Закона, ни справедливости: Насилие в отношении женщин в России
Часть II. Сексуальное насилие над женщинами
жүктеу/скачать 0.61 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- 22% женщин
- 2.2. Меры, направленные на предотвращение сексуального насилия
- 2.3. Несовершенство законодательства
- 2.4. Отказ в регистрации жалоб, бездействие и предвзятое отношение к пострадавшей со стороны представителей государства
- 2.5. Стереотипное восприятие женщин со стороны представителей государства
- 2.6. Преступления, совершенные представителями государства
| Часть II.
Сексуальное насилие над женщинами 2.1. Отсутствие достоверной стастистики По официальной статистике, преступлений, охарактеризованных как изнасилование или попытка изнасилования, в 2008 году органами МВД было зарегистрировано 5398. В 2009 году было зарегистрировано 4790 подобных преступлений, что на 11.2% процента меньше, чем за 2008 год. При этом, ситуация в России различается в зависимости от региона. В Саранске за 2009 год количество зарегистрированных изнасилований уменьшилось на 37,5%.49 А в Калужской области за 2009 год было зарегистрировано 63 преступления, предусмотренных ст.131 УК РФ (изнасилование), по сравнению с прошлым годом количество данного вида преступлений снизилось на 17,1%, а раскрываемость составила 87,3%. 50 В 2009 году в Приморском крае число изнасилований снизилось с 14 до 12.51 В 2009 году по сравнению с 2008 годом число зарегистрированных изнасилований в Тюменской области снизилось на 16,5%.52 В 2009 году в Ульяновске и области снизилось на 27,5% число изнасилований.53 Однако в 2008 году, несмотря на снижение процента подобных преступлений в целом по России, количество зарегистрированных изнасилований в Москве увеличилось на 25% и составило 318.54 Такая же ситуация наблюдается в Псковской области: по данным местного УВД, в 2008 году было совершено 45 изнасилований в отношении женщин, что на 32,4% больше аналогичного периода 2007 года (34 преступления). 55 В 2009 году на территории Адыгеи количество зарегистрированных изнасилований возросло на 28,6%.56 Данная статистика показывает количество поступивших и не отозванных в дальнейшем заявлений от пострадавших, но не отражает истинного положения дел. Так, например, в 2009 году на Кубани сотрудниками прокуратуры было отменено более 1,5 тыс. незаконных решений следственных органов об отказе в возбуждении уголовного дела. Об этом 3 февраля 2010 года сообщил прокурор края Леонид Коржинек на совещании в Краснодаре. Как отметил в ходе своего выступления прокурор, по статистике, в прошлом году на Кубани было зарегистрировано меньше преступлений, чем в 2008-м. Но в то же время в СКП РФ по краю поступило почти на 8% больше заявлений от граждан – около 30 тысяч. В 24 тыс. случаев было отказано в возбуждении уголовного дела. В связи с этим Л. Коржинек призвал следователей быть более ответственными при проведении проверок по заявлениям и принятии решений по их итогам. В регионе в 2009 году было зарегистрировано на 18,4% меньше изнасилований (при этом их стали реже раскрывать), чем годом ранее. Количество выявленных фактов коррупции выросло на 4%.57 Как отмечают эксперты, за период с 1997 по 2003 год соотношение между количеством возбужденных органами прокуратуры уголовных дел об изнасилованиях и количеством материалов об отказе в их возбуждении увеличилось почти вдвое. Так, если в 1997 году на одно возбужденное уголовное дело об изнасиловании приходилось около 1,5 так называемых отказных материалов, то в 2003 году их количество увеличилось почти вдвое, и их и стало уже 2,8.58 Анализ проблемы, проведенный Комиссией, указывает на то, что в государственной статистике приведены значительно заниженные данные по сравнению с фактическим числом изнасилований. Особенно если сравнивать эти данные с реальным количеством обращающихся в кризисные центры женщин – жертв сексуального насилия.59 По информации Центра «Сестры», за 2007 год общее количество обращений в кризисный центр составило 3875 звонков. За 2008 год было зарегистрировано 3534 обращений. 60 Важно также отметить, что среди женщин, звонивших в кризисные центры, процент обращающихся в милицию, вероятно, выше, чем среди населения в целом, поскольку они уже сделали первый решающий шаг, связавшись с кризисным центром и получив консультацию. Судя по телефонным звонкам, поступившим на их телефоны доверия, работники женских организаций Москвы и регионов считают, что, в среднем, по России не более 10 процентов жертв изнасилования подают заявление в милицию. Так, по статистике кризисных звонков, поступивших на телефон доверия Московского центра помощи пережившим сексуальное насилие «Сестры», в 2007 году в правоохранительные структуры обращалось лишь 12% из всех пострадавших от сексуального насилия женщин; в 2008 году – 14%.61 Подобное соотношение подтверждается и другими данными. Согласно социологическим опросам, почти 22% женщин в России пострадали от изнасилований. При этом заявления в правоохранительные органы подали лишь 8 % из них.62 Вывод В результате проведенного мониторинга Комиссия заявляет, что сравнительный анализ официальных статистических данных и других материалов свидетельствует о несоответствии статистики МВД реальному количеству совершаемых в России изнасилований. Комиссия считает возможным заявить, что количество преступлений против половой автономии женщин гораздо больше официальных цифр и составляет примерно 30 000 – 50 000 в год. Рекомендация Обеспечить поддержку широкомасштабных социологических исследований, направленных на измерение масштаба насилия в отношении женщин, - в частности, сексуального насилия. 2.2. Меры, направленные на предотвращение сексуального насилия Оказанием помощи пострадавшим и их реабилитацией занимаются сейчас в России исключительно НПО. В государстве совершенно отсутствует система профилактики сексуального насилия, национальные программы по предотвращению сексуального насилия, а также возможность оказания своевременной квалифицированной помощи пострадавшим. Поэтому деятельность таких организаций, как Независимый Благотворительный Центр помощи пережившим сексуальное насилие «Сестры», Санкт-Петербургский институт недискриминационных гендерных отношений (Кризисный центр для женщин), Национальный центр по предотвращению насилия «АННА», Нижегородский женский кризисный центр и других центров трудно переоценить. Горячие линии таких организаций, как центр «Сестры», обеспечивают женщинам, подвергшимся насилию, доступ к важной информации и вспомогательным услугам. Некоторые организации - например, московская адвокатская фирма «Аспект» в сотрудничестве с центром «АННА» - обеспечивают подвергшихся насилию женщин юридическими услугами, включая предоставление бесплатных юридических услуг неимущим женщинам, чтобы они могли справиться с широким спектром проблем. Хотя подобные услуги обычно предоставляют организации гражданского общества, Комиссия хотела бы порекомендовать правительству поддерживать подобные проекты. Комиссия также обнаружила лишь отдельные примеры проведения программ по профилактике сексуального насилия для подростков. В Иркутске, например, в школе № 24 для учеников 9 — 11-х классов введен урок "Гендерное воспитание", на котором ребятам старшего школьного возраста психолог рассказывает о взаимоотношениях мужчины и женщины, в том числе и о контрацепции. Одна из целей этих уроков — профилактика изнасилований63. В Чите Комитет образования, науки и молодежной политики Читинской области рекомендовал использовать в работе методические рекомендации по профилактике сексуального насилия, разработанные специалистами ГОУ «Центр Семья»: «В целях предупредительных мер по сохранению жизни и здоровья детей и подростков, профилактике сексуального насилия над несовершеннолетними рекомендуем провести в образовательных учреждениях Забайкальского края собрания с педагогами, родительские собрания»64. Вывод Несмотря на усилия НПО, в России полностью отсутствует система профилактики сексуального насилия и оказания помощи пострадавшим от этого преступления. Рекомендации Провести общероссийскую образовательную кампанию для населения, направленную на профилактику сексуального насилия. Совместно с НПО разработать и внедрить программу ранней профилактики насилия в виде учебных курсов для подростков и молодежи в соответствующих образовательных учреждениях. Выделить целевое бюджетное финансирование на развитие сети убежищ и кризисных центров для женщин, пострадавших от насилия. При этом российские неправительственные организации, оказывающие практическую помощь женщинам, и государственные социальные службы должны быть включены в число финансируемых организаций на равной конкурсной основе. 2.3. Несовершенство законодательства Несмотря на то, что в УК РФ, принятом Россией в 1996 году дается четкое определение насильственных преступлений сексуального характера, все же есть определенные недоработки со стороны законодателя. Действующие УК РФ и УПК РФ не учитывают ряд особенностей данных преступлений, что приводит к нарушению прав женщин, пострадавших от насилия. В соответствии со ст. 20, ч. 3 Уголовно-процессуального кодекса РФ (УПК РФ), уголовные дела о преступлениях по статье 131 часть 1 «Изнасилование, то есть половое сношение с применением насилия или с угрозой его применения к потерпевшей или к другим лицам, либо с использованием беспомощного состояния потерпевшей» являются уголовными делами частно-публичного обвинения, и возбуждаются только по заявлению потерпевшей или ее законного представителя65. Другие преступления, упомянутые в ст. 20 ч.1 относятся к главе 19 Уголовного кодекса РФ «Преступления против Конституционных прав и свобод человека и гражданина»: нарушение равноправия граждан (ст. 136 ч. 1), неприкосновенность частной жизни (ст. 137 ч. 1), нарушение тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и других сообщений (ст. 138 ч. 1), нарушение неприкосновенности жилища (ст. 139 ч. 1), необоснованный отказ в приеме на работу (ст. 145), нарушение авторских прав (ст. 146 ч. 1), нарушение изобретательских прав (ст. 147 ч. 1). Во-первых, Комиссии представляется странной логика законодателя, практически уравнявшего данной статьей УПК РФ тяжесть таких преступлений как изнасилование и нарушение авторских прав, или нарушение тайны переписки. Комиссия считает, что изнасилование как преступление против половой свободы личности является гораздо более тяжким преступлением, чем вышеназванные преступления из главы 19 УК РФ, и считать их равнозначными нельзя. Во-вторых, в соответствии с данной статьей УПК, именно на пострадавшую возложено решение о возбуждении уголовного дела. Это создает определенные лазейки для злоупотреблений и оказания давления на пострадавшую как со стороны подозреваемого, так и со стороны следователей по причине их предвзятого отношения. Законодатель, казалось бы, предусмотрел подобную опасность и оговорил в УПК РФ, что данные дела «прекращению в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым не подлежат», но и здесь сделал оговорку: «за исключением случаев, предусмотренных статьей 25 настоящего Кодекса». Статья 25 УПК России «Прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон» гласит: «Суд, а также следователь с согласия руководителя следственного органа или дознаватель с согласия прокурора вправе на основании заявления потерпевшего или его законного представителя прекратить уголовное дело в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления небольшой или средней тяжести, в случаях, предусмотренных статьей 76 Уголовного кодекса Российской Федерации, если это лицо примирилось с потерпевшим и загладило причиненный ему вред».66 Преступлениями небольшой тяжести в соответствии с ч. 2 ст. 15 УК РФ признаются умышленные и неосторожные деяния, за совершение которых максимальное наказание, предусмотренное Кодексом, не превышает двух лет лишения свободы. Преступлениями средней тяжести в соответствии с ч. 3 ст. 15 УК РФ признаются умышленные деяния, за совершение которых максимальное наказание не превышает пяти лет лишения свободы, и неосторожные деяния, за совершение которых максимальное наказание превышает два года лишения свободы. Таким образом, преступления, связанные с изнасилованиями, не подходят под данные определения тяжести, так как максимальный срок наказания по ст.131 ч.1 и ст.132 ч.2 – шесть лет. Тем не менее, если пострадавшая по каким-либо мотивам, – обычно это происходит спустя всего несколько дней, - просит прекратить проверку и указывает, что не имеет претензий к тому или иному лицу, то следователь практически сразу применяет п. 1 или п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ (отсутствие события преступления; отсутствие в деянии состава преступления) и выносит постановление об отказе в возбуждении уголовного дела со следующей формулировкой: в действиях лица не содержится признаков преступлений, предусмотренных статьей 131 УК. По мнению эксперта Ю.Аргуновой, проводившей исследование на основе выборочного изучения 50 материалов об отказе в возбуждении уголовного дела об изнасиловании в межрайонных прокуратурах, данные действия совершаются в обход закона: «…В большинстве случаев потерпевшая не отказалась от своей оценки действий мужчины как изнасилования, она лишь заявила, что не имеет к нему претензий. Представляется, что в таких случаях не может констатироваться отсутствие признаков преступления и применяться п. 1 или п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, так как данное происшествие не расследовалось, и если бы жертва не отказалась от обвинения, вполне возможно, что данный эпизод был бы зарегистрирован в качестве преступления, попав в статистику. Правильнее было бы, по нашему мнению, применить в такой ситуации не п. 1 или п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, а п. 5 (отсутствие заявления потерпевшей). Однако ни один следователь в своем постановлении при получении «отказного» заявления жертвы не сослался на п. 5 ч. 1 ст. 24 УПК РФ»67. При этом зачастую не принимается во внимание ни признание самого насильника в совершенном преступлении, ни наличие данных судебно-медицинской экспертизы, ни показания свидетелей: «В одном из случаев очевидцами преступления оказались сразу несколько человек (соседи по лестничной площадке), привлеченные криками о помощи жертвы. Один из них даже ударил насильника палкой, а тот пытался заблокировать дверь на лестницу. И нападавший, и жертва были частично обнажены. Жертва просила свидетелей не уходить, помочь, вызвать милицию. В тот же день в отделение милиции она написала заявление о совершенном в отношении ее изнасиловании. Однако на следующий день заявительница написала новое заявление с просьбой прекратить проверку, так как претензий к нападавшему не имеет. Затем в своем повторном объяснении она указала, что просит указанное лицо к уголовной ответственности не привлекать, и что более подробное объяснение даст позднее, поскольку очень плохо себя чувствует. Однако позднее жертву никто так еще раз и не опросил, хотя мотивы ее поступка настораживали. Через пять дней с момента подачи жертвой первого заявления о совершении в отношении нее изнасилования следователь прокуратуры вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела со следующей формулировкой: «Изучив материалы проверки, прихожу к выводу, что гр. П. насилия в отношении Б. не применял, а также не угрожал применением насилия, половой акт не совершался. Таким образом, в действиях гр. П. отсутствует состав какого-либо преступления». В постановлении вообще не были отражены показания очевидцев преступления, по существу опровергающие этот вывод следователя»68. Вывод Отнесение уголовных дел о преступлениях, предусмотренных ст. 131 ч. 1 «Изнасилование, то есть половое сношение с применением насилия или с угрозой его применения к потерпевшей или к другим лицам либо с использованием беспомощного состояния потерпевшей», и ст. 132 ч. 1 «Мужеложство, лесбиянство или иные действия сексуального характера с применением насилия или с угрозой его применения к потерпевшей или к другим лицам либо с использованием беспомощного состояния потерпевшей», к уголовным делам частно-публичного обвинения создает почву для злоупотреблений и оказания давления на пострадавшую как со стороны подозреваемого, так и со стороны следователей по причине их предвзятого отношения. Это нарушает Статью 2 (с) Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, требующую от государства «обеспечить с помощью компетентных национальных судов и других государственных учреждений эффективную защиту женщин против любого акта дискриминации». Рекомендации Привести УК РФ в соответствие с Конвенцией о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин. В частности, исключить преступления против половой свободы личности, наказание за которые предусмотрено в Ст. 131 ч.1 и Ст. 132 ч.1, из категории дел частно-публичного обвинения, сделав только публичными. Внести соответствующие поправки в УПК РФ. 2.4. Отказ в регистрации жалоб, бездействие и предвзятое отношение к пострадавшей со стороны представителей государства Комиссия с тревогой отмечает наличие фактов, говорящих о предвзятом отношении представителей правоохранительных органов к пострадавшим от сексуального насилия. С момента подачи жалобы до окончательного решения по делу, потерпевшая регулярно сталкивается с сотрудниками правоохранительных органов, которые с враждебностью и подозрительностью относятся к ее мотивам и намерениям. В практике представителей правоохранительных органов – оказание давления на потерпевших с целью не заводить уголовное дело, а также отказы в регистрации заявлений. В этом отношении показательна история Людмилы С., жительницы подмосковного города, которая пережила сексуальное насилие в марте 2010 года. К счастью, благодаря сопротивлению женщины, преступник не смог ее изнасиловать, но нанес ей ряд телесных повреждений средней тяжести. Представители правоохранительных органов, при обращении к ним за помощью, воспользовались плохим самочувствием Людмилы (она была порезана и избита насильником, потеряла много крови, а также получила сотрясение мозга) и оказали на неё психологическое давление с целью вынудить ее не подавать заявление о преступлении: Мне не задали ни одного вопроса. Меня просто пугали и не выпускали из отделения. Мне говорили, что если я напишу заявление о попытке изнасилования и избиении, прокуратура будет мучать меня месяцами - допросами, опознаниями и бумажной волокитой, что со мной будут плохо обращаться, и что мало мне не покажется, я всё прокляну... А если не напишу, то сейчас же поеду домой, а преступника они всё равно будут искать, такая у них работа. Вот только моё заявление о попытке изнасилования может им всё испортить, оно не даст им работать. Иногда я говорила милиционеру, что мне плохо, мне надо лечь. Я почти не вижу и не слышу, я еле дышу, в голове туман. Но мои слова повисают в воздухе. Меня не слышат. Я догадываюсь - и не услышат, бесполезно... Мне очень стыдно. За своё малодушие. Я не стала писать заявление о попытке изнасилования. Вместо него под диктовку милиционера, который диктовал мне буквально каждую букву и каждую запятую, я написала, что гуляла, увидела мужчину, была в волнении и в страхе, и мне показалось, что он за мной гонится, я преувеличила опасность, претензий ни к кому не имею, преступления никто не совершал, оснований для уголовного дела не вижу, и от дальнейшего разбирательства отказываюсь. Травмы потому, что я поскользнулась и упала. Что-то в этом роде... многого не помню. Я выполнила просьбу милиционера. Мне стыдно... Слабое утешение и оправдание - я была близка к потере сознания, мне было всё равно, лишь бы попасть домой. После того, как я поставила свои подписи на самых разных бумагах, прочесть которые была не в состоянии, поскольку уже ничего не видела, меня, наконец-то отпустили. Меня даже отвезли домой - в 4 часа утра... Правда, попросили оставить разговор между нами...69 Эффективность обращений пострадавших в органы МВД составляет, по мнению эксперта Марии Моховой, всего 50 процентов (возбуждены уголовные дела, ведется следствие)70. Этот факт также подтверждает информация, полученная нами в результате мониторинга интернет-пространства. На специализированном форуме сотрудников МВД нами было обнаружено следующее свидетельство: «Вообще состав изнасилования - довольно размыт (с точки зрения практики). На обслуживаемой мною территории (район города с населением чуть более 100 тысяч человек) в год оперативно заявлялось (в основном по 02) примерно около 70 изнасилований. Из них возбуждалось не более половины, а до суда доходило около 10 уголовных дел»71. В тех случаях, когда заявление у потерпевшей принимают, женщина часто сталкивается с предвзятостью на других стадиях рассмотрения дела. Нередко следователи проявляют халатность при рассмотрении подобных дел, затягивают расследование: Полтора года назад в служебной командировке потенциальный партнёр по бизнесу что-то подсыпал мне в чай и совершил изнасилование. По приезду в Москву (дело было в другом регионе), написала два заявления - в следственный комитет (СК) при районной прокуратуре в Москве по месту жительства и в СК при прокуратуре по месту преступления. Далее начались звонки с угрозами - сначала от его адвокатов - на домашний и мобильный телефоны. Потом сменили тактику - преступник звонил сам, пытался договориться по-хорошему, предлагал встретиться, изнасилования не отрицал (не знал, что я стала вести записи телефонных разговоров). То есть помимо моих заявлений, есть доказательства изнасилования. СК при Прокуратуре в Москве сразу открестились и направили дело коллегам в СК при Прокуратуре по месту преступления. При мне адвокаты обвиняемого звонили следователю прокуратуры и также угрожали, что якобы они не знают, с кем связались, что обвиняемый - человек влиятельный, а я - мошенница. Следователь после этого, а также прослушав все телефонные записи, была готова сразу завести уголовное дело на обвиняемого. Но её начальник, пообщавшись с адвокатами потерпевшего, а) запретил ей это делать, б) отобрал у меня все записи и пишущее устройства. До настоящего момента уголовное дело не заведено.72 Кроме того, по наблюдениям экспертов Комиссии, нередки случаи, когда сотрудники милиции и вовсе не направляют пострадавших на проведение судебно-медицинской экспертизы. Зачастую судебно-медицинские эксперты и врачи травмотологических пунктов также оказывают давление на пострадавших с целью отговорить их от подачи заявления. Людмила С., историю которой мы привели выше, свидетельствует именно о таком отношении: Милиция отвезла меня в травмпункт в местную больницу (в полночь). Выходя из кабинета, милиционер бросил дежурному врачу фразу: "Оформляй как бытовую травму". Когда он вышел, врач спросил меня, откуда у меня появились резаные раны? Я рассказала, как неизвестный мужчина пытался меня изнасиловать и что он использовал нож. Врач промолчал. Он зашил и перевязал мне только две раны на правой руке. Многие раны остались необработанными. Никто не осмотрел голову, хотя там было много порезов, промывала дома сама. Нет, меня даже не осмотрели толком. Лицо было в многочисленных ссадинах, в крови и в грязи, тело в синяках, я прихрамывала. Проверять целостность носа я просила специально и чуть ли не слёзно. "Пожалуйста, посмотрите мой нос!" Я спрашивала, нет ли у меня сотрясения мозга, но врач, даже не взглянув на меня, ответил: «всё нормально» (и лишь спустя несколько дней, уже другими врачами, мне будет выставлен диагноз «сотрясение мозга», наряду со многими другими). Пришло время оформления записей. "Ну, что, Людмила, какую травму писать?" "А какие бывают?" "Бывает 4 вида: бытовая, производственная, спортивная и насильственная" "Но ведь у меня насильственная, её и запишем" "Как скажете. Но предупреждаю - милиция вас замучает за эту запись. А если напишем "бытовая", вас сразу же отвезут домой" "Что значит - замучает?" Врач опускает глаза, бурчит под нос - "Тогда вас повезут не домой, а в отделение, продержат долго, вы будете писать много бумаг и отвечать на тысячи вопросов. Не гарантирую, что к утру вас отпустят. Услышите в свой адрес много неприятного" "Но мне плохо, у меня нет сил, кружится голова, меня тошнит... Мне надо лечь" Возникает пауза. Врач ещё ниже опускает голову, молчит, теребит в руках ручку, старается на меня не смотреть. "Хорошо", говорю я,- "пишите - бытовая. Я хочу домой. И поскорее, мне плохо».73 При попытках опротестовать отказ в заведении уголовного дела и подать жалобу на действия работников правоохранительных органов, пострадавшие сталкиваются с безразличием и даже враждебностью со стороны других представителей государства. Людмила С., решившая добиться справедливости после отказа в регистрации заявления, испытала это на себе в полной мере: «После того, как неизвестный мужчина пытался меня изнасиловать, порезал ножом и избил меня, а милиция и врачи отказались помочь, я несколько дней пролежала дома в состоянии шока. Но в какой-то момент пришла в себя и поняла, что в ту ночь было совершено не одно, а несколько преступлений, в том числе со стороны официальных лиц, и решила отстаивать свои права. Я написала заявление в районную Подольскую прокуратуру, где сообщила о нападении неизвестного мужчины, который под угрозой убийства и с применением холодного оружие (ножа) пытался меня изнасиловать, а также написала, как местная милиция отказалась принимать у меня заявление, а врач-травматолог, в сговоре с милицией, записал травмы как «бытовые», сокрыв факт преступления. Меня вызвали в Прокуратуру, но там мне пришлось столкнуться с циничным и презрительным отношением со стороны прокурорских работников. Меня практически не опрашивали. Время, которое мне уделил следователь, укладывается в 10 минут. На словах мне сообщили, что со стороны сотрудников милиции противоправных действий не отмечается, они поступили правильно и по закону, а в отношении неизвестного лица будет возбуждено уголовное дело по ст.115, ч.2, п. «а» (причинение лёгкого вреда здоровью из хулиганских побуждений). На моё удивление, почему преступнику приписываются «хулиганские побуждения», мне ответили, что никаких доказательств попытки изнасилования нет, а в таких случаях предусматриваются другие статьи. Письменный ответ на своё заявление я получила с большим опозданием (через два с половиной месяца вместо 10 дней, установленных законом). В ответе я увидела многочисленные клеветнические сведения в свой адрес. На трёх листах написано, что ко мне надо относиться критически, что я изъясняюсь путано и сумбурно, что мои доводы несостоятельны, вызывают сомнения в достоверности и проверкой не подтверждаются. Сообщается, что я мешала работать сотрудникам милиции и врачу-травматологу, которые неоднократно предлагали мне свою помощь, но я отказывалась и не давала им совершить необходимую проверку, в т.ч. написано, что именно я отказалась писать заявление о преступлении, хотя сотрудники милиции мне усердно предлагали это сделать, но, несмотря на свои старания, так и не смогли меня уговорить. В ответе из прокуратуры мне очередной раз отказали в помощи и в восстановлении справедливости, в очередной раз унизили и оскорбили. На единственном дознании спустя месяц после преступления я подробно рассказала дознавателю про действия и намерения преступника, которые он не скрывал, и про полученные травмы (включая травму молочной железы), но квалификация статьи не изменилась. Уголовное дело было возбуждено без проведения судебно-медицинской экспертизы. Вывод о лёгком вреде для здоровья был сделан без меня, заочно, со слов милиции и согласно справке травматолога, который не отметил даже половины полученных травм. Многие травмы (повреждение сухожилия с полной утратой функция сгибателя, сотрясение могла, контузия глаза, снижение зрения, и др.) были проигнорированы врачом и зафиксированы позже, другими врачами, которые лечили меня в местной поликлинике, с утратой трудоспособности на протяжении месяца. Самым прискорбным в моей истории является окончательная потеря функции большого пальца на правой, ведущей руке. Он больше не сгибается. Меня нужно было сразу же оперировать, в ту же ночь или на следующий день, но попытка сокрыть преступление обернулась тем, что вместо срочной госпитализации в ближайшее хирургическое отделение меня отвезли сначала в отделение милиции, где полночи давили с целью не писать заявление о преступлении, а потом отвезли домой со словами, чтобы я никому ничего не говорила. О необходимости срочной операции я узнала только через пять дней. К тому времени её делать было поздно. Преступника никто не искал. Через месяц после возбуждения уголовное дело было приостановлено, согласно существующим законам, предусмотренным для таких лёгких статей. Прокуратура отказалась заниматься моим делом, сочтя его недостаточно тяжёлым для прокурорского разбирательства. Дело было отправлено на милицейское дознание. Но милиция, не ударив пальцем о палец, спустя месяц его закрыла. Преступник остался на свободе, сотрудники милиции и врач-травматолог не понесли никакой ответственности, а я осталась жить с необратимыми последствиями полученных травм и с ощущением, что в стране, в которой я проживаю, законы не работают, и в случае преступления бесполезно обращаться за помощью в правоохранительные органы. Мне никто не поможет. Скорее наоборот, мне сделают хуже. Меня сделают главной подозреваемой, виноватой, а также выставят человеком, которому нельзя верить и к которому надо относиться критически. О преступнике даже не вспомнят»74. Комиссия также выявила факты, когда дела, связанные с изнасилованиями, закрываются, если подозреваемые облечены властью или являются родственниками влиятельных людей: Весной 2002-г года 17-летнюю Светлану Карамову, победительницу конкурса красоты “Мисс Стерлитамак”, нашли убитой в пяти минутах ходьбы от дома. Произошло это в Республике Башкортостан. А в мае этого же года выпускницу девятого класса из села Акбердино, что километрах в тридцати от Уфы, Лену Александрову — повешенной на дереве. Милиция отнеслась к расследованию дел халатно. В первом случае следствие было проведено с многочисленными нарушениями, подозреваемых в убийстве отпустили, а позже и само дело было прекращено. Во втором, несмотря на данные медицинской экспертизы, показавшей, что самоубийство маловероятно, уголовное дело даже не возбудили. Возможно, из-за того, что подозреваемыми оказались дети башкирских чиновников и сотрудники милиции. С помощью Европейского центра защиты прав человека была составлена жалоба, и в начале октября 2009 года Страсбургский суд по правам человека принял иск жительниц Башкирии Ольги Карамовой и Гульнары Александровой против России. Родители погибших Светланы Карамовой и Елены Александровой просят признать Российскую Федерацию виновной в нарушении права их детей на жизнь, применении пыток, отсутствии права на эффективную защиту. В отсутствие защиты многие решаются на самосуд: В январе 2010 года в суде Верх-Исетского района Екатеринбурга начался громкий процесс по делу мужчины, убившего насильника своей падчерицы. В тот день 16-летняя Марина, вернувшись домой в слезах, рассказала своим родителям, что ее изнасиловали. Девушка назвала и имя мерзавца, с которым она познакомилась в компании. - 35-летний Игорь Гетманов воспитывал Марину с младенческого возраста и считал своей дочерью, - рассказала сотрудница Свердловского областного суда Антонина Землянова. - Узнав о случившемся, он решил выследить насильника. Подкараулив 28-летнего Михаила Яранцева около гаражей, отчим избил его до полусмерти. От побоев тот позже скончался. Игорь сам явился в милицию, но арестовывать его не стали. Весь период следствия он жил дома, находясь под подпиской о невыезде. Сегодня в начале процесса Игорь извинился перед родителями насильника, сказав, что не хотел убивать. К удивлению окружающих, родители Яранцева сказали, что зла на него не держат и сами просят прощения за поведение сына.75 Вывод. Подобное отношение к случаям сексуального насилия в отношении женщин со стороны представителей государства нарушает международные обязательства Российской Федерации: Конвенцию о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, Ст. 2 (с, d, е), обязывающую «обеспечить с помощью компетентных национальных судов и других государственных учреждений эффективную защиту женщин против любого акта дискриминации»; «воздерживаться от совершения каких-либо дискриминационных актов или действий в отношении женщин и гарантировать, что государственные органы и учреждения будут действовать в соответствии с этим обязательством», и призывающую «принимать все соответствующие меры для ликвидации дискриминации в отношении женщин со стороны какого-либо лица, организации или предприятия». Рекомендации Ввести программы специальной подготовки по работе со случаями сексуального насилия для представителей правоохранительных органов. Для этого можно использовать модели создания женских отделений милиции, существующие в разных странах Обязать медицинских работников профильных специальностей в обязательном порядке оказывать медицинскую помощь пострадавшим от сексуального насилия, овладевать навыками сбора доказательств совершенного изнасилования и иметь право на сбор таких доказательств. 2.5. Стереотипное восприятие женщин со стороны представителей государства Одна из причин подобного отношения к пострадавшим – мифологизированность сознания представителей правоохранительных органов, которые обвиняют в сексуальном насилии пострадавшую женщину. Сотрудники милиции неоднократно заявляли в беседах с членами Комиссии, что женщины провоцируют изнасилование, когда одеваются вызывающе, употребляют алкоголь или поздно вечером идут по улице. Милиционеры, по свидетельству экспертов, склонны верить тому, что женщина сама спровоцировала сексуальное нападение: «Фабула события в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела описывается зачастую тенденциозно, с акцентом на легкомысленное поведение жертвы; на ее согласие на совместное времяпрепровождение с подозреваемым, включая распитие спиртных напитков; не оказание сопротивления в момент нападения и полового сношении».76 Эти истории подтверждаются и наблюдениями практикующего судебно-медицинского эксперта: «Правоохранительные органы могут вынуждать потерпевшую не подавать заявление, убеждают ее в том, что она спровоцировала насильника, и поэтому все произошло; процесс по уже заведенному уголовному делу может затягиваться, и т.п.». Людмила С., чью историю мы описали выше, также свидетельствует о том, что в милиции ее обвиняли в провокационном поведении. Милиционер сказал буквально следующее: «Ну что, Людмила? Вы долго искали себе приключения, и вот вы их нашли» И презрительно добавил: «Единственное разумное для вас поведение – сидеть дома, а не разгуливать вечерами по улицам, создавая себе и другим проблемы».77 Наличие подобных стереотипов у представителей правоохранительных органов подтверждается и другими свидетельствами, полученными нами в результате мониторинга. Так, например, показателен публичный комментарий Виктора Гладких, профессора, доктора юридических наук, сотрудника Всероссийского Научно-Исследовательского Института МВД: «Женщины сами нередко провоцируют насильников. Ходят вечером одни, полуголые, навеселе».78 Свидетель группового изнасилования, вызвавший наряд милиции, также рассказал о специфическом отношении милиции к столь серьезному преступлению как сексуальное насилие: «В пункте милиции на Курском вокзале я милиционеров ждал минут 45. Приехав, они, разумеется, стали меня ободрять: зачем ты вмешиваешься, сам же крайним будешь, почему было не присоединиться к веселью, и т.д... Что было потом, рассказывать не особо интересно. Могу только сказать, что происходят все эти дела убийственно медленно, а само слово "изнасилование" пробуждает у работников милиции совершенно неисчерпаемые способности к веселому юмору».79 Кроме того, среди сотрудников правоохранительных органов распространен миф о получении выгоды от обвинения в изнасиловании. Во всех регионах, которые мы посетили, мы слышали сообщения о том, что сотрудники правоохранительных органов отказываются принять заявление и начать расследование, оправдывая свой отказ тем, что заявление якобы сфабриковано. Особенно часто это происходит в тех случаях, когда потерпевшая знала насильника. Мифы о «провокационном поведении» и «оговоре с целью отомстить или получить выгоду» особенно сильны в отсутствии специальной подготовки работников правоохранительных органов по работе с делами по изнасилованиям. Некорректным и стереотипизированным по отношению к данной проблеме Комиссия также считает действия и мнения некоторых медицинских работников (сексологов, гинекологов, судмедэкспертов), которые принимают участие в экспертизе и находятся в непосредственном контакте с жертвой сексуального насилия. Показательно высказывание Д. Лунина, сексолога, врача высшей категории: «Есть категория женщин, которые готовы к изнасилованию, грубо говоря, как только начинают ходить. Это вполне определенный психический тип женщин, примерно каждая вторая. Да. Бывало, проводишь экспертизу, смотришь на так называемую жертву и невольно задаешься вопросом: «Как же тебя можно было не изнасиловать, ведь ты сама все делала, чтобы это произошло».80 Эта мифологизированность сознания представителей государства усугубляется отсутствием специализированной подготовки по преодолению стереотипов. Вывод. Стереотипное восприятие женщин со стороны представителей государства и отсутствие специальной обучающей программы для них, направленной на изменение восприятия ими проблемы сексуального насилия, также демонстрирует невыполнение Россией Статьи 5 (а) Конвенции, обязующей применять все соответствующие меры «с целью изменить социальные и культурные модели поведения мужчин и женщин с целью достижения искоренения предрассудков и упразднения обычаев и всей прочей практики, которые основаны на идее неполноценности или превосходства одного из полов или стереотипности роли мужчин и женщин». Рекомендации Ввести специальную подготовку для представителей правоохранительных органов по работе со случаями сексуального насилия. Для этого можно использовать модели создания женских отделений милиции, существующие в разных странах Комиссия также считает, что государство обязано содействовать гендерному просвещению населения путем государственного финансирования социальной рекламы. Инициировать в государственных СМИ просветительские публикации и передачи по проблемам гендерного равенства, защиты женщин от дискриминации и всех видов насилия - в частности, сексуального насилия. 2.6. Преступления, совершенные представителями государства Во время своей работы Комиссия обнаружила многочисленные факты сексуального насилия, совершенного представителями власти. Люди, которые по долгу службы обязаны оказывать помощь, сами преступают закон.
Рекомендации Комиссия считает, что государство обязано содействовать гендерному просвещению представителей правоохранительных органов, а также проводить для них мероприятия, направленные на профилактику сексуального насилия. жүктеу/скачать 0.61 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|