Предисловие к морскому уставу императора Петра Великого

Предисловие к морскому уставу императора Петра Великого

Учиняя устав воинской сухопутной, ныне с помощью Божиею приступаем к морскому, которое також прежде сего начинаемо было: а имянно, при блаженной и вседостойной памяти ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА Государя Отца Нашего, для мореплавания на Каспийском море; но тогда чего ради тому не исполнишися, и на НАС сие бремя воля всевышнего Правителя возложить изволила, оное оставляем непостижимым судьбам его. И понеже [290] сие дело необходимо нужное есть Государству (по оной присловице, что всякой Потентант, которой едино войско имеет, одну руку имеет, а которой и флот имеет, обе руки имеет), того ради сей воинской устав учинили, дабы всякой знал свою должность и неведением никто б не отговаривался. Которое выбрано из пяти морских регламентов и к тому довольную часть прибавили, что потребно, еже все через собственный Наш труд учинено и совершено в Санкт-Петербурге, 1720 году, Генваря в 13 день.

Спешащего тебе любезнейший читателю к осмотрению дела в книге сей заключенного о флоте Российском Регламента молим остановитися на время в преддверии и услышать от нас, как долго Россия, толе пространное, сильное и во всем изобильное Государство, не имело кораблей и искуснаго морского плавания, и не допускало оной к получению дела сего, толь полезнаго и славнаго, и каковыми судьбами премилостивый Бог в нашы время через Петра Перваго, благополучно нами царствующего, как многие иные, так и сей недостаток, прещедро исполнил. Тако бо читателю доброжелательный, познаоом прежнее наше несчастье со своими причинами и наставшее по нем благополучие с дивным Божиим смотрением, большую зажгут в тебе охоту и лучше предуготовят дух твой к познанию преизрядных правил к доброму флота управлению, в книге сей написанных.

В древнейшыя времена, в лета Великого Князя Российского Рурика имела ли Россия большие и ветрилами ходящые на некоем море водные суда воинския или поне купеческия, о сем изыскать трудно, понеже чуждые историки о народе нашем не с прилежным любопытством писали; а у нас тогда не только историков, но и писмен не было. А каковая есть история Российская от славенских летописцев нам оставленная, начинается она от лет Руриковых, который княжение с житием скончал в лето от Рождества Христова 879.

Мало нижае лет Руриковых является нам некий флот Российский, на понте Эвксине, или на Черном море. Пишет Иоанн Клюверий в сокращенной истории своей, на странице 441 ссылался на историков греческих, что Игорь [291] Великий Князь Российский ходил под Константинополь Черным морем с флотом в пятнадцати тысящах судов. Но то не корабли, или иные какие воинские великие суда, но струги чаю казацкие, каковы и ныне на море употребляют, из одного дерева выдолбленныя; что подтверждает и греческая история, где называет оные суда моносиклы по-гречески, то есть единодеревянные; что и от самого толь великаго числа можно знать.

И по сему известно, что древний оной флот Российской не такой был, о каковом ныне беседуем, не из великих кораблей, но из малых лодок составлен, и не ведаем каковую корысть делал Государству, а славу последним векам не иную оставил, разве жестокой и малоразсудной отваги и дерзности.

Была убо Россия в древние оные времена довольно мужественна и храбра, но недовольно вооружена, ниже правильно распоряжена. И как политическая пословица сказует, о Государех морского флота не имущих, что те токмо одну руку имеют, а имеющые флот обе, что и наша Россия одну токмо руку имела тогда.

Что же по том сделалось? явилась добрая окказия к получению архитектуры корабельной и ко обучению навигации, когда Владимир Великий дивным божиим руководством приведе с собой Российский народ ко Христу, тогда и книжное учение ввелось в Россию, и вернейшее с греческим народом дружество и сообщение стало; и по тому могли бы по времени Государи Российския от соседов своих веры союзом в безопасную к себе любовь привлеченных, как многая иная искусства, так и дело корабельное перенять. Но Владимир Святый наставлен был в богословии, не наставлен оказался в политике. И как приведением России из тьмы неверия в познание истинны вечных похвал явился достоин, так Российския монархии разделением немалый славы своей урон зделал: понеже превеликий вред народу русскому принес.

Разделил державу свою дванадесяти сыном своим, от чего тот час явился недобрый плод таковаго погрешения. Еще при животе своем познал Владимир (как то в разсеченном [292] теле не может быть один дух). Когда Святополк, определением своим не доволящийся, не сумнился пролить единородную кровь, убив братию свою и детей его Бориса и Глеба; и от того времени все у нас пошло на хуждыиее. Ибо Россия и разделением на двунадесять княжеств довольно ослабевшая, но еще от Князей тех областей детем своим разделяющих на малейшие частицы разорвалась, от чего по всюду многия раздоры и междоусобия произошли, и вместо того, чтобы всем единодушно оборонять пределы отечества своего от нашествия инородных, сами на утробу свою обратились и взаиме себе непрестанно разоряли. Гдеж и у кого могло быть и помышление, не то что попечение, чтобы к силе земной присовокупить и морскую? когда и тая вся почищай погибла?

И что горшее еще тому злу последовало. Татары, варварский народ, в наше отечество подобием наводнения пролившийся усмотрев толикое России изнеможение, не с великим трудом напали на оную, на нюже, ежели в союзе своем пребывала, не могли бы и приступить, шую аки размешанную махину (стыдно воспоминать), Тиранским владением топтать начали и едва отечество наше насильством этих варваров к предней не возвратилось идололатрии или к босурманскому их зловерию не совратилось и не пришло в крайнюю гибель и в забвение имени Российскаго Божиим гневом.

Но тогда милостивый Господь, сердца Царская держащий в руце своей, по оном гневе своем воздвигл великого Князя Иоанна Васильевича и управил сердце его к уврачеванию вреда Владимиром соделанного. Той познав истинную вину смертоносныя болезни твоея Россие, разсечение тела твоего на многие немощные и в займе себе вредящые части, попщался соединить оные и тебе в едину монархию, аки в единое тело паки составить. И тако с помощью вышняго освободил нас от ига вышереченных варвар, и насилие их нашим разделением укрепленное, сломил совокуплением нашим и от ближняго соседства отгнал, купно же и прежнюю силу Российскую раздором умерщвленную, союзом воскресил и оживил, которую [293] внук его Царскою Короною утвердил и прославил и от варвар оных весьма безопасну сочинил.

Но когда тако ожившая Россия некое время здравием своим обвеселилась, паки не испытанный в судьбах своих Бог или искушая благодарствие наше, или неблагодарствие наказуя, явился к нам с отвращенным лицом испущением Его, а злодейством Бориса Годунова пресеклась линия преждних Царей и паки Государство Российское через многая смятения (о которых изволяй да чтет в истории Российской) едва не пришло паки к падению.

Сия вся вспоминаем тебе любезнейший читателю в известие, чего ради столь многие времена Российское Государство, хотя не к единому морю пределами своими прележащее, ни единого себе флота морскаго промыслить и построить возмогло вышеупомянутых вин ради и великого недостатка. И добре сие знали иностранные народи, которые когда смотрели на Россию растерзанием своим весьма изнемогшую, не опасались от нея походов морских, яко отнюдь неудобных. Когда же они оную увидели сильно возмогающую в Царство Иоанна Васильевича, объявили боязнь и опасение свое изданным на сейме Любекском запрещением, дабы никто от них не ходил в землю нашу с учением дела корабельнаго и морскаго плавания.

Но уже по объявлению прежде бывшего несчастия время приступить к Богоданному нам благополучию. Болезновавшую долго (якоже выше речеся) Россию и по восприятом здравии, аки бы в рецидиву впадшую на исцеление ея вручил вышний сию Монархию Блаженныя и Вечнодостойныя памяти Царю Михаилу Феодоровичу, Монарха нашего Петра Перваго, благословенно ныне Царствующега деда. Той всякое попечение возъимел како бы Государство свое многими бедствии, а наипаче внутренньними смятении изнуренное уврачевать и к доброму состоянию привесть. А хотя делались некия от соседей пакости и вреды, однакож ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО, как мудрый Архиеатер, упраждняяся весь во исправлении внутренния силы, понудил себе терпеть внешняя и оных врачевания, [294] то есть нанесенных обид отмщение, и похищенных пределов взыскание оставил сыну своему, в котором намерении благословил ему Бог.

Ибо сын его и наследник Блаженныя и Вечнодостойныя памяти Царь АЛЕКСИЙ Михайлович исправленную отцем своим внутреннюю силу не только утвердил, но употребил оную к отомстительной войне. И какое прилагал тщание, а особливо к воинским делам, о том всем есть известно. Но что в нем явилось собственной похвалы достойное и Российского сего, о котором сие слово, благополучия виновное, о сем вкратце уже услышим.

Корабельное дело доселе у нас так странное, что едва о нем и слыхали. Сему доброхотному монарху пришло на память, восприял он намерение делать корабли и навигацию на Каспийском море. И по неотменному желанию ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА вывезен был из Голландии Капитан Давид Бутлер с компаниею мастеров и матрозов, которые зделали корабль именем Орел и Яхту или Галиот на Волге в Дединове и сплыли в Астрахань. Но непостижимыми судьбами Божьими пресеклось дело оное таковым случаем: забунтовал в то время Разин и в нашествии своем на Астрахань, как иные многие вреды зделал, так и суда оные раззорил, и Капитана убил; а прочие ушли в Перейду и от толь в Индийскую компанию. А двое из них, лекарь Иван Термунт да корабельной плотник и конштапель Карштен Брант по усмирении бунта возвратились к Москве. И лекарь пристал к доктору Симону Зомеру, а Карштен Брант кормился столярною работою даже до времени Царствования ныне владычествующаго Монарха, до котораго смотрение Божие, вин ради себе единому ведомых, совершенному сию флота Российскаго славу отлагало.

И воистинну подобный зде видим промысел Божий таковый видеть было в созидании перваго в Иерусалиме храма Господня. Намерен был с великим желанием Давид создать Церьковь оную, но отрекл ему дело тое Бог и отложил сыну его Соломону. Тако и у нас намеренное и начатое корабельное строение от Царя АЛЕКСИА не допустил к совершению неведомый нам Божий совет, но Сыну ЕГО [295] ВЕЛИЧЕСТВА ПЕТРУ Первому судил быти АВТОРОМ дела того.

И хотя намерение отеческое не получило конца своего, однакож достойное оно есть вечнаго прославления; понеже и довольно нам являет, каковаго духа был оной Монарх, и от начинания того, аки от доброго семени произошло нынешнее дело морское.

Переходим уже к самому сущаго блаженства нашего сказанию и зри читателю, как странным образом и дивным смотрением началось тое и в совершенный поспех возрасло.

Сей ныне царствующий Монарх наш Милостивейший в начале царствования своего, в малом еще лет возрасте великий дух и толикаго Государя достойный на себе показуя, се же и природным ему любопытством к показанию достопохвальных дел и непреклонную охоту к искусству и действию возъимел вину, намерение и начало к великому сего флота морскаго дела, не от зрения арсеналов и флотов дивных, но от так малаго случая, что ни кто бы не надеялся, произошло, яко следует.

В некоторое время случилось ЕГО ВЕЛИЧЕСТВУ быть в Измайлове на льняном дворе, и гуляя по анбарам, где лежали остатки вещей дому Деда ЕГО Никиты Ивановича Романова, увидел между оными судно некое иностранное, и не стерпела любопытная природа миновать оное без испытания, тот час спросил Франца Тимермана (которой тогда при ЕГО ВЕЛИЧЕСТВЕ для учения Геометрии и Фортификации жил) что то за Судно? Он сказал, что то бот английской. Спросил паки Государь, где его употребляют? Сказал Франц: что употребляется при кораблях для езды и возски. Еще спросил ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО, какое преимущество имеет перед нашими Судами? понеже видел его образом и крепостию лучше наших. Франц ответствовал, что оное ходит на парусах не только что по ветру, но и против ветру. Которое слово в великое ЕГО привело удивление и яко бы непременно принудило возжелать экспериенции дела того. Спросил монарх тогож Тимермана, есть ли такой человек, который судно то починил и сей ход ему показал? и услышав, что есть, великой радости исполнен, велел сыскать [296] человека того; а Франц сыскал вышереченнаго Карштен Бранта (которой при отце ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА призван был из Голландии для делания морских Судов на Каспийское море, как выше сказано).

Ожило тогда семя Царя АЛЕКСИЯ Михайловича. Карштен Брант, во отчании звания своего долгое время пребыв и иным уже промыслом жив доселе, над чаяние свое позван к первому искуства своего дела, любохотно починил бот оной, сделал машт и парусы и на реке Яузе при ЕГО ВЕЛИЧЕСТВЕ лавировал, что ЕГО ВЕЛИЧЕСТВУ паче удивительно и зело любо стало.

Кто бы тогда подумал, что охота сия Государева к большому делу произойдет, а не в игрании только юношеском останется; но так собственно от прочих удивителен оказался Государь сей, что и юношеская ЕГО играния вменишася в дела важныя и в историях написывать достойны явилися. Таковых потех употреблял ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО в детстве своем, которые его и многих при нем благородных сверстников обучали к великим действиям впредь будущым. Потехи ЕГО были строить забавочные крепости, сочинять бои наподобие прямаго бою с неприятельми, наступательно и оборонительно, как и помянутой ботик не к детскому только гулянию послужил ему, но и подал вину к великому флота строению, каковое уже видим ныне со удивлением.

Но обратимся к начатой повести. Не удоволился ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО смотреть на ход бота онаго, но Сам ездить на нем и управлять его потщался. А понеже увидел, что не всегда бот хорошо ворочается, но более упирается в берега, спросил вышереченнаго Карштен Бранта, для чего так. Он сказал вину того, что узска вода. И тогда велел ГОСУДАРЬ перевесть судно на Просяной пруд, но и там не много авантажу сыскал, а охота как жажда час от часу умножалась. Того ради стал проведывать, где больше воды, и объявлено ЕМУ Переславское озеро яко наиближнее. Стало желание полететь бы туда. Но зри, что к походу тому трудность делало. Мать ЕГО приснопамятная, Августейшая Царица Российская, преусердно пекущися о здравии Сыновнем, так наблюдала обращения его, что аки не радела о его [297] Царской власти: подобнее и Сын так поддавал Себя воле Матерней, что аки бы забывал о Царской власти своей. Тут стала трудность: отставить поход к озеру не преклонная охота не попускала; а ехать без воли Матерней, Сыновье благосердие не велено: а сумнительство было в соизволении ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВА на дело, по мнению не безопасное. Чтож было делать, охота, вещь сия очень глубоко умствующая? Под образом обещания в Троицкой монастырь выпросил себе поход у Матери Державнейший Сын; от чего является, как горячее в Монархе Сем к общей пользе сердце устроил Бог.

Когда же увидел Государь довольное озера того пространство, тогда уже и явно попросил Матери, чтобы там двор и суда зделать. И тако вышереченной Карштен Брант построил два малые фрегата, да три яхты, на которых ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО несколько лет охоту свою исполнял. Но потом и то показалось мало; и изволил ездить на Кубинское озеро. Там пространство большее, но ради мелкости не угодное. Того ради уже положил свое намерение видеть воду своей охоте равную, то есть прямое море. А сему желанию паки препятие делала Матерняя любовь. Многократно возбраняла ему путь сей, яко опасный и многотрудный. Но не такое духа Сыновняго было устремление, чтоб его можно удержать и остановить, и не хотя позволила, что видела быть не пременное. Итако в 1694 году прибыл ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО к Городу Архангельскому, и оттуду на яхте своей именуемой Святой Петр ходил до Поноя с Алтайскими и Голландскими купеческими кораблями, и с одним Голландским конвоем, которым командовал Капитан Иол Иолсен.

Таковым довольным плаванием обрадован был, но не удоволен Государь наш; того ради всю мысль свою уклонил для строения флота. И когда за обиды Татарские учинилась осада Азова, и по том оной счастьливо взят, тогда по не изменному своему желанию не стерпел долго думать о том: скоро к делу принялся. Усмотрено место к корабельному строению угодное на реке Воронеже, под городом тогож имяни. Призваны из Голландии мастера, и в 1696 году началось новое в России дело, строение [298] великим иждивением кораблей, галер и прочих судов. И дабы то вечно утвердилось в России, умыслил искусство дела того внедрить в свой народ; и того ради большое число людей благородных послал в Голландию и иные Государства учиться архитектуры и управления корабельнаго.

И что дивнейшее: аки бы устыдился МОНАРХ остаться от подданных своих во оном искусстве, и сам восприял марш в Голландию, и в Амстердаме на Остиндской верьфи вдав себя с другими волонтирами своими в научение корабельной Архитектуры, в краткое время во оном совершился, что подобало доброму плотнику знать. По том просил тоя Верьфи баса Яна Пола, чтобы его учил пропорции корабельной, которую ему через четыре дни показал. Но понеже в Голландии нет на сие мастерство совершенства геометрическим образом, но точию некоторые принципии, прочее же с долговременной практики, о чем и вышереченной бас сказал, и что всего на чертеже показать не умеют. Тогда зело ему стало противно, что такой дальней путь для сего восприял, а желаемаго конца не достиг. И по нескольких днях случилось быть ЕГО ВЕЛИЧЕСТВУ на загородном дворе купца Яна Тесинга в компании, где сидел гораздо невесел, ради вышеописанной причины. Но когда между разговоров спрошен был, для чего так печален? тогда оную причину объявил. В той компании был един Агличанин, который, слыша сие, сказал, что у них в Англии сия Архитектура так в совершенстве, как и другие, и что кратким временем научиться можно. Сие слово ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО зело обрадовало; по которому немедленно в Англию поехал и там через четыре месяца оную науку окончал, и при возвращении своем вывез с собою двух корабельных мастеров Яна Дена, да Осипа Ная.

И уже не суетная явилась надежда быть совершенному флоту морскому в России, когда сам Российский Монарх стал корабельным Архитектором, как то вскоре и делом самым показалось. Другое место к строению тому в новосозидаемом Царствующем Граде сем определено, где коликое уже зделано множество кораблей великих и [299] галер, и всякаго рода регулярных судов, и как преизрядным мастерством, о сем сказывать не потреба, видим вси, радемся и удивляемся. А понеже флот морский к полезным походам и действиям своим требует Регламента, или устава, без котораго и ветры и кормчие всуе; того ради премудрейший МОНАРХ и к сему делу приложил труды свои, ово от своего разсуждения, ово от иностранных Регламентов собрал лучшие в этой книзе регулы. И тако вещественному созданию своему, аки бы живошный дух влиял, от того видим с помощию Божиею изрядные действа во всем Балтическом море, где многие коробли неприятельские похитил, Шаутбейнахта Шведского не обычным счастием с его Эшквадрою пленил, и великое Княжество Финляндское завоевал, без которагоб сухим путем для неудобности пути, оное всеконечно достать было не возможно. Также и прошлаго 1719 году транспортом своим в землю Шведскую, великое ей сокрушение зделав, с корыстьми и торжеством возвратился.

Смотри, читателю доброхотный, какую с нами сотворил милость и как дивное о нас явил смотрение премилосердный Бог. Во времена древния, в которыя доходит память историческая, не имела Россия флота морскаго, хотя и могла иметь, если бы мысль о том и попечение было. Настали же лютейшие времена, когда о том ниже мыслить было возможно; а во днех наших преславное сие дело, нам ниже слышанное из малой вышеупомянутой причины; вину и начало приемши, неусыпным тщанием и не исомленным трудолюбием МОНАРХА сего премудрого, толикий получило успех. И так дивным и странным образом, что и война сия долгая не зделала остановки ему, и многие иные, как гражданских, так и воинских нужд трудности не учинили препятия.

Прославим Бога тако нас прославившего; и понеже толикую свою милость устроил нам через Христа своего, толико его же благодатию умудреннаго Монарха Нашего Петра, молися с нами Премилосердому ВЕЛИЧЕСТВУ БОЖИЮ всяк, кто о благополучии Российском не печалует. Да укрепит Господь се, еже сотворил есть нам: то есть Самодержца [300] Нашего Петра Первого сохранит цела и невредна, побеждающего, и торжествующего во многая лета Его бо долгоденствием, и сие зде описанное, и иная многае дарования Божия чрез него нам явленная, утвердятся и запечатлеются. Аминь.

Тако с нами аки в преддверии беседовав, иди уже любезнейший читателю во внутренняя, видети Регламент флота Российскаго. В преддверии видел еси тело, а внутрь узриши душу его.