§1 Общенародная и социально или диалектно ограниченная лексика

Лексика современного русского языка с точки зрения сферы своего употребления распадается на две большие группы. Одну образуют общенародные слова — общеизвестные и употребляемые всеми говорящими на русском языке, другую — слова, ограниченные в своем бытовании определенным говорящим коллективом, определенной диалектной или социальной средой.

Общенародная лексика представляет собой то лексическое ядро, без которого немыслим язык, невозможно общение, ее составляют слова, являющиеся выражением наиболее необходимых, жизненно важных понятий.

Общенародная лексика — костяк общенационального литературного словаря, необходимейший лексический материал для выражения мысли на русском языке, тот фонд, на базе которого в первую очередь происходит дальнейшее совершенствование и обогащение лексики. Подавляющее большинство входящих в нее слов устойчиво в своем употреблении и употребительно во всех стилях речи.

Слова ограниченного употребления (не являющиеся общенародным достоянием) характеризуют лишь какой-либо определенный говорящий коллектив, который предстает как территориально или социально определенная группа людей. Это — диалектизмы, профессионализмы и арготизмы.

Дифференцируя общенародный и социально или территориально ограниченные пласты словаря, следует учитывать те изменения, которые постоянно в них происходят. Некоторые группы слов, бывшие ранее диалектизмами, профессионализмами или арготизмами, являются в настоящее время уже общенародными словами.

И напротив, отдельные общенародные слова могут, выходя из общего употребления или приобретая особое значение, становиться словами ограниченного употребления.

Подвижность границ между лексикой общенародной и лексикой с ограниченной сферой использования свидетельствует о непрерывном развитии и изменении русского словаря.

Под д и а л е к т н о й л е к с и к о й подразумеваются такие слова, которые не входят в общенародную лексическую систему, а принадлежат одному или нескольким диалектам русского общенационального языка. Диалектная лексика является лексикой внелитературной, лексикой устной разговорно-бытовой речи какой-либо части русского народа, объединенной территориальной общностью.

Диалектизмы, будучи употребленными в художественной литературе, осознаются как чуждые литературному языку и употребляются обычно в стилистических художественно-выразительных целях.

Слова диалектного характера принято называть д и а л е к т и з-

Многие из лексических диалектизмов отражают далекое прошлое нашего языка и являются по происхождению общенародными словами, сохранившимися лишь в отдельных территориальных ответвлениях русского национального языка,. Например: брага (род домашнего пива), поветь (помещение под навесом в крестьянском дворе), свясло (соломенный жгут для вязки снопов), жамкать (сжимать челюсти, чавкать) и т. д.

Все лексические диалектизмы находятся за пределами общенациональной литературной речи. Однако это не означает, что между двумя лексическими системами — общенародной и диалектной — не было и нет никаких точек соприкосновения. Многое из того, что ранее было диалектным, расширило сферу своего употребления, стало известным всему русскому народу, вошло в общенациональный литературный язык; многое из того, что до сих пор остается достоянием народных говоров, используется нередко в изобразительных целях в художественной литературе.

К словам, пришедшим в литературный язык из диалектов, относятся, например, чадра, тальянка, кудель, захожий и т. п.

Процесс обогащения общенародного литературного словаря за счет отдельных групп диалектных слов особенно интенсивным был в период складывания общенационального русского языка, в значительно меньшей степени он проявлялся позднее и проявляется в настоящее время.

В связи с нормативностью литературного языка, в связи с необходимостью сохранять его чистоту и правильность особую важность приобретает вопрос, в какой степени и в каких стилях правомерно использование диалектных слов в системе современной литературной лексики. Ясно, что укрепление диалектных слов в общенародной лексике возможно в настоящее время лишь в двух случаях: 1) если в обиход всего народа входит тот или иной предмет, который был известен вначале в одной какой-либо области; 2) если лексический диалектизм является хорошим экспрессивно-выразительным синонимом общелитературного слова.

Употребление лексических диалектизмов в художественной и публицистической литературе возможно и вне этих условий, в качестве стилистических средств, характерологических фактов, позволяющих давать речевую характеристику героя, стилизовать речь и т. д. Использование лексических диалектизмов вне определенных художественно-выразительных задач, а также во всех остальных стилях литературного языка является нарушением норм современной русской литературной речи.

Естественно, что в силу индивидуальной манеры письма, различных языковых вкусов, а также в зависимости от жанра литературы приемы и принципы использования диалектных слов могут варьироваться.

П р о ф е с с и о н а л и з м ы — это слова, являющиеся принадлежностью речи определенного говорящего коллектива, объединенного какой-либо производственной деятельностью, специальностью или профессией, (Медицинских работников, работников полиграфии, юристов, моряков и т. д.) . Профессионализмы обозначают специальные понятия, орудия, или продукты труда, трудовые процессы производства. Поэтому их называют иногда специальными словами или специальными терминами.

Вот несколько примеров профессионализмов:

Как и диалектизмы, профессионализмы, составляют такой пласт слов в лексике общенационального языка, сфера употребления которых ограничена. Однако они серьезно отличаются от диалектизмов: 1) сфера их употребления ограничена не территориально, а социально, 2) они входят в состав лексики литературного языка.

Среди профессионализмов наблюдаются и узкоспециальные слова, например мирика - кустарниковое растение, медвежья лапа (бот.), и слова более широкого употребления, например молитвенник - книга – сборник молитв (церк.).

В ряде случаев сфера употребления тех или иных профессионализмов расширяется настолько, что они превращаются в общенародные слова. Это объясняется или широким распространением специального предмета и понятия, или метафорическим употреблением их для обозначения ранее не называемых ими предметов и явлений действительности.

Среди профессионализмов выделяются как слова, которые в качестве лексических единиц известны только в специальном употреблении, например мирика (бот.) — кустарниковое растение, медвежья лапа; так и слова, которые с другими значениями входят в состав общенародной лексики: колотушка - деревянный прибор для постукивания, употр. ночными сторожами при обходе охраняемых участков (также «легкий удар кулака»; «деревянный молоточек, употребляемый в различных ремеслах»)

Профессионализмы употребляются обычно в устной речи представителей какой-либо профессии, специальности и в научно-технической

Возможны профессионализмы и в публицистике и художественной литературе, однако там они могут быть оправданы лишь как определенное стилистическое средство для изображения трудовой деятельности и производственного пейзажа, для речевой характеристики персонажей. Употребляя те или иные профессионализмы, следует помнить о том, что некоторые из них незнакомы представителям других областей трудовой деятельности, и в необходимых случаях так или иначе объяснять их значения.

Под арготизмами следует понимать социально ограниченные в своем употреблении слова, которые являются эмоционально-экспрессивным выражением того, что стилистически нейтрально обозначается общенародными словами.

Арготизмы отличаются от профессионализмов следующими чертами: 1) они всегда представляют собой слова, являющиеся не основными, а параллельными обозначениями какого-либо явления действительности. Это значит, что рядом с ними всегда существуют синонимы общенародного употребления; 2) всем без исключения арготизмам (в отличие от профессионализмов, являющихся нейтральными словами) присуща яркая экспрессивно-стилистическая окраска; 3) в силу яркой экспрессивно-стилистической окраски арготизмы имеют обычно более широкое распространение и легко переходят из того или иного арго в просторечие, т. е. в общенародную разговорно-бытовую речь, не связанную строгими литературными нормами.

Основной группой арготизмов являются общенародные слова с особым, специфическим значением: шляться (в значении «ходить, бродить без особого дела»), оборванец (в значении «человек в оборванной, изношенной одежде»), дубасить (в значении «сильно бить, колотить с ожесточением») и т. д.

Иногда арготизмами называются только слова воровского арго, например, липа (в значении «поддельный документ»); однако такое «суженное» употребление термина «арготизмы» является неверным. В настоящее время, как и раньше (арго семинаристов, коробейников, прасолов; шерстобитов, портных и т. д. в XIX в.), имеется не только, воровское арго (и, шире, арго преступного мира), но и другие, в частности школьное, студенческое арго и различные профессиональные арго. В них, и прежде всего в арго школьников и студентов, происходят сейчас такие семантические и стилистические изменения и сдвиги, которые оказывают серьезное влияние на развитие состава и структуры живой разговорной речи.

Поскольку по экспрессивно-стилистическим свойствам арготизмы аналогичны вульгаризмам, с их употреблением следует бороться, так же как и с употреблением вульгаризмов.

Игорь Северянин

Творчество Сергея Есенина, неповторимо яркое и глубокое, ныне прочно вошло в нашу литературу и пользуется огромным успехом у многочисленного читателя. Стихи поэта полны сердечной теплоты и искренности, страстной любви к беспредельным просторам родных полей, "неисчерпаемую печаль" которых умел он так эмоционально и так звонко передать.

В нашу литературу Сергей Есенин вошёл как выдающийся лирик. Именно в лирике выражено всё, что составляет душу есенинского творчества. В ней полнокровная, искрящаяся радость юноши, заново открывающего удивительный мир, тонко чувствующего полноту земной прелести, и глубокая трагедия человека, слишком долго остававшегося в "узком промежутке" старых чувств и воззрений. И, если в лучших стихотворениях Сергея Есенина - "половодье" самых сокровенных, самых интимных человеческих чувств, они до  краёв наполнены свежестью картин родной природы, то в других его произведениях - отчаяние, тлен, безысходная грусть. Сергей Есенин прежде всего - певец Руси, и в его стихах, по-русски искренних и откровенных, мы ощущаем биение беспокойного  нежного сердца. В них "русский дух", в них "Русью пахнет". Они впитали в себя великие традиции национальной поэзии, традиции Пушкина, Некрасова, Блока.

Даже в любовной лирике Есенина тема любви сливается с темой Родины. Автор "Персидских мотивов" убеждается в непрочности безмятежного счастья  вдали от родного края. И главной героиней цикла становится далёкая Россия: "Как бы ни был красив Шираз, он не лучше рязанских раздолий". С радостью и горячим сочувствием встретил Есенин  Октябрьскую революцию. Вместе с Блоком, Маяковским он без колебаний встал на её сторону. Произведения, написанные Есениным в то время ("Преображение", "Инония", "Небесный барабанщик"), проникнуты бунтарскими настроениями. Поэт захвачен бурей революции, её величием и рвётся к новому, к будущему. В одном из произведений Есенин восклицал: "Мать моя - родина, я - большевик!" Но Есенин, как он сам писал, воспринял революцию по-своему, "с крестьянским уклоном", "больше стихийно, чем сознательно". Это наложило особый отпечаток на творчество поэта и во многом предопределило его дальнейший путь. Характерны были представления поэта о цели революции, о будущем, о социализме. В поэме "Инония" он рисует будущее как некое идиллическое царство крестьянского благополучия, социализм кажется ему блаженным "мужицким раем". Такие представления сказались и в  других произведениях Есенина того времени:

Вижу вас, злачные нивы,

С стадом буланых коней.

С дудкой пастушеской в ивах

Бродит апостол Андрей.

Но фантастическим видениям мужицкой Инонии, естественно, не суждено было сбыться. Революцию возглавлял пролетариат, деревню вёл за собой город. "Ведь идёт совершенно не тот социализм, о котором я думал", - заявляет Есенин в одном из писем того времени. Есенин начинает проклинать "железного гостя", несущего гибель патриархальному деревенскому укладу, и оплакивать старую, уходящую "деревянную Русь". Этим и объясняется противоречивость поэзии Есенина, прошедшего сложный путь от певца патриархальной, нищей, обездоленной России до певца России социалистической, России ленинской. После поездки Есенина за границу и на Кавказ в жизни и творчестве поэта происходит перелом и обозначается новый период. Она заставляет его крепче и сильнее полюбить своё социалистическое отечество и по-иному оценить всё, что в нём происходит."...Я ещё больше влюбился в коммунистическое строительство", - писал Есенин по возвращении на родину в очерке "Железный Миргород". Уже в цикле "Любовь хулигана", написанном сразу же по приезде из-за границы, настроения потерянности и безысходности сменяются надеждой на счастье, верой в любовь и будущее. Прекрасное стихотворение "Заметался пожар голубой...", полное самоосуждения, чистой и нежной любви, даёт ясное представление о новых мотивах в лирике Есенина:

Творчество Есенина - одна из ярких, глубоко волнующих страниц истории русской литературы. Отошла в прошлое эпоха Есенина, но его поэзия продолжает жить, пробуждая чувство любви к  родимому краю, ко всему близкому и разному. Нас волнует искренность и одухотворённость поэта, для которого самым дорогим  на всей планете была Русь.

В данной работе рассмотрены стихотворения 1910-1925 гг. Наблюдается большее «скопление» лексики ограниченного употребления в период с 1920-1923 гг.

Диалектизмы широко охватывают все стихотворения Есенина: встречаются диалектизмы и в ранней, и в поздней лирике поэта. Они обозначают различные помещения, предметы обихода, одежду, продукты питания и т.д. Диалектизмы представлены именами существительными, глаголами, именами прилагательными, наречиями.

(1912 г.)

Помещение под навесом в крестьянском дворе для хранения хозяйственного инвентаря.

(1912 г.)

Соломенный жгут для вязки снопов.

(1914 г.)

Сжимать челюсти, чавкать.

(1914 г.)

Из чужой местности; зашедший от куда-н.

(1914 г.)

Приспособление из продольных жердей на столбах для сушки снопов.

(1914 г.)

(1914 г.)

У соломенной крыши – слега или доска, поддерживающая солому с нижнего края.

(1916 г.)

Сборище для праздничных игр и плясок.

(1922 г.)

Прич. страд. прош. вр. от задрипать (затаскать, загрязнить, замызгать)

(1924 г.)

Наречие «очень».

Название женской верхней одежды, преимущ. короткой (вроде кофты, телогрейки) или длинной (вроде рубахи, сарафана).

(1924 г.)

Уменьш. к подог (подог – палка, дубинка, трость).

(1924 г.)

Вид гармоники, то же, что итальянка во 2-м знач. (вид гармоники, простореч. обл.)

(1924 г.)

В традиционном мусульманском быту – женское покрывало, закрывающее все туловище и лицо.

(1924 г.)

Волокнистая часть, очесы льна, пеньки.

(1925 г.)

Нижняя часть чего-н.; сторона, обращенная книзу, изнанка

(1925 г.)

Род домашнего пива.

Деревянный прибор для постукивания, употр. ночными сторожами при обходе охраняемых участков (спец.)

(1918 г.)

То же, что молебен (краткая церковная служба)

Приход, появление.

(1917 г.)

Книга — сборник молитв (церк.).

(1921 г.)

Разведчик, проникающий в тыл неприятеля.

Очень быстрый аллюр, при котором лошадь идет вскачь (спорт.).

(1924 г.)

Волокнистая часть, очесы льна, пеньки.

(1924 г.)

Пушечная пальба.

(1925 г.)

Кустарниковое растение, медвежья лапа.

(1921 г.)

То же, что шататься в 3 знач. (ходить, бродить (без особого дела; разг.))

Остолоп, а, м. (разг. фам. бран.). Глупец, дурак, болван.

(1921 г.)

Сосок (женской груди или у животных).

(1923 г.)

Сильно бить, колотить с ожесточением.

(1924 г.)

Разговаривать, занимаясь сплетнями, пересудами.

(1924 г.)

Долго и усердно производить одни и те же быстрые движения (первонач. поддразнивать и приводить в ярость) – о работе, пляске, преимущ. об энергичной игре на музыкальном инструменте.

Нередко Есенин переходил грани дозволенного употребления просторечия и вкрапливал в стихи грубые, вульгарные слова, словосочетания, а иногда ругательства.

Прокатилась дурная слава,

Что похабник я и скандилист.

(1923 г.)

Человек, любящий сквернословить, говорить похабщину, бесстыдник.

Однокр. к «садить» в 4 знач. (кого-что, бить (простореч. вульг.))

Человек в оборванной, изношенной одежде, в отрепьях.

(1925 г.)

Вообще женщина (разг. вульг.)

В подавляющем большинстве случаев язык груб, как грубы сами мысли, мировосприятие поэта.

Поет она плакидой –

Сволочь-вьюга!

(1924 г.)

Дрянной, подлый человек, негодяй (употр. также по отношению к животным; простореч. бран.)

(1924 г.)

Что еще нужно, зачем.

(1925 г.)

Есть, поедать.

(1925 г.)

(1925 г.)

Липа – зд. подложный документ.

Писатель…

Известная шишка…

(1925 г.)

И без меня в достатке дряни.

(1925 г.)

Дрянь, и, ж

Только ед.ч. Низменный, ничтожный человек (пренебр.)

Заключение

Язык поэзии Есенина доставляет огромное эстетическое наслаждение. Он не только прост, народен, близок языку лучших русских поэтов – Пушкина и Некрасова, но изобразителен и красочно образен. Огромна и его воспитательная роль. Нельзя не согласиться с тем, что стихи Есенина о природе «пробуждают человечность, учат видеть прекрасное, доставляют эстетическое наслаждение, заставляют еще больше любить Родину»¹.

Лексика стихов Есенина обусловлена тематикой его произведений, их жанром, мировоззрением поэта и его отношением к эстетическим функциям языка. «…Задача анализа языка писателя – установить то типическое и характерное, что свойственно для его индивидуальной манеры выражения»².

Отдельные периоды творчества поэта, объединенные тематически, различны по языку. Но во всех периодах присутствуют слова и выражения, относящиеся к лексике ограниченного употребления: устаревшие, разговорные слова, диалектизмы, просторечия и пр.

Бесспорно, они играют огромную роль в лирике Есенина: придают особый колорит, неповторимую окраску стихотворениям. Порой лексика груба и даже вульгарна, но потому стихотворения живы, ярки, реалистичны. Они всегда актуальны. Они всегда прекрасны. Они всегда неповторимы. В этом весь Есенин.

______________

1.Весенней гулкой ранью: Этюды-раздумья о Сергее Есенине. С.П.Кошечкин. – М.: Дет. лит, 1984. – 256 с.

2.Есенин в жизни. Систематизированный свод воспоминаний современников. Е.И.Гусляров. – М.: Олма-пресс, 2004. – 768 с.

3.Исповедь хулигана: Стихотворения, поэмы. – СПб.: Издательский Дом «Азбука-классика», 2007. – 320 с.

4.О стиле поэзии С.Есенина. Е.М.Галкина-Федорук. – М.: Издательство Моск. унив., 1965. – 85 с.

5.Песенное слово: Поэтическое мастерство: Сергей Есенин. Л.Л.Бельская. – М.: Просвещение, 1990. – 144 с.

6. Поэтический мир Есенина. А.М.Марченко. – М.: Советский писатель, 1972. – 309 с.

7.Поэтическое творчество и его социальная значимость. Сборник первый./ Под. Ред. Л.П.Гроссмана. Сост. Е.Петрова. – М.: Книгоиздательство «Современные проблемы», 1962. – 84 с.

8.Сергей Есенин. Избранные стихи. – М.: Издательство «Огонек», 1995. – 198 с.

9.Современный русский литературный язык: Учебник/П.А.Лекант, Н.Г.Гольцова, В.П.Жуков и др.; Под ред. П.А.Леканта. – 3-е изд., испр. и доп. – М.: Высш. шк., 1996. – 462 с.

10.Современный русский язык: Учеб. для студ. вузов, обучающихся по спец. «Филология»/П.А.Лекант, Е.И.Диброва, Л.Л.Касаткин и др.; Под ред. П.А.Леканта. – 2-е изд., испр. – М.: Дрофа, 2001. – 560 с.

11.Современный русский язык. В 3-х ч. Учеб. пособие для студентов пед. Ин-тов по спец. №2101 «Рус. яз. И лит.», ч.1. Введение. Лексика. Фразеология. Фонетика. Графика и орфография/ Н.М.Шанский, В.В.Иванов. – М.: Просвещение, 1981. – 191 с.

12.Толковый словарь живого великорусского языка. В.И.Даль. – М.: Русский язык – Медиа, 2008. – 946 с.