Алексей литвин

ДОНЬЯ УРРАКА – настоятельница Темплемарского монастыря

ФРАНЦИСКА – послушница того же монастыря

ХОЗЯИН – отец Франциски

ТЮРЕМЩИК

(Действие происходит во Франции, за несколько лет до того, как Д'Артаньян простился со своим отцом, чтобы стать королевским мушкетером.)

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

/Окраина Лилля. Кабачок Отца Франциски. Входит ВИНТЕР, в костюме капуцина.)

ВИНТЕР: Шарлотта?

ХОЗЯИН: Нет.
ВИНТЕР: Ну, тогда вам нечего бояться. (пауза)

ХОЗЯИН: Сударь, я давно ничего не боюсь. К сожалению, вынужден, вас огорчить, - и Шарлотта, и Франциска отныне служат небу, а не Королю.

ВИНТЕР: Монастырь?

ХОЗЯИН: Монастырь. /пауза/
ВИНТЕР: Странно… Что же это происходит?
ХОЗЯИН: Вы это о чем?

ВИНТЕР: Так… Вы не могли бы мне сказать, какой это монастырь?
ХОЗЯИН: Сударь, я не хотел бы этого делать. Их души не с нами, - не будем их беспокоить.
ВИНТЕР: Жаль. Который час?
ХОЗЯИН: Почти, что полночь.
/входит БЕКИНГЭМ в костюме капуцина. Внимательно осматривает кабачок./
БЕКИНГЭМ: Мир дому сему!
ВИНТЕР: Хозяин, еще вина!

/Бекингэм присаживается за столик к Винтеру. Хозяин приносит вина./

БЕКИНГЭМ: Спасибо, любезнейший. Можно к вам обратиться с одной просьбой: сделайте так, чтобы несколько минут нас никто не беспокоил.
ХОЗЯИН: Но…
БЕКИНГЭМ: Мы не долго. /Кладет на стол кошелек /

ХОЗЯИН: Хорошо./Уходит/

БЕКИНГЭМ: Рад вас видеть, Винтер.
ВИНТЕР: Я тоже, Герцог. Надеюсь, настоящий визит оставил у вас самые приятные ощущения?
БЕКИНГЭМ: Не мне вам объяснять, что значит два раза в год встречаться с любимой женщиной, и право, сейчас не время обсуждать любовные похождения. Карета готова?
ВИНТЕР: Да, все в порядке. Утром, вы будете в Гавре. Судно, на котором вы отправитесь, именуется "Агнессой". Для ее капитана, - вы просто лорд Винтер, плывущий в гости к своему брату.
БЕКИНГЭМ: Спасибо. Я всегда знал, что вы надежный человек. Если бы не мои французские дела, я бы забрал вас к себе в Англию и помирил бы вас с братом.
ВИНТЕР: Вы очень любезны, герцог. Но у каждого своя история. Не будем об этом. В этой земле лежат мои предки.
БЕКИНГЭМ: Понимаю вас, Винтер. Что ж, если у вас нет никаких пожеланий ко мне, – будем прощаться.

ВИНТЕР: Да.

БЕКИНГЭМ: Задержитесь здесь еще на какое-то время. Я хочу знать, не умудрились ли королевские крысы узнать тайны моего пребывания здесь.
ВИНТЕР: Конечно, герцог! Будьте спокойны, - моя шпага при мне!
БЕКИНГЕМ: До встречи, Винтер
ВИНТЕР: До скорой встречи, Милорд! /Бекингэм уходит. Входит хозяин./ п а у з а. / Прежде чем заплатить вам за услуги, хозяин, я хотел бы узнать, какой это монастырь?
ХОЗЯИН: Скажите, сударь, вы чем – ни будь, дорожите в жизни?
ВИНТЕР: Что за вопрос?
ХОЗЯИН: И все-таки?
ВИНТЕР: Я не располагаю временем, чтобы отвечать на дурацкие вопросы.
ХОЗЯИН: Господа, которые платят мне за две минуты покоя моей месячной выручкой, кажутся мне людьми далеко не рядового происхождения. Не так ли?
ВИНТЕР: Что ты хочешь этим сказать?
ХОЗЯИН: Поймите, сударь, что кроме этих крошек, в моей жизни ничего нет. И когда ими начинают интересоваться состоятельные лица, то мне становиться не по себе.
ВИНТЕР: Надеюсь, все, что ты сказал – умрет в тебе на веки. Это, во-первых. А во-вторых, – не надо думать о людях плохо, когда ты их совсем не знаешь.
ХОЗЯИН: К сожалению, сударь, за эту веру я слишком дорого заплатил!
ВИНТЕР: Чем же, если не секрет?
ХОЗЯИН: Своей женой!
ВИНТЕР: А я – отцом и матерью! / пауза/
ХОЗЯИН: Да … Я знаю
ВИНТЕР: Вы? Знаете? Что вы знаете?
ХОЗЯИН: Что вас зовут Лорд Винтер, что ваши родители странно и неожиданно умерли, что…

/в дверях появляются АТОС, ПОРТОС, АРАМИС /пауза/ /

АТОС: Кажется, то, что нужно. Заходим!
ВИНТЕР:/ встает./ Спасибо за угощение, хозяин! /Кладет деньги./
АТОС: Секунду, капуцин!
ВИНТЕР: Простите мушкетеры, но мне пора!
АТОС: Не торопитесь. Один философов говорил: когда чувствуешь что опаздываешь, - лучше всего немного замедлить шаг. Хозяин!
ХОЗЯИН: Да, сударь!
АТОС: Вы всегда накрываете одному посетителю два прибора?
ХОЗЯИН: Нет, сударь, в моей практике, такого - не случалось.
АТОС: Я понял. В таком случае, присядем друзья. /Винтеру./ Вы тоже, сударь, садитесь...
ВИНТЕР: Да, но…
АТОС: Делайте, что вам говорят люди короля Франции! /п а у з а. Все садятся./ Что будем пить?
ПОРТОС: А разве есть что-нибудь лучше Бургундского, Атос?
АТОС: Нет: дорогой друг. Но мы не одни. /п а у з а/ Мы ждем, любезнейший? Откиньте ваш капюшон, – здесь нет дождя. Что мы будем пить?

ВИНТЕР: Я бы выпил рома.

АТОС: Превосходно! Хозяин, три Бургундского и один ром! /п а у з а. Хозяин приносит напитки./ Ваше здоровье, Винтер! /пьют./ Надеюсь, вы понимаете, что мы можем сейчас прямо здесь вас убить?
ВИНТЕР: Не сомневаюсь.
АТОС: Так вот, я и мои друзья, пока этого не сделали. Как вы думаете, – почему?
ВИНТЕР: Не знаю. /пауза./ Вероятно, вы боитесь тюрьмы. /Общий смех мушкетеров./
АТОС: Ну, конечно, боимся. Но немного не так, как вы это представляете. Скажите, Винтер, вы о чем думаете, когда слышите глупые разговоры о его Величестве Людовике Тринадцатом?
ВИНТЕР: Я?
АТОС: Да, вы, Винтер, вы!
ВИНТЕР: Я думаю тоже, что всякий верноподданный Короля.
АРАМИС: Хорошая шутка.
АТОС: Ну, допустим. Хотя, человеку с существенной примесью холодной английской крови, это делать весьма и не просто. Тогда наш вопрос будет более простым. С кем вы только что беседовали за этим столом? Только не надо говорить неправду. Оставьте ее для кардинала...
ВИНТЕР: Вы все знаете.
АТОС: И все же?
ВИНТЕР: Это был Бекингэм! /пауза/
АТОС: Да... Его Преосвященство окружил себя верными людьми. Но как это может быть? Умнейший человек современности не может разглядеть вокруг себя низких предателей?
ВИНТЕР: Я никого не предавал.

АТОС: Вот как? Забавно. Тогда скажите, Винтер, кому вы служите? И может тогда у нас действительно отпадут вопросы. /п а у з а/ Ну, мы ждем, отвечайте!
ВИНТЕР: Я служу любви. /пауза/
АТОС: Как вам это нравится, друзья?
ПОРТОС: Просто так проткнуть шпагой этот мешок дерьма, было бы весьма, недостаточным. Тут нужно призвать на помощь искусство!
АРАМИС: Вино! Литров пятьдесят вина в глотку! Старейший и проверенный способ! Пусть собирает по земле свои вонючие кишки!
АТОС: Да, Винтер, вам сейчас трудно позавидовать. И все же мне так кажется, вы ответили достойно. И чем-то вы мне нравитесь, хотя вы и гугенот. Мы не будем убивать вас. Живите. Но хотим вас предупредить, чтобы между нами не возникало вопросов: больше не занимайтесь гнусным сводничеством. Это не красиво – вы согласными?

ВИНТЕР: Я свободный человек!
АТОС: Не будем спорить. Сообщите Бекингэму, что ему не следует больше приезжать во Францию. Все его здешние тропинки нам известны, и следующий визит окажется для него последним. Это нужно не нам. Это нужно Его Величеству, для того, чтобы спокойно спать. Вы поняли меня, Винтер? /п а у з а/ Я, кажется, вас о чем-то спросил?
ВИНТЕР: Да.
АТОС: Вот и отлично. А теперь, не сочтите за наглость, заплатите за эти добрые четыре бокала. Я думаю, что сегодня, вы пили самый дорогой ром в своей жизни. Прощайте!!!

КАРТИНА ВТОРАЯ

/Монастырь бенедектинок под Лиллем. Осенний солнечный день. Слышно женское хоровое пение./

ДОНЬЯ УРРАКА: Ну, что ж, Франциска, похвально. Я считаю, что все работы, касающиеся продовольствия, выполнены безукоризненно. Признаться, – я впервые за много лет служения Господу, сталкиваюсь с таким усердием. Что-то происходит в моих родных стенах, чего я видимо не замечаю. Странно.
ФРАНЦИСКА: Ваши глаза, сударыня, видят все.
ДОНЬЯ УРРАКА: Ты думаешь? А все-таки?
ФРАНЦИСКА: То, что происходит в нашем монастыре, столь же невидимо и неощутимо, как и сам Господь.
ДОНЬЯ УРРАКА? Понимаю. ( пауза) Красиво поют.
ФРАНЦИСКА: Очень красиво. /п а у з а/
ДОНЬЯ УРРАКА: /Повторяя интонацию Франциски/ ...Как и сам Господь... Что ты имеешь в виду, когда поминаешь Господа?
ФРАНЦИСКА: Я имею в виду атмосферу покоя и теплоты.
ДОНЬЯ УРРАКА: Мг. Кто это солирует?
ФРАНЦИСКА: Это Шарлотта. \Пауза/
ДОНЬЯ УРРАКА: Шарлотта Баксон! Красивый голос.
ФРАНЦИСКА: Да, мы все это говорим.
ДОНЬЯ УРРАКА: Не она ли тот самый корень, из которого произросли изменения нашего бытия? А, Франциска?
ФРАНЦИСКА: Я же вам говорила, что ваши глаза, сударыня, видят все!
ДОНЬЯ УРРАКА: Уже год, как вы здесь, верно?
ФРАНЦИСКА: Абсолютно верно, сударыня!
ДОНЬЯ УРРАКА: Скажи, Франциска, а что сегодня заставляет молодых и красивых женщин уходить из мирской жизни?
ФРАНЦИСКА: А вы разве не знаете?
ДОНЬЯ УРРАКА: Догадываюсь, но меня это не успокаивает.
ФРАНЦИСКА: Вы хотите сказать, что служить Богу, - это противоречит...
ДОНЬЯ УРРАКА: Да. В вашем возрасте – противоречит! Ну, ладно... Чем же она заслужила всеобщее расположение?
ФРАНЦИСКА: Я думаю, что она единственная сестра, которая истинно верует.
ДОНЬЯ УРРЬКА. Мг… То есть, ты хочешь сказать…
ФРАНЦИСКА: ОЙ, нет! Что вы! Как вы могли подумать? И вы, и все наши сестры – истинно веруют.
ДОНЬЯ УРРАКА: Так в чем же дело?
ФРАНЦИСКА: Дело в том, что, насколько мне известно, до этого года – с продовольствием в монастыре всегда были неурядицы.
ДОНЬЯ УРРАКА: Мг. вижу, что ты Франциска, окончательно хочешь меня

запутать.

ФРАНЦИСКА: Я совершенно не хочу этого делать! Просто я хочу сказать, что если вы хотите, чтобы и в финансовой части у нас тоже был порядок, то все сестры будут рады видеть главной казначейшей монастыря нашу Шарлотту.
ДОНЬЯ УРРАКА: Мг. И ты в этом уверена?
ФРАНЦИСКА: Как уверена в том, что Господь существует! /пауза/
ДОНЬЯ УРРАКА: Нет, правда, красиво поют. И чем же она всех так околдовала?
ФРАНЦИСКА: Боюсь, что я не отвечу на этот вопрос, Это не передается словами.
ДОНЬЯ УРРАКА: Хорошо, Франциска. Я подумаю над вашим предложением. Иди.
ФРАНЦИСКА: Сударыня… /целует ей руку./ Благодарю Вас, сударыня! (Пение стихает.)

ДОНЬЯ УРРАКА: Постой-ка.
ФРАНЦИСКА: Слушаю Вас, сударыня.
ДОНЬЯ УРРАКА: Что говорят сестры, о нашем новом капеллане?
ФРАНЦИСКА: О брате Жане?
ДОНЬЯ УРРАКА: Да.
ФРАНЦИСКА: Что говорят? Что говорят?
ДОНЬЯ УРРАКА: Что с тобой, Франциска?
ФРАНЦИСКА: Со мной? Со мной – ничего!
ДОНЬЯ УРРАКА: Опять ты что-то скрываешь?
ФРАНЦИСКА: Я? Видит Бог, сударыня, ничего. Просто я опять не знаю, что сказать. Не спрашивайте, меня, пожалуйста… Я подумаю, а потом вам обязательно скажу!
ДОНЬЯ УРРАКА: Ну, по крайней мере, дело свое он знает хорошо?
ФРАНЦИСКА: Вы же только что слышали? /входит ЖАН./ Так что мне передать колбаснику от вашего имени?
ДОНЬЯ УРРАКА: Передай, чтобы больше добавлял чеснока и перца.
ФРАНЦИСКА: Слушаюсь, сударыня! (Уходит. П а у з а/
ДОНЬЯ УРРАКА: Вы закончили урок, капеллан?
ЖАН: Закончил, сударыня.
ДОНЬЯ УРРАКА: На десять минут раньше?

ЖАН: Да, сударыня.
ДОНЬЯ УРРЬКА: У вас ко мне дело?
ЖАН: Я прошу меня выслушать. /пауза/
ДОНЬЯ УРРАКА: Говорите.
ЖАН: Я не знаю, смею ли я вообще просить вас, о чем бы то было, но больше мне обратиться не к кому.
ДОНЬЯ УРРАКА: Для начала, юноша, успокойтесь. Не надо нервничать. Вы прекрасно знаете, что пользуетесь большим расположением людей, как в городе, так и в нашей святой обители, – поэтому я буду рада вас выслушать, и по возможности – помочь. Итак, что же за причина заставила вас прервать занятия?
ЖАН: Моя просьба, наверняка, покажется вам странной, и тем не менее... Я прошу... Вас дать мне рекомендательное письмо, для того, чтобы я мог перейти работать в другой монастырь.
ДОНЬЯ УРРАКА: Вот как? (п а у з а ) А причина? Вы можете сказать, в чем причина?
ЖАН: Уважаемая, Донья Уррака. Я понимаю, что это не достойно, – но я не хотел бы этого объяснять.

(пауза)

ДОНЬЯ УРРАКА: Дорогой юноша. Вы у нас работаете два месяца. Я боюсь, что мне будет трудно найти убедительные доводы для перевода вас в другую обитель. Прилежное знание предмета, непомерное усердие, доброта, порядочность, и вдруг - перевод. Согласитесь, что в этом есть что-то странное. А написать нечто противоположное этому – значит подставить под удар вашу карьеру, чего мне делать, как вы понимаете, совершенно не хочется.
ЖАН: Я все это очень понимаю и все равно прошу... Речь не о моей карьере, а о гораздо более серьезных идет вещах. Помогите... Я не знаю, что делать.
ДОНЬЯ УРРАКА: Рассказывайте. Не выяснив болезнь, трудно лечить больного. (Пауза)

ЖАН: Сударыня! Я не знаю, как я появился на свет, своих родителей. И моим единственным наставником был Господь, и я во всем остаюсь ему послушным.
ДОНЬЯ УРРАКА: У вас, кажется, есть брат?
ЖАН: Да, есть. Но некоторых пор, – мы не общаемся, то есть, я хотел сказать – совсем не общаемся,
ДОНЬЯ УРРЬКА: Почему?
ЖАН: Дело в том, что мой брат служит в столь странном для меня месте, что наша родственная связь стала невозможной: вы знаете – он городской палач. Поэтому я и пошел по другой дороге, по дороге ведущей к спасителю. Я молился и молюсь за тех, кого казнил мой брат.
ДОНЬЯ УРРАКА: Но они же преступники.
ЖАН: Это не важно. Они люди.
ДОНЬЯ УРРАКА: Ну и что же я должна понять о вашей болезни?
ЖАН: Я чувствую что теряю самообладание и могу совершить грех. /п а у з а/
ДОНЬЯ УРРАКА: Кто она?
ЖАН: Ваша послушница.
ДОНЬЯ УРРАКА: Имя?
ЖАН: Вы обещаете мне...
ДОНЬЯ УРРАКА: Имя!?
ЖАН: Шарлотта Баксон. Донья Уррака, я прошу вас...
ДОНЬЯ УРРАКА: Идите, Жан! Завтра, вы продолжите ваши занятия, и больше не будете прерывать их раньше положенного времени.

ЖАН: Но…

ДОНЬЯ УРРАКА: Идите!!! Идите, Жан. Я постараюсь сделать все, чтобы о моей обители по земле не гуляла дурная слава.
ЖАН: Благодарю вас, сударыня. /Уходит. Из темноты, появляется НЕМОЙ монах. п а у з а./
ДОНЬЯ УРРАКА: Подготовь приказ о назначении Шарлотты Баксон казначейшей нашего монастыря. НЕМОЙ кивает./ И еще. Я хочу знать все, о ее связи с капелланом. /НЕМОЙ кивает./ Все, иди. Нет, стой. Подойди ко мне. Как хорошо, что ты научился молчать навеки! /Целует его в засос.)

жүктеу/скачать 312 Kb.

Достарыңызбен бөлісу: