий.

Новые сведения о смерти поэта Введенского – лишнее доказательство того, что много еще нераскрытых тайн в истории нашей страны, в судьбах ее замечательных сынов. А знать ее очень важно. Иначе повернется вспять само колесо истории. Как сказал сам поэт:

Чтобы было все понятно,

Надо жить начать обратно.
ТАЙНА СУСЛОНГЕРА: ФАКТЫ И ВЕРСИИ

Шахри Казан, 23.10.1996 г.
Наверное, нет в Казани любителя туризма, который хотя бы раз не побывал в «Марийке». Так ласково туристы называют марий­ские леса в районе рек Юшут и Илеть. Садишься на поезд «Йошкар-Ола-Казань», воспетый казанским бардом Бикчантаевым, и через несколько часов ты в туристской Мекке - на ст. Суслонгер. Отсюда еще несколько часов по песчаной лесной дороге и ты уже в раю - на берегу лесного озера или самого Юшута.

Что и говорить, места здесь чудные. Если раз побывал, тянет еще и еще. Кто-то приезжает сюда, чтобы сплавиться по речке на байдарке, кто-то - за грибами, а кто-то просто посидеть с друзьями и гитарой у костра. Тем более, если заранее где-нибудь за бугорком припрятана срубленая в прошлом сезоне земляночка с печкой и сосновыми нарами. Словом, рай, да и только.

Только все чаще у костра кроме туристских песен стали возникать разговоры-слухи о захоронениях людей в этих лесах. И слухи эти нет-нет, да подтвердит какой-нибудь знаток этих мест, натыкавшийся на подозрительные ямы или человеческие останки.

Местные лесники утверждают, что были в этих лесах лагеря. Но не для репрессированных, а для красноармейцев-курсантов - служивших в армии «срочников». По данным ЦАМО РФ в районе ст. Суслонгер дислоцировались в годы войны 31-я и 46-я запасные и 47-я учебная стрелковые дивизии, да плюс к тому формировались здесь гаубично-артиллерийские бригады - 102 и 105-я. Здесь, в лагерях обучались будущие командиры взводов ПТР, были обучены и поставлены «под ружье» десятки тысяч бойцов. Боевые потери в марийских лесах эти формирования не имели: воевать было здесь не с кем, да и бомбардировщики немцев досюда не добирались. Но есть списки солдат, умерших в марийских лесах от болезней. По данным редакции Книги Памяти Татарстана в районе ст. Суслонгер официально числится умершим или «пропавшим без вести» более 50 наших земляков. Призваны солдаты практически из всех районов республики.

Стало быть, разговоры о массовых захоронениях всего лишь слухи? Неожиданно ответ на этот вопрос был подсказан в письмах от родственников служивших под Суслонгером солдат. Редакция получает тысячи писем с просьбой установить место гибели того или иного защитника Отечества. В них рассказ о том, как нелегко было семьям пропавших без вести, как они лишались пособий, подвергались разного рода репрессиям. Но эти письма поражают.

«Мой отец Ибрагимов Ахмадулла Ибрагимович взят в армию из с.Аккузино Кайбицкого р-на в августе 1941 г., мне было тогда 7 лет. - пишет Р.А. Абдрахманова. - Кроме меня еще было четверо детей. Отца направили в Суслонгер. Хорошо помню, как мать уже в зимнюю стужу ездила к отцу 3-4 раза, отвозила картошку и сухари. Потом мы получили известие о том, что отец пропал без вести.»

Представьте ситуацию: мать зимой бросает пятерых детей, берет из дома последние продукты и едет, чтобы накормить мужа, который служит в армии! Это зимой 1941 г. Видимо, письма от него из Суслонгера были, несмотря на военную цензуру, прежде всего о голоде. Подтверждается это предположение в свидетельстве, присланном из Азнакаева Х.М. Газизуллиной.

«Отца моего - Газизуллина Фахрази Газизулловича Азнакаев­ский военкомат призвал 2 января 1942 г. В последнем своем письме от 12 апреля 1942 г. он писал, что они провели в Суслонгере мучительные дни. Голодные, оборванные рубили лес в болотах. Письмо он передал через какого-то знакомого, когда отправлялся на фронт.»

Жительница Казани Н.З. Фомина вспомнила о письмах из суслонгерского лагеря отца Ковылькова Захара Андреевича. До войны он был секретарем парткома в Шемордане, клеветать на власть ему не было смысла. В феврале 1942 г. он писал о том, что солдаты ходят в той же одежде в которой прибыли в лагерь, некоторые даже в лаптях. Но главное - «народ мрет от голода».

А этим подробностям трудно не поверить: «Муж мой Галимов Назип Ганеевич в армии с августа 1941 г. - рассказывает А.Г. Галимова из Лениногорска. - Два месяца служил в Суслонгере. До сих пор помню, его письма о том, что таскают тяжелые бревна на плечах, едят картофельные очистки, терпят унижения. Когда он перед отправкой на фронт прислал домой вержнюю одежду, она вся была завшивлена. Просил не бросать детей, говорил, что война скоро закончится, и он обязательно вернется. Я его жду всю жизнь, умоляю уточнить место его гибели. Даже письма его погибли при наводнении.»

М.Н. Газизова из Казани рассказала, что в том злополучном лагере был ее брат - Гайнуллин Закиулла Нуруллович, 1926 г. рождения, уроженец с.Нижние Салманы. Направили его туда из Алькеевского РВК, хотя война уже шла третий год. Вскоре получили от него письмо, содержание которого забыть невозможно: «Едим картофельную кожуру из помойки, умираю от голода».

Мачеха сразу собрала картошки, хлеба и поехала в Суслонгер. Там она его не узнала - брат был высохшим как скелет. Правда, сообщил, что в лагерь приезжал с проверкой сам Ворошилов, кого-то приказал расстрелять и положение с питанием улучшилось. И все же позднее семья получила загадочное извещение: «Гайнуллин Закиулла Нуруллович пропал без вести в марте 1945 г.» Было ли это в марийском лесу или он все-таки успел попасть на фронт - неизвестно.

Предположение о том, что порядки в лагерях Суслонгера были не уставные, подтверждает и жительница Казани Ф.Х. Залялиева. Ее брат - Хакимов Мансур - был в одном из суслонгерских лагерей писарем. В письмах называл эти места «сушилкой», потому что солдаты быстро становились изнеможденными скелетами. Мать ездила к нему 4 раза, возила продукты. По ее словам Мансур отдавал часть привезенного умирающим от голода солдатам. Она присутствовала на страшной казни. Молоденький рядовой, не выдержав голода, попытался сбежать домой. Его поймали, вернули в лагерь. Перед строем товарищей заставили рыть яму и застрелили. Брат был уверен, что все эти ужасы - преступления вредителей. Сам Мансур уцелел до отправки на фронт и погиб в Польше.

Версию о вредительстве поддерживает казанец Ю.И. Корнеев, отец которого - Иван Терентьевич - умер в Суслонгере 18 ноября 1942 г. Мать похоронила мужа сама. И тоже со слезами рассказывала, что солдат до смерти доводил голод и непосильный труд: однополчане отца успели ей передать, что их заставляют на плечах таскать тяжелые бревна по 5 километров.

Еще одно свидетельство - В.И. Насекиной из Казани:

- Когда я уже после войны спрашивала дядю Киреева Николая Алексеевича о Суслонгере, он признал, что не может мне сказать всей правды, но впечатление о том месте у него страшное. Не рассказал он подробностей и в 70-е годы, когда уже стал кандидатом военно-математических наук. Но кое-что сохранилось в памяти детства.

В Суслонгере на курсах учился с сентября 1943 по июль 1944 г. мой отец - старший лейтенант Насекин Иван Ксенофонтович. Мы с мамой ездили туда и даже жили в одной из землянок. Мама поехала, когда узнала из писем от отца, что в лагере цинга. Мы повезли продукты. Уже позднее мама рассказала мне, что положение солдат и офицеров в лагере было ужасным, один из товарищей отца - офицер - застрелился. Отец - уроженец Пензенской обл., из семьи раскулаченных. Может быть, именно поэтому он попал в тот лагерь?

О пропавших без вести в годы войны в Суслонгере родственниках пишут Г.М. Рахманкулова из Набережных Челнов, Я.А. Камалов из Перми, Н.Хамидуллин и М.Д. Шитова из Казани, десятки жителей нашей республики. У многих на руках похоронки с указанием места «пропажи» - ст. Суслонгер. Они спрашивают: как могли солдаты пропасть без вести в марийских лесах, и где могилы погибших на той загадочно-трагической станции?

Проверили - да, есть братские могилы времен войны на ст. Суслонгер. Но упомянутых выше солдат в списках захороненных нет. Могилы появились позднее, когда на станции стали хоронить умерших от ран госпиталях. Но это совсем другие люди.

Стало быть, слухи о том, что в лесах, где располагались военные лагеря, захоронения есть - имеют вполне реальное основание. Свидетельства поразительно похожи, как будто жители разных районов и даже из других областей сговорились.

Окончательно опровергают сомнения очевидцы тех событий.

Полковник юстиции Н.В. Патшин передал редакции рассказ своего сослуживца - прокурора Рыбно-Слободского р-на Петра Илларионовича Матросова. Он в самом начале войны был в Суслонгере на курсах командиров взвода ПТР. Доучился до младшего лейтенанта и дожил до фронта. Пришлось испытать издевательства, собирать картофельные очистки. Так что фронт показался 20-летнему лейтенанту избавлением. П.И. Матросов утверждает, что действовали в лагере настоящие вредители и выявил их маршал К.Е. Ворошилов, приехав в лагерь с проверкой. Виновные были отданы под трибунал и расстреляны.

Доходило до того, что украдкой ночью пробирались к помойным ящикам, чтобы собрать смерзшиеся кости и в казарме выковыривать из них мозги. Случалось, что кого-то поймают за таким «воровством», тогда ему изрядно перепадало от сытых старослужащих, на попечении которых было приготовление еды в батальонной столовой. Командирские «шестерки» из рядовых торговали на базаре нашим хлебом, сбивая цены спекулянтам; в ход шло и мясо забитых ротными свиней; торговали полушубками, валенками, предназначенными для обмундирования учебных полков. Многие курсанты не выдерживали, вешались на обмотках...

Выгрузились действительно на ст. Суслонгер, потом километров 15 по лесу двигались вдоль узкоколейки. В лагере было несколько бараков и землянок. Построили новичков около штаба и мимо них прошла маршем рота хорошо откормленных, обученных солдат. Всем, конечно, поверилось, что и они уйдут из лагеря такими же бравыми вояками.

Оказалось, что нет для них места не только в бараках, но и в землянках - жить пришлось до осени в плащ-палатках. Но это было не самым страшным. Вскоре увидели сами, как выносят из землянок и бараков умерших от голода солдат. И не мудрено: хлеб, который выкладывали на столы под открытым небом, был похож на замазку, да и его успевал кто-то украсть до прихода хозяев. Суп был совершенно «голый» и давали его в тазах на 6 человек. Так что если у тебя крали ложку - ты был обречен на настоящий голод. С 18-летним юношей так и случилось. Но до похождений по помойкам дело не дошло. Спасло паренька то, что он не курил. Весь паек табака менял у соседей на хлеб. Да еще друг из Казани посылочку получил - тоже табак. Он и выручал лучше всякой валюты.

На работу гоняли постоянно. Но рубить лес рядом с лагерем не разрешали, хотя лагерь стоял в глухом лесу. Бревна таскали за несколько километров.

Однажды выдали винтовки и объявили учения. В лесу Гайфутдин с товарищами наткнулся на небольшой домик. Зашли туда и ахнули: штабелями свалено около 20 трупов. Кто это - узнать не удалось, вскоре прибежал младший командир и выгнал всех из этого морга. За малейшую провинность или «лишние вопросы» солдат попадал «на губу», где хозяйствовали уголовники из Сибири - издевались как хотели.

25 октября 1943 г. Насыбуллин запомнил на всю жизнь. В этот день политрук вел лекцию особенно долго. Когда время обеда уже прошло, кто-то не выдержал:

- Почему не кормите?

- Терпите, товарищи курсанты,- угрюмо отвечал лектор.

Как потом оказалось, в тот день в лагерь прибыл сам Ворошилов с проверкой. Солдатская почта объясняла его приезд тем, что какой-то солдатик, сын полковника, вырвался из лагеря и рассказал обо всем отцу. Тот, судя по всему, был лично знаком с легендарным наркомом. Ворошилову не нужно было много разбираться, чтобы установить нарушения и ужасающие условия жизни солдат. Сам Гайфутдин не видел, но перед строем объявили о расстреле каких-то офицеров из командования лагеря во главе с начальником. Назавтра на столах стоял хороший хлеб, нормальная еда. Курсантов стали осматривать врачи.

Выяснилось, что у Насыбуллина куриная слепота. Отправили на лечение домой. После выздоровления взяли на службу в частях светомаскировки, здесь и прослужил весь срок. А уже после войны повстречался в своей Новой Поповке с бывшим начальником пекарни суслонгерского лагеря. Звали его Садыков Файзи, было ему уже лет 40.

- Почему хлеб в лагере был такой плохой? - спросил Гайфутдин.

- Водой разбавляли, чтобы весил по норме, - не моргнув ответил пекарь, и без стеснения похвастал, - муку и продукты мы продавали местным марийцам. Жена моя специально за деньгами приезжала каждую неделю. Правда, поволноваться пришлось, когда проверка приехала. Ну да пронесло, уцелел, как видишь.

Разговор этот - лишнее свидетельство того, что массовый голод в Суслонгере - не происки вражеских агентов, а результат преступного воровства и беспредела со стороны тех, кто занимал командные посты в этом филиале Всесоюзного ГУЛАГа. Прежде всего это было выгодно тем, кто наживал на чужих смертях состояние. Говорят же: «Кому война, а кому мать родна».

Хотя остается сомнение. Ворошилов с проверкой появился в лагере только в конце октября 1943 г. За два года войны из Суслонгера отправлены на фронт СОТНИ ТЫСЯЧ солдат и офицеров. Неужели НИ ОДИН ИЗ НИХ не смог сообщить о преступлениях в лагере соответствующим органам? Неужели два года все они молчали, простив (или забыв?) свои мучения и смерть товарищей?

Такого быть не могло. Злоупотребления в Суслонгере продолжались в течение двух лет войны и не были замечены наверху НЕ СЛУЧАЙНО. И в этой неподдающейся человеческому разуму тактике уничтожения собственного народа была, видимо, какая-то логика, известная только избранным. Каковы были ее движущие силы и замыслы - еще предстоит разобраться. Может быть, скажут свое слово знатоки национальной и внутренней политики тех лет? Или ответ кроется в папках засекреченных архивов?

Возможно, отбор в лагеря Суслонгера проводился по национальному или политическому признаку со всеми вытекающими последствиями. В этих лагерях были и красноармейцы, вернувшиеся из окружения или плена.

В любом случае нужно продолжать работу по сбору сведений об умерших в марийских лесах, чтобы наиболее полно восстановить имена жертв той трагедии, найти и благоустроить их могилы. Привести, наконец, к их могилам детей и внуков, разбудить Память. Ведь именно сон Памяти приводит к повторению трагедий истории. И тайна Суслонгера - лишь она из них.

Свою версию о причине массовой смертности солдат в марийских военных лагерях могли бы рассказать ветераны войны, очевидцы тех событий. Может быть, в чьей-то семье сохранились письма с более подробным описанием службы в Суслонгере? Загадка ждет решения. Можно ли полвека мириться с тем, что тысячи наших соотечественников забытыми и безымянными лежат в лесу, а их родные и близкие до сих пор ждут весточки, мечтают хотя бы посетить могилу. Сколько их еще - таких станций на территории нашей необъятной России, хранящих свои тайны?