Анатолий дзантиев

2006
Действующие лица:

ЦИЛЛА – жена Савлия

РЕЯ, дочь Савлия

ТИМН, приемный сын Анахарсиса

ЭВАНДР, главный военачальник, правая рука Савлия

ПИФИЯ

ЧУЧЕЛО Анахарсиса

1-й посол,

2-ой посол

СТРАЖНИКИ:

1-й стражник,

2-й стражник

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Площадь перед дворцом Савлия. У входа коротают ночь два

Стражника, опираясь о копья.

1-й СТРА ЖНИК (сладко зевая). Слава Зевсу, долгая ночь близится к концу, скоро рассвет. Так хочется спать! Вытянуться в своей теплой постели и спать, спать, спать!

2-й СТРА ЖНИК. Помрешь – наспишься вдоволь. Ты видишь луну?

1-й СТРА ЖНИК. Где?

2-й СТРА ЖНИК. Где, где… На небе, конечно!

1-й СТРА ЖНИК. Я-то ее вижу, это она меня не видит.

2-й СТРА ЖНИК. С чего ты взял?

1-й СТРА ЖНИК. Взял, что?

2-й СТРА ЖНИК. С чего ты взял, что она тебя не видит?

1-й СТРА ЖНИК. А ты с чего взял, что она меня видит?

2-й СТРА ЖНИК. Я не говорил, что она тебя видит.

1-й СТРА ЖНИК. Тогда зачем ты вообще о луне говорил?

2-й СТРА ЖНИК. А затем, что она нам знак подает. Если бы она нас не видела, то знаки бы нам не подавала.

1-й СТРА ЖНИК. Похоже, от бессонницы ты совсем разум потерял. Ну, какие знаки тебе может подавать луна?

2-й СТРА ЖНИК. А такие! Видишь, как она своими рогами на землю нацелилась?

1-й СТРА ЖНИК. Где?

2-й СТРА ЖНИК. Что, где?

1-й СТРА ЖНИК. Где нацелилась?

2-й СТРА ЖНИК. Да вон, гляди! Видишь, у луны как бы два рога?

1-й СТРА ЖНИК. Ну, вижу, и что?

2-й СТРА ЖНИК. Видишь, как они на нас с тобой нацелились?

1-й СТРА ЖНИК. А с чего ты взял, что они на нас нацелились?

2-й СТРА ЖНИК. Если бы не на нас, тогда бы мы их не видели, а раз мы их видим, значит, эти рога нацелены на нас.

1-й СТРА ЖНИК. Тьфу, будь ты неладен со своей рогатой луной! Ну, и что ты хочешь сказать? Я тебя буду слушать, чтобы не уснуть.

2-й СТРА ЖНИК. Если я что-то еще в приметах понимаю, то скоро ты вообще сон потеряешь.

1-й СТРА ЖНИК (сладко потягиваясь). Ох, спать я люблю! Спать и еще, выпивать. Не знаю даже, что такого должно случиться, чтобы я разлюбил сон и выпивку?

2-й СТРА ЖНИК. Вот как беды да несчастья на нас обрушатся, так ты имя свое позабудешь, не то, что сон и выпивку.

1-й СТРА ЖНИК. Не пугай, скифа ничем не запугаешь!

2-й СТРА ЖНИК. Разве скиф не человек? Страх в крови даже у самого смелого и отважного человека. Так устроен мир. Страх неведом только богам.

1-й СТРА ЖНИК. Постой, постой, с каких это пор ты стал пророком и философом? Что-то я раньше за тобой этой тяги не замечал. Уж не Анахарсис ли тебе мозги вправил?

2-й СТРА ЖНИК. Анахарсис мертв, да пребудет он счастливым в Аиде. Я за луной слежу, а она говорит, что нас ждут большие беды. Луна рогами к земле – это недобрый знак.

1-й СТРА ЖНИК. Тьфу, опять ты со своей луной! А я тебе скажу так, какое нас ждет будущее, знает только Зевс.

2-й СТРА ЖНИК. Знает, но не станет с нами, смертными, делиться своими знаниями. Скифские боги скрытны и неразговорчивы. Свои тайны они хранят до последнего, до тех пор, пока тайное не становится явью.

1-й СТРА ЖНИК. Клянусь могучим Ветром, вот здесь ты прав! Скорее рыбу в море разговоришь, чем какого-нибудь бога.

2-й СТРА ЖНИК. Вот ты вспомнил об Анахарсисе, а многое ли мы знаем об его гибели? Тайна окутывает ее, как ночь окутывает эту землю.

1-й СТРА ЖНИК. Что ты имеешь в виду?

2-й СТРА ЖНИК. То, как Анахарсис погиб. Тебе что-нибудь об этом известно?

1-й СТРА ЖНИК. Говорят, его сразила на охоте шальная стрела.

2-й СТРА ЖНИК. Так говорят люди Савлия, а в народе идет слух, что

у той шальной стрелы были точный хозяин и точная цель.

1-й СТРАЖНИК. И у какого же мерзавца поднялась рука, чтобы пустить стрелу в Анахарсиса?

2-й СТРАЖНИК. За точность не ручаюсь, но говорят о некоем Гнуре, он из царской охраны. Где-то этот вояка бахвалился, что его меткая стрела сразила самого Анахарсиса.

1-й СТРА ЖНИК. Выходит, Анахарсиса убили намеренно. Вот только не пойму, зачем это было делать, кому он мешал?

2-й СТРА ЖНИК. Кому мешал? Да тому же Савлию. Видно, старшему брату не понравилось, что младший его обставил. Говорят, будучи в Элладе, Анахарсис преуспел в самых разных науках, научился читать и писать. Не зря у эллинов он слыл большим мудрецам.

1-й СТРАЖНИК. А Савлий, наш царь, разве он не обучен всем этим премудростям?

2-й СТРАЖИК. Кто его знает, я у него не был в учителях, но знающие люди говорят, что далеко не все цари умеют читать, а из умеющих не все любят читать.

1-й СТРА ЖНИК. Анахарсиса не только в Элладе, но и у нас,

в Скифии, успели полюбить. За ним толпами ходили, люди с открытыми ртами слушали его учение, у него даже последователи появились.

2-й СТРА ЖНИК. Ну, в это я верю, полюбили так сильно, что убили. Задушить в смертельных объятьях - это по-нашему, по скифски.

1-й СТРА ЖНИК. Кстати, тебе известно, когда будут похороны?

2-й СТРА ЖНИК. Чьи?

1-й СТРА ЖНИК. Ну, не мои же! Анахарсиса.

2-й СТРА ЖНИК. Тогда, когда прикажет царь Савлий. Наша

жизнь - рождение, любовь, смерть, погребение - все в его руках. Говорят, к похоронам Анахарсиса сооружается большой курган.

1-й СТРА ЖНИК. Не пропустить бы церемонию похорон.

2-й СТРА ЖНИК. Даже захочешь, не пропустишь: вся Скифия будет на похоронах.

1-й СТРА ЖНИК. Клянусь Ветром и Мечом, вот прекрасный повод для смерти! Умереть, чтобы лечь в одну могилу с таким именитым покойником – о чем еще можно мечтать?!

2-й СТРА ЖНИК. Умереть можешь, только, кто тебя пустит в одну могилу с Анахарсисом? Тут желающих среди нашего брата найдется не один десяток, многие пожелают лежать в царской могиле. Вот только отберут самых достойных из достойнейших. Мы с тобой вряд ли окажемся в их числе. Только счастливцам удается умереть во время.

1-й СТРА ЖНИК. Чтобы попасть в число избранных, попытаюсь еще до начала похорон помолиться и ублажить Зевса щедрыми дарами.

2-й СТРА ЖНИК. Что ж, возможно, Зевс услышит твои молитвы и снизойдет до тебя. Никогда не знаешь, что у небожителей на уме.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.

Ночь. Опочивальня Савлия.

САВЛИЙ (проснувшись на своем ложе и испуганно вглядываясь в полумрак покоев). Как?! Это ты, Анахарсис?! Клянусь небесами, этого не может быть! Ты призрак или живая плоть? Нет, нет, не приближайся ко мне, стой там, где стоишь! Если я, царь могучей Скифии, кого-то и боюсь, так это ходячих мертвецов, вроде тебя. Разве не я вот этими руками пронзил кинжалом твое ничтожное сердце, а ты, выходит, все еще жив?! Жив и среди ночи смеешь тревожить царский сон!

Из соседних покоев появляется встревоженная Цилла.

ЦИЛЛА. Ты один, муж мой? Странно, тогда с кем же ты ведешь ночную беседу?

САВЛИЙ. Один?! Как бы не так! Разве ты не видишь моего презренного брата Анахарсиса? Вон он, гляди (показывает куда-то в угол), смотрит на меня в упор и гнусно улыбается своим окровавленным ртом. И это не в первую ночь.

ЦИЛЛА (оглядываясь по сторонам). Но здесь никого нет.

САВЛИЙ. Значит, ты постарела, женщина, и уже ничего не видишь даже в шаге от себя.

ЦИЛЛА. Клянусь богами, здесь никого, тебе показалось. Что до моей старости, муж мой, так мы, если не ошибаюсь, взрослели и старели вместе. Прошу тебя, успокойся и попытайся уснуть, эти дни у тебя будут очень трудными и тебе надо набраться сил.

САВЛИЙ. Уснешь тут, как же, когда на тебя пялится мертвец и скалит свой кровавый рот!

ЦИЛЛА. Видно, покойник, напоминает о себе, он ждет дня своего погребения. После того, как его предадут земле, он перестанет тебе сниться.

САВЛИЙ. А может, своим появлением он как бы шлет мне немой укор? Но если бы я еще был повинен в его смерти, а то ведь я вытащил акинак только после того, как увидел, что он умирает. Мне стало жаль брата, мне хотелось хоть как-то облегчить его страдания. Если я и добил его, умирающего, то только из чувства сострадания. А знаешь, какими были последние слова моего брата? «Если уж мне суждено умереть, то лучше умереть от руки брата». Он перед смертью словно оправдывал меня и призывал как можно быстрее окончить его мучения.

ЦИЛЛА. Я верю тебе, муж мой, а чтобы призраки перестали тебя тревожить, мы зажжем поминальные огни и принесем ягненка в жертву богам. Нелишним также будет обратиться к пифии, пусть она предскажет, чего нам ждать от будущего.

САВЛИЙ. Не стоит слишком много знать о собственной судьбе, особенно, когда ты не в силах что-нибудь в ней изменить.

ЦИЛЛА. И все же лучше знать, чем ничего не ведать о том, что тебе готовит завтрашний день.

САВЛИЙ. При жизни мой брат доставлял мне немало хлопот, но после смерти он и вовсе не дает мне покоя, его призрак шествует за мной, как тень. Если с живым Анахарсисом я кое-как сладил, то с мертвым совладеть не в силах. Мертвые, увы, не повинуются даже царям.

ЦИЛЛА. Твой брат не много не мало собирался сместить тебя с царского трона и возглавить Скифию, а для тебя это, выходит, простые хлопоты?

САВЛИЙ. Не ты первая, кто предостерегал меня от посягательств Анахарсиса на мой трон, но сейчас, когда с ним покончено, и он из разряда живых перешел в разряд мертвых, могу сказать, что никогда не замечал за младшим братом стремления к власти. Ведь это именно ему принадлежит наказ «избегай власти». Хорошо, если бы этому мудрому совету вняли как можно больше скифов, а то чуть ли не каждый из них норовит стать царем.

ЦИЛЛА. Как понимать твои слова, муж мой? Уж не раскаиваешься ли ты в том, что случилось?

САВЛИЙ. Конечно, нет. Что случилось, то случилось по воле богов,

однако тем же богам, может, не понравится, если мы станем понапрасну упрекать моего брата в грехах, которые за ним не водились.

ЦИЛЛА. Послушать тебя, так твоего брата впору объявлять святым.

САВЛИЙ. Нет, этого я не говорил. Грех моего брата в другом. Долгое пребывание на чужбине, в Элладе, не пошло ему впрок, чужие боги и чужие нравы настолько вскружила ему голову, что он позабыл свою исконную родину. Он пренебрег нашими скифскими традициями и обычаями, а иноземных богов стал почитать больше, чем своих, отечественных. Могли ли скифские боги не обидеться на него за это?

ЦИЛЛА. Возможно, ты прав и твой брат не стремился захватить власть, но своим учением и своими речами он успел приобрести в Скифии большой авторитет. Можешь не сомневаться, что нашлись бы люди, которые пожелали бы увидеть в нем нового царя. Ведь не секрет, что даже великого Савлия не все жалуют в Скифии.

САВЛИЙ. Не сомневаюсь, что так оно и есть. С того самого момента, как тебя провозгласили царем, вокруг тебя, точно ядовитые грибы, поднимают головы заклятые враги, которые с нетерпением и кровожадностью коршунов ждут твоего свержения, а то и лично стремятся затеять кровавый переворот. Такова судьба любой власти, я здесь не исключение.

ЦИЛЛА. Знай, муж мой, что со смертью твоего многомудрого брата угроза царскому трону отнюдь не исчезла.

САВЛИЙ. То-есть?

ЦИЛЛА (вкрадчиво). Есть еще Тимн, сын Анахарсиса.

САВЛИЙ. Но Тимн не родной, а приемный сын моего брата, к тому же он еще совсем юн!

ЦИЛЛА. Разве юные с годами не становятся взрослыми мужами?

А став взрослыми, разве не стремятся удовлетворить свое мужское тщеславие?

САВЛИЙ. Иными словами, ты считаешь, что со временем Тимн может стать…

ЦИЛЛА. Ну, конечно! К тому же бог не дал нам сыновей, и наша ненаглядная Рея едва ли когда-нибудь сможет возглавить Скифию, а вот Тимн, хоть он и не скифских кровей, вполне может с годами обернуться в царевича.

САВЛИЙ. Признаться, мне это никогда не приходило в голову. И что ты, женщина, предлагаешь?

ЦИЛЛА. Что я предлагаю? Считаю, что нам надо пока не поздно избавиться от нежеланного отпрыска.

САВЛИЙ. Но как? Изгнать его из Скифии - так он, затаив обиду, может рано или поздно вернуться. Подстрелить его, как подстрелили его отца – так рука не поднимается… Тимн юн и безвинен.

ЦИЛЛА. Могу только сказать, что в этом деле любые средства хороши, а промедление действует против нас.

Снаружи нарастают шум и гомон движущейся толпы,

раздаются отдельные выкрики: «Слава Анахарсису!», «Проклятие

убийцам Анахарсиса!», «Савлий, накажи убийц!»

САВЛИЙ. Что это за шум? (Поспешно встает с ложа, накидывает на себя халат и выглядывает наружу.) Какая-то разъяренная толпа, кажется, направляется сюда, ко дворцу. (Торопливо подпоясывается мечом.) Оружие никогда не помешает.

ЦИЛЛА. Да помогут нам небеса!

Входит Эвандр.

ЭВАНДР. Приветствую вас вместе с утренними богами, царь и царица Скифии! Сегодня ясный солнечный день, на небе ни единого облачка!

САВЛИЙ. Зато, похоже, тучи сгущаются в самом нашем царстве. Что это за толпа у стен моего дворца, Эвандр?

ЭВАНДР. Царь, люди со всей Скифии собираются на предстоящие похороны Анахарсиса, все хотят своими глазами увидеть эту церемонию, а там, где толпа, там неизбежны волнения, беспорядки.

САВЛИЙ. Я слышал какие-то крики. Чего просит, чего хочет народ?Народ никогда не молчит, он все время чего-нибудь просит.

ЭВАНДР. Мой царь, народ, как всегда, бездумен. Одни считают, что смерть Анахарсиса – несчастный случай на охоте, другие - что это преднамеренное убийство. Одни считают Анахарсиса скифом, другие отказывают ему в этом, называют его родиной Элладу. Особенно много говорят о предстоящих пышных похоронах, гадают, кому выпадет счастье быть захороненным в одной могиле с Анахарсисом.

САВЛИЙ. Будь в эти дни особенно осторожным и внимательным, люди возбуждены и плохо управляемы, в таком состоянии от них можно ждать чего угодно.

ЭВАНДР. Царь, верные нам люди расставлены на всех перекрестках улиц, больших беспорядков мы не допустим.

САВЛИЙ. Смутьянов и подстрекателей жестоко наказывайте, особо ретивым рубите головы. А что с могилой?

ЭВАНДР. Могила готовится, на месте захоронения вырастит большой курган, второго такого прежде не было.

САВЛИЙ. Это хорошо. Похороны должны быть очень пышными: хороним не кого-нибудь, а представителя царской фамилии, моего брата, великого человека, мудреца.

ЭВАНДР. Все сделаем так, как ты прикажешь, царь. Хочу еще сказать, что к нам прибыли после из Эллады, очень просят, чтобы ты их принял.

САВЛИЙ. Чего они хотят?

ЭВАНДР. Этого я не знаю. Говорят, что свои просьбы готовы изложить только царю, и никому больше.

САВЛИЙ (после некоторого раздумья). Я приму посланцев Эллады ближе к полудню. А до этого послам ни об охоте, ни об истории гибели Анахарсиса ни слова.

ЭВАНДР. Так я и сделаю, царь. (Собирается уходить).

САВЛИЙ. Да, постой, Тимна, сына Анахарсиса, запри в какой-нибудь комнате и приставь к нему охрану, чтоб не сбежал. Но если с его головы упадет хотя бы волос, с твоих плеч упадет голова. Позже я скажу, что делать с Тимном.

ЭВАНДР. Будет исполнено, царь. (Уходит.)

ЦИЛЛА. Ты уже решил, как поступить с Тимном, муж мой?

САВЛИЙ. Пока не знаю, что тебе сказать, женщина, но, думаю, подходящее решение не заставит себя ждать.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Утро. Площадь перед царским дворцом. Мимо с отрешенным видом проходит Тимн, одетый в черные траурные одежды. Навстречу из-за угла выходит Рея. Молодой человек не замечает девушку и собирается пройти мимо, но Рея окликает его.

РЕЯ (с доброй улыбкой на лице). Тимн, брат мой, да помогут тебе боги! Ты идешь и, похоже, ничего не замечаешь, будто слепой котенок. А ведь сегодня такой чудесный солнечный день!

ТИМН. Здравствуй, Рея, сестра любимая, прости, что не заметил тебя, хотя ты так прекрасна, что скорее можно не заметить само солнце.

РЕЯ. Спасибо за добрые слова, Тимн, в твоем состоянии не мудрено, не замечать солнце: ты потерял любимого человека, своего духовного наставника, но и моя потеря не меньше, я лишилась дорогого дяди, брата отца.

ТИМН. Мне остается только посочувствовать тебе, прекрасная Рея.

РЕЯ. А я сочувствую тебе, милый Тимн.

ТИМН. Видно, боги на небесах задумали прибрать Анахарсиса к себе. Им его мудрость тоже не будет помехой. Зато теперь мне надо научиться жить заново, без советов и наставлений своего учителя. Не знаю, смогу ли? Я всем обязан ему, он взял меня к себе, когда мне было всего четыре года, с тех пор я всегда с ним. Он стал для меня самым близким человеком, даже ближе, чем бывает родной отец. Я видел в нем и опекуна, и защитника, и верного друга.

РЕЯ. У Анахарсиса не было своей семьи?

ТИМН. Нет, он остался холост. Когда однажды его спросили, почему он не обзаводится детьми, он ответил, что как раз потому, что очень любит детей. Я заменил Анахарсису сына, а он мне отца. Мы друг без друга не могли жить.

РЕЯ. Бедный Тимн, наверно, это очень тяжело терять столь близкого тебе человека?

ТИМН. Очень тяжело, добрая Рея, нет ничего тяжелее.

РЕЯ. Конечно, Анахарсис – близкая для меня родня, ведь он мой дядя,

но до недавнего времени я его не знала, ведь я родилась, когда он был в отъезде, в Элладе. А после того, как, он вернулся, я очень привязалась к нему и полюбила его всей душой. Дядя всегда был очень добр ко мне. Он даже пытался учить меня греческому. Калимэра – доброе утро, корици – девочка, аврио - завтра. (Картаво произносит эти слова по гречески, смеется). Я плохо говорю, да? Эти слова я узнала от Анахарсиса. Правда, отец не знал об этих уроках, а если бы узнал, то очень бы разгневался и наказал меня.

ТИМН. Почему?

РЕЯ. Отец у меня суровых нравов, к тому же он очень любит свою родину, Скифию, и не признает никакие другие страны. Не знаю, почему, но особую неприязнь он питает как раз к Элладе, говорит, что тамошние люди очень ленивы и изнежены, а жизнь свою проводят в пустопорожних беседах и пьяных пирушках. Я слышала не раз, как спорили меж собой по этому поводу Анахарсис и мой отец. А ты, Тимн, любишь свою родину?

ТИМН. Как можно не любить Элладу, которая несет миру свет добра и разума? Афины – колыбель человечества, это родина великих поэтов,

Гомера, Гесиода, Анакрионта.

Вас, многозвучные Музы, дающие песнями славу,

Я призываю, - воспойте родителя вашего Зевса!

Слава ль кого посетит, неизвестность ли, честь иль бесчестье,

Все происходит по воле великого Зевса-владыки.

Силу бессильному дать и в ничтожество сильного ввергнуть,

Счастье отнять у счастливца, безвестного вдруг возвеличить,
Выпрямить сгорбленный стан или спину надменному сгорбить –

Очень легко премудрому Зевсу, живущему в вышних.

РЕЯ. Замечательно! Это твои стихи?

ТИМН. Нет, конечно, я так писать не умею. Это стихи великого Гесиода из поэмы «Труды и дни». А до чего красиво на моей родине, в Олимпии! Какие здесь чувственные ночи, какие благостные рассветы! Здесь впервые зародились состязания художников и атлетов. А еще в Элладе множество великолепных храмов, посвященных самым разным богам - Гере, Деметре, Аполлону, Посейдону. Ты слышала когда-нибудь о храме Артемиды в Эфесе?

РЕЯ. Нет, конечно, мне никто об этом не рассказывал. А кто она, эта

Артемида?

ТИМН. Это богиня плодородия, дочь Зевса. Храм в ее честь в Эфесе – это одно из чудес света, его окружают со всех сторон сто двадцать семь двадцатиметровой высоты белых мраморных колонн, подаренных ста двадцатью семью царями. Храм украшают многочисленные статуи, барельефы. Он стоит на возвышении, к нему ведут триста восемьдесят ступеней. Если бы ты увидела его, то решила бы, что земля и небо поменялись местами и именно сюда, с небес на землю, переместилось царство бессмертных богов. Уверен, что если бы твой отец побывал в Элладе, он изменил бы свое отношение к ней.

РЕЯ. Тоже самое ему пытался внушить Анахарсис, но мой отец говорит, что если когда и появится в Афинах, то только с мечом в руках. Признаться, мне и самой хотелось бы мне взглянуть на Афины хотя бы одним глазком!

ТИМН. Правда? Вот здорово! А почему бы и впрямь не осуществить твою мечту? Приглашаю тебя к нам в солнечную Элладу. Думаю, после церемонии похорон Анахарсиса я вернусь в Элладу, ведь здесь меня уже никто и ничего не держит. А если ты, дорогая Рея, составишь мне компанию, я буду только счастлив.

РЕЯ. Уехать в Элладу?! Но кто меня туда пустит? Отец скорее убьет меня,

а заодно и тебя!

ТИМН. Разве не могут путешествовать вместе брат и сестра?

РЕЯ. Милый Тимн, посмотрим правде в глаза – ведь мы не кровные брат и сестра. Что скажут люди, когда узнают о нашем отъезде?

ТИМН (с печалью в голосе). Что верно, то верно: люди нас осудят, и в первую очередь, твои родители. Ну, тогда…

РЕЯ. Что тогда?

ТИМН. Тогда…

РЕЯ. Тогда?!..

ТИМН. Тогда я хочу сказать тебе, что с самого первого момента, как увидел тебя, я потерял всякий покой. Я ничего не вижу, не слышу, не соображаю. Я сам не свой, все мои мысли только о тебе.

РЕЯ. Что ты такое говоришь, Тимн!?

ТИМН. То, что хотел сказать тебе давно, но все не решался. Ты стала моей жизнью, а сейчас, после гибели отца, и единственной радостью. Ты для меня и солнце, и воздух, и само дыхание.

РЕЯ. Это правда?! Это на самом деле так!? Как это приятно слышать, мне еще никто никогда не говорил таких слов. Я тоже все время думаю о тебе, милый Тимн.

ТИМН. Сагапо!

РЕЯ. Что ты сказал? Анахарсис не учил меня этому слову.

ТИМН. Сагапо! Я люблю тебя! Уедем отсюда, сбежим в Элладу!..

РЕЯ. Молчи, кажется, сюда идет!

Появляются Эвандр и двое стражников.

ЭВАНДР. Тимн, царь Савлий велел мне присматривать за тобой. После трагического случая с Анахарсисом ты во власти большой скорби, и он опасается за твою жизнь. Царь наказал мне: «Ни один волосок не должен упасть с головы Тимна». Мы проводим тебя в безопасное место, следуй за нами.

Тимн в сопровождении Эвандра и двоих стражников уходят.

Рея в полной растерянности остается одна.

ДЕСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

По обе его стороны вооруженные стражники с копьями. В зал входят в сопровождении

Эвандра послы Эллады с траурными повязками на рукавах. Останавливаются на почтительном

расстоянии от Савлия и низко кланяются ему.

1-й ПОСОЛ. Приветствуем тебя, царь Скифии, всемогущий Савлий! Правители и народ Эллады в нашем лице желают тебе благоденствия и процветания на долгие годы.

САВЛИЙ. Я тоже желаю Элладе, славному и достойному соседу Скифии, мира и благополучия.

1-й ПОСОЛ. Позволь, царь, выразить тебе глубочайшие соболезнования, связанные с трагической гибелью твоего младшего брата Анахарсиса, да пребудет его душа в добром покое. Как только в Элладе прослышали об этой скорбной вести, так сразу же снарядили нас в путь. Наш парусник плыл день, ночь и еще полдня, прежде чем мы бросили якорь в Пантикапее.

САВЛИЙ. Принимаю ваши соболезнования с чувством благодарности. Мой брат Анахарсис стал жертвой несчастного случая на охоте: случайная стрела сразила его наповал. Он умер у меня на руках, я сам закрыл ему глаза. Последними его словами были: «Никого не вините в моей смерти, я сам во всем виноват», и еще он добавил: «Если уж мне суждено умереть, то лучше на руках у брата».

1-й ПОСОЛ. О, благороднейший Анахарсис, ты и перед смертью не изменил своим высоким принципам. На моей родине его очень чтили, его причисляли к семи мудрецам света. За те тридцать с лишним лет, что Анахарсис провел в Элладе, он многому научился у нас и многому научил нас, эллинов. Это ему принадлежит изобретение гончарного круга, а также морского якоря. Эллада воистину стала для него второй родиной. В одном из наших городов есть храм, возведенный в его честь, на котором…