Ален Вернье Владимир Глазков авантюристы комедия

Небывалое доселе соединение Драмы, Фарса, Музыки,

Танца,

Цирка, Эксцентрики, Черной и Белой магии.

ИРИНА КАЛОЯРСКАЯ – Элегантна, темпераментна, музыкальна, прекрасно танцует, носит самые замысловатые костюмы с природной грацией.

ЖОРЖ КАЛОЯРСКИЙ – Живой, темпераментный, умеет носить костюм, танцевать, бить чечетку и перевоплощаться в любых персонажей.

ДЖОН СМИТ – большой, рыжий, предприимчивый миллионер американец. Выходец их нижних слоев. Похож на быка. Идет во всем напролом.

(Перед закрытым занавесом по обеим сторонам у порталов стоят гримировальные столики со стульями, ширмы, вешалки с костюмами и все остальное, что бывает в гримуборных театра.

Луч света на занавес. Звучит голос.)

ГОЛОС. Мы продолжаем наш благотворительный вечер, устроенный здесь в Париже в пользу нуждающихся офицеров Белой русской армии. Следующий наш русский артист увидел впервые американскую чечетку в 1901 году и так заразился этим танцем, что решил овладеть им в совершенстве. И все бы ничего, но к тому времени ему исполнилось уже 84 года. Так что сейчас в середине двадцатых… Но не будем называть точных цифр… Перед вами дедушка русской чечетки Георгий Никитин!

(Занавес открывается, и на сцену еле выходит совершенно

дряхлый старик. Он начинает что-то вытоптывать, слабо

напоминающее степ. Но постепенно он расходится и выделывает всевозможные вольты и коленца. Музыка все убыстряется и в финале он падает замертво. Но тут же встает, скинув усы и седой парик.)

ГОЛОС. И в заключении нашего парижского благотворительного вечера, по традиции, сюрприз – мы уговорили спеть Ирину Викторовну Калоярскую. Романс на стихи Беранже «Нищенка».

(Возможны различные варианты первых двух номеров!!!!.

Занавес открывается наполовину. В луче прожектора

одинокая женская фигура, задрапированная в шаль.

Романс.

Занавес закрывается.)

ГОЛОС. Извините… «Подайте милостыню ей…» Волнение. Переживания. Это так понятно. На этом наше представление разрешите объявить законченным! Благодарим за внимание! До новых встреч!

(В зале зажигается свет. Из зала поднимаются на сцену двое

мужчин с букетами. Первый – элегантный в костюме с канотье в руках, с маленьким букетиком полевых цветов, Второй -огромный в клетчатом желтом пиджаке с роскошным букетом роз.)

ПЕРВЫЙ. Извините, вы к госпоже Калоярской?

ВТОРОЙ. А вам какое дело?

ПЕРВЫЙ. Дело в том, что вам придется подождать пять минут.

ВТОРОЙ. Почему это?

ПЕРВЫЙ. Моя сестра очень устала и взволнована. И сейчас принять никого не может. Пять минут. (Направляется к двери, на ходу поправляя букет.)

ВТОРОЙ. Постойте! Это не вы сейчас танцевали чечетку в роли старика?

ПЕРВЫЙ. Я.

ВТОРОЙ. Мне понравилось. Но вы сказали «сестра»? А этот букет?..

ПЕРВЫЙ. А что брат не может подарить сестре букет цветов?! Хорошо, я вам откроюсь. Публика не всегда подносит актерам цветы, и тогда актер вынужден сам дарить их себе. Согласитесь, лучше, если это сделает кто-то из родных.

ВТОРОЙ. Извините за подозрения.

ПЕРВЫЙ. Ничего. Всякое бывает.

ВТОРОЙ. Джон Смит. Американец. Южный Элинойс. Миллионер. Миллионер…

ПЕРВЫЙ. Жорж соответственно (жест в сторону гримерки) Калоярский.

СМИТ. Вы не могли бы замолвить словечко перед вашей сестрой. А то я этих европейских обычаев не знаю. В Америке я привык сразу брать быка за рога, а тут в Париже…

ЖОРЖ. В Париже, конечно, быков меньше. Зато рогов больше…

СМИТ. А?

ЖОРЖ. Я замолвлю за вас словечко. Пять минут.

СМИТ. Я пока прогуляюсь по театру.

(Жорж подходит к “гримерке” Ирины,

стучит пальцем по воздуху. Раздается стук в дверь.

СМИТ наблюдает за происходящим. Жорж приоткрывает

воображаемую дверь, которая издает настоящий скрип.)

ЖОРЖ. Ирэн…Это я!

ИРИНА. Войдите.

СМИТ. Брат… (уходит).

(Жорж секунду стоит перед дверью, обдумывая, что скажет.

ИРИНА выходит из-за ширмы до того, как вошел ЖОРЖ, стремительно подходит в гримировальному столику, и высыпает в стакан с водой пачку таблеток.

ЖОРЖ входит. Ирина прячет стакан, отодвигая за коробку с гримом..)

ЖОРЖ. Ирэн…

ИРИНА. Разве мы знакомы?

ЖОРЖ. Сколько раз я представлял себе эту минуту, когда я увижу вас и произнесу: «Ирэн»… Нет, вру…

ИРИНА. Наверняка, врете.

ЖОРЖ. Вы меня не поняли. Я просто не знал вашего имени. Я шептал в тишине ночи все женские имена, которые приходили мне на ум. Я примерял их на ваш образ, как отчаявшийся принц, примеряет хрустальный башмачок всем, чтобы найти одну… единственную Золушку.

ИРИНА. Я что-то ничего не понимаю… Мы с вами где-то виделись?

ЖОРЖ. И да, и нет.

ИРИНА. Перестаньте говорить загадками.

ЖОРЖ. Впервые, я увидел вас в Петербурге на Невском проспекте…

«Я через Невский перебегал, а вы из магазина выходите, в карету садитесь. Так меня тут и прожгло».

ИРИНА. Идиот.

ЖОРЖ. Что?!

ИРИНА. «Идиот» – роман Федора Михайловича Достоевского. Монолог Порфирия Рогожина. Неужто, играли?

ЖОРЖ. Репетировал… (Направляется к выходу.) Ко всем прочим достоинствам, она еще и образована… (Вдруг развернувшись). Я вас проверял! Можете ли вы мне подыграть? Вложил ли Господь Бог в эту смазливую оболочку хоть каплю таланта, или вы просто истеричка…

ИРИНА. Да как вы смеете?!

ЖОРЖ. Смею! А вам надо бы знать, раз вы беретесь выступать на сцене, что плакать должен не артист, а зритель!

ИРИНА. Да кто вы такой?! Что вам от меня нужно?! Подите вон! Немедленно! Не то я!…

ЖОРЖ. Блистательно! Ведь можете! Слушайте, в вас есть темперамент и стервозность!

ИРИНА. Что?! Вы… Вламываетесь в мою гримерку, называете стервой?!

ЖОРЖ. Любая хорошая актриса – стерва. Если бы там, на сцене вы рассердились вместо того, чтобы реветь!.. Тогда бы ревела публика! Я готов вложить в вас свой талант режиссера.

ИРИНА. Хам. Нахал. Да я задушу вас!

ЖОРЖ. Зачем? Я и так умру… Как говорит Станиславский: «Режиссер должен умереть в актере!» Вот я в вас и умру…

ИРИНА. Ну, уж нет! Я не собираюсь становиться для вас кладбищем.

ЖОРЖ. Почему бы не попробовать? Вдруг, это окажется единственно святым местом, где еще покоятся останки таланта. Вдруг на него будут возлагать цветы и надежды.

(Хочет поставить букетик в стакан с «отравленной» водой. Ирина стремительно отталкивает его руку от стакана).

ИРИНА. Убирайтесь вон! Самонадеянный выскочка!

ЖОРЖ. Извините, я не представился. Георгий Никитин. Можно просто Жорж. Мне предложили здесь в Париже поставить спектакль с русскими актерами. И мне нужна актриса как раз вашего плана. Согласны?

ИРИНА. С вами? Спектакль? Ни за что!

ЖОРЖ. Они платят триста франков…

ИРИНА. Когда начнем?

ЖОРЖ. Тут есть еще одна сложность. Окончательное решение о распределении ролей принимаю не я, а продюсер. Какой-то американец миллионер. Я его не видел. Этакое инкогнито из Нью-Йорка. Выдает себя за другого. Сцены всякие разыгрывает. Вот он всех и проверяет.

ИРИНА. И как он будет меня проверять?

ЖОРЖ. Не знаю… Он должен был смотреть сегодняшнее представление. Может не смог…Его бы самого взять да хорошенько разыграть! Вот бы уж я посмеялся!

ИРИНА. В этом я бы вам с удовольствием помогла!

(Появляется СМИТ. Стук в дверь.)

ИРИНА. Войдите.

(СМИТ приоткрывает воображаемую дверь.)

СМИТ. Разрешите? (Видит Ирину, тушуется.) Дж-ж-ж-ж... Джон Смит! Миллионер! Американец! Из… этой..

(ИРИНА выразительно смотрит на ЖОРЖА. СМИТ тоже

переводит на него взгляд, ища поддержки.)

ЖОРЖ. Из Америки. Ирина Калоярская. Жорж Калоярский, старший брат своей сестры.

(ИРИНА удивленно смотрит на только что появившегося брата.)

ЖОРЖ. Пока, Сестричка! (Легко целует ее в щеку.) Извините, мне пора. Мистер Смит…

СМИТ. Джон…

ЖОРЖ. Джон. Вы где остановились?

СМИТ. В отеле «Золотой лев». 666 номер. Милости просим!

ЖОРЖ. Какое совпадение! И я там же! Только в 606. (Ирине) В 606! Ухожу! Пока! Звоните!

(ЖОРЖ выходит за дверь. Прислушивается к тому, что происходит в гримерке. Видит большой колокол, которым дают в театре третий звонок.)

ИРИНА. Какие прекрасные цветы!

СМИТ. Ой! (Протягивает букет.) Это вам!

ИРИНА. Мне?!

(Она открывает ладони навстречу букету.

СМИТ, полагая, что цветы уже у нее в руках, разжимает кулак,

и розы падают на пол. ИРИНА и СМИТ одновременно

наклоняются, и стукаются лбами.

В это же время ЖОРЖ подпрыгивает, ударяет в колокол, и

убегает.)

ИРИНА. Ой, мамочка!

СМИТ. Я такой неловкий! Простите! Вы слышали?

ИРИНА. Что?

СМИТ. Как будто колокольчик...

ИРИНА. Ангел родился. Или кто-то влюбился.

СМИТ. Это добрый знак...

ИРИНА. То, что я об вас ударилась?

СМИТ. Я удивляюсь, как вы об меня не расшиблись.

ИРИНА (лукаво). Так вы, стало быть, слышали колокольчик?

СМИТ. Клянусь! Может, это в голове дзинькнуло? Я когда-то брал уроки вокала, так мой педагог учил нас, что череп – это тот же купол, и чем меньше мозгу, тем больше купол, тем больше пространства для звука, и тем лучше (поставлено) рэ-зонатор!

ИРИНА. А как у вас с резонатором?

СМИТ. В полном порядке. Хотите, возьму ля контроктавы?

(ИРИНА хочет возразить, но не успевает, СМИТ исторгает душераздирающий вопль: что-то среднее между оргией мартовского кота и ревом вымирающего буйвола.)

ИРИНА. Взяли?

СМИТ. Кажется, взял.

ИРИНА. Теперь положите на место.

СМИТ. Что?

ИРИНА. То, что взяли.

СМИТ. Не понял...

ИРИНА. Ваш педагог был, пожалуй, прав... Насчет резонатора.

СМИТ. Да! Я у него был лучший ученик. Хотите я вам еще спою?

ИРИНА. Потом! И к хорошему надо привыкнуть. А сейчас извините, мне необходимо переодеться.

СМИТ. Вы, извините! Я такой неловкий! (По пути, развернув стол и опрокинув стул, направляется к выходу.)

ИРИНА. Ну что вы, нисколько! И спасибо вам за цветы!

СМИТ. Если позволите, я подожду вас за дверью...

ИРИНА. Ну, подождите...

( СМИТ выходит. Ирина выходит из-за ширмы, берет букетик, оставленный ЖОРЖЕМ, рассматривает и быстро ставит в стакан с водой. Цветы, словно переломленные пополам, тут же никнут. Лицо ИРИНЫ освещается улыбкой, разглядывая стакан, она уносит его за ширму.

СМИТ, оглядевшись по сторонам, приникает к замочной скважине, облизывается. Достает из кармана браслет, кладет его возле двери и снова склоняется к замочной скважине. Тут дверь распахивается, и повергает искателя наслаждений в изумление и на пол.)

СМИТ. Вы... Я... Вы... Спросите, почему я сижу на полу?

ИРИНА. Хорошо. Спрашиваю. Почему вы сидите на полу, а не на потолке?

СМИТ. Вы так ставите вопрос? (На секунду задумывается.) Отвечаю! Потому что я только что упал с потолка на пол и, кажется, что-то обронил во время полета у самых ваших дверей.

ИРИНА (поворачивается). А! (Видит браслет.) О! (Поднимает его.) Ого!

СМИТ (значительно). Ого-го-го-го!

ИРИНА. Что означает ваше ржанье?

СМИТ. Лишь то, что у меня в номере к этому браслету лежат серьги и ожерелье.

ИРИНА. И вы вообразили, что я отправлюсь к вам в номер?! (Снимает с руки браслет, который неизвестно каким образом оказался там.) Вы думаете, меня можно купить?! Я, по-вашему, кто?..

СМИТ. Святая! Дева Мария! О-о-о! (Трясет головой) Я хотел сказать: Жанна д’Арк!.. То есть леди! Настоящая леди. Леди Макбет!

( ИРИНА развернулась, чтобы уйти.)

СМИТ. Нет! (Упал на колени.) Я перепутал! Я хотел сказать: Офелия!

ИРИНА. В третьем акте или четвертом?

СМИТ. Что?

ИРИНА. Офелия в каком акте?

СМИТ (напряг резонатор). В четвертом. Разумеется, в четвертом!

ИРИНА. Я, по-вашему, похожа на сумасшедшую? Благодарю покорно!

СМИТ. Я не то имел ввиду! Я имел ввиду чисто отеческие чувства! Не согласится ли прекрасная Офелия отобедать с бедным Йориком.

ИРИНА. С кем?

СМИТ. Чертов Шекспир! У него столько народу в романах, что я их все время путаю! (Достает блокнот из кармана пиджака, листает.) Ага! “Отец Офелии – Полоний!” А кто же тогда Йорик? “Йорик – череп”. Теперь все ясно.

ИРИНА. Что это у вас?

СМИТ. Это мне секретарь составил для поддержания разговора в компании. Я туда анекдоты записываю. Интересные... О чем я? А! Так не согласится ли Офелия отобедать с Полонием, и не в номере, упаси Боже, а в ресторане при гостинице, где я остановился, там отличная французская кухня. Скромный ужин.

ИРИНА. Ну, уж нет!!!

СМИТ. Поймите меня правильно...

ИРИНА. Дудки! Если уж ужин, то шикарный! С шампанским, икрой и прочее! Вы мне заплатите за ваше оскорбление сполна. По счету!

СМИТ. Готов! С удовольствием! “На врага!”– как говаривал Бисмарк.

ИРИНА. Не пылите, а то от вашего Бисмарка у меня будет насморк. Я вас еще не простила. У меня сегодня было последнее выступление, и теперь я жажду крови! Крови! Бифштекс с кровью и жареным картофелем! Нанесем сокрушительный удар по талии. Знаете, что такое талия? Уберите руки! Талия – это богиня комедии. Вперед! Крови!.. И устриц.

СМИТ. Да! Да! Богиня! Фея! Нимфа! Инфузория!

ИРИНА. Э, нет! Инфузория, чур, это – вы! Чего же мы медлим?

СМИТ. Действительно. “Устремимся же навстречу...”

ИРИНА. Только без пошлостей.

СМИТ. Но это же строчка из Шекспира...

ИРИНА. Да? Ну, тогда... А, впрочем, все вы мужчины одинаковы!

( Скрываются за занавесом.)

(Шикарный номер в гостинице. Полумрак. Шум в коридоре. Голоса. Открывается дверь. В проеме СМИТ и ИРИНА,

видны лишь их силуэты. У СМИТА в руке початая

бутылка шампанского. Он пытается поцеловать спутницу, но

та настолько ловко уворачивается, что оказывается в номере.

Хозяин вваливается следом.)

СМИТ. Подождите, я сейчас включу (на французский манер) тор-шэр.

ИРИНА. Я предпочитаю (подхватила французский акцент) а-бо-жю-юр. Тем паче, что кто-то собирался показать что-то при свете электричества.

СМИТ. Куда нам спешить? Вам надо набраться...

ИРИНА. Я сама все наберу, что нужно. Пусть принесут в номер еще шампанского и чего-нибудь экстравагантного. (Идет, шатаясь, к телефонному аппарату.)

СМИТ. Я не про то... Наберитесь...

ИРИНА. Алло! Шестьсот шестой номер!

СМИТ. Шестьсот шестьдесят шестой.

ИРИНА. Вы уверены?

СМИТ. Абсолютно. (Показывает бирку на ключе.) Вот! 999.

ИРИНА. А! Перевернитесь!

СМИТ (проворачивается вокруг себя). Все равно 999.

ИРИНА. У этой гостиницы только восемь этажей.

СМИТ. Вы хотите сказать, что я живу на крыше?

ИРИНА. Шикарный чердак! Ой! (В трубке что-то зашумело.) – Алло! Номер 666. Шампанского и чего-нибудь экстравагантного! – Да... – И таблеток от головной боли. – Нет. Это на завтрак. – Ровно в одиннадцать секунда в секунду? Пять минут – засекаю. (Повесила трубку.) Так чего вы хотели набраться?

СМИТ. Не я – вы!

ИРИНА. Не говорите загадками. Вы меня интригуете.

СМИТ. Но как! Впрочем, я не про то... Вам надо набраться... Вы разрешите снять пиджак?

ИРИНА. Вот так сразу?! Снимайте!

СМИТ. Благодарю! (Вешает пиджак на спинку стула, слегка распускает галстук.) Вы должны набраться... (С испугом смотрит на телефон, тот молчит. Осторожно.) Набраться... терпения. Я хочу вам продемонстрировать... Я на секунду в спальню.

ИРИНА. Я вся – нетерпение.

СМИТ (на пороге спальни). Я столько слышал о русских женщинах...

ИРИНА. Что теперь решили попробовать.

СМИТ. Что вы... (Уходит, но тут же возвращается.) А можно? Извините!

(Уходит. Дверь в спальню захлопывается. ИРИНА мигом трезвеет, прислушивается к звукам, долетающим из спальни, затем, скинув туфли, быстро перебегает к стулу и запускает руку во внутренний карман оставленного пиджака. Извлекает оттуда толстый бумажник, а из него паспорт.)

ИРИНА. Корриган Джозеф. Я сразу почувствовала, что мистеров Смитов развелось слишком много, даже для такой большой страны, как Америка. (Достала фотографию.) Чудные поросята. Все в папу. Ого! (Вытащила пачку стодолларовых купюр, затем засунула обратно.) Это точно он! Ну, погодите, мистер Инкогнито! Вам нужен спектакль?

( Возня за дверьми спальной. ИРИНА быстро возвращает бумажник на место.)

ИРИНА. Кто там скребется?

СМИТ. Это мышка.

ИРИНА. Ой! Нет! Я терпеть не могу мышей!

СМИТ. Тогда – это кошка.

ИРИНА. И кошек тоже.

СМИТ. А собак?

ИРИНА. У вас что там, зверинец? Тогда пусть будет тигр.

СМИТ (объявляет, как в цирке). Саблезубый тигр.

ИРИНА. Скорее облезлый...

(В проеме СМИТ, облаченный в байковую пижаму в цветочек. Байковый тигр рычит.)

ИРИНА. Ага! Вы хотели продемонстрировать мне свою пижаму? Мне нравится в цветочек. Хотя тигру более подошла бы полоска.

СМИТ. Я не про то... Внимание! Алле-гоп! (дергает за веревку и... пижамные штаны сваливаются на пол.)

ИРИНА. Эффектно. Вы думаете, это номер?

СМИТ (смущенно). Извините! Я не то выдернул... Простите, ради Бога! Я умоляю!

ИРИНА. Хорошо, хорошо. Попробуйте еще. Может, на этот раз нам всем больше повезет.

СМИТ. Алле!.. Нет, я лучше просто.

ИРИНА. Отчего же?! У вас очень здорово получается. Впечатляет.

СМИТ. Правда? Ну, тогда!... Алле-гоп! (Тянет за веревочку. На этот раз появляется ожерелье.) Ну, как?

ИРИНА. На этот раз значительно лучше.

СМИТ. Вы думаете?!

ИРИНА. Никакого сравнения!

СМИТ. Вы позволите, я примерю на вас?

ИРИНА. Вам не позволишь, так вы это сделаете без позволения.

СМИТ. Вы так думаете?

ИРИНА. Это вы так думаете.

СМИТ. Я? (Надевает ей на шею колье.) Я сейчас думать вообще не способен.

ИРИНА. Слово “сейчас” здесь явно... О! О!!! (Второе “О” уже относится не к колье, а к проворным мужским рукам, которые, застегнув замочек на шее, стали расстегивать пуговицы на платье.)

ИРИНА. Сколько сейчас времени?

СМИТ (смотрит на ручные часы). Одиннадцать.

ИРИНА. Ровно?

СМИТ. Ровно.

ИРИНА (посмотрев на собственные часики). Ваши, к сожалению, спешат на пятнадцать секунд.

СМИТ. При чем тут секунды?!

(СМИТ переходит в наступление. ИРИНЕ удается увернуться, они кружат вокруг стола.)

ИРИНА. Тигр хочет мяса...

(ИРИНА «пишет восьмерки» по номеру, СМИТ ее преследует.

Когда они пробегают мимо двери к ним присоединяется

ГОРНИЧНАЯ с подносом, на котором теснятся всевозможные закуски, и теперь они кружат по номеру вереницей.)

СМИТ (на ходу). Не уйдешь, моя коровка! (Видит веревку на своих штанах). О! Лассо!

(СМИТ дергает за веревку и штаны падают на пол,

увлекая за собой их владельца. На полном ходу ГОРНИЧНАЯ врезается в мужчину без штанов, который, тщетно пытается обрести вертикальное положение, но не в силах оторвать рук от пола.)

ГОРНИЧНАЯ. Ой! (Пытается прикрыться подносом, на нем что-то опрокидывается и проливается на трусы Смиту.)

СМИТ. Что это?

ГОРНИЧНАЯ. Это? Соус. Вот только какой? Пикантный с шампиньонами или острый с французским перцем?

ИРИНА. Простите, вам не жжет?

СМИТ (еле сдерживаясь). Спасибо, нет.

ГОРНИЧНАЯ (радостно). Значит, пикантный с шампиньонами. Позвольте, я вытру. Не бойтесь, тряпка чистая – мы ей пыль вытираем...

СМИТ. Нет уж! (Вспомнив о гостье, заставляет себя улыбнуться.) Спасибо. Я сам! Я на секунду в ванную. (Горничной) А вы... вы, поставьте все, что осталось на стол, и выметайтесь.

ГОРНИЧНАЯ. А чаевые?

СМИТ. За что?!

ГОРНИЧНАЯ. За обслуживание.

СМИТ. Вон!!! Убирайтесь вон! Немедленно!

(Горничная втянула голову в плечи и сделала книксен.)

ИРИНА. Давайте я вам помогу.

(Дверь в ванную захлопывается. )

ИРИНА. Вы испачкались. Позвольте…

(Ирина тряпкой смахивает капли соуса с наряда

горничной, та удивленно взирает на нее, и вдруг...)

ГОРНИЧНАЯ (басом). Ну, как он?

ИРИНА (вскрикивает и падает на стул). А!

ГОРНИЧНАЯ (голосом Жоржа). «Я Невский перебегал, а Вы из магазина выходите… Тут меня…»

ИРИНА. Это вы?

ЖОРЖ. Нет, Джек Потрошитель!

ИРИНА. Ой, я не могу! В таком виде!

(И тут ИРИНА начинает хохотать.)

ЖОРЖ. Я вызвал к себе в 606 портье-мужчину, но пришла горничная и сказала, что согласно традиции отеля, шестой этаж обслуживает исключительно женский персонал. И поинтересовалась, что мне угодно? – Мне угодно, чтобы ты разделась, – сказал я ей. Она разделась – я оделся.

Что он?

ИРИНА. Играет в Джона Смита. А на самом деле-то его зовут Джеймс Корриган.

ЖОРЖ. А откуда вы узнали?

ИРИНА. Не утерпела, залезла в карман…

ЖОРЖ. Так! В вас определенно есть задатки будущей профессии. Что в кармане?

ИРИНА. Порядка тысячи долларов наличными. Чековая книжка. Фото жены и двух поросят.

ЖОРЖ. Он что, фермер?

ИРИНА. Я имела в виду детей.

ЖОРЖ. Вам, Ирочка, надо развивать в себе чувство материнства... Но не спешно…

(Раздается голос из ванной комнаты.)

СМИТ. Она ушла?!

ИРИНА. Да.

(Горничная, стараясь не шуметь, и с трудом балансируя на высоченных каблуках, двинулась к двери.)

СМИТ (из ванной). Я не слышал, как хлопнула дверь.

(ЖОРЖ приподнял фотоаппарат Смита, собираясь его

хлопнуть об пол, но неожиданно передумал и опрокинул стул.)

СМИТ. Вот теперь слышал.

ИРИНА (шепотом). А зачем вам фотоаппарат?!

ЖОРЖ. Еще не знаю. Но, кажется, у меня появилась идея!

ИРИНА. Может, расскажете? Я ведь тоже...

ЖОРЖ. Возможно, вам даже удастся остаться в живых…

ИРИНА. Глупо!

ЖОРЖ (серьезно). Девочка… Не так глупо, как ты думаешь...

ИРИНА. Что?..

(Дверь за горничной неслышно закрывается, а дверь из ванной с грохотом распахивается. Теперь СМИТ стоит в халате.)

ИРИНА. У нас сегодня в программе демонстрация мужского нижнего белья? Я угадала?

СМИТ. Нет! У нас сегодня вечер любви, неги и страсти!

ИРИНА. Какие страсти вы рассказываете. Так нельзя... (Уходит от преследования между столов и стульев.) А неделя ухаживаний? А вечера на скамейке в парке? А серенады под окном?

СМИТ (радостно). Серенады?!!

ИРИНА. Нет! Я пошутила!

(Но было уже поздно. Он запел.)

СМИТ. “Мой час настал, и должен я погибнуть!

Хоть никогда я так не жаждал жизни!

Ха-ха-ха!”

(Дверь номера с грохотом распахивается, и из коридора в комнату влетает горничная.)

ГОРНИЧНАЯ. Кому здесь плохо?!

СМИТ. Мне. Хорошо!!!

СМИТ. Я – пел!

(СМИТ оттесняет горничную к двери, выпроваживает и запирает дверь на ключ.)

ИРИНА (серьезно). Что вы делаете? Зачем вы заперли дверь? Дайте мне ключ!

СМИТ. Ключ? Какой ключ?

ИРИНА. Если вы полагаете, что это смешно, то вы заблуждаетесь. Без глупостей, пожалуйста. Ключ у вас в руке.

СМИТ. Ах, этот? Я его проглотил. (Показывает.) Вот так – взял и проглотил. Вот так... (Неожиданно ключ выскальзывает из пальцев и проваливается в рот. Сдавленным голосом.) Караул! Я его проглотил.

ИРИНА. Мне не до шуток!

СМИТ (хрипит). Мне тоже... Помогите! Ради бога!

ИРИНА. Вы что, серьезно проглотили ключ? Ну, знаете – это даже для вас – чересчур!

СМИТ. Я гибну! На помощь! Позовите кого-нибудь!

ИРИНА (бьет его по спине). На помощь! Помогите!

( Стук в дверь.)

ГОЛОС ГОРНИЧНОЙ. Отворите, мадам! Что там у вас происходит?!

СМИТ. Я умираю. Я уже умер. Он торчит у меня поперек горла!

(ИРИНА бьет его пару раз кулаком по спине.)

СМИТ. Осторожно! Ключ проваливается ниже! Он перекроет кислород! Я задохнусь... Уже...

(ИРИНА хватает его за ноги, перевертывает вверх тормашками.)

ИРИНА. Не надо. Только никаких трупов.

(На подоконнике появляется женская туфля, затем другая, следом туда же взбирается ГОРНИЧНАЯ в съехавшем на сторону парике. Она надевает туфли, поправляет прическу и влетает в комнату.)

ГОРНИЧНАЯ. Что вы себе позволяете?! (Падает с каблуков, но тут же вскакивает и видит, как ИРИНА трясет огромного мужчину за ноги.) Не понял! Кто кого насилует?

ИРИНА. Он проглотил ключ.

ЖОРЖ. Какой ключ?

ИРИНА. Ключ от тюремной камеры! Если вы мне не поможете. Он сейчас умрет.

СМИТ (еле слышно). Уже.

ЖОРЖ. Что уже?

СМИТ. Уже умер.

ЖОРЖ. Не надо торопиться.

(ЖОРЖ укладывает СМИТА на диван и извлекает из собственного бюста связку ключей и отмычек.)

ИРИНА. А это ключи от пояса верности?

ЖОРЖ. Ирина, это ирония? Спокойно. На ключе должен быть брелок. Сейчас мы его подцепим... Так... Сорвалось! ( Сменил отмычку.) Тихо! Не трепыхаться!

(Взявшись за нос пациента, как за дверную ручку, он вставляет в замочную скважину рта изогнутую проволоку и, что-то подцепив ей, дважды проворачивает, а затем вытаскивает ключ.)

А все уверяли, что английский замок трудно открыть, особенно, когда ключ в скважине.

ИРИНА. Возможно, но этот замок был американского образца.

СМИТ (приходит в себя). Жив! Опять не помер!

( ГОРНИЧНАЯ, подойдя к зеркалу, начинает приводить себя в порядок.)

СМИТ (горничной). Милая! Дорогая! Позвольте я вас поцелую!

ГОРНИЧНАЯ. Что вы! Я девушка честная! Мне еще замуж выходить. (Видит туфли, которые она умудрилась потерять в борьбе за жизнь Смита.)

СМИТ. Что это? Туфельки? Позвольте, я надену их на ваши маленькие ножки?

ЖОРЖ. Я не Золушка, а вы не принц. Уж лучше я сама.

(Горничная тянется к туфлям, но СМИТ оказывается

проворнее.)

СМИТ. Позвольте! Осчастливьте!

ГОРНИЧНАЯ. Ах, какие мы женщины слабые создания: в стужу устоим, а от ласкового слова таем.

( СМИТ становится на колено и надевает Горничной туфли.)

ИРИНА. Я вам не мешаю?

СМИТ. Ирина, неужели вы ревнуете?!

ИРИНА. Что вы! Я даже разрешаю вам ее поцеловать.

СМИТ. Вы не обидитесь?

ИРИНА. Я бы сделала это сама, но, боюсь, нас неправильно поймут.

СМИТ (вытерев рот рукавом пижамы). Тогда позвольте...

ГОРНИЧНАЯ. Еще один шаг, и я затолкаю ключ вам обратно в глотку.

СМИТ. Тогда вот вам двадцать долларов.

ГОРНИЧНАЯ. Я честная девушка, и не продаюсь за двадцать долларов!

СМИТ. Я не хотел...

ГОРНИЧНАЯ. Давайте сорок… Фунтов.

СМИТ. Но у меня с собой только доллары...

ГОРНИЧНАЯ. Ладно, так и быть! Давайте доллары. Но тогда семьдесят.

СМИТ. А еще говорят, быть честным – не прибыльно...

(Горничная проделала замысловатый книксен, и деньги исчезли в ее руке.)

ГОРНИЧНАЯ. Мерси. Я принесу вам карамель.

СМИТ. Я не люблю карамели.

ГОРНИЧНАЯ. Лучше сосать леденец, чем ключ от двери. (Уходит.)

СМИТ (орет). Я не выношу карамели, и не терплю, когда мне мешают!

(Дверь быстро захлопывается.)

СМИТ. Наконец, мы одни...

ИРИНА (голос ее дрогнул). Что вы собираетесь делать?

СМИТ. Перестаньте корчить из себя дуру и выставлять меня идиотом!

ИРИНА. При чем тут я? Это же не я засовывала вам в горло ключ!

(СМИТ бросает ее на диван, затем с ловкостью павиана одним прыжком оказывается рядом и нависает над ней всей своей тушей.)

ИРИНА. Что вы делаете с моим платьем?! Не смейте его рвать! Оно денег стоит! Вы сошли с ума! Уйдите немедленно! На по...

(СМИТ зажимает ладонью ее рот. )

СМИТ. Если мне что-то нравится, я это беру. Добром или силой! Кусаться вздумала! Стерва! ( Замахивается, собираясь ударить по щеке.)

ИРИНА. На помощь! На помощь!

СМИТ. Можешь орать сколько влезет. Никто не услышит! И никто не придет!

(Стул у двери падает на пол. На пороге Горничная с подносом, на котором нечто прикрытое белой салфеткой.)

ГОРНИЧНАЯ. Улыбочку!

(Горничная сдергивает салфетку, под ней фотоаппарат. Щелчок затвора, и Смита буквально сносит с дивана на пол.)

СМИТ. Я убью вас!

ГОРНИЧНАЯ. Ну, нет! (Голос горничной погрубел.) Это я убью вас. А фотографию отправлю жене и детям в Южный Элинойс. Убью вас и эту похотливую кошку! Наконец, я тебя выследил. (Ставит поднос на столик и вытаскивает из-за фотоаппарата маленький браунинг.)

СМИТ. Я ничего не...

(Горничная медленно стаскивает с головы парик.)

ИРИНА. Жорж! Я здесь не при чем! Клянусь! Это он! Я просто хотела пошутить. Это же смешно. (Пытается рассмеяться.) Ха-ха... А он не понял. Я сопротивлялась. Ты видишь, он мне платье порвал.

СМИТ. Послушайте, я понимаю... вам обидно за честь сестры, но...

ЖОРЖ. Сестры?! (хохочет) Сестры?! Она – моя жена! Бывшая жена. (Поднимает пистолет.) Потому что с этой минуты – я вдовец.

ИРИНА. Я тебя умоляю! Послушай!

СМИТ. Вы не сделаете этого! Вы шутите? Да?

ЖОРЖ. Я застраховал ее жизнь на пятьдесят тысяч. Я шучу?

СМИТ. Я вам верю. Такими суммами не шутят.

ЖОРЖ. Рад, что перед вашим концом, мы нашли взаимопонимание. Вы умрете вторым.

СМИТ. Спасибо.

( ИРИНА швыряет диванную подушку об пол.)

ИРИНА. Сговорились! Подлецы!

( Вторую подушку она швыряет в пистолет. Рука Жоржа на секунду отклоняется влево, и уличенная жена стремительно бежит к двери. Выстрел. Ваза с цветами на столике разлетается вдребезги.

Еще выстрел!

ИРИНА, подстреленная, падает. ЖОРЖ склоняется над ней, безумным взглядом уставившись в пространство.

СМИТ на цыпочках двинулся к выходу. Он уже у двери.)

ЖОРЖ (направляет на него пистолет). Куда?!

СМИТ. Я здесь. Я просто своим присутствием не хотел мешать вашему горю.

ЖОРЖ. Теперь твоя очередь.

СМИТ. У меня к вам деловое предложение.

ЖОРЖ. Ты умрешь!

СМИТ. Обязательно. Обязательно умру. Только хотелось бы несколько позже и при других обстоятельствах.

ЖОРЖ (пренебрежительно). Хочешь выторговать отсрочку...

СМИТ. А можно?

ЖОРЖ. Сколько?

СМИТ. Пока вам выдадут пятьдесят тысяч пройдет уйма времени. Суды... Адвокаты... Сто долларов вам ведь не помешают?

(Взгляд Жоржа снова делается опасно безумным.)

СМИТ. Это была неудачная шутка! Пятьсот... Тысяча! Это все, что у меня есть с собой. Они там, в кармане пиджака. Хотите проверить?

( СМИТ делает шаг в сторону стула, но ЖОРЖ его

останавливает, качнув пистолетом.)

ЖОРЖ. Вы не понимаете... Я застал свою жену в момент измены – у меня есть фотокарточка – и, находясь в состоянии аффекта, убил ее и ее любовника...

СМИТ. А разве нельзя убить одну жену? Без любовника?

ЖОРЖ. Можно. Но тогда какой же это будет аффект? Мне никто не поверит. И плакали мои пятьдесят тысяч. Извините. Мне искренне жаль. Но трупов должно быть два...

СМИТ. Два…

ЖОРЖ. Или не одного!

СМИТ (вдруг просияв). Я вам выпишу чек на пятьдесят тысяч на предъявителя! Неизвестно еще как посмотрит суд на происшедшее, а тут – дело верное! И не нужно таскаться по судам. Завтра уже деньги будут у вас! Слышите?! У вас уже завтра будет пятьдесят тысяч!

ЖОРЖ. Ну, вы сильны! Когда вы все это придумали?

СМИТ. Только что. Соглашайтесь! Ну!

ЖОРЖ. Не надо меня торопить! Я не могу думать так быстро, как вы!.. А вдруг это ловушка? Вы выпишите мне чек. Я вас отпущу. А вы отправитесь в полицию!

СМИТ. У вас же останется моя фотография. Поверьте, я не стану рисковать своей репутацией и своими миллионами ради пятидесяти тысяч!

ЖОРЖ. А вдруг?

СМИТ. Послушайте! Вы же можете меня обвинить в убийстве вашей жены! Свидетелей ведь нет?

ЖОРЖ. Нет...

СМИТ. Так я выписываю?

ЖОРЖ. Что вы со мной делаете?! Прости меня, дорогая!

СМИТ. Да уж, не дешевая...

ЖОРЖ. Вы что-то сказали?

СМИТ. Можно я пройду к пиджаку за чековой книжкой?

ЖОРЖ. Не двигаться! Может у вас там пистолет?

СМИТ. Клянусь, нет.

ЖОРЖ. Я вам верю. Как муж – мужу. Но лучше я сам.

( ЖОРЖ достает портмоне, вытаскивает оттуда деньги, остальное засовывает обратно, и бросает пиджак владельцу.)

Выписывайте поскорее и убирайтесь!

СМИТ (пишет, потом останавливается). Может, сойдемся на тридцати пяти тысячах?

ЖОРЖ. На четырех.

СМИТ. А?

ЖОРЖ. Я считаю до трех. На четырех – стреляю. И пусть свинец платит за золото. Раз!

СМИТ. Вот!

ЖОРЖ (внимательно изучил чек). Два!

СМИТ. Па-па-па-па-па-па-па...

ЖОРЖ. Хватит клацать зубами! Тоже мне – пулемет “Максим”. Не можете говорить – изъясняйтесь жестами.

( СМИТ показывает пальцем сначала в направлении спальни, а потом на свои голые ноги под халатом.)

ЖОРЖ. Брюки можете забрать. И последнюю рубашку тоже.

( СМИТ быстро бежит в спальню и обратно. Останавливается у двери.)

СМИТ. А труп?

ЖОРЖ. Можете забрать с собой.

СМИТ. Я?

СМИТ. Нет... Я...

ЖОРЖ. Не беспокойтесь! К утру здесь не останется никаких следов.

СМИТ. Спасибо. А где же я проведу эту ночь?

ЖОРЖ. На скамейке. В парке. Вместе с бездомными. Вам будет полезно взглянуть на жизнь с обратной стороны. И проваливайте! Я ведь все же любил эту женщину! Оставьте нас вдвоем!

СМИТ. Иду! Ухожу. Уже ушел...

( Стараясь не шуметь, СМИТ прикрывает за собой дверь.)

ЖОРЖ. И о гроб невесты милой

Он ударился всей силой.

Гроб разбился. Дева вдруг

Ожила. Глядит вокруг

Изумленными глазами

И, качаясь над цепями...

( ИРИНА открывает глаза. Приподнимается.)

ИРИНА. Привздохнув произнесла:

“ Как же долго я спала!”

ЖОРЖ. И встает она из гроба...

“Ах!”

( Хохочут.)

ИРИНА. Это, конечно, импровизация! Но надо же предупреждать! Я вас чуть не убила, когда вы меня застрелили! А когда услышала про страховку в пятьдесят тысяч, чуть раньше срока не ожила. Вы– гений!

ЖОРЖ. Не буду спорить. Боюсь проиграть!

( Дверь медленно приоткрывается. Просовывается голова СМИТА. )

СМИТ. Извините. ( Видит оживший труп.)

ИРИНА (смех переходит во всхлипывания). Прости, как я тебе прощаю! (Еле слышно.) Прости и прощай!..

(Ирина падает на руки ЖОРЖА. Ее тело напрягается в

предсмертной судороге, она, стараясь сдержать боль,

прикусывает зубами нижнюю губу, и вдруг вся обвисает на

руках партнера, уставясь неподвижным взглядом на Смита.

Из уголка рта сбегает тоненькая струйка крови.

ЖОРЖ закрывает ей глаза.)

ЖОРЖ. Зачем ты вернулся? А! Убийца всегда возвращается на место преступления.

СМИТ. Я не убийца... Убийца... Я не за тем... вы не могли бы мне отдать негатив?

ЖОРЖ. Уйди! Прошу… Не заставляй взять еще один грех на душу!

( Выпускает ИРИНУ из рук. Тело с грохотом падает на пол.

СМИТ вздрагивает.)

СМИТ. Я... Вдруг вы... Шантажировать...

ЖОРЖ. Если ты сейчас исчезнешь, и если полиция не узнает обстоятельств смерти, то этой фотографии никто никогда не увидит. Клянусь.

СМИТ. Я вам верю. Как муж мужу!

ЖОРЖ. Еще раз вернешься – я разряжу в тебя всю обойму.

СМИТ (отступая). Крепитесь. Мужайтесь. Мысленно с вами.

( СМИТ исчезает за дверью.)

ИРИНА. (Приподнимаясь, потирая затылок и вытирая кровь.) Ой! Вы меня чуть было на самом деле не убили!

ЖОРЖ. Дорогая, когда в следующий раз будешь умирать, я тебе разрешаю быть менее убедительной.

ИРИНА. Георгий…

ЖОРЖ. Зови меня всегда просто Жорж. И давай на «ты».

ИРИНА. А когда он вернется?

ЖОРЖ. Кто?

ИРИНА. Этот… Продюссер…

ЖОРЖ. Надеюсь, что никогда. А с чего ты взяла, что это продюсер?

ИРИНА. Погодите!.. Вы же говорили спектакль…

ЖОРЖ. Я от своих слов и не отказываюсь.

ИРИНА. Так это было не инкогнито-продюсер, играющий Джона Смита…

ЖОРЖ. Я его вообще первый раз видел. Но что-то мне подсказывало, что вас опасно оставлять с ним наедине. Поэтому я всегда был рядом.

(ИРИНА встает, обводит комнату глазами.)

ИРИНА. А как же разбитая ваза? И дырка в стене от пули?

ЖОРЖ. Первый и третий патрон боевые, а второй и четвертый – холостые. Тебе повезло, что ты умерла от второго выстрела.

ИРИНА. Так… Чек на предъявителя? Труп будет! Ты у меня!..

ЖОРЖ. Для того, чтобы мы перешли на «ты», необходимо было умереть и воскреснуть?!

(ИРИНА хватает пистолет.)

ИРИНА. Интересно – следующий боевой или холостой?

ЖОРЖ. Холостой! Если вы… ты про меня, то холостой, но очень боевой.

ИРИНА. А вот сейчас проверим!

(ИРИНА целится в ЖОРЖА, но в последний момент отводит

пистолет в сторону. Выстрел. Маленькая статуэтка разлетается

на куски.)

ЖОРЖ. А… А… А что за кровь у тебя изо рта?

ИРИНА. Я Актриса! Когда умираешь на сцене, нужно быть убедительней, чем в жизни. Синяки, царапины и порванные чулки не в счет, раз счет идет на вечность.

ЖОРЖ. Растрепанные волосы. Огонь в глазах. «Ты прекрасна, возлюбленная моя!»

ИРИНА. Не сметь подлизываться!

(Жоржу удается схватить пистолет. Они борются. Раздается выстрел..

ЖОРЖ. Как глупо умереть в Париже… в женском платье…

(Жорж падает на пол. Ирина бросает пистолет и подбегает к нему, наклоняется.)

ИРИНА. Эй! Кто-нибудь! Помогите! Люди!

(ЖОРЖ притягивает ее к себе и целует.)

ЖОРЖ. Зачем нам люди? Ты, что собираешь устроить из этого шоу?

(Губы их сближаются. Вдруг ИРИНА отстраняется.)

ИРИНА. Кстати, по поводу шоу. Я прошла экзамен?

ЖОРЖ. Да. Безусловно! К черту всех продюсеров! На следующий спектакль мы денег заработали! (Показывает чек. Собирается ее поцеловать.)

ИРИНА. Э! Э! Э! Ведь мы же брат и сестра!

ЖОРЖ. Это братский поцелуй.

( Целуются. Пауза. Ирина берет чек, рассматривает.)

ИРИНА. Скажи, неужели все это было ради пятидесяти тысяч?..

ЖОРЖ. Честно? Я просто не знал, как с вами познакомиться!

(Ирина начинает хохотать.)

ЖОРЖ. Ирина, я серьезно...

ИРИНА. Нет. Серьезно я на тебя смотреть не могу.

ЖОРЖ. Почему?

ИРИНА. Догадайся с трех раз. (Подводит его к зеркалу.)

ЖОРЖ. Ну и видок у меня!..

ИРИНА. А мне нравится. Слушай, у меня идея! (Надевает на Жоржа парик.) Может, будем выступать, как сестры? Сейчас в моде женские дуэты. Ирина и... Жозефина Калоярские! По-моему, грандиозно!

ЖОРЖ. Дуэт – не знаю... а номер из этого может получиться! ( Объявляет.) “ Ирина и Жозефина!”

ИРИНА. Не торопись, сестричка! У меня есть идея побогаче. (Достает из сумочки карандаш и рисует над верхней губой две тонкие ниточки усов, нахлобучивает на голову цилиндр и прикладывает к груди черный фрак, оставшийся от Джона Смита. Объявляет.) “Леди Жозефина и сэр Ирин Калоярские – пара шиворот-навыворот!”

( Танцевальный номер, где ЖОРЖ работает за партнершу,

а ИРИНА за партнера.

В конце номера они расходятся по гримерным)