Александр Гордеев Американская сказка. (Актуальная комедия 1992 года) Действующие лица
жүктеу/скачать 0.51 Mb.
|
|
Александр Гордеев Американская сказка. (Актуальная комедия 1992 года) Действующие лица: Баянов Виктор Петрович, мэр города Клеповска. Катя, секретарь Баянова. Дырялов, начальник местной милиции. Журналистка на телевидении. Окопов, делегат от партии патриотов. Таня, зрительница на пресс конференции. Костя Бойцов, предприниматель. Валя, жена Кости Бойцова. Капитан Катанин, сотрудник уголовного розыска. Селифанов, русский американец, бывший житель Клеповска. Майкл, молодой американец, племянник Президента корпорации. Президент корпорации. Зрители на пресс конференции. Картина первая. (На сцене темно. Раздается звук разбитого стакана и одновременно с этим вспыхивает свет. Кабинет мэра города Клеповска. Катя стоит, испуганно прижав руки к груди. Баянов, оторвавшись от разговора по телефону, гневно смотрит на Катю.) Баянов (как дубинкой поигрывая трубкой в руке): Ну и что, Катя? Какой это по счету стакан? Катя: За эту неделю третий, Виктор Петрович. Баянов: Еще один стакан до конца недели и я тебя уволю. (Подносит к уху трубку. Говорит в трубку. Катя в очень узкой юбке пытается согнуться, чтобы подобрать осколки стакана. Наконец, очень картинно присаживается. Баянов с удовольствием наблюдает за ней. Его голос в трубку все время плавает с одного тона на другой.) Нет, ты мне лучше скажи будет, наконец, тепло в этом чертовом тринадцатом доме или нет? Когда? Да жильцы там уже сосульками... торчат. И попробуйте только не дать. Зарплаты вы у меня тогда не увидите... Что...о...о?! Вот и за этот год, тоже не увидите. Вот что я хотел этим сказать! (Бросил трубку, закурил. Катя уходит. Баянов сидит, нервно барабаня пальцами по столу. Снова трезвонит телефон. Баянов смотрит на него с ненавистью, берет трубку.) Баянов: Да, да, слушаю! Кто это? А, Васючкин. Но у тебя-то что? Хоть ты у меня ничего не проси, хорошо? Сегодня меня этими звонками уже задолбали. Что?! Позвонил просто так! Тебе что делать нечего?! Раззвонился, понимаешь. (Возвращается Катя с веником и совком. Шоу с уборкой осколков продолжается.) Что там у тебя в порту, докладывай! Ты же какой-то иностранный самолет ожидал. Прилетел? И что, действительно из-за бугра? Час назад? Ну и что там такое? Что за ферт к нам пожаловал? И чего хочет? Так и сказал - частный визит? Ну-ну. Чего ему только надо со своим частным визитом в нашем городишке... Ну, ладно все. Не мешай работать. (Положил трубку. Катя картинно уходит. Баянов взволнованно смотрит ей вслед. Оглянувшись на стенку, где стоят стаканы, сосчитал их.) Нет, все равно не уволю. Совести не хватит. (Встал, прошелся по кабинету.) Интересно, что там еще за буржуй? Если частный визит, то уж не к барышне ли какой пожаловал? Вот бы к нашей Наталье какой-нибудь такой подкатил. А то не знаешь в какой институт ее и сунуть. Дерут везде три шкуры. А что? Вполне возможно, что он к кому-то и по сердечному делу прилетел. Теперь ведь не модно знакомиться где-нибудь в очереди за яблоками. Теперь подавай Интернет и всякую там дребедень. Ну, баба будет, конечно, в ауте! Женишок из-за бугора на собственном аеропланте. Живут же сволочи! А я за пятнадцать лет, может быть, уже тридцать штанов протер этим мэровским креслом, а ничего, кроме какого-то жалкого коттеджа не заимел. Тоже мне уважаемая должность: не заработать, не стащить... Да ладно, чего еще мне свою голову каким-то буржуином забивать... (Входит Катя.) Катя: Виктор Петрович, к вам посетители. Двое. Баянов: Сообщи, что сегодня я не принимаю. Катя: Хорошо, Виктор Петрович. (Катя уходит. На столе звонит телефон.) Баянов (в трубку): Слушаю. Ах, Петр Иванович! Доброго здоровья! Спасибо, спасибо держимся помаленьку. (Некоторое время нервно, едва сдерживаясь, выслушивает, что ему выговаривают, наливает воду в стакан. Однако говорит спокойно.) Да ничего там страшного с этим тринадцатым. Паника одна. Ну, хорошо, Петр Иванович, отвечу вам конкретней и прямей: своим местом я пока еще дорожу и потому даю голову на отсечение, что с этим домом все будет в лучшем виде. До свидания! (Кладет трубку, вытирает платком лоб и шею.) Уф, ведь однажды вот так не отболтаешься и будешь потом на улице мусор подметать. Конечно, выбрали-то меня вроде бы и народом, да только вот «вроде бы...» (Входит Катя.) Катя: Виктор Петрович, они не уходят. Один из них Клюковкин - делегат от тринадцатого дома, грозится графин со стаканом разбить, если его не примите. А второй, некто Селифанов, так тот вообще, Виктор Петрович, говорит, что из Америки прилетел... Баянов: Что, что? Этот иностранец здесь? А почему «Селифанов»? Русский что ли? Как будто в Америке американских фамилий не хватает. А, да что там говорить - у них там такой бардак! Катя: Да он говорит, что он вообще родом из нашего города и что даже с вами немного знаком. Баянов: Со мной!? (Плюхается в кресло.) Американец и знаком со мной!? Нет уж, простите, не привлекался, родных и знакомых за границей не имею. (Бьют маятниковые часы. Баянов смотрит на календарь) Уф-ф, как все-таки хорошо жить в новое время. Слушай, Катюша, а, может быть, это кто-то из наших под иностранца косит? Услышал, что иностранец прилетел и взялся косить. Но ведь у того-то ферта частный визит. Понимаешь? Какое-то частное, может быть, даже амурное дело. Зачем ему я? Ему-то чего я сделал? Он, как? На нашего смахивает? Катя: Да, обычный... Я бы даже не посмотрела на такого. Баянов: Молодец! Это ты, в точку. Знай наших! Пусть на них свои герлы смотрят. А наши, эти самые... пусть смотрят... На кого-нибудь другого. Хорошо, я приму. Приглашай. Катя: Кого? Баянов: Кого, кого? Конечно, богача этого заморского, нашего хрена доморощенного. (Катя идет к выходу.) Разбогател же как-то, язви его в душу, если свой самолет имеет. Хотя, постой, постой... (Катя остановилась на пол пути.) А пусть-ка он узнает, что и у нас демократия. «...Но у нас особенная гордость - на буржуев смотрим свысока». Пусть немного потомится, вникнет, где находится, куда пришел. Сначала я поговорю с этим работягой из тринадцатого дома. Давай сюда нашего родного, местного Клюковкина. (Катя идет дальше.) Хотя, знаешь, воевать, так воевать. Значит, сделаем так. Сейчас я самолично выйду в приемную и на глазах этого заевшегося буржуина приглашу представителя рабочего класса в кабинет мэра. Катя: Какого мэра? Баянов: Как это, какого? Меня, конечно. Во, как надо! (Выходят оба. Почти сразу Баянов возвращается, пропуская вперед Селифанова, которого в приемной он перепутал с Клюковкиным. Следом заглядывает Катя.) Баянов: Проходи, дорогой, проходи... Катя: Виктор Петрович... Баянов (оглядываясь): Ну что еще? (Катя пытается знаками объяснить путаницу, но Селифанов тоже оборачивается и Катя вынуждена прекратить это объяснение. Баянов, ничего не понимая, показывает Кате, чтобы та закрыла дверь.) Так вот я хотел сказать, что я всегда рад пообщаться с тем, кто в чем-то нуждается. Да знаю, знаю как вы обо мне думаете. Бюрократ, мол, и все такое. А вот и нет. Для меня нужды простого человека всегда превыше всего. Вот ты даже не представляешь, что в то время, когда я беседую с тобой, как с народным представителем, в моей приемной парится... Ну, вот кто? Как ты думаешь? Ну, этот, в черном пиджаке и с печаткой на пальце. Тьфу ты, тоже показуху мне тут устроил! Не терплю показухи! Ну, вот как ты думаешь, это кто? (Входит Катя. Приносит графин с водой.) Катя, я же беседую! Катя: Виктор Петрович, извините, я водичку заменю. Баянов: Зачем? Катя: Эта водичка у вас уже застоялась. Видите осадок. Для здоровья вредно. (Катя меняет графин, но из кабинета не уходит. Начинает, смахивать какую-то пыль, что-то где-то поправлять. Баянов, продолжая говорить, смотрит на нее с недоумением. Катя при каждом удобном моменте, когда ее не видит Селифанов начинает знаками показывать, что, это не тот человек, а, слыша что далее говорит Баянов, она то хватается за голову, то закатывает глаза, то, разболтав замененный графин с бульканьем пьет воду прямо из горла.) Селифанов: Мне кажется, там представитель жильцов от тринадцатого дома... Баянов: Что ты мне голову морочишь! От тринадцатого дома - это ты. Нет, тебе-то это даже не вообразить. Ты извини, что я испытываю тут тебя, можно сказать, на пределе твоих сил. Так вот в приемной у меня сейчас парится не много ни мало, как американский миллионер. Хотя и не похож, верно? И приехал он по очень важному вопросу. У нас с ним ожидаются переговоры и, возможно, контракты, заметь себе, на кругленькие суммы! Селифанов: Удивительно! Откуда это вам известно?! Баянов: А что здесь удивительного? У нас с миллионерами только так! Селифанов: Уважаемый, Виктор Петрович, вы даже не представляете как я рад вашему позитивному настрою. Баянов: Так вот понял ты теперь, как я ценю свой народ, особенно своих избирателей? Вы же все мне, как родные. Мне вот даже лицо твое кажется знакомым. Селифанов: Удивительная память! Баянов: Спасибо. Хотя, с другой стороны, как же мне вас не помнить, если вы, со своими проблемами, уже всю плешь мне переели, а по ночам, как живые, перед глазами стоите... Ну, это я так... Это я шучу, конечно. Сам понимаешь... Шутка она ведь тоже, в таком вот, открытом общении с народом необходима. Селифанов: И все-таки для того, чтобы вспомнить лицо через много лет нужна незаурядная, исключительная память. Помните, девять лет назад я приходил к вам с просьбой посодействовать мне с квартирой? Я работал тогда, несмотря на свою молодость, ведущим специалистом на механическом заводе. Но я тогда был так наивен... Баянов: Да, да, да, вот это я, кажется, даже и без обмана, припоминаю. Ну, надо же! Видно, и вправду, есть память! Ты еще тогда заявил, что, мол, вот где-нибудь за границей тебе бы цены не было. Ох, и рассердило меня тогда это твое самомнение! Селифанов: И тогда вы ответили мне так, я это помню дословно: «Сейчас наступают новые времена, дуют новые сквозняки, вот зарабатывай деньги и покупай себе хоть одну, хоть десять квартир». Спасибо вам, за такое ценное наставление, которое я не забывал потом никогда... Баянов: Да, признаюсь, было такое. Ну, и как? Извини, конечно, что твоя, я уверен, трудно, но честно заработанная квартира, оказалась в этом злополучном тринадцатом доме. Ну, да ничего, ничего, все будет нормально. Главное, что мы с тобой тепло, по душам побеседовали, даже немного прошлое помянули... Заверь, пожалуйста, от моего имени всех соседей и жильцов дома, что тепло у вас появится уже... Ну, как бы это сказать, вот-вот... (Подает на прощание руку. Катя с облегчением уходит из кабинета. ) Селифанов: Но в тринадцатом доме я не живу. Пока что у меня в Клеповске вообще нет своей квартиры, хотя я здесь родился и вырос. Я только сегодня я прилетел из Вашингтона, чтобы купить ее. Баянов: Из Вашингтона?! Купить квартиру?! (поворачивается к залу) Из Вашингтона! У нас в ...Клеповске купить квартиру?! Селифанов: Да. И даже не квартиру. И не десять. И не многоквартирный дом... А много, много таких домов... Баянов (обрушившись в кресло): Ну, и зажрался... Так, значит, ты не из тринадцатого? Значит, вы этот самый иностранец, который Селифанов? Селифанов: Выходит, так... Вы нас перепутали, но это ничего... Зато я убедился, что вы любите народ... (Баянов налил воды и выпил.) Баянов: Простите, неловко как-то вышло... Что ж, если так случилось, то будем говорить с вами, хотя сначала я был обязан потолковать с народом. Ну, так и зачем вы к нам пожаловали? И чем я могу быть вам полезен? Селифанов: Я приехал для того, чтобы купить город Клеповск... (Баянов некоторое время застыло и задумчиво смотрит на него. Это похоже на транс. Потом приходит в себя от того, что сам же икнул.) Баянов: Ик! Ой, что это со мной такое!? Ну, ну, продолжайте... Селифанов: Вот поэтому я к вам и пришел. Должны же вы, как мэр знать о том, что у вас будет происходить. Кроме того, я вообще-то надеялся заручиться вашей поддержкой. Вы ведь и сами тут только что говорили о возможных контрактах на крупные суммы. Баянов: А что, я разве для тебя это говорил? Селифанов: Ах, да! Это ж было для народа... (Баянов нажал кнопку селекторной связи) Баянов: Катюша, пожалуйста, из приемной ни ногой. И вызови, на всякий пожарный, наряд милиции и бригаду из этой, ну как там ее... В общем, из сумасшедшего дома. У нас любопытный посетитель. (Селифанову) Ничего, что я это так? Прямо при тебе? Селифанов: Да, ничего, ведь вы волнуетесь. Катя: Виктор Петрович, я не поняла, а пожарников тоже вызвать? Баянов: Пока не надо. И вот еще что. Пусть этот Клюковкин подождет немного. С народом я все равно говорить буду. Объясни ему всю важность и сложность складывающейся обстановки. Катя: А он уже ушел. Баянов: Как ушел?! А с кем я говорить буду? Катя: Ну, не знаю, он не сказал с кем. Ушел, да и все. Селифанов: Наверное, он решил, что разговор с вами уже не нужен. Я поговорил с ним и пообещал, что завтра куплю их дом и отремонтирую всю теплотрассу. Баянов (как психиатр всматриваясь и при помощи пальца, ловя взгляд Селифанова): И он поверил?! Селифанов: Конечно, поверил. Он же ушел. Баянов: Велик и непостижим наш народ. В твою чушь поверил, а в мою... Я хотел сказать, правду, не верит. Ты хоть видел, хоть знаешь что это за дом?! Это ж небоскреб! В нем целых девять этажей и десять подъездов! Это самый большой дом в нашем городе. Он, кстати, оттого и замерзает каждую зиму, что самый большой. Селифанов: Ну, собственно, какая мне разница с какого дома начинать? Начну с тринадцатого, в котором девять этажей. Да там, скорей всего, нужно сразу весь микрорайон оформлять. Баянов: А ты хоть представляешь, что, значит отремонтировать теплотрассу? Хотя... Кстати, ишь ты что удумал! Да кто тебе позволит ее трогать? Она же ГРЭС принадлежит. Селифанов: А я и ГРЭС куплю. Вместе с ее теплотрассой. Баянов: Что!? Как, ты сказал? Погоди, что-то у меня в ухе зазвенело. В этом или в этом? Стоп, я, кажется, уши перепутал. И в глазах что-то похожее... ни на что. Ты никакой черной магией не владеешь? (Селифанов придвигает ему стакан с водой.) Селифанов: Да не волнуйтесь вы так, Виктор Петрович, все будет о, кей. Баянов: Нет, но что же это такое происходит? И главное, я-то, нормальный, казалось бы, человек, сижу тут и разговариваю о том... о чем мы разговариваем... Да ты хоть знаешь, сколько все это стоит? Селифанов: Да. Я знаю точную сумму всему. А вы? Баянов: И я знаю. Это бе-ше-ные деньги! Селифанов: Ничего, у меня и нормальных хватит. Я все посчитал. Я смогу выкупить восемьдесят пять процентов всей городской недвижимости. Кстати, здание этой мэрии, вместе с вашим кабинетом и приемной там же... Баянов: Где-е?! Селифанов: В тех же процентах. Баянов: Ну, бра-ат... Ловко ты меня подсиживаешь... А что же я буду делать? Селифанов: А я вас к себе на работу приму. Баянов: На должность лакея? Селифанов: Нет, лакеем вы работать не сможете. Баянов (грозно поднимаясь из-за стола): Что-о?! Селифанов (на всякий случай защищаясь руками): У вас характер не тот. Вы можете работать только в качестве мэра. Я и жалованье буду вам платить. Еженедельно, как в Америке. Ведь проблемы в Клеповске останутся, даже если я его выкуплю весь. Баянов: А вот и не весь. Пятнадцать-то процентов получаются все равно не по зубам. Селифанов: Остальные пятнадцать я выкуплю через полгода, на прибыль, которую дадут купленные мной предприятия. Те, что сейчас обанкротились, и простаивают. (Входит Катя со шваброй наперевес.) Катя: Виктор Петрович, наряд милиции и бригада из психушки в приемной. Как будем действовать? Баянов: Пока никак. Пусть отдохнут. Тут у меня разговор очень такой занятный. Тут меня немного покупают. (Катя опускается на стул у двери.) Послушай, любезный, сознайся, пожалуйста, сам. Ты случайно не псих? Ты точно из Америки? Селифанов: Могу паспорт показать. (Сунул руку в карман. Катя вскакивает и за его спиной высоко замахивается шваброй.) Баянов (Селифанову): Стоп, стоп! Ничего не нужно. Оставайся на месте... Но если ты нормальный, так скажи, зачем нормальному человеку может потребоваться какой-то город Клеповск? Селифанов: А для меня он не какой-то. Я же здесь родился и вырос. Баянов: Какая великая честь! Может быть адрес скажешь, где ты вырос? Чтобы мы там на стену памятную доску привинтили. Селифанов: Пожалуйста. Сначала я жил в детдоме имени Надежды Константиновны Крупской, а когда школу закончил, то в общежитии номер шесть при механическом заводе. Баянов (спуская пары): А родители у тебя кто? Селифанов: Я никогда не видел их, к сожалению... Баянов (закуривая): Н-да... А что же тогда, девять лет назад, ты мне свою историю не рассказал? Селифанов: Тогда я думал о другом. Я бы тогда к вам не пришел, если б вся моя судьба в то время на волоске не висела. У меня девушка была, мы пожениться собирались, а она в моем общежитии жить не захотела. Мне квартира была нужна позарез. Так мы потом с ней и расстались... (Катя у двери, сморкается в платок и вытирает слезы.) Баянов: Что ж, сожалею... Хотя, думаю, в жизни это не самое страшное. Селифанов: Как бы там ни было, но Клеповск для меня все равно «не какой-то...» А теперь, когда я пожил в Америке и понял, как можно жить, то мне стало просто стыдно и обидно, что мой родной, красивый город, с такой богатой историей и природой гибнет на глазах. И я задумал вытащить его из грязи и невежества. Баянов: Но где ты взял столько денег?! Их ведь заработать нужно! Селифанов: Я заработал их честно. А еще мне здорово повезло. Помните ли вы штатовские фильмы о разных счастливчиках, которые в Америке мгновенно превращаются в богачей? Нас еще уверяли, что мол, все это американская сказка, и что на самом-то деле такое случается лишь с одним из десятков миллионов. Но ведь случается же! Вот и со мной случилось - я оказался тем единственным из десятков миллионов. Ну, а если мне такое привалило, подумал я однажды, то почему бы мне не поделиться этой сказкой с моим родным городом? Баянов: Господи... Ты еще и романтик... Разве у таких людей бывают деньги? Да еще такие большие. Селифанов: А ведь в долларах-то тут теперь все не так и дорого. Если и дальше так пойдет, то скоро и другие иностранцы смогут покупать в России города и села. Кто в одиночку осилит, а кто в складчину с братом или соседом. Им, просто, этого не надо. А мне надо. Я за Клеповском уже давно наблюдаю и знаю его полный баланс. Баянов: Что ж, поглядим, что у тебя выйдет. Селифанов (поднимаясь): Спасибо вам за то, что вы не разу не отказались меня принять. (Идет к выходу. Катя поспешно выбегает вперед его. Баянов было нерешительно идет за Селифановым, но на столе звонит телефон.) Баянов (в трубку): Что? Тринадцатый дом? Ах, тринадцатый дом... С ним все о, кей! Завтра его купит один американец... И теплотрассу купит... И ГРЭС тоже... А я-то? Виктор Петрович, я. Да, мэр... пока еще. Вполне здоров. Температура 36 и 6. Неделю назад замерял. Нет, на работе не употребляю. Да идите вы к лешему со своим тринадцатым домом! Картина вторая. (Тот же кабинет. Утро, две недели спустя, после приезда Селифанова. В кабинете Баянов и начальник милиции Дырялов. В стороне от письменного стола стоит дополнительный стол весь заставленный стаканами.) Дырялов: Виктор Петрович, а зачем вам столько стаканов? Баянов: Да закупили тут, понимаешь ли, для внутренних нужд. Но скоро всем нашим нуждам, видно придет конец, если дело и дальше будет так же развиваться. А ведь у нас такой коллектив! Такие специалисты! А Катя! Ты заметил, какой она замечательный специалист? Дырялов: Еще бы не заметить! Баянов: Э...э... что ты мог заметить... (Нажимает кнопку селекторной связи): Катюша, зайди, пожалуйста. (Сидит выжидая, потом спохватился, подходит к столу хватает стакан и замахивается, чтобы разбить его. Но входит Катя, углубленная в вязание чего-то очень длинного). Катя: Что, Виктор Петрович, опять стакан разбили? Баянов: Да пока еще нет, Катюша. То есть я хотел сказать... М...да, что же я хотел. Ах, да! Забери-ка у меня вот эти бумаги. (Вручает ей бумаги. Катя выходит.) Ну, надо же! Все время путаюсь! (Бьет стакан об пол. Походит и ногой поправляет крупные осколки, чтобы они лежали подальше друг от друга. Потом идет к столу, нажимает кнопку.) Катя, извини, пожалуйста. Тут наш гость, товарищ Дырялов, совершенно случайно стакан разбил. Катя: Я вас поняла, Виктор Петрович. Дырялов (вскакивая): Виктор Петрович, да вы что?! Как это понимать?! Баянов: Ничего, ничего, мой друг. Не всегда же мне их бить. Иногда это уже не убедительно. (Берет стул Дырялова, ставит ближе к разбитому стакану.) Присаживайся. Здесь будет удобней. (Еще один стул ставит рядом для себя. Притушается свет, звучит музыка. Появляется Катя. Юбка не ней еще короче. Начинается шоу по уборке стакана. Наконец, Катя удаляется.) Баянов: Ну, чем тебе не специалист? Дырялов (обессилено): Конечно, я люблю смотреть фигурное катание. Но это б видеть такое... Можно, я еще один стакан разобью. Баянов: О, да я вижу тебя допусти, так ты всю посуду здесь переколотишь... Трудно представить, что все это можно потерять из-за этого нашего Робин Гуду или, даже не знаю как там его называть? Третья неделя пошла. Что, все так и орудует со своей бригадой? Дырялов: Да, вы правы, Виктор Петрович гуду они наделали нам много. Трудятся, как черти! Баянов: А мне, знаешь ли, работать стало совсем невозможно. Вот представь, звонит телефон. Ты уже, как положено, весь во! (Встает из-за стола, показывает боксерскую стойку) Ждешь, что сейчас тебя чем-нибудь шарахнут, иной раз даже глаза закрываешь. А тебя, вместо этого возьмут и по затылку погладят... У меня от такого перепада аж сердце останавливается. Ну, разве так можно? (Звонит телефон. Баянов вздрагивает.) Во, похоже, накаркал! (Поднимает трубку, принимает суровый вид, говорит в прежнем раздраженном стиле.) Алло! Да, слушаю. Да, я. Какое там еще к черту спасибо! За то, что теплотрассу отремонтировали? Ну, ладно, ладно уж... Пожалуйста. Вам тоже всего доброго будьте здоровы! (Бросает трубку) Во, видел?! Как объяснить несознательным людям, что я здесь не причем? Знал бы ты как трудно такое выслушивать. Да это просто неестественно как-то... Ну, как меня можно хвалить? У меня, в конце концов, должность не такая... Один, правда, сегодня меня порадовал. Из тринадцатого дома, опять же... Пожаловался, что в квартире жарко. А потом выяснилось, что он слишком перезакалился и нормальную температуру стал воспринимать, как экстремальную. И как только у меня нервы выдерживают. Вот какую рабочую атмосферу создал мне этот Селифанов. жүктеу/скачать 0.51 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|