Занятие столь же захватывающее, как и погоня за китом. Генри Рассел

Коллективнаямозговая атака - замечательная вещь, доложу я вам. Не знаю ничего результативнее,продуктивнее нее в строго определенных обстоятельствах, всегданеприятных.

Вотты всей своей судьбой вляпываешься, как мордой в грязь, в вязкие и, чудится, непролазные,точно та же грязь, житейские трудности. Озираешься в растерянном недоумении по сторонами видишь: выхода из лабиринта трудностей нет, ты загнан обстоятельствами жизнив тупик. Однако не нужно впадать в преждевременную панику.Стоит взять себя в руки, стоит пошевелить мозгами,сразу несколькими, подчеркиваю, мозгами, сколотив группу соратников по поискувыхода из очередного житейского тупика, ирезультат не замедлит сказаться. Над бастионом, коллективно штурмуемыммозговой атакой,появляется вскоре белый флаг. Ты добиваешься своего. Преодолеваешьнепреодолимое, перешагиваешь через неперешагиваемое. И твоя жизнь вновь наполняетсяглубоким смыслом. Впереди перед тобой начинают маячить, призывно мерцая, некиеновые цели.

Именнотак оно и произошло декабрьским вечером в стенах моей квартиры, когдадружная троица осатаневших от скуки мужиковпредприняла там коллективную мозговуюатаку.С описания атаки я и начал эту свою книгу. В ходе атаки нами, ее участниками,была выявлена новая цель, имевшая пока туманную, однако, как верилось всем нам троим,обнадеживающую перспективу.

Цельсводилась к попытке прорыва в отдаленные уголки подсознания двоих из нашейдружной троицы. Прорыв мыслилось осуществить в надежде обнаружитьпотаенноеместечко, в котором пряталась внашем подсознании таинственная «способность ИКС». Пособственной волеВиктор Баранов и я, автор этих строк, решили превратить самих себя внечто вроде белых лабораторных мышей, в объектыэкспериментов. А экспериментатору -гипнотизеруи экстрасенсу Валерию Авдееву - предоставлялась возможность всласть поковырятьсясвоими «психическими пальцами» в нашихмозгах, подвергнутых ихгипнотическомувоздействию.

Намеченныеэксперименты были вскоре поставлены.

Начну с отчета о том, как«способность ИКС» - вот разве что в слабой и при этомвесьма специфической форме - выявилась у загипнотизированного ВиктораБаранова. За минувшие десять лет мына пару с Авдеевым провели немало опытов по погружению в гипноз людей, тех илииных. Авдеев выступал в роли гипнотизера, а я - вкачестве исследователя. Мы с Валерием давным-давно привыкли проводитьсеансы гипнозавдвоем, притерлись в этом деле друг к другу, в ходе такихсеансов понимали друг друга с полуслова.

Вотпочему эксперименты по поиску в гаубинах человеческой психики загадочной«способности ИКС» мы с Авдеевым решили начать сВиктора Баранова, с его, так сказать,персональногопсихического плацдарма. Нам сподручней было начать с Виктора, работая впривычном для нас тандеме. А Виктор ничего неимел против этого.

Как всегда, мы записываливсе, что говорилось в ходе сеанса гипноза, на пленку аудиомагнитофона. Попутнодругой член нашего крохотного самодеятельного коллектива исследователей,профессиональный фотограф Виктор Колесников отснимал происходящее на,фотопленку. Отснимал, так сказать, «для истории», для архива.

Виктор Баранов оказался, к счастью, человеком, легкоподдающимся гипнотическомувоздействию.Авдееву не пришлось долго потеть, «колдовать», чтобы довести Виктора донужной психической кондиции. Процедурагипнотизирования Баранова отняла у Авдеева неболее нескольких минут. Виктор быстро погрузился в транс и… И все!

Он никак не реагировал на дальнейшие команды ВалерияАвдеева. Молчал, негромкопосапывая.Сладко спал. Тогда расстроенный Авдеев передал так называемый «контактныйраппорт» мне - приказал загипнотизированному слушать команды, которые на сей разпримусь отдавать ему я. ОднакоВиктор продолжал сладко спать, игнорируя все моипризывы к нему.

Так былона первом сеансе гипноза. Так было и на втором.

Выведенный из состояниягипнотического транса, Баранов всякий раз заявлял, чтоничего в ходе сеанса гипноза не слышал, а также никаких снов не видел. Удрученные всем этим, мы провели сВиктором Барановым еще один сеанс - третий.Мыс Авдеевым заранее не верили в его результативность, но Баранов уговорил насповторить сеанс снова.

-Ребята, - взмолился он, - давайте еще один разочек попробуем. Ну, очень прошувас.А вдруг что-нибудьдельное наконец-то получится?

Авдеевнедовольно поморщился. Я молча пожал плечами. Мы с ним переглянулись, иВалерий, переведя хмурый взгляд наБаранова, проговорил скучным голосом: - Черт с тобой! Давай попробуем ещераз. Уверен, опять ничего путного не выйдет. Утебя, брат, какие-то железобетонные мозги. Непробиваемые.

Всередине января 2000 года был проведен третий опыт по погружению ВиктораБаранова е гипноз. Как и два предыдущих, экспериментставился в квартире ВалерияАвдеева.Перед его началом был включен аудиомагнитофон, а наш фотограф ВикторКолесников нацелил объектив своей фотокамеры нагипнотизируемого.

Барановбыстро погрузился в гипнотический транс. Проклятье, в третий раз подряд онопять никак не реагировал на команды,подававшиеся ему сначала Авдеевым, потом мной!Крепко спал, такой-сякой, мерно посапывая.

Будемпрекращать сеанс, - сказал с досадой я, уставший подавать команды и задаватьвопросы, на которые не слышал ответов.Тут вдруг раздался в комнате телефонный звонок.ВалерийАвдеев снял трубку с рычага телефона и поднес ее к уху. Он обменялся несколькимикороткими репликами со своим собеседником. Видимо, что-то в речах собеседникане понравилось Валерию. Повышая голос, он резко обронил:

- Нет,Андрей! Так дело не пойдет. Прощай.

Произнесяэти слова, Авдеев быстрым нервным жестом опустил трубку на телефонныйаппарат, стоявший перед ним напрямоугольном широком журнальном столике. Рядом со столиком приткнулась к стене тахта, на которой лежална спине загипнотизированный Виктор Баранов.

-Андрей, - произнес неожиданно Баранов тихим, но отчетливым шепотом. Мы сАвдеевым дружно вздрогнули.

-Какой Андрей? - немедленно поинтересовался я, привставая в волнении со стула,накотором сидел возлетахты. - Отвечай!

- Баранов, - все тем же отчетливымшепотом проговорил Виктор. - Андрей Баранов? - переспросил недоуменно Авдеев. -Да. Андрей. Он сейчас пришивает пуговицу к своей рубашке.- Где пришивает? - полюбопытствоваля. - Отвечай! - У себя дома, - сказал Виктор.

Авдеевбросил на меня вопрошающий взгляд. На его крупном полном лице появиласьширокая радостная улыбка. Он не понимал пока, о каком такомАндрее Баранове толкует Виктор, но был очень доволен тем, что тот наконец-такизаговорил, пребывая в глубоком гипнотическом трансе.

А я, осененный внезапной мыслью, живо достал из боковогокармана своего пиджаказаписнуюалфавитную книжку и раскрыл ее на букве «Б».

- Ты имеешь в виду Андрея СтепановичаБаранова? Своего лучшего друга? - осведомился я, кося глазом в раскрытуюзаписную книжку.

- Да.
Известныйроссийский гипнотизер и экстрасенс В. Авдеев проводит один из сеансов гипноза. Погруженнаяв гипнотическое состояние женщина рассказывает медленнымзаторможенным голосом о своих мысленныхпутешествиях по ее прошлым жизням и дажепо неким параллельным мирам. Снимок А. Приймы.

Я удовлетворенно кивнул.Моя догадка оказалась верной. Бывая от случая к случаю,чаще всего по праздничным дням в гостях у Виктора Баранова, я всегдасталкивался там напраздничном застольес его лучшим другом и в то же время однофамильцем. В моемблокноте былзаписан номер его домашнего телефона. Пару раз мне доводилось звонить АндреюБаранову по каким-то пустяковым, чисто житейским делам. Мы с ним не былиособенно близки. Это был лучший друг Виктора, а не мой.

Сгорая отлюбопытства, я спросил:

-Откуда ты знаешь, что он сию минуту пришивает пуговицу к рубашке у себя дома?И вот что услышал в ответ:

- Да я сейчас стою рядом с ним. - Стоишьрядом с ним?

- Да. Слеваи чуть сзади от него.

- Гдестоишь? - со свойственной мне настырностью уточнил я. - В его квартире?- Да.:

- Где конкретно? - В спальне.

- Андрей,пришивая пуговицу, стоит или сидит?

-Сидит, - шепотом сообщил лежавший на тахте Виктор, не открывая глаз. - Настуле.С рубашкой вруках.

- А ещекто-нибудь есть сейчас в его доме?

- Не знаю.Я стою в спальне позади Андрея. Никого, кроме него, в спальне нет.

Японял, какую конкретно историю он имел в виду. Не однажды уже бывало в нашей сним исследовательской практике такое, что на сеансахгипноза, проводившихся с самымиразнымилюдьми, фотоаппарат в руках Колесникова временно выходил из строя. Объяснениеэтому могло быть только одно. Некие незримые«силы», «поля» - называйте их как хотите - блокировали, как я понимаю,лентопротяжный механизм в фотокамере. Не давали, по моим догадкам, отсниматьсебя, объявившись незваными и незримыми гостями в помещении, гдепроводился сеанс.

Яуспокаивающе махнул рукой Колесникову - мол, не переживай, старина, не в первыйраз такое в нашей практике случилось. Потомпотянулся той же рукой к телефонномуаппарату,стоявшему на журнальном столике, по другую сторону которого сидел напротивменя в кресле Валерий Авдеев.

Набравномер домашнего телефона Андрея Баранова, я сперва услышал в трубкедлинные гудки, а затем и голосАндрея.

- Привет, - сказал я ипредставился. После этого спросил: - Андрюша, ты чем сию минутузанимаешься? - Дурью маюсь.

- Аточнее.

- Пришиваюпуговицу к рубашке… А в чем дело?

- Необижайся, пожалуйста, - произнес я с просящей интонацией в голосе, - но у менярешительно нет времени обсуждать сейчас с тобой это вотсамое дело. О его деталях тебе расскажет твой друг Виктор Баранов. Позвони емусегодня домой часа через два или три. Хорошо?

- Гм… Хорошо, - тоном, полнымнедоумения, проговорил на другом конце телефонного провода Андрей.

- Досвидания, - попрощался с ним я.

Андрейхмыкнул. Потом хмыкнул еще раз, погромче и буркнул: - До свидания.

Втелефонной трубке послышались короткие гудки. Я обернулся к Валерию Авдееву.

-Выводи Виктора из гипноза, - предложил ему. Пока Валерий занимался своим делом,возвращая загипнотизированного в полное и ясноесознание, я перемотал пленку на аудиомагнитофоне немножко назад. Мне хотелосьснова услышать все то немногое, чтоуспелнаговорить в гипнотическом трансе Виктор. Отмотав пленку в нужном направлении,янажал пальцем на кнопку «Стоп» намагнитофоне и произнес негромко:

- Удивительно,но факт. Сработало кодовое слово.

- Какоеслово? - переспросил фотограф Колесников.

-Кодовое, - повторил я. - Для Виктора, погруженного в гипноз, таким словомоказалось имя его лучшего друга и однофамильца АндреяБаранова. Разговаривая по телефону, Авдеев произнес это имя вслух. И Виктор внезапноотреагировал на него.Мысленноперенесся тут же в квартиру своего друга. Совершил телепатическое путешествиетуда.

Пристукнувсвоим здоровенным кулаком по журнальному столику, Авдеев воскликнулс жаром:

-Впервые в жизни сталкиваюсь с такой ситуацией! - С какой? - осведомился я,

- Да с такой, когда в ходесеанса гипноза вдруг сработало то, что ты назвал кодовымсловом. Интересно! Стоит хорошенько поразмыслитьнад этим… Лично для меня феномен кодового слова является принципиально новойинформацией из «мира чудес».

- Для менятоже, - признался я.

-Ну?! - Авдеев удивленно округлил глаза. - Откуда же ты тогда почерпнул этотклассный термин - «кодовое слово»?

- Ниоткуда. Придумал его минутуназад. Надо же было как-то на словесном уровнеобозначить аномальное явление, полностью, согласен, новое для нас стобой… Мой палец нажал на одну изклавиш на панели управления аудио-магнитофоном. Я приготовился слушать то, чтобыло записано на магнитофонную пленку сегодня в этой комнате.

Вместо человеческих голосовпослышалось из динамика магнитофона ровное монотонное шипение.

С чувством выругавшись себепод нос, я перемотал пленку в магнитофоне еще болееназад. Это монотонное шипение было очень даже хорошо знакомо мне! С феноменомпроклятого шипения приходилось уженам с Авдеевым сталкиваться несколько раз на других сеансах гипноза, когдаВалерий погружал в гипнотический транс других людей.

Я снова включил магнитофон истал внимательно слушать. Зазвучали измагнитофонногодинамика, услышал я, голоса - мой и Валерия. Потом они внезапноперестали звучать. Их как ножом обрезало!Произошло же это сразу после фразы, сказаннойАвдеевым в его короткойтелефонной беседе неведомо для меня с кем. Фраза, напомню звучала так: «Нет,Андрей! Так дело не пойдет. Прощай». Затем наступила в магнитофонной записи долгая пауза, наполненнаямонотонным шипением. Вслед за долгой паузойпослышалсямой голос. Я разговаривал по телефону с Андреем Барановым. Авдеев успел уже вывести изгипнотического состояния другого Баранова - Виктора, покуда я возился смагнитофоном. Придя в себя, Виктор приподнялся с тахты, на которой лежал, иизменил позу. Он сел на самый ее краешек, опустив согнутые в коленях ноги на пол.

Я, немешкая, спросил у него:

- Тыпомнишь, что происходило с тобой, когда ты находился под гипнозом?- Нет.

- Вообще ничего не помнишь? - Вообщеничего.

- М-да, - обронил я,почесывая рукой в затылке. И возвестил: - Довожу до вашего сведения, господа,что весь мой разговор с Виктором насчет его телепатического визита вквартиру Андрея Баранова отсутствует намагнитофонной пленке.

- Какоговизита? - удивился Виктор.

- Мы с тобой потолкуем об этомпозже, - бросил, поморщившись, я. - Запись, повторяю, отсутствует. Она стерта.

- Еще одназнакомая история, - сказал Валерий Авдеев с кислым видом.

- Верно, - согласился я. - Знакомая. Некие неведомыесилы всегда уничтожают улики, способные подтвердить сам факт наличия в природеэтих самых сил. Подобные истории со самостирающимися записями уже неоднократно происходилив нашей практике… Да, кстати, как поживает твои фотоаппарат? - поинтересовался я,оборачиваясь к нашемуфотографуКолесникову.

Тот надавил пальцем накнопку спуска на своей фотокамере, и в комнате раздался характерный щелчок.

- Аппаратработает, - сообщил Колесников.

- А когдавелся сеанс гипноза, он не работал?

- Неработал. Заклинило его, застопорило на фиг.

- Значит, - подытожил я, -и фотографических улик у нас с вами тоже нет. Улик, подтверждающих присутствиев комнате в ходе сеанса гипноза неких посторонних сил… Обидно! Однако придетсясмириться с этим фактом.

На лице Виктора Баранова застылонедоуменное выражение. Он решительно непонимал,о чем идет разговор, не врубался в ситуацию.

К еголичному сведению я пояснил быстрой скороговоркой:

- В отличие от человеческогоглаза, фотоаппарат улавливает некоторую частьинфракраснойобласти спектра, невидимую для нас. Иногда крайне редко удается отснять нафотопленкувыходцев из мглы Неведомого, Чуждого. Они излучают именно-такиинфракрасный свет. Но чаще всего не удаетсяотснять их… Сегодня, к примеру, не удалось. Однако главное - не в этом. Кудаважнее другое. В нашем распоряжении появилось кодовоеслово «Андрей», на которое среагировалзагипнотизированный Виктор. Предлагаю провестинемедленно еще один сеанс гипноза с Виктором. И вновь встряхнуть его подсознаниекодовым для него словом… Виктор, тыне чувствуешь себя усталым?

- Нет.

Викторпослушно, безропотно лег на тахту, и мы с Авдеевым провели новый сеанс. Как иожидалось, Виктор живо отреагировал на кодовое слово, плавая в глубокомгипнотическомтрансе. Вторичносовершил мгновенное телепатическое путешествие в квартиру своеголучшего друга Андрея… Не будупересказывать здесь детали его нового, тоже данного под гипнозом отчета о том,чем занимался в тот момент у себя дома его приятель.

Хочуотметить другое.

Спомощью совершенно случайно выявленного нами кодового слова удалось подобрать ключикк дверке, за которой таилось подсознание Виктора. А потом удалось установить,что его личная «способностьИКС» проявляет себя на очень узком отрезке - диапазоне своихпаранормальных возможностей. В дальнейшем мы с Авдеевымпогружали Баранова вгипнотическийтранс еще несколько раз. И тот, услышав кодовое слово, всегда как заводнойдвигался в одном-единственном направлении. Отправлялся на телепатическую прогулкуневидимым гостем в квартиру своеголучшего друга. Ничего другого мы с Авдеевым так и несмогли добиться от него, как ни старались.

Магнитофонныезаписи наших разговоров с Виктором, ведшихся в ходе таких еготелепатических прогулок, как бы сами собойстирались всякий раз с пленок. А фотоаппарат вруках фотографаКо-лесникова регулярно заклинивало, едва отправлялся Виктор в свое очередноетелепатическое путешествие.

Здесьпроявлял себя удивительный феномен из мира аномальных явлений, который яназываю «проклятием запрета».

Некиенезримые наблюдатели из таинственной мглы Неведомого четко отслеживают,по моему глубокому убеждению, ход буквальнокаждого эксперимента, который мы сАвдеевымпроводим, погружая в гипноз тех или иных людей. И, отслеживая, а значит,незримо присутствуя на наших экспериментах, они всегдаотбирают у нас в их ходе улики,которыемогли бы подтвердить факт какого-либо - да любого! - паранормальногопроисшествия в наших экспериментах сзагипнотизированными людьми.

В самый интересный моментсеанса гипноза фотоаппарат вдруг выходит на время из строя. Ключевые, наиболее важныезаписи, сделанные на магнитофонных пленках, стираются с тех пленок сами собой,исчезают, точно по мановению волшебной палочки.

Заявляю, что такое случается отнюдь не только в нашей сАвдеевым исследовательскойпрактике.«Проклятие запрета» на информационные улики носит повсеместный характер вдеятельности исследователей аномальных явлений во всем мире.В подтверждение сказанному приведу длинную цитату из книги американскогоисследователя Л. Уотсона,который, вчастности, занимался изучением так называемой «филиппинской хирургии». Л.Уотсон видел собственными глазами: сложные внутриполостныеоперации проводилисьфилиппинскимицелителями без применения хирургических инструментов. Тела пациентовбезболезненно вскрывались голыми руками, пальцамитех целителей.

«НаФилиппинах, - пишет Л. Уотсон, - я столкнулся с довольно тревожным явлением.С истинной преградой. Не снедостатком понимания, идущим от незнания, а с абсолютнымзапретом на некоторые виды информации.

Например,пациента с металлическим бедром привозят на Филиппины с единственнойцелью исследовать операционную процедуру и целительработает до тех пор, пока всеприсутствующиезамечают очертания протеза, и камеры готовы снять фильм, которыйубедительно докажет, что тело действительно былооткрыто, - свет внезапно гаснет. Когдаврач-исследователь один, без оборудованияидет к целителю, он видит сотни психокинетических эффектов. Однако, когда онвозвращается с электронной аппаратурой, способной установить вид и количествоэнергии, - ничего не происходит. Когда целителюудается вынуть камень из мочевого пузыря и экземпляр бережно увозят вЕвропу, чтобы там сравнить его с рентгеновским снимком, - он исчезает иззапечатанной банки.

Это не отдельные неудачи,от которых можно отмахнуться - продолжает Л.Уотсон. - Они взяты из длинного рядаслучаев, к которому невольно причастен каждый, ктокогда-либо пытался ис - ' следовать филиппинский феномен. Об операцияхможно сниматьфильмы, но нельзясделать ни одной картины, которая окончательно и однозначно доказалабы ихреальность. Можно проводить эксперименты, но, прежде чем они достигнутнеобходимого для академической науки уровня, что-то всегда случается.

С научной точки зренияситуация абсурдна, однако она характерна не только для Филиппин. Сравнивая своизаписи с заметками тех, кто работал в других частях света, я узнал о домовых,которые, затемняя обстоятельства происходящего, включаются в игру всякий раз,когда исследователь устанавливает аппаратуру, о бесценных магнитофонных записях,которые сгорают накануне воспроизведения, о важных свидетельствах, исчезающих

без следа.

Можносчитать все это совпадением или же промахами экспериментаторов, пока личноне познакомишься с этими людьми. Никто из них не страдаетнекомпетентностью и не является параноиком, никто не заинтересован в путанице,все они хотели бы получить простой и прямой ответ - на свой вопрос. Нонезависимо от нашего желания о некоторых вещах, возможно, ничего нельзя узнать.По крайней мере при нашем современном подходе.

Поэтому, - пишет далее Л.Уотсон -мы пытаемся найти новые и менее прямыеподходы,но, вероятно, есть черта, которую мы в данное время не можем переступить. Впоследствииэта черта, может быть, отодвинется и неожиданно каждый получит доступ к решениюпроблемы, ранее казавшейся безнадежной. В науке такое часто бывает, носоздаетсявпечатление, что в данной конкретной области кто-то ставит препятствия переднами нарочно! То ли чтобы окончательно нас отвадить, то ли чтобы мы не искалиновую информацию слишком для нас далеко. Возможно, на этих границах мы сражаемсяс собственным упрямым подсознанием. Или же - как кто-то предположил - за нами внашемпланетарном детском саду строгоприглядывает космическая няня.

Я не знаю ответа, но яначинаю понимать, что строитель этого барьера не всегдамилостив. Я по-прежнему буду искать новый путь к необходимому для наспониманию, нодолжен признаться, что именно здесь, на краю внезапно разверзшейсяпропасти, я испытываю некоторый страх».

Следом за автором той книгия тоже испытываю некоторый страх, что, впрочем, не мешает мне в меру своих сили возможностей продолжать мои скромные исследования.

Оказавшисьосенью 1999 года по служебным делам в Москве, Оксана позвонила мне, и спустяпару часов мы с ней встретились в центре города. Тридцати с небольшим лет отроду,она была, по ее словам, прирожденныммедиумом. В другом месте этой книги, где пойдет речь о контактах с загробныммиром, я перескажу две истории про ее беседы с душамиумерших. С ее слов я записал полтора десятка таких историй, каждая изкоторых любопытнапо-своему…

Оксанаутверждала, что не просто умеет общаться со странно выглядевшими жильцами густонаселенной потустороннейреальности, но к тому же обладает и уникальнойспособностью заглядывать мысленным взором как в прошлое, так и в будущееживых людей. Услышав такое заявление из ее уст, я с ходупредложил ей:

-Давайте немедленно поставим вместе с вами эксперимент наВ мне. Расскажите мне омоем прошлом, а также ио моем будущем:

Женщинавнимательно, очень внимательно посмотрела на меня большими каримиглазами.

- Люди не любят узнаватьпро события из своего собственного будущего, - сказала срасстановкой она. - Они боятся таких знаний.

- Я тоже боюсь, - кривоулыбнувшись, промямлил я. - Но ради того, чтобы вкусить сладость эксперимента, готовподставить собственную душу под… э-э… под ваш медиумический дамоклов меч.

Послепродолжительной паузы Оксана Шверник медленно, чуть заметно кивнула,соглашаясь выполнить мою просьбу.

Онаприкрыла глаза и стала дышать глубоко, но с большими паузами между вдохами.Спустя пару минут, по-прежнему не открывая глаз, женщиназаговорила. Ее речь была вялой, заторможенной, словно бы слова произносились еюв полудреме, на зыбкой гранимежду явью исном. Она верно, кратко обрисовала три события из моего прошлого, которыеясам считаю, между прочим, наиболее важными в нем. Я слушал эти ее речи как зачарованный.

А потом Оксана вдруг надолгозамолчала. На ее левом виске лихорадочно запульсировала жилка.

-Меня интересует мое будущее, - нетерпеливо подал голос я, прерывая молчание,затянувшееся, по-моему, не в меру. - Расскажите, пожалуйста, о будущемСтранное существо - «жилец иной реальности»? -встреченное группойсвидетелей нашосселетом 1991 года в США. Рисунок одного из свидетелей.

С трудом роняя слова, какбы почти давясь ими, Оксана Шверник проговорила с видимым усилием:

- Все будет хорошо. Чем сейчасзанимаетесь, тем будете заниматься и дальше. Безкаких-либо страшных происшествий в жизни. Проживете долго, если… И она опять примолкла.

- Что -если? - спросил настороженно я.

-Если не вляпаетесь, извините, по уши в эту кошмарную историю с насекомыми,движимый любопытством, пустым и вздорным. Ни в коемслучае не повторяйте свой эксперимент с насекомыми снова, - прошептала снатугой в голосе женщина. И повторила: -Да, ни в коем случае. Этоопасно для вашей жизни… Если повторите его, то, скорее всего,сойдете с ума.

- Эксперимент с насекомыми?- переспросил я, дивясь услышанному, не понимая егосути. - О каком эксперименте говорите вы?

- Скоро, очень скоро вы поставитетакой эксперимент. Не надо повторять его! Насекомые… Они… Они - не люди. Они…Они - другая форма жизни. Принципиально другая. Насекомые могут разрушить вашупсихику, ваш мозг.

Оксанарезко открыла глаза, налившиеся, как тут же подметил я, кровью. Волна дрожипрокатилась сверху вниз по еестройному телу. Женщина вышла из медиумического транса. - Что выимели в виду, толкуя о насекомых? - тотчас же поинтересовался я. - О каких насекомых? - вопросом на вопрос ответила она. - О насекомых, которыемогут разрушить мою психику, мой мозг. -Я говорила о таких насекомых? - удивилась моя собеседница. - Да. Говорили.

-Ничего не помню. - Оксана смущенно улыбнулась и развела руками. - У меня такое,знаете ли, случается иногда. Выхожу из транса, силюсь вспомнить о том, про чтоминуту назад говорила, и не могу. Не удаетсявспомнить. Я сказал:

- Вы посоветовали мне неповторять эксперимент с насекомыми, который я якобыпроведу в ближайшем будущем. Еще вы сказали, что повторение тогоэксперимента можетоказаться опаснымдля моей жизни.

- Если посоветовала и если сказалатакое, то, значит, не повторяйте свойэксперимент,- произнесла Оксана Шверник деловитым строгим тоном. - Обещайте мне, чтоне будете повторять его. Дайте честное слово.

- Даю честное слово неповторять его, хотя пока что не понимаю о чем, собственно, идет речь…

Прошло несколько месяцев, ипредсказание ясновидящей женщины сбылось. Япоставилэксперимент, о котором она заранее предупреждала меня в туманных выражениях.Сейчас, когда я пишу эти строки, мурашки пробегаютмелкой россыпью по моей спине приодномлишь воспоминании о том эксперименте… Но о его сути - позже.

Мы с Оксаной долго гулялипо московским улицам, обсуждая ее паранормальные способности, а также мираномальных явлений вообще.

В ходе разговора Оксана, женщинаочень интеллигентная, размышляя вслух,произнеслаинтереснейший монолог, который я приведу здесь по памяти почти полностью. - Мир паранормальных чудес захватывает человека,сталкивающегося с его проявлениями, - сказала она. - Он влечет к себе словно магнитом,гипнотизирует иочаровывает. Он буквальнооколдовывает человека своей феноменальной пестротой, своимибесконечнымиголоволомными парадоксами и тайнами, не поддающимися разгадке…Неведомые миры просто переполнены всяческими чудесами!По ту сторону черты, закоторой начинаются их территории, все - ну, всеподряд! - жутким образом не похоже нанашуземную жизнь. Там все неким немыслимым манером как бы вывернуто наизнанку да ктому же еще вдоль и поперек перекручено. Я хочусказать, вывернуто и перекручено с нашейточки зрения, то есть с человеческой. Эти странные миры… Ну, я не знаю…Может быть, их вовсе не несколько. Может быть, это один-единственный мир, оченьи очень многообразный в своих проявлениях, многокрасочный, невероятно сложный… Я,медиум, воспринимаю егокак нечто несообразное, почти бредовое, искаженноеи во всех возможных смыслахперекошенное. В нашемязыке нет слов для его описания. Проводя очень отдаленнуюпараллель,можно сказать, что тот мир похож на бесконечную анфиладу, состоящую из сплошныхкривых зеркал. Этот дивный и странный мир… Сама для себя я именую его миромнаизнанку!

Оксананегромко рассмеялась, косо глянув на меня, всем своим видом показывая, чтопытается свести свои рассуждения оприроде Неведомого, Чуждого к веселой шутке. - Мир наизнанку, - неторопливо, почти по слогам повторил я следомза ней и призадумался.

Вотименно. Наизнанку! Очень точное определение Неведомому, Зазеркальному далаОксана Шверник. Оно показалось мненастолько точным, настолько бьющим в самый центрмишени, определяющей суть Неведомого, что я даже, как видите, вынес егов качестве названия на обложку этой книги…

Вмир, вывернутый имённо-таки наизнанку, абсолютно для меня чуждый, я окунулсяна короткое, к счастью, время сголовой, когда сбылось предсказание ясновидящей ОксаныШверник насчет «истории с насекомыми». Главным иединственным героем этой дикой истории оказался, к собственному кромешномуужасу, я сам.

Завершивпостановку серии гипнотических экспериментов с Виктором Барановым, мыс Авдеевым решили перейти кэкспе-риментам со мной.
Молодаяженщина Соня Тимевинд из Германии утверждает, что имеет психическую связь снеким могущественными силами, обитающими якобы в одной из «параллельных Вселенных».Более того, она заявляет, что с помощью этих сил изредка совершает «психическиевояжи^в таинственный параллельный мир.

Она говорит: «На своих картинах я пытаюсь хотя бы отчасти передатьумунепостижимые для нас с вами красотытого дивного мира, заведомо нечеловеческого во всехвозможных смыслах».

Здесь воспроизводятсярепродукции лишь двух картин С. Тимевинд, в оригиналецветных и крупноформатных.

На протяжении долгих лет мы с Валерием отправляли многихлюдей в «гипнотическоеплавание» по просторамих подсознания. Однако нам - сам не знаю почему - никогда неприходила на ум мысль попытаться отправить в такое«плавание» лично меня. Ну, невозникалав наших дурных головах такая мысль! И все тут!

Она впервыевозникла лишь в ходе коллективной мозговой атаки, описанной выше.

Я не знал, поддаюсь ли ягипнозу. Как известно, есть на белом свете люди, которыеабсолютно негипнабельны. Может быть, я тожепринадлежу к их числу? Валерий Авдеев, человек нервный и впечатлительный,всегда прямо-таки из себя выходил, если ему не удавалось загипнотизироватьчеловека. А такое случалось иногда. НедайБог, подумал я, случится такое и со мной. Не желая ставить Валерия в неловкоедля негоположение в присутствиипосторонних лиц, я прямо заявил ему об этом, когда в очереднойраз наведался в гости к нему.

ЛицоАвдеева расцвело в улыбке.

- Правильно мыслишь,старик, - обрадованным голосом молвил он. - Обойдемся без посторонних.Без нашего фотографа. Без Виктора Баранова. Ну и так далее… Проведем сеансгипноза прямо сейчас. Не возражаешь?

- Невозражаю.

- Э-э, гм…В каком режиме будем работать?

Ямолча достал из кармана сложенный вчетверо лист машинописной бумаги. Перед темкак отправиться нынче в гости к Валерию, я распечатал намашинке на том листе списоккоманд и вопросов.Этим списком, по моему замыслу, предстояло руководствоватьсяАвдееву, когда и если он погрузит меня вгипнотический транс.

-Так-так-так, - пробормотал задумчиво Валерий, просматривая список. - Предлагаешьпойти для началапростейшим путем?

- Простейшим, - подтвердиля. И уточнил: - Попытку поискать в моем подсознаниитаинственную«способность ИКС» мы с тобой совершим позже… Сперванам надо, во-первых, убедиться в том, что я гипнабелен. И если гипнабелен, то,во-вторых, следует провести в моей психике для ее разминки нехитрую предварительнуюпроцедуру,давным-давно отлично наработаннуютобой… Короче говоря, давай начнем с попыткипроникнуть в мои воспоминания о моих прошлых жизнях.