Державин. Разрушение классицистической поэтики оды «На смерть князя Мещерского», «Стихи на рождение в Севере порфирородного отрока», «Фелица»

Главная заслуга Державина – сближение поэзии с жизнью. Главный предмет изображения – человеческая личность. Поэт заговорил в стихах о самом себе. Рамки классицизма оказались тесными для Державина. Низкое и высокое, печальное и смешное соединились в одном и том же произведении. Державин начал с трансформации жанра торжественной оды.

«На рождение в Севере...». По теме – это поздравительная ода, написанная по случаю дня рождения наследника, будущего императора Александра I. По форме шутливая песенка, где удачно используется сказочный мотив о поднесении подарков младенцу маленькими феями. Он написан хореем. В сниженном плане изображаются античные божества: Борей – «лихой старик», с «белыми волосами и с седою бородой», нимфы «засыпают с скуки», сатиры греют руки у костра. Вместо обобщенной картины природы - конкретная пейзажная зарисовка русской зимы: «инеи пушисты», «метели», «цепи льдисты». Образ царя-младенца дан слитно с образом матери-России:

Сим Россия восхищена

Токи слезны пролила,

На колени преклоненна,

В руки отрока взяла.

Царевич представляет собой соединение всех совершенств. Гении ему приносят:

Тот обилие, богатство,

Тот сияние порфир;

Тот потехи и приятство,

Тот спокойствие и мир...

Но реплика «родился некий бог» стоит не утверждением, а вопросом, и в последнем пожелании:

Будь страстей твоих владетель,

Будь на троне человек! –

Царь прежде всего человек.

В этих стихах обнаруживается прямая полемика с Ломоносовым. Державин начинает свои стихи строкой: «С белыми Борей власами», а у Ломоносова: «Где с белыми Борей власами».

«На смерть князя Мещерского». Тема скоротечности бытия, неизбежности смерти, ничтожности человека перед лицом вечности давно знакома русской литературе. И поэт перекликается с этими мотивами, когда говорит о трагическом законе бытия:

Ничто от роковых когтей,

Никая тварь не убегает;

Монарх и узник – снедь червей,

Гробницы злость стихий снедает;

Зияет время славу стерть:

Как в море льются быстры воды,

Так в вечность льются дни и годы;

Глотает царства алчна смерть.

С большой эмоциональной силой пишет Державин о внезапном приходе смерти, следуя средневековым мотивам:

Не мнит лишь смертный умирать

И быть себя он вечным чает;

Приходит смерть к нему, как тать,

И жизнь внезапну похищает.

Судьба князя Мещерского, «сына роскоши, прохлад и нег», - конкретное воплощение этой трагической коллизии человеческого бытия. Державин сумел сочетать 2 разных плана восприятия мира. Во 2-ой части стихотворения звучат эпикурейско-горацианские мотивы:

Жизнь есть небес мгновенный дар;

Устрой ее себе к покою

И с чистою твоей душою

Благословляй судеб удар.

Новаторский характер проявляется в том, что автор в качестве одного из героев стихотворения изображает себя.

«Фелица». Это наглядный пример нарушения классицистской нормы, т. к. происходит сочетание оды с сатирой: образу просвещенного монарха противопоставляется собирательный образ порочного мурзы; полушутя говорится о заслугах Фелицы; весело смеётся автор над самим собой. Образ Фелицы отличается многоплановостью. Фелица – просвещенная монархиня и частное лицо. Автор выписывает привычки Екатерины-человека, её образ жизни, особенности характера:

Мурзам твоим не подражая,

Почасту ходишь ты пешком,

И пища самая простая

Бывает за твоим столом.

Новый принцип изображения положительного героя. Комплименты не мешают поэту показать конкретные дела правительницы. Она – тот «бог»,

Который даровал свободу

В чужие области скакать,

Позволил своему народу

Сребра и золота искать;

Который воду разрешает

И лес рубить не запрещает;

Велит и ткать, и прясть, и шить;

Развязывая ум и руки,

Велит любить торги, науки

И счастье дома находить.

Державин следует правде, показывает ограниченность Екатерины-писательницы. Противопоставляет современное царствование предыдущему:

Там с именем Фелицы можно

В строке описку поскоблить...

В этой оде поэт соединяет похвалу императрице с сатирой на её приближенных. Державинский мурза – это сам поэт.

В оду органично вписаны бытовые картины описания домашних забав в обществе юной Плениры – Екатерины Яковлевны:

Иль сидя дома я прокажу.

Играя в дураки с женой;

То с ней на голубятню лажу,

То в жмурки резвимся порой;

То в свайку с нею веселюся,

То ею в голове ищуся.

В стихах Державина раскрывается образ его современника.

Нововведение Державина – образец натюрморта:

Там славный окорок вестфальский,

Там звенья рыбы астраханской,

Там плов и пироги стоят.
22. Классицизм как направление и творческий метод в искусстве и лит-ре

конецформыначалоформыВ 30-60-е годы в России сложились благоприятные социальные (национальное единство, абсолютистская форма правления в лице просвещенного монарха Петра I) и эстетические предпосылки для восприятия эстетической доктрины классицизма. В Петровскую эпоху ярко обнаружило себя и первое непосредственное обращение России к главному источнику новой европейской культуры - к античности. В России не было Ренессанса и поэтому "возрождение" и "открытие античности" переживалось как бы с удвоенной силой и глубиной. В 1690-1720-х гг. памятников античной литературы было переведено больше, чем за всю предшествующую историю русской литературы, а число переводов, так или иначе трактующих античные темы, возросло необычайно.

Классицизм в России вместе с тем приобрел ярко выраженную национальную форму. Это один из национальных вариантов классицизма. Его специфические особенности нашли выражение в следующих моментах:

* конецформыначалоформыРоссия обратилась к культурному опыту Западной Европы в тот момент, когда век Корнеля и Расина был уже позади, на первый план выходили идеалы Просвещения. Они явились философской основой русского классицизма.

* конецформыначалоформыЕсли в западноевропейских вариантах классицизма, и особенно в системе жанров французского классицизма, главенствующее место принадлежало драматическому роду - трагедии и комедии, то в русском классицизме жанровая доминанта смещается в область лирики и сатиры.

конецформыначалоформыТеоретиком русского классицизма стал А.П.Сумароков (1718-1777). Его стихотворный трактат "Эпистола о стихотворстве" увидел свет в 1748 г., это первая стихотворная поэтика в России. "Эпистола", без сомнения, имела образцом "Поэтическое искусство" Буало. Однако, подражая Буало, Сумароков чередовал переводы и пересказы отрывков "Поэтического искусства" с собственными объяснениями, вводил собственные темы для ряда жанров (сатиры, комедии), приводил свои примеры, ввел и новые жанры. Главное - в состязании с образцом ему удалось учесть национальные традиции русской литературы.

конецформыначалоформы1) баллада 2) басня 3) бурлескная поэма 4) идиллия и эклога 5) комедия 6) мадригал 7) ода 8) песня 9) рондо 10) сатира 11) сонет 12) трагедия 13) элегия 14) эпиграмма 15) эпистола

Немалую роль в смещении жанровой доминанты в художественной системе русского классицизма сыграло и качественно иное отношение наших авторов к традициям национальной культуры, в частности к фольклору. Трактат Буало демонстрирует отрицательное отношение к народной (низовой) культуре. Русский классицизм не чуждался национального фольклора. Тредиаковский прямо ссылается на песни простого народа как на образец, которому он следовал в установлении своих правил.

Своеобразием литературного процесса конца ХVII- начала ХVIII века объясняется еще одна особенность русского классицизма: его связь с художественной системой барокко в его русском варианте. Д.С.Лихачев объясняет это тем, что русское барокко "взяло на себя в историческом плане многие из функций Ренессанса".

конецформыначалоформыВ русской литературе 1730-1750-х годов воздействие традиций барокко в наибольшей степени сказалось в торжественных одах Ломоносова. Своей декоративной пышностью, стремительностью и "напряженным метафоризмом" одический стиль Ломоносова действительно сближается с поэтикой барокко. Поэтому не лишены справедливости и замечания А.А.Морозова, видевшего в творчестве Ломоносова наиболее яркое проявление того воздействия, которое система барокко оказала на становление новой русской поэзии в период утверждения в ней классицизма.

конецформыначалоформыВ русской литературе классицизм приобрел свои национальные особенности:

В архитектуре, как и в литературе, классицизм проявился прежде всего в ориентации на античную традицию. Строгость форм, наличие портиков и колоннад (классический ордер), сдержанный колорит – таковы характерные черты этого стиля. Утверждение классицизма во многом связано с развитием абсолютизма в России. К эпохе раннего классицизма относится здание Академии художеств в Петербурге. Настоящим шедевром архитектуры раннего классицизма считается знаменитый Дом Пашкова, построенный в Москве Василием Ивановичем Баженовым. Матвей Федорович Казаков - самый яркий мастер зрелого (строгого) классицизма. Им были возведено очень много зданий в Москве: как общественных, так и усадеб. Самыми известными работами М. Ф. Казакова являются здание Сената в Кремле, Голицынская больница.

В Петербурге классицизм был представлен работами Ивана Егоровича Старова (Таврический дворец), Антонио Ринальди (Мраморный дворец) и итальянского мастера Джакомо Кваренги, построившего целый ряд зданий во многом определивших облик классической архитектуры столицы конца XVIII в. Архитектура Кваренги строга и лаконична. Среди его построек выделяются здания Академии наук, Эрмитажного театра и Смольного института.

Вторая половина явилась периодом настоящего расцвета русской скульптуры. Наивысшие достижения в этой области связаны с творчеством Федора Ивановича Шубина. Шубин работал в основном в жанре портрета. Первое и одно из самых лучших произведений скульптора – бюст князя А. В. Голицына. Шубину удалось создать образ умного, слегка надменного, благодушно насмешливого русского аристократа. Живой ум, вдохновенная сила и в то же время душевная мягкость видны в лишенном всякой парадности скульптурном портрете Ломоносова. Незаурядным произведением является портрет Павла I, в котором Ф. И. Шубину удалось сочетать правдивое изображение карикатурности и, в то же время, своеобразного мрачного величия черт императора. Жестокость на лице Павла при круговом осмотре неожиданно сменяется выражением мечтательности и затаенной тоски.

Эстетика классицизма нашла выражение в творчестве М. И. Козловского. Его памятник А. В. Суворову, созданный еще при жизни великого полководца, не имеет портретного сходства – на гранитном пьедестале установлена фигура воина в античных доспехах, призванная аллегорически воплотить силу русского оружия.

В живописи во II половине XVIII в. наиболее интересным направлением продолжает оставаться портрет. Уже в середине столетия развитие русской живописной школы было ознаменовано появлением ряда крупных мастеров портрета: И. Я. Вишнякова, А. П. Антропова, И. П. Аргунова. К концу века среди русских портретистов выделяются три по истине великих мастера: Ф. С. Рокотов, Д. Г. Левицкий и В. Л. Боровиковский.

Помимо портрета во II половине XVIII в. получают распространение до того почти отсутствовавшие жанры живописи. Классицизм в живописи проявился в появлении картин на историческую тему. Мастерами исторической живописи были А. П. Лосенко («Владимир и Рогнеда»); Г. И. Угрюмов (Испытание силы Яна Усмаря). Родоначальником русской пейзажной живописи стал С. Ф. Щедрин.

Радищев — первый в России революционный писатель, провозгласивший право народа на насильственное свержение деспотической власти помещиков и царя. Радищев — предшественник декабристской и революционно-демократической мысли XIX в.

Лучшим произведением Радищева является его «Путешествие»,Оно оказалась вершиной общественной мысли в России 18 в. Ее с полным основанием можно поставить в один ряд с такими образцами русской литературы XIX в., как «Былое и думы» Герцена и «Что делать?» Чернышевского. Книга Радищева поступила в продажу в лавку купца Зотова в мае 1790 г. Имя автора не было указано. На титульном листе стоял эпиграф, взятый из «Тилемахиды» Тредиаковского. Стих Тредиаковского несколько изменен. В «Тилемахиде» чудище «стризевно»: автор имеет в виду трехглавого пса Цербера, стерегущего вход в царство мертвых, Аид. У Радищева чудище стозевно, поскольку подразумевается самодержавно-крепостническое государство с множеством охраняющих его учреждений. В главе «Хотилов» «стоглавным злом» названо крепостное право, в главе «Тверь» со стоглавой гидрой сравнивается церковь.

Крепостное право в России было утверждено законом и считалось нормальным необходимым явлением. На предложение Вольтера и Дидро освободить крестьян Екатерина II заявляла, что русский народ духовно не дорос еще до свободной жизни и нуждается в опеке помещиков и правительства. Радищев первым выступил против крепостного права, называя его «зверским обычаем». В связи с этим одной из главных задач его книги стала критика крепостничества.

Писатель считает, что крепостное право препятствует «размножению народа». Крепостничество наносит обществу тяжелый моральный ущерб, воспитывая в помещиках наглость и жестокость, а в зависимых от них людях — страх и покорность. «Нет ничего вреднее, как всегдашнее на предметы рабства воззрение. С одной стороны родится надменность, а с другой — робость». Все это приводят автора к мысли о необходимости немедленного уничтожения крепостнических порядков.

ПИПВМ – это книга о современной Радищеву России, о положении народа, о его будущем. Со строгой логической последовательностью и с высокой худ.выразительностью писатель показал и доказал, что освобождение русского мужика от гнета может произойти и обязательно произойдет революционным путем.

Соц.анализ действительности становится в Путешествии одним из основных структурообразующих компонентов. Выводы из этого анализа лежат в основе приговора самодержавию, крепостному праву и всему тому, что приности общественный вред. Однако произведение не превратилось в научный трактат – в нем соединились мысль и экспрессия автора

Мысль о революции, как единственном средстве освобождения крестьян, раскрывается в «Путешествии» не сразу. Радищеву нужна не декларация. Ему важно убедить читателя в неизбежности такого решения, подвести его к этому выводу. Поэтому в главе «Хотилов», в рукописи, написанной «неизвестным» автором, предлагается мирный путь освобождения крестьян «сверху». Намечается ряд постепенных мер, ведущих к этой цели: освобождение от «рабства» домашних слуг, брак без согласия господина, предоставление права выкупа на свободу. Последняя ступень - «совершенное уничтожение рабства». В той же главе показывается и несостоятельность только что предложенного решения, поскольку действия монарха определяются не его волей, а корыстными соображениями дворянства. Но в полной мере революционная мысль Радищева находит свое воплощение в следующей главе «Тверь», где была помещена, с некоторыми сокращениями, ода «Вольность». «Ода, — писала Екатерина II, — совершенно и ясно бунтовская, где царям грозится плахою...». Вопрос о крестьянской революции включает у Радищева две проблемы: справедливость народного возмущения и его неизбежность. К мысли о справедливости революции Радищев подводит читателя также постепенно. Он опирается на просветительскую теорию «естественного» права человека на самозащиту, без которой не может обойтись ни одно живое существо. В нормально устроенном обществе всех его членов должен охранять закон, но если закон бездействует, тогда неизбежно вступает в силу право самообороны. Об этом праве, но пока еще бегло, говорится в одной из первых глав («Любани»).

«ПиПвМ» - одно из ярких произведений русского сентиментализма. Это в высшей степени эмоциональная книга. «Чувствительность», по убеждению Радищева, — самое ценное качество человека».

Итак, главная тема «Путешествия» - разоблачение самодержавного крепостнического гнета в России. Главная проблема – поиск тех средств, метода, какими будет ликвидирован этот гнет (т.е. проблема народной революции). А главный герой – русский народ, крепостной крестьянин в первую очередь.

Создавая свою книгу, Радищев вел борьбу не только за экономическое и политическое освобождение народа. Он стремился также к тому, чтобы широкие массы почувствовали себя и морально свободными. На пути решения это задачи стояла церковь. Поэтому естественна и антиклерикальная направленность Пут-я. В «Кратком повествовании о происхождении цензуры» («Торжок») писатель разоблачает неблаговидную роль церковников, стремящихся принизить человеческую личность, лишить полета разум. Именно попы во все времена всячески противились просвещению народных масс.

Путешествие – поизведе6ие в конечном итоге оптимистического звучания. Как ни страдает народ в настоящем, его ожидает свобода: самодержавие и крепостничество осуждены, найдены средства их ликвидации, а у Путешественника оказывается немало «сочувственников и единомышленников». ( знакомый Путешественника Ч. В «Чудове», воспитанник новгородской семинарии в «Подберезьи»). Иначе говоря, для того чтобы стал возможным путь реформ "сверху", нужны определенные социальные и политические условия, обусловленные историческим развитием страны. В современной Радищеву России этих условий нет, и это ясно и самому писателю, и "гражданину будущих времен", и Путешественнику. Недаром он замечает, что "проекты" его друга "некстати нынешним временам и оным несоразмерны".

Книга представляет собой путевые записки странствующего по российской провинции П. Жанр путешествия связан с двумя традициями европейской культуры XVIII в. В просветительских романах воспитания путешествие использовалось как наиболее удобная форма, позволяющая показать эволюцию героя и постепенное обретение им истины. От традиции просветительского романа отталкивается «Сентиментальное путешествие» Лоренса Стерна, давшее название целому литературному направлению (сентиментализм) и ставшее ближайшим источником «Путешествия» Радищева. Книга Радищева соединила в себе обе традиции: П. Радищева, как и герой просветительского романа, твердо движется по пути от заблуждений к истине. Вместе с тем он по-стерновски «чувствителен», все впечатления его имеют бурные внешние проявления: «Слезы потекли из глаз моих» (гл. «Любань»); «Я рыдал вслед за ямским собранием» (гл. «Клин»).

После Радищева жанр путешествия в русской литературе прочно связался с темой России. Именно образ дороги позволял организовать в единое художественное пространство бесконечные российские просторы и пестроту русских нравов. Вспомним и «Мертвые души» (1842) Гоголя, и «Кому на Руси жить хорошо» (1863—1877) Некрасова, и структурно самую близкую к «Путешествию» Радищева «поэму» в прозе Венедикта Ерофеева «Москва — Петушки» (1969) — стлавами — названиями станций, с предельно близким автору лирическим героем и общим духом «вольности» и оппозиции существующему государственному строю.

Тема и цель книги определили жанр: "путешествие", путевые записки позволяли ввести такое количество материала - эпизодов, встреч, образов, рассуждений,- часть которого была бы лишней, попросту обременяла бы произведение о повествовательной фабулой. Отказавшись от фабулы, условно скрепляющей главы, Радищев крепко спаял книгу внутренней логикой, создал произведение поистине о "железной" композицией.

Построение книги, последовательность эпизодов и глав полностью определяется публицистической мыслью писателя, а не, допустим, логикой эволюции художественного характера или развитием какой-то конкретной событийной интриги. Именно развитие публицистической мысли влечет для писателя необходимость постановки данного эпизода в том, а не ином месте книги, и благодаря этому читатель должен повторять все изгибы и извивы авторской мысли, буквально не имея возможности ни на один момент отвлечься от нее. Из-за такой "жесткой" конструкции главные вопросы ставит и главные выводы делает с абсолютной неизбежностью сам читатель. Такая ситуация чрезвычайно важна, ибо именно она выводит произведение Радищева за пределы "чистой" (например, даже философско-политической) публицистики, где ставит вопросы и отвечает на них автор, и делает "Путешествие из Петербурга в Москву" явлением публицистики художественной.

второй существенный элемент: постоянные обращения к читателю, причем двуединые - художественная и публицистическая - природа книги постоянно обусловливает двойную направленность их. В художественной структуре книги эти обращения Путешественник адресует своему другу; в публицистической же ее ткани это автор говорит непосредственно с читателем. В свете этого понятной становится "условность" инициалов "А. М. К.", поскольку реальный A. M. Кутузов отнюдь не разделял воззрений А. Н. Радищева.

Но то обстоятельство, что рассказ ведет не автор-писатель, а Путешественник, человек со своей биографией (пусть, как нам теперь известно, во многом совпадающей, но во многом и расходящейся с реальной жизненной судьбой Радищева), - именно это обстоятельство столь же решительно выводит "Путешествие" из сферы документальной публицистики в царство литературы, в царство художественного вымысла, творческой фантазии.

Подобно двойному "адресату" в "Путешествии из Петербурга в Москву" есть своеобразный двойной "автор": пишет книгу и ведет мысль Радищев, а рассказывает и ведет за собой эмоции читателя безымянный Путешественник.

Главный враг Радищева и русского народа в «П» - это самодержавно-крепостной строй. Разоблачению преступной антинародной сущности самодержавия и крепостного права посвящено большинство глав. Этой же задаче подчинена комозиция; этой же цели служит разительная антитеза образов крестьян персонажам помещиков.

Трудно ответить на вопрос является ли путешественник самостоятельным образом, не совпадающим с образом автора, или автор и путешественник – одно лицо. На этот счет в исследовательской литературе сущ-ют противоположные точки зрения: Макогоненко убежден, что путешественник и автор лица разные, со своими биографиями, с различным уровнем идеологии; Светлов , Старцев склонны не отделять одного от другого. Возможно, что если признать в «П» образа повествователя, объединившего и автора, и путешественника, то отмеченные споры потеряю свою остроту. В конечном счете не важно, кто (автор ли, путешественник, или повествователь – в любом случае сам Радищев) так искусно выстраивает последовательность эпизодов. Важно, что сюжет строго подчинен художественной логике творчества. Начиная со 2-ой главы «Софьия» читатель вместе с путешественником погружается в мир служебной недобросовестности, чиновничьего произвола и бессердечия, кот.в главе «Чудово» могли привести к гибели 20 челов, только из-за того, что сержант отказался разбудить своего начальника, в «Спасской полести» довели до отчаяния, лишив «Чести», «имения», «половины жизни» невинного. "Спасская Полесть" - кульминация темы закона и беззакония, здесь обе ипостаси этой проблемы доведены до предела. В 1 части главы показано, что беззаконие охватывает все ступени государственного организма - от мелкого чиновника-"присяжного", рассказчика "сказки", и губернского казначея до вершителей судеб всех подданных империи - наместников. Во 2 части главы выясняется, что государственные законы не только не способствуют "личной вольности", "собственности", "сохранности", но более того: при помощи "законов" можно отнять и собственность, и вольность, и самую жизнь (у "несчастного" - купца-дворянина отбирают имение, его жена и ребенок умирают, сам он бежит от ареста).

И сразу же в этой главе Радищев обращается к главному, можно сказать, ключевому пункту просветительской философии - проблеме "просвещенного монарха".

Вывод: не так необходимо издание новых законов, как обеспечение их исполнения; единовластие не может себя оправдать, оно антинародно. Окончательный приговор самодержавию Радищев произности в главе «Тверь», ограниченно вписав в нее оду «Вольность»

С самодержавием в России неразрывно связано крепостное право – 2ой лик «чудища». Бесчеловечную сущность, невосполнимый, общенародный вред крепостничества Радищев разоблачает в нерасторжимом единстве и как художник-публицист, и как политик-социолог. (Любань). К решению крестьянского вопроса с позиций просветителя-революционера (Зайцево, Едрово, Вышний Волчок, Медное, Городня).

25. Метод изображения действительности в «Путешествии из Петербурга в Москву». Изображение чиновников, помещиков, двора, образы крестьян; образ Путешественника, его «сочувственников» и единомышленников.

Художественный метод автора "Путешествия" - реализм. Зависимость характера от условий среды в широком, социально-философском смысле Радищеву абсолютно ясна. "Человек есть хамелеон, - писал он в "Житии Федора Васильевича Ушакова",- принимающий на себя цвет предметов, его окружающих». Наиболее ярко решающая роль среды, которая оказывается сильнее родительского примера, доброго воспитания и хорошего образования, обрисована в истории молодого барина в "Городне".

Сознавая, что характер человека - соединение типичного и индивидуального, Радищев в большинстве случаев все-таки не дал развернутых биографий "сочувственникам" и единомышленникам Путешественника, почти не говорится об индивидуальных отличиях и склонностях помещиков-крепостников. Дело тут вот в чем. Видя в человеке прежде всего члена общества, рассматривая частные случаи как проявления общего, писатель-революционер в индивидуальном поведении человека выделял то, что определялось средой и оказывало, в свою очередь, влияние на жизнь окружающих. Радищев судит о человеке только по его "деяниям". Так созданы образы наместника в "Спасской Полести", семьи асессора в "Зайцове", помещиков в "Медном", "Высшем Волочке", "Городне". Опуская индивидуальные детали, Радищев писал лишь о том, что характеризовало этих персонажей как типичных представителей сословия угнетателей. А во многих главах (например, "Любанях", "Пешках", "Черной грязи") писатель вовсе не изображает помещиков, заменяя рассказ о их "деяниях" показом их результатов.

Хотя в основу книги легли действительные конкретные факты, Радищев стремится к худ. обобщению и воспроизводит коллективный портрет сословия и самодержавно-крепостнической России, сознательно уходя от проблемы индивидуализации. Таким образом, в центре внимания Радищева в "Путешествий" не характеры персонажей и их судьбы (хотя в случае необходимости писатель умеет создать яркие типические а вместе с тем индивидуализированные характеры - как, с одной стороны, скажем, образы членов семьи Карпа Демеятьича, с другой - Анюты), а типизация общих свойств социальной жизни, выявление и раскрытие характерных черт социальной действительности - действительности самодержавно-крепостнической России 18 века.

Стремясь воссоздать типичную, так сказать, "заурядную" жестокость помещиков, Радищев вовсе не котел "напугать" читателей картинами исключительного зверства помещиков, хотя русская крепостная действительность давала для этого обильный материал. Дарья Салтыкова - знаменитая Салтычиха - погубила 140 крестьян. Аналогичных случаев изуверства были десятки, в обществе о них знали, но у Радищева в тексте произведения ничего подобного мы не найдем.

Особо следует указать на новаторство Радищсва-прозаика в области литературного портрета. Характеристики внешности и манер семинариста в "Подберезье", членов семейства Карпа Дементьича в "Новгороде" и другие - первые в русской беллетристике реалистические портреты литературных персонажей, в которых социально-типические черты сочетаются с индивидуальными. Так, в портрете самого Карпа Дементьича такие детали, как "седая борода", "кланяется об руку", "бороду гладит", "всех величает: благодетель мой", - метко схваченные Радищевым типичные для русского купечества черты внешности и поведения. Такие же детали, как "борода в восемь вершков от нижней губы", "нос кляпом", "глаза серые, ввалились", "брови как смоль" создают индивидуальный облик этого типичного купца.

В галерее "сочувственников" и единомышленников Путешественника Крестьянкин - один из самых сильных, ибо он не боится вступить в борьбу, по существу, со всем своим классом. Но, сочувственно рисуя Крестьянкина самыми светлыми красками, Радищев подводит читателя к выводу о бессилии индивидуального протеста, бесплодности (но вовсе не бессмысленности!) индивидуальной борьбы. В то же время, одобряя и оправдывая устами Крестьянкина убийство асессора и его сыновей, Радищев недвусмысленно говорит и о бесполезности коллективного стихийного крестьянского "мщения", ибо оно ничего не меняет в самой структуре общества, а на место убитых угнетателей становятся другие, ничем от прежних не отличающиеся.

П. вовсе не идентичен автору — хотя предваряющее книгу Посвящение, написанное от имени Радищева, указывает на близость автора и его героя. Импульсом к созданию «Путешествия из Петербурга в Москву» явилось чувство сострадания: «Я взглянул окрест меня, душа моя страданиями человечества уязвлена стала».

В книге отсутствует описание П. как литературного персонажа, с развернутым портретом и биографией. Отрывочные сведения о П. рассеяны по отдельным главам — их легко не заметить, и, для того чтобы сложить их в цельный образ, требуется немалое читательское внимание. Социальное положение его достаточно ясно небогатый дворянин, чиновник. С меньшей степенью определенности мы можем говорить о возрасте героя и семейном положении — он вдов, у него есть дети, старший сын скоро должен отправиться служить.

В юности П. вел жизнь обычного молодого дворянина. В самом начале путешествия (гл. «Любань») обличая «жестокосердого» помещика, П. вспоминает о своем жестоком обращении с кучером Петрушкой, которого избил по ничтожному поводу. Но отличие все же есть: герой способен раскаяться. Глубокое раскаяние рождает в нем мысли о самоубийстве (гл. «София»), что определяет некоторый пессимизм начальных глав, но в заключительных главах общий тон рассказа делается оптимистичным.

Размышления по поводу увиденного приводят П. к прозрению истины, состоящей в том, что любая действительность может быть исправлена. Автор выносит на суд читателя несколько возможных путей к преобразованию социального строя крепостной РОССИИ: и реформы сверху (гл. «Хотилов» — П. находит; в этой главе записки с «Проектом в будущем»), просвещение дворянства с помощью правильного воспитания (гл. «Крестцы» — здесь герой выслушивает рассказ уже «просвещенного» дворянина о воспитании его детей), крестьянский бунт («Зайцеве» — в этой главе рассказывается о том, как гнев крепостных против жестокого помещика привел к тому, что крестьяне убивают своего мучителя). Существенное место в размышлениях о возможностях преображения России занимает и гл. «Тверь», внутри которой помещена ода «Вольность», где обосновывается право народа на революционный переворот.

В советском литературоведении была распространена точка зрения, что именно последний путь выражает взгляды самого Радищева. Однако текст «Путешествия» не дает нам оснований для подобных утверждений.

Роман дает широкую панораму жизни крепостного крестьянства. И Радищева возмущает даже не столько бедность и тяжелейший труд крестьян, сколько то, что они лишены свободной воли, юридически бесправны. “Крестьянин в законе мертв”, — пишет Радищев. Причем мертв только тогда, когда требуется защита закона. Об этом говорит глава “Зайцево”. На протяжении многих лет жестокий помещик и его семья истязали крестьян, и никогда никто не вступился за несчастных. Когда же выведенные из терпения крестьяне убили изверга, закон вспомнил о них, и они были приговорены к казни. Участь крестьянина страшна: “И жребий заклепанного во узы, и жребий заключённого в смрадной темнице, и жребий вола в ярме”. Но крестьяне в большинстве своем просто по-человечески лучше помещиков. Помещики в романе Радищева почти все —отрицательные персонажи, нелюди. Нравы же крестьян здоровы и естественны, они незаражены искусственной цивилизацией. Это особенно ясно видно при сравнении городских и деревенских девушек: “Посмотрите, как все члены у моих красавиц круглы, рослы, не искривлены, не испорчены. Вам смешно, что у них ступни в пять. вершков, а может быть, ив шесть. ”. Деревенские красавицы здоровы и добродетельны, а у городских “на щеках румяна, на сердце румяна, на совести румяна, на искренности... сажа”.Главная заслуга Радищева и главное его отличие от большинства обличительной литературы 18 века состоит в том, что он не сетует на отдельные отрицательные примеры, а осуждает сам порядок вещей, существование крепостного права: Покоя рабского под сенью Плодов златых не возрастет; Где все ума претит стремленью, Великость там не прозябает. Своеобразие “Путешествия ” состоит в том, что Радищев, взяв форму “путешествия”, наполнил ее обличительным содержанием. Чувствительный герой сентиментальной литературы, хотя и способен на сострадание, стремится уйти от зла этого мира в себя, а повествователь из “Путешествия” озабочен общественными вопросами и стремится служить общественному благу.“Путешествие”—первый русский идеологический роман, где ставятся не столько художественные, сколько политические задачи. В этом его своеобразие и значение для всей нашей литературы.

Александр Николаевич Радищев легендарная фигура, особенно для русской революционной интеллигенции XIX века. В его взглядах на русское общество видели радикальный гуманизм и глубину раскрытия социальных проблем. Имя Радищева для многих поколений русских читателей окружено ореолом мученичества. Это связано с историей создания книги "Путешествие из Петербурга в Москву", над которой писатель работал около десяти лет.

Еще в Сибири, в Илимском остроге, Радищев узнает о событиях Французской революции, о казни королевской четы, о страшной якобинской диктатуре, унесшей тысячи жизней, о взаимном истреблении якобинцами друг друга, о реакции, наконец, — о появлении нового деспота, Наполеона. Ему революция виделась иной... Наступило жестокое разочарование: “Из мучительства рождается вольность, из вольности рабство”

При императоре Александре 1 недавний ссыльный становится важной персоной, участвует в разработке законов империи — и, тем не менее, внешнее благополучие отравлено тяжкими сомнениями. Писатель не выдерживает их — кончает жизнь самоубийством.

Направленная против царизма и помещичье-крепостнического строя, книга эта вызвала гневную реакцию царствующей тогда Екатерины II. Прочитав "Путешествие", императрица пришла в негодование и написала в примечаниях: "Надежды полагает на бунт мужиков... Царям грозится плахою... Он бунтовщик хуже Пугачева". Радищева вскоре после выхода книги арестовали и заключили в Петропавловскую крепость, а потом сослали в Сибирь, в Илимский острог.

После революции 1917 года литературоведы-марксисты увидели в Радищеве зачинателя социализма в России, но в этих суждениях они шли по стопам В.И. Ленина, который поставил Радищева "первым в ряду русских революционеров, вызывающим у русского народа чувство национальной гордости".