Александр Флеминг

Мы расскажем о человеке, который это сделал, — об Александре Флеминге.

Выдающийся биолог Александр Флеминг родился 6 августа 1881 г. в Шотландии, в графстве Эршир. Мальчик рос на ферме своих родителей, со всех сторон окружённой вересковыми пустошами. Природа давала юному Алеку гораздо больше, чем школа. Будущий учёный часто отправлялся со своими братьями на охоту среди поросших вереском пустошей. Ребята придумали необычный способ охоты на кроликов: увидев затаившегося зверька, они делали вид, что не замечают его, и продолжали разгуливать вокруг, высоко задрав головы и постепенно к нему приближаясь. Кролик не убегал, пока не встречался взглядом с человеком. Подойдя к зверьку, мальчики неожиданно падали на него. В такую игру мог играть только ребёнок: человек нормального роста не успел бы накрыть кролика своим телом. Ни разу добыче не удалось спастись от «охотников».

В возрасте 13 лет юный Александр переехал в столицу Великобритании — Лондон. В то время как его сверстники учились, Алек 5 лет проработал в местной пароходной компании, зарабатывая себе на жизнь.

В 1901 г. Флеминг поступил в медицинское училище Святой Марии, сдав сложные экзамены. Ему не помешало то, что прошло уже 5 лет, как он перестал учиться. Более того, он был признан лучшим из поступающих во всём Соединённом королевстве! Как это ему удалось? Один из его друзей объяснял это так: Флеминг никогда не делал бесполезной работы. Он умел извлечь из учебника только необходимое, пренебрегая остальным.

После завершения учёбы Флеминга пригласили работать в бактериологической лаборатории больницы Св. Марии. Бактериология в то время находилась на переднем крае науки, и в лаборатории часто бывали некоторые видные политики, писатели, в том числе Бернард Шоу. Последний в одной из своих пьес даже изобразил под другими именами учёных этой лаборатории.

В 1909 г. немецкий учёный Эрлих нашёл новое эффективное средство против сифилиса. Препарат был создан на основе мышьяка и, введённый в организм, уничтожал возбудителей болезни — спирохеты. Учёный назвал его «сальварсан» (спасающий мышьяком). Флеминг тогда же начал лечить больных с помощью этого препарата. Сальварсан, вколотый подкожно, вызывал сильную боль. Следовало вводить его прямо в кровь, в вену, но тогда такие уколы делались очень редко. Один из студентов училища Св. Марии вспоминал Флеминга того времени так: «Я отчётливо вижу его у постели в белом халате, он ставит сосуд, наполненный жёлтой жидкостью, ловко вводит иглу в вену больного, с тем чтобы препарат попал непосредственно в кровь. Для студента того времени внутривенные переливания были чем-то новым и странным. Может быть, поэтому образ Флема (так друзья прозвали Флеминга) навсегда запечатлелся в моей памяти с такой драматической силой».

Когда этот студент спросил, что это за жёлтая жидкость, Флеминг ответил в свойственной ему краткой и резковатой манере: «Солянокислая соль диоксидиаминоарсенобензола».

Студенту это ничего не говорило. Могло показаться, что Флеминг просто испытывает неприязнь к собеседнику и поэтому так мало разговаривает. Но это было не так. Тут же он рассказал интересующемуся студенту историю создания этого лекарства и пригласил того прийти назавтра посмотреть на больного. На следующий день состояние больного значительно улучшилось, его ужасные язвы очистились. Скорость действия препарата произвела большое впечатление на студентов.

О характере Флеминга один из его коллег рассказывал так: «Он был сдержанным человеком, но приветливым. Отвечал он односложно и, как только в разговор включались другие, замолкал. Мы говорили, что он типичный шотландец и что он не разговаривает, а ворчит. Конечно, это было не совсем верно. Это была наша «семейная» шутка».

Рабочий день Флеминга в первые годы его научной деятельности был едва ли не круглосуточным. По его приходу на работу проверяли часы. И даже в два часа ночи задержавшиеся на работе сотрудники могли зайти к нему побеседовать и выпить кружку пива.

Студенты позже рассказывали о нём: «Нам доставляло удовольствие наблюдать, как он, размягчив на огне стекло, мастерил для работы, а то и ради развлечения, разные предметы из стеклянных трубок: пипетки, забавных зверюшек. Особенно запомнилась кошка, которая внезапно возникла из раскалённого стекла и, когда остыла, уставилась на нас совершенно живыми глазами. Потом он смастерил множество маленьких зверюшек, в испуге убегавших от кошки».

В августе 1914 г. разразилась Первая мировая война. Флеминг получил звание офицера медицинской службы и был послан создавать бактериологическую лабораторию во Францию, в город Булонь.

Каждый день, поднимаясь на чердак госпиталя, где разместилась лаборатория, Флеминг проходил через госпитальные палаты, где лежали раненые. Ежедневно прибывали всё новые и новые их группы. Здесь, в госпитале, они сотнями умирали от инфекции. Переломы, разрывы внутренних тканей... Кусочки земли и одежды, попавшие в раны, довершали работу бомб. Лицо раненого приобретало серый цвет, дыхание затруднялось — начиналось заражение крови. Результат — неизбежная смерть.

Флеминг стал исследовать эту инфекцию. Он рассказывал: «Мне советовали обязательно накладывать повязки с антисептиками: карболовой, борной кислотами или перекисью водорода. Я видел, что антисептики убивают не все микробы, но мне говорили, что они убивают некоторые из них, и лечение проходит успешнее, чем в том случае, когда не применяют антисептики».

Флеминг решил поставить простой опыт, чтобы проверить, насколько антисептики помогают бороться с инфекцией.

Края большинства ран были неровными, со многими изгибами и извилинами. Микробы скапливались в этих изгибах. Флеминг сделал муляж раны из стекла: раскалил пробирку и изогнул её конец наподобие извилин раны. Затем он наполнил эту пробирку сывороткой, загрязнённой навозом. Это была как бы общая схема обычного боевого ранения. На следующий день сыворотка стала мутной и издавала неприятный запах. В ней размножилось огромное количество микробов. Затем Флеминг вылил сыворотку и наполнил пробирку раствором обычного сильного антисептика, после чего снова заполнил промытую таким образом пробирку чистой, незаражённой сывороткой. И что же? Сколько бы раз Флеминг ни промывал пробирку антисептиками, чистая сыворотка через день становилась такой же зловонной и мутной.

В изгибах пробирки микробы сохранялись, несмотря ни на что. Из этого опыта Флеминг сделал вывод, что обычные антисептики нисколько не помогают при фронтовых ранениях. Его совет военным врачам был следующим: удалять все омертвевшие ткани, где легко могут развиваться микробы, и помогать организму самому бороться с инфекцией посредством выделения белых кровяных телец, из которых образуется гной. Белые кровяные клетки (свежий гной) уничтожают колонии микробов.

Один из лаборантов Флеминга рисовал такую картину жизни английских врачей во Франции: «Холодное зимнее утро, всё вокруг покрыто льдом и снегом, в палатке горит дровяная печка. Я провожу вскрытие на одном столе, а на другом лежит ещё один труп. В то утро мы вскрыли шесть трупов! Это был первый день Рождества. Капитан Флеминг брал от каждого трупа срезы ткани».

Флеминг писал о своих чувствах в те дни: «Глядя на заражённые раны, на людей, которые мучились и умирали и которым мы не в силах были помочь, я сгорал от желания найти, наконец, какое-нибудь средство, которое способно было бы убить эти микробы, нечто вроде сальварсана... »

В ноябре 1918 г. закончилась война, Флеминг вернулся в Англию, в свою лабораторию.

Флеминга часто высмеивали за беспорядок в лаборатории. Но этот беспорядок, как выяснилось, был плодотворным.

Один из его сотрудников рассказывал: «Флеминг сохранял выделенные им культуры микроорганизмов по две-три недели и, прежде чем уничтожить, внимательно их изучал, чтобы проверить, не произошло ли случайно какого-нибудь неожиданного и интересного явления. Дальнейшая история показала, что, если бы он был таким же аккуратным, как я, он скорее всего не открыл бы ничего нового».

Как-то раз в 1922 г., страдая насморком, Флеминг посеял в лабораторной посуде — чашке Петри — собственную носовую слизь. В той части чашки Петри, куда попала слизь, колонии бактерий погибли. Флеминг стал исследовать это явление и выяснил, что такое же действие оказывают слёзы, обрезки ногтя, слюна, кусочки живой ткани. Когда капля слезы попадала в пробирку с раствором, мутным от множества бактерий, он за несколько секунд становился совершенно прозрачным!

Сотрудникам Флеминга пришлось перенести немало «мучений», добывая слёзы для опытов. Они срезали цедру с лимона, выжимали её себе в глаза и собирали выступавшие слёзы. В больничной газете был даже помещён юмористический рисунок, на котором дети за небольшую плату дают лаборанту себя высечь, а другой лаборант собирает у них слёзы в сосуд с надписью «антисептики».

Флеминг назвал открытое им вещество «лизоцим» — от греческих слов «растворение» и «закваска» (имелось в виду растворение бактерий). К сожалению, лизоцим убивал далеко не все вредные, болезнетворные бактерии.

Совершить самое важное открытие в его жизни Флемингу также помогли случай и творческий беспорядок в лаборатории. Как-то в 1928 г. Флеминга навестил его коллега Прайс. Флеминг перебирал чашки Петри со старыми культурами. Во многие из них залетела плесень, что бывает довольно часто. Флеминг говорил Прайсу: «Как только вы открываете чашку с культурой, вас ждут неприятности: обязательно что-нибудь попадёт из воздуха... » Вдруг он замолчал и сказал, как всегда, спокойно: «Странно... »

В чашке Петри, которую он держал в руках, тоже выросла плесень, но здесь колонии бактерий вокруг неё погибли, растворились. Прайс сказал: «Точно так же вы открыли лизоцим».

С этого момента Флеминг стал исследовать смертоносную для бактерий плесень, а чашку Петри, в которую она залетела, он сохранил до самой смерти.

Плесневый грибок, попавший в чашку Петри в лаборатории Флеминга, оказался ядовитым для бактерий, представлявших для человека наибольшую опасность. Плесень носила научное название «пенициллиум». Ядовитое для бактерий вещество Флеминг назвал пенициллином. Правда, впереди было самое важное испытание: не окажется ли это вещество таким же вредным для человека и животных, как для бактерий? Если бы это было так, пенициллин ничем бы не отличался от множества известных и до того антисептиков. Его нельзя было бы вводить в кровь. К величайшей радости Флеминга и его сотрудников, пенициллиновый бульон, смертоносный для бактерий, был не более опасен для подопытных кроликов и мышей, чем обычный бульон.

Но чтобы применять пенициллин для лечения, его нужно было получить в чистом виде, выделить его из бульона. Бульон, содержащий чужеродные для организма белки, нельзя было вводить в кровь человека.

В феврале 1929 г. Флеминг сделал сообщение о своём открытии в медицинском обществе. Ему не было задано ни одного вопроса! Учёные встретили открытие абсолютно равнодушно, без малейшего интереса. Ещё в 1952 г. Флеминг вспоминал об этой «ужасной минуте».

Так прошло одиннадцать лет! Те немногие химики, которые заинтересовались пенициллином, так и не смогли выделить его в чистом виде. Флеминг, впрочем, не терял надежды и верил, что у открытого им вещества большое будущее.

В 1939 г. началась Вторая мировая война. Вновь тысячи раненых умирали в госпиталях от заражения крови. Англия подвергалась непрерывным бомбардировкам, и одна из бомб разрушила квартиру Флеминга. К счастью, никто из членов семьи учёного не погиб.

В 1940 г. неожиданно произошло одно из самых счастливых событий в жизни Флеминга. Из медицинского журнала он узнал, что оксфордским учёным Флори и Чейну удалось получить пенициллин в чистом виде. Для Флори и Чейна встреча с Флемингом тоже была неожиданной — они считали, что он давно умер. Флеминг ничем не выдал своей радости и только позже заметил, что о работе с такими химиками он и мечтал уже 11 лет.

В 1941—1942 гг. в Америке и Англии налаживалось промышленное производство пенициллина.

В 1942 г. Флемингу пришлось ещё раз проверить действие пенициллина на своём близком друге, заболевшем воспалением мозга. В течение месяца Флемингу удалось полностью вылечить безнадёжного больного.

Крошечная спора, случайно занесённая ветром в лабораторию Флеминга, теперь творила настоящие чудеса. Она спасала жизнь сотням и тысячам больных и раненных на фронтах людей. Она положила начало целой отрасли фармацевтической промышленности — производству антибиотиков. Позднее как-то раз, говоря об этой споре, Флеминг привёл поговорку: «Могучие дубы вырастают из малых желудей». Война придала открытию Флеминга особое значение.

Имя учёного было окружено славой, которая всё возрастала. Его, как и его лекарство, знал теперь весь мир. В Испании в одном городе люди, исцелённые пенициллином, преподнесли Флемингу подарки: сапожник подарил дорогую обувь, портной — костюм, оптик — очки в золотой оправе.

Английский король возвёл учёного в дворянское достоинство. В октябре 1945 г. Флеминг узнал, что ему, Флори и Чейну присуждена Нобелевская премия по медицине за открытие пенициллина.

Александр Флеминг скоропостижно скончался 11 марта 1955 г.

Его смерть заставила скорбеть едва ли не весь мир. В испанском городе Барселоне, который посещал Флеминг, цветочницы высыпали все цветы из корзин к мемориальной доске с его именем. В Греции, где тоже бывал учёный, объявили траур.