Действующие лица

Р о б е р, его друг.

Б а р б а р а, жена Робера, любовница Жоржа.

М с ь е Д е л а ш о м, отец Жоржа.

М а д а м Д е л а ш о м, мать Жоржа.

А н р и э т т а, жена Жоржа (на сцене не появляется).

Э д м е, горничная Анриэтты.

И з а б е л л а, молодая девушка.

Ф и л е м о н, актер.

М а д а м М о н т а л а м б р ё з, актриса.

М е т р д о т е л ь из ресторана Шовин.

Х о з я й к а д о м а.

В р а ч.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Гостиная в стиле рококо. Через широко открытую дверь в столовую видны хозяйка дома и Жорж.
Х о з я й к а (читает по списку в толстой тетради). «…и четыре цветочных горшка на медных подставках, со стильными чеканными украшениями».

Ж о р ж (повторяет устало). И четыре цветочных горшка на медных подставках, со стильными чеканными украшениями… Здесь. Действительно, без них совершенно невозможно обойтись.

Х о з я й к а. Что?

Ж о р ж. Я говорю, что они восхитительны.

Х о з я й к а. Еще бы! Ведь это свадебный подарок.

Ж о р ж (подавленный этим доводом). Итак…

Ж о р ж. Постойте, мадам! Я не вижу птиц.

Х о з я й к а. Что такое? Вы не видите птиц?

Ж о р ж. Мне очень жаль, уверяю вас, но я их не вижу. В вашем списке обозначено: «Стены обтянуты шелком с вытканными цветами и птицами». А вы не ошиблись? Мы действительно в гостиной?

Х о з я й к а. Позвольте, мсье! Мне ли не знать собственного дома?

Ж о р ж. Здесь и вправду есть узоры. На худой конец их можно принять за цветы, но я не вижу никаких птиц, несмотря на все мои старания. А вы их видите? Ну, сознайтесь!

Х о з я й к а (пристально вглядывается в стену, изо всех сил стремясь найти на ней птиц). Я не взяла очков.

Ж о р ж. Ах, меня это мало касается, я вовсе не намерен платить при отъезде за птиц, которых не существует.

Х о з я й к а (растерянно). Но я всегда пользовалась этим списком, он составлен вполне компетентным лицом.

Ж о р ж. Да посмотрите сами! По-моему, и без слов все ясно.

Х о з я й к а (снова заглядывая в тетрадь). «…с вытканными цветами и птицами…»

Ж о р ж. Может быть, их стащил ваш последняя жилец?

Х о з я й к а (пытаясь улыбнуться). Они же вытканы, мсье!

Ж о р ж. В наши дни, мадам, изобретательность мошенников поистине безгранична. Во всяком случае, совершенно ясно, что никаких птиц тут и в помине нет.

Х о з я й к а (еще не теряя надежды). Вот этот узор… Вам не кажется, что он напоминает птичью голову? А вот и хвост…

Ж о р ж. Птица вниз головой? Вы когда-нибудь видели, чтобы птицы летали вверх ногами?

Х о з я й к а. Как же быть?

Ж о р ж. По-моему, выход только один: исправьте ваш список.

Х о з я й к а. Вы смеетесь? Сразу видно, что вы молоды. Будь вы в моем возрасте, у вас от забот голова пошла бы кругом, вам было бы не до смеха.

Ж о р ж (с грустной усмешкой). О, поверьте, мадам, заботы есть и у молодых.

Х о з я й к а. Ну, ладно, птиц я вычеркну. Хотя, разумеется, я не стал бы обвинять вас в их исчезновении.

Ж о р ж (опять оживленно). Я человек деловой, мадам. Мой принцип – все делать как следует. К тому же ваш список отличается такой точностью…

Х о з я й к а. Он составлен вполне компетентным лицом.

Ж о р ж. Даже чересчур компетентным, уверяю вас! Много комнат нам надо еще осмотреть?

Х о з я й к а. Как вы нетерпеливы, мсье! Мы осмотрели только переднюю и столовую. Еще осталось две гостиных и семь комнат наверху.

Ж о р ж (посмотрев на часы). На две комнаты мы потратили тридцать пять минут. Значит, на девять остальных у нас уйдет почти три часа, даже если мы не будем особенно задерживаться.

Х о з я й к а (гордо). В моем списке девяносто две страницы!

Ж о р ж. Прекрасно. Но, мадам, поездом, который прибывает в шесть минут восьмого, ко мне должны приехать, а сейчас уже без пяти семь. Таким образом я могу уделить вам самое большое одиннадцать минут. Что же делать?

Х о з я й к а (в волнении семенит по комнате). Одиннадцать минут! Одиннадцать минут! Но, мсье, это немыслимо.

Ж о р ж. Признаюсь, я тоже так думаю. Одно могу сказать, мадам: такие истории затевают не для собственного удовольствия.

Х о з я й к а. В конце концов, мсье, разве я виновата, что дом вам нужен через пять минут? Вы сняли его с первого числа? Хорошо. Но ведь вы еще не переехали! И не могла же я проверять этот список без вас! Вдруг вы являетесь как снег на голову, когда люди обедают, и хотите, чтобы все было сделано в пять минут! С моей стороны – большая любезность, что я разрешаю вам переехать глядя на ночь. Вы прекрасно знаете, что это не принято.

Ж о р ж. Мои планы неожиданно изменились. Дом мне нужен сегодня вечером.

Х о з я й к а. Возможно, мсье, но список остается списком. (Преисполняется решимостью.) Ну, давайте дальше, мы быстро закончим. В комнаты для слуг заглядывать сейчас не будем. Как видите, я делю все возможное, чтобы угодить вам. (Вновь берется за список.) Итак: «…с вытканными цветами… На окнах – четыре большие занавеси из красной шелковой материи, с подхватами из того же металла».

Ж о р ж. Из того же металла? Из какого?

Х о з я й к а. В самом деле, из какого?

Ж о р ж. Будьте любезны прочесть еще раз. Там так и написано?

Х о з я й к а (читает). «Четыре занавеси из красной шелковой материи, с подхватами из того же металла…» (Повторяет.) Из того же металла… (Задумывается.) Да, очевидно, здесь ошибка или пропущена строчка. Список составляла весьма компетентная, но уже пожилая особа.

Ж о р ж. Чересчур пожилая, мадам, чересчур! В этом списке масса ошибок. «Занавеси из красной шелковой материи, с подхватами и того же металла…» И вы хотите, чтобы я это подписал? Я, конечно, верю в вашу добросовестность, но все-таки, мадам… Подхваты из того же металла, а из какого – не указано… Что если в день моего отъезда вы у меня потребуете золотые?

Х о з я й к а. Золотые? Вы шутите, мсье?

Ж о р ж. Извините, мадам, но вы вправе будете это сделать. Я человек деловой и знаю, к чему обязывает подпись. Нет, я отказываюсь слушать дальше этот странный документ. Скажите от моего имени пожилой компетентной особе, которая составляла список, чтобы она потрудилась его проверить.

Х о з я й к а. Увы, ее уже нет в живых, мсье.

Ж о р ж. Тогда не говорите ей ничего. Ну, ладно, давайте сюда ваш список! Видите, я его подписываю, чтобы избавить вас от хлопот. От хлопот, которые в вашем возрасте всегда преувеличивают… И напрасно, мадам, совершенно напрасно, поверьте мне. Ибо все в жизни можно уладить, по крайней мере на один вечер. Вы скажете, что это чересчур короткий срок? Но люди слишком требовательны, мадам! Имея капельку воображения, можно прожить всю жизнь за один вечер. (Подписывает.) Вот: «Читал. Согласен». Теперь жизнь покажется вам более легкой в течение (смотрит на часы) семи ближайших минут. Ибо через семь минут, мадам, дом должен полностью перейти в мое распоряжение, начиная с птиц, которых так и не удалось обнаружить среди цветов, вытканных на этом шелке, и кончая подхватами из того же металла.

Х о з я к а (несколько испуганная этой тирадой). В ваше распоряжение, мсье? Правильно ли мы понимаем друг друга? Должна заметить, что вы только сняли на один месяц мой дом со всей обстановкой, но это никоим образом не дает вам прав…

Ж о р ж. Никаких прав, мадам, я это знаю. Но послушайте! (Усаживает ее и сам садится напротив.) Вы очень милая пожилая дама…

Х о з я й к а (не зная, что за этим кроется). Да нет же, мсье, нет, не такая уж я милая!

Ж о р ж. Нет, вы очень милы. И к тому же у вас есть старый загородный дом, который вам никак не удавалось сдать, хотя он прелестен. Теперь вы сдали его мне на один месяц за вполне приличную сумму…

Х о з я й к а (ворчливо). Я хотела сдать на год.

Ж о р ж (с досадой). Я тоже, мадам, предпочел бы снять его на год! Мы все хотели бы снимать на год, а можем, увы, лишь на месяц, неделю или даже на один день… Такова жизнь!

Х о з я й к а. На месяц! Извините, но это, по-моему, просто унизительно. Здесь не какие-нибудь меблированные комнаты!

Ж о р ж (серьезно). Однако вы не очень-то сговорчивы! Клянусь вам, что я был бы счастливейшим из смертных, мадам, если б мог весь месяц жить в вашем доме.

Х о з я й к а. Кто ж вам мешает, раз вы сняли его до первого июля?

Ж о р ж. Да, я его снял до первого июля, но смогу провести в нем, вероятно, лишь один вечер.

Х о з я й к а. В таком случае я не понимаю…

Ж о р ж. Прошу вас, и не пытайтесь понять.

Х о з я й к а. Во-первых, объясните мне, зачем одинокому молодому человеку нужен такой большой дом в нескольких километрах от Парижа, почти в провинции?

Ж о р ж. Ко мне должны приехать родные. Кстати, мне неудобно будет признаться этим людям, моим родственникам, что я лишь сегодня вечером поселился тут. Уверен, что вы меня поймете. Поэтому будьте любезны, не выходите весь вечер из своей комнаты и спрячьте, пожалуйста, этот список подальше.

Х о з я й к а. Я все-таки оставлю вам копию. Завтра, когда у вас будет свободное время, вы проверите все сами.

Ж о р ж. Обязательно.

Х о з я й к а. И знайте, мсье, что ваши опасения излишни. Я никогда ни в чем не стесняю тех, кто снимает у меня дом, таков мой принцип. Да, должна предупредить вас, что телефон не работает, нет провода. Воспоминание о лучших днях! Кроме того, учтите, что у этого кресла ножка сломана. Поэтому, если ваши родственники люди тучные, им лучше садиться на кушетку. Обратите также внимание на этот стеклянный шкафчик: его легко опрокинуть. В нем двадцать две фарфоровые чашки, из них одна склеенная.

Ж о р ж (покорно). Одна склеенная… Я буду беречь ее как зеницу ока!

Х о з я й к а (собралась уходить, но останавливается, тихо вскрикнув, и неуверенно показывает на стену). О, посмотрите! Тут, в правом углу… Не кажется ли вам, что это немного похоже на птицу?

Ж о р ж (неумолимо). Нет.

Х о з я й к а (вздыхает и удаляется, перечитывая список). «…с вытканными цветами и птицами…»
Звонок.
Ж о р ж. Звонят… Это ко мне. Не будете ли вы так любезны уйти к себе? Я открою сам.

Х о з я й к а (уходя). Сами? А вашим родственникам не покажется странным, что вы живете в таком большом доме без прислуги?

Ж о р ж. Благодарю вас, я уже думал об этом.
Они вышли. Сцена остается пустой. Затем Жорж возвращается с метрдотелем.
Ж о р ж. Фирма Шовин не заставляет ждать! Не прошло и часа, как я звонил.

М е т р д о т е л ь. У нас, мсье, всегда готовы типовые обеды. Остается лишь поставить люда в специально приспособленную тележку. Мои помощники уже на кухне, шампанское заморожено, бордо в меру нагрето. Наш девиз (декламирует):

Фирма Шовин творит чудеса:

Горячий обед через полчаса!
Ж о р ж. Вы в это верите?

М е т р д о т е л ь. Во что, мсье?

Ж о р ж. В чудеса.

М е т р д о т е л ь. Нет, но в нашем ресторане организация дела на высоте, и…

Ж о р ж (дает ему стофранковую кредитку). Ваши всегда горячие пирожки уже не первой свежести, а?

М е т р д о т е л ь (скромно). О мсье, в самый раз! К тому же у вас, вероятно, есть домашние животные, а они очень любят лакомиться корочками. Что касается соусов… (Делает неопределенный жест.)

Ж о р ж. Я вижу, мы понимаем друг друга. Подавайте все, что повкуснее. Но только, пожалуйста, чтобы не пахло рестораном! Я сам выберу кушанья полегче. Подавайте лишь блюда, приготовленные по-домашнему.

М е т р д о т е л ь. Признаюсь, я не совсем понимаю мсье.

Ж о р ж. Сейчас я вам объясню. Видите ли, мысль дать этот обед пришла мне в голову внезапно. Я был вынужден обратиться к вашей фирме, так как у меня не оставалось времени, но приглашенные должны быть уверены, что обед приготовлен здесь. Теперь вам понятно?

М е т р д о т е л ь. Вполне, мсье.

Ж о р ж. Как выглядят ваши помощники? Вероятно, бог знает на кого похожи?

М е т р д о т е л ь (презрительно). Обыкновенные помощники официанта, мсье!

Ж о р ж. Пусть они не мозолят глаза моим гостям.

М е т р д о т е л ь. Должен вам сказать, мсье, что я и сам собирался по возможности избежать этого. Один из них – кривой, а от другого дурно пахнет.

Ж о р ж. Пусть остаются все время на кухне. Обслуживание должно быть простое, как дома. Никакого ресторана Шовин. Поняли?

М е т р д о т е л ь. Да, мсье, но…

Ж о р ж (дает ему еще сто франков). Но?

М е т р д о т е л ь (ловко пряча кредитку). Никаких «но» больше нет.

Ж о р ж. Вы всегда работали выездным официантом?

М е т р д о т е л ь (самолюбиво). Выездным официантом не родятся, мсье! Им становятся поневоле. Я семнадцать лет прослужил у герцога Самюэля.

Ж о р ж. Целых семнадцать лет? И все-таки расстались с ним?

М е т р д о т е л ь (польщен). Мсье очень любезен полагая, что дело обстояло так. Нет, герцог был вынужден расстаться со мной.

Ж о р ж. Он разорился?

М е т р д о т е л ь. Он умер. Его доконали излишества: сердце и желудок отказывались служить, а горло было прокурено насквозь…

Ж о р ж. Ну, довольно, избавьте меня от подробностей. Главное то, что вы служили в приличном доме. Как вас зовут?

М е т р д о т е л ь. Грандюзак.

Ж о р ж. А по имени?

М е т р д о т е л ь. Эмиль. Но обыкновенно…

Ж о р ж. То, о чем я вас попрошу, Эмиль, не совсем обыкновенно. У вас, мой милый, есть воображение… Попытайтесь представить себе, что вы когда-то подбрасывали меня на коленях…

М е т р д о т е л ь (отшатнувшись). Я, мсье?

Ж о р ж. Вы, Эмиль.

М е т р д о т е л ь (в замешательстве). Не знаю, отдает ли мсье себе отчет в том, что я уже пожилой человек и никогда в жизни не давал повода к таким предположениям…

Ж о р ж. Вы неправильно меня поняли. Моя просьба вас не затруднит, и, поверьте, ничего предосудительного в ней нет. Надо думать, вас иногда просят говорить, что вы не выездной официант, а дворецкий?

М е т р д о т е л ь. В девяти случаях из десяти, мсье. Миром правит тщеславие.

Ж о р ж. Так вот, я попрошу вас о том же; но к этой обычной просьбе добавлю другую. Эмиль, мой старый дворецкий, я попрошу вас вспомнить, каким я был в детстве. Это не очень вас затруднит?

М е т р д о т е л ь. Это для меня большая честь, мсье. Честь и удовольствие. Я очень люблю мальчуганов…

Ж о р ж. К сожалению, я уже вышел из детского возраста, так что удовольствия вы не получите. Ограничимся честью.

М е т р д о т е л ь. Слушаюсь. Начиная с этой минуты я прекрасно помню, как мсье рос.

Ж о р ж. Итак, вы были свидетелем моего рождения и катали меня на коленях, когда я был еще вот таким…

М е т р д о т е л ь (вздыхая). Еще вот таким… Как незаметно летит время, когда ребенок подрастает! Извините, мсье, мою смелость… но ведь ко мне будут приставать всякие…

Ж о р ж (прерывая его). Сколько я вам дал?

М е т р д о т е л ь. Я уже забыл, сударь. Это мой принцип.

Ж о р ж. Ладно, я дам вам двое больше, только играйте за обедом роль старого дворецкого. Идет?

М е т р д о т е л ь. Не могли бы вы прибавить еще сто франков, мсье?

Ж о р ж. Хорошо.

М е т р д о т е л ь (внезапно приосанившись). В таком случае я служу у мсье уже много лет. Если мсье будет угодно еще мой отец был дворецким в его семье. Я смолоду помогал на кухне, затем бродил по белу свету, обучаясь ремеслу, а когда папаше пришла пора уйти на покой, я вернулся и занял его место.

Ж о р ж. Браво! Но все-таки не очень распространяйтесь на эту тему. Скоро я представлю вас моим родителям.

М е т р д о т е л ь. Но разве батюшка мсье и матушка мсье не будут удивлены?

Ж о р ж (улыбаясь). Ничуть, успокойтесь!
Звонок.
Подите откройте, Эмиль.

М е т р д о т е л ь (собираясь выйти). Слушаюсь, господин барон.

Ж о р ж (подскочив). Что такое?

М е т р д о т е л ь (с наивным видом). А разве мсье не желает, чтобы я его титуловал, пока мы здесь?

Ж о р ж. Послушайте, старина, великосветских манер вовсе не нужно! Старый слуга, честный и простой, почти что член семьи – вот все, что от вас требуется. Не скрою, что, будь у меня больше времени, я предпочел бы обзавестись старой служанкой-бретонкой.

М е т р д о т е л ь (неодобрительно). О мсье, их хвалят гораздо больше, чем они того заслуживают! Человек с таким вкусом, как у мсье…

Ж о р ж. Словом, побольше простоты, никаких титулов. Понятно, старина?

М е т р д о т е л ь. Как будет угодно мсье. Позвольте, однако, спросить: мы в доме мсье или в доме родителей мсье?

Ж о р ж. В доме моих родителей.

М е т р д о т е л ь. В таком случае не будет ли мсье так любезен сказать, как его зовут? Ведь принято, чтобы я звал отца мсье просто «мсье», а вас – «мсье Жан», или «мсье Люсьен», или «мсье…»

Ж о р ж (прерывая его). Жорж.

М е т р д о т е л ь. Мсье Жорж… Мсье Жорж. Очень хорошо, я запомню. (Важно повторяет еще раз.) Мсье Жор. Так! Иду открывать. Куда прикажете проводить гостей, мсье Жорж?

Ж о р ж. Сюда, Эмиль.

М е т р д о т е л ь (выходит, но тут же возвращается и докладывает.) Мадам де Монталамбрёз и мсье Филемон! (Уходит.)

Ж о р ж (идет навстречу актерам). Благодарю вас, вы очень аккуратны! Вы приехали вместе?

Ф и л е м о н. Мы встретились на вокзале. Можете себе представить, как мы удивились! Два старых друга, которые не виделись десять лет! Я иду и вдруг… (Разыгрывает сцену встречи). «Ба, дорогая Эмильенна!»

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. «Фердинанд, дружище» Сколько лет, сколько зим!»

Ф и л е м о н. «А помнишь, дорогая, наш успех в Египте?» И пошло, и поехало… «Ты куда?» - «А ты?»

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. «На улицу Дюгеклен, 32…» - «И я» - «Значит, тебя тоже пригласил этот молодой человек?»

Ж о р ж. Браво!

Ф и л е м о н. Погодите-ка! Вот мы на площади Клемансо; вдруг Эмильенна останавливается как вкопанная. «Что с тобой, дорогая? Ты что-нибудь забыла?» Она щиплет мне руку: «Фердинанд, а ведь мы играли в этом городе!»

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. Место показалось мне знакомым.

Ф и л е м о н. А я усомнился: «Да ведь площадь Клемансо есть в любом городишке, дорогая!» - «Нет, говорю тебе, это место мне знакомо»! И вдруг восклицает: «Гляди-ка, памятник!»

М а д а м М о н т а л а м б р ё з (показывая рукой). Да, памятник…

Ф и л е м о н. Смотрю на памятник и тоже останавливаюсь как вкопанный.

Ж о р ж (перебивает его). Что ж, вы действительно когда-то играли здесь?

Ф и л е м о н (непринужденно). Нет, мы ошиблись.

Ж о р ж. Извините, вы доскажете эту историю в другой раз; сегодня вечером нам придется сымпровизировать не одну сцену, а времени осталось очень мало.

Ф и л е м о н. Да-да, Гийотар говорил, что вы назначили на вторник или среду.

Ж о р ж. В последнюю минуту мои планы изменились. И ваша помощь мне понадобится сегодня же вечером. Будьте любезны присесть, я вам объясню, что мне нужно.

Ф и л е м о н. Да, в чем дело? Мы охотно приняли ваше приглашение, так как оно было передано нашим общим другом, милейшим Гийотаром. Но, хотя мы и умеем, скажу не хвастаясь, играть комедийные роли и выступаем в этом амплуа уже давно, однако мы не на все руки мастера. Между тем Гийотар дал нам понять, что вам требуется что-то особенное.

Ж о р ж. Совершенно верно.

Ф и л е м о н (снисходительным тоном человека, привыкшего к капризам дилетантов). Ну что ж, мы вас слушаем, дорогой мсье.

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. Мы целиком превратились в слух. (Смеется.) Помнишь, как говаривал при чтении пьес старик Гадо, бывший режиссер театр «Амбигю»?

Ф и л е м о н (тоже смеется). Ах, господи, какой он был смешной! Интересно, где-то он теперь, старина Гадо?

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. Как! Неужели ты не знаешь, что он умер?

Ф и л е м о н. Да ну? Гадо?

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. Увы, да… Наш «Я целиком превратился в слух» приказал долго жить.

Ф и л е м о н (смеясь до слез). «Я целиком, целиком превратился в слух!» Господи, какой он был смешной! (Внезапно погрустнев.) Бедняга Гадо!

М а д а м М о н т а л а м б р ё з (тоже громко смеявшаяся, спохватывается внезапно, как и он). Бедняга Гадо!
Оба оборачиваются к Жоржу. Их лица совершенно спокойны.
Ж о р ж (продолжает несколько удивленно). Видите ли, играть комедию вам придется, собственно говоря, не на сцене…

Ф и л е м о н (перебивает). Минуточку, я вас прерву! Надеюсь, играть надо не для кино?

Ж о р ж. О, нет! Отнюдь!

Ф и л е м о н (к мадам Монталамбрёз). Я только что снимался вместе с Бурбенским. Больше меня туда калачом не заманишь, дорогая! Как хотите, может быть, за океаном и есть парни, играющие в кино довольно талантливо – на то они и родились в Америке, - но я старая театральная крыса. Контакт со зрительным залом, контакт с людьми! Ничего не поделаешь, это сильнее меня, я не могу играть без этого контакта.

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. Признаюсь, я тоже. Я должна ощущать переживания зрителей, вызывать их слезы, их смех по малейшему поводу. Зритель мне напоминает лошадь дикую брыкающуюся лошадь, которую надо укротить… Кстати, дружище, отдыхал ли ты после Биаррица?

Ф и л е м о н. Отдыхал ли я? Да разве можно найти хоть минутку покоя, когда снимаешься в кино? (Вдруг вспоминает о Жорже.) Еще раз простите, мсье! Перейдем к делу. Мы целиком превратились в слух, как говаривал наш товарищ, о котором мы только что вспоминали.

М а д а м М о н т а л а м б р ё з (вздыхая). Бедный Гадо!

Ж о р ж (с досадой). Извините, но я должен попросить вас быть теперь повнимательнее. Через полчаса приедут мои гости, и каждому из вас надо заранее знать, в чем будет заключаться его роль.

Ф и л е м о н. Виноват, виноват, мсье! Уж не собираетесь ли вы заставить нас играть через полчаса роли, которых мы даже не прочли?

Ж о р ж. Да.

Ф и л е м о н. Но текст, мсье, текст! Позвольте вам заметить, что вы несколько легкомысленно относитесь к незнакомой вам профессии.

Ж о р ж. Успокойтесь, вам не придется заучивать текст.

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. Неужели вы заставите нас импровизировать?

Ж о р ж. Пожалуйста, не пугайтесь заранее, ведь вы еще не знаете, чего я от вас хочу. Не стану скрывать, я обратился к актерам, дабы быть гарантированным от всяких случайностей, а также потому, что не знал, кто еще может оказать мне подобную услугу. Вам предстоит сыграть роли настолько простые, что с ними справился бы всякий.

Ф и л е м о н. Вы так думаете? Поздравляю вас, дорогой!

Ж о р ж. Вам нужно будет просто-напросто пообедать сегодня вечером со мною и моими гостями и за столом поддерживать разговор как можно непринужденнее.

Ф е л е м о н (оживляясь, очень довольный). Ага, понимаю! Ручаясь, у этой идеи большое будущее! Впрочем, она когда-то и мне приходила в голову. Это очень оригинально, дорогая моя, очень! Словом, если я вас правильно понял, мсье, вы устраиваете обед, но боитесь, что будет скучно, и поэтому решили пригласить, кроме ваших светских знакомых, еще кое-кого чья профессия и незаурядные данные придадут обществу еще больше блеска, еще больше...

Ж о р ж (перебивает). Не совсем так… Поверьте, я не сомневаюсь ни в вашем умении оживить беседу, ни в вашем остроумии. Но на этот раз мне нужны ваши актерские способности, с помощью которых вы изображает те или иные чувства, не испытывая их на самом деле, ту или иную черту характера, не обладая ею.

Ф и л е м о н. А как же иначе, мсье! Если бы у на сне было этого дара, то мы, как многие другие, годились бы лишь в сапожники.

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. Да, здесь ничего не поделаешь, это дар свыше. Или он есть, или его нет…

Ж о р ж. Я уверен, что у вас он есть. Поэтому я и прошу вас помочь мне. Дело вот в чем. Только что я сказал «с моими гостями», а следовало сказать «с гостьей». Я ожидаю одна молодую девушку, она должна приехать с минуты на минуту. Эта девушка – как видите, я с вами совершенно откровенен, - эта девушка моя возлюбленная. По причинам, которые требуют слишком длительных объяснений, мне приходилось лгать ей. О, моя ложь не была серьезной, вы увидите это сами! Она заключалась примерно в следующем: мои родители умерли, но я ей сказал, что они живы и живут недалеко от Парижа. Почему я так сделал? (Все последующие слова являются явной импровизацией.) Очень просто: чтобы объяснить свои частые отлучки, к которым меня вынуждала давняя привязанность, а рассказать о ней своей возлюбленной я не мог. Это еще не все. У меня нет друзей… Вы знаете, каким слабым может быть влюбленный…

Ф и л е м о н. Еще бы!

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. Особенно женщины.

Ж о р ж. И так как эта девушка, чистая, верящая в дружбу, удивилась однажды тому, что у меня, несмотря на мою молодость, нет друзей, то, не желая ее разочаровывать, я выдумал себе друга. И, разумеется, я постарался, выдумал самого лучшего друга на свете: искреннего, преданного, бескорыстного. Мне хотелось доставить ей удовольствие, и я не жалел красок, описывая его.

Ф и л е м о н. Ах, любовь, любовь! И меня, смею вас заверить, она не раз заставляла изобретать небылицы. Представьте себе, однажды в Перпиньяне я убедил молоденькую швейку, будто я чемпион футбола.

Ж о р ж (продолжает, не слушая его). Но, окружая себя этими вымышленными лицами, я не понимал, как неосторожно поступаю. Эта девушка, моя подруга, мало-помалу привыкла спрашивать меня, как они поживают. Потом, заинтересовавшись всем, что я рассказал про них, она стала удивляться, почему я не знакомлю ее со столь близкими мне людьми. Я долго придумывал всякие болезни и объезды, но завтра она сама уезжает в провинцию, где живет большую часть года. Я не мог больше оттягивать. Она приедет сегодня, чтобы пообедать с моими родителями и с этим таинственным другом, о которых я столько ей рассказывал.

Ф и л е м о н. Я начинаю понимать. Вы хотите предложить нам сыграть роли ваших родителей и этого друга?

Ж о р ж. И говорить за ужином то, что говорили бы они, если бы существовали.

Ф и л е м о н. Браво!

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. Браво! По-моему, это ужасно забавно!

Ф и л е м о н. Ужасно! Но, скажите, кто будет играть друга?

Ж о р ж. Я не хотел приглашать актера на эту роль. Родителей, ей-богу, сыграть нетрудно. С возлюбленными сына они всегда беседуют о том, какие смешные словечки он говорил в раннем детстве, и о том, как трудно было с ним, когда он стал расти. Девушки обычно от них больше ничего не узнают. Но друг… Мало ли о чем может его спросить женщина?.. И вот что я решил: для друга будет поставлен прибор, мы подождем его столько времени, сколько обычно ждут опоздавших, но его место так и останется незанятым. Он не приедет. (Добавляет тихо, как бы про себя.) И тогда он, безусловно, останется для меня идеальным другом…
Пауза.
Ф и л е м о н. Очень жаль, что вы пришли к такому решению! У меня есть одни знакомый, очень талантливый парень, он отлично справился бы с этой ролью.

Ж о р ж (улыбаясь). Не думаю.

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. Позвольте сказать вам, дорогой мсье, что я ужасно довольна ролью матери. Это очень выигрышная роль. Особенно, когда женщина еще не очень стара, правда? Можно позволить себе и пококетничать…

Ж о р ж. Нет, нет, прошу вас, не импровизируйте, пока мы вместе не уточним окончательно ваши роли. Надеюсь, вы догадываетесь, что я подробно рассказывал этой девушке про каждого и вас, и вашему незаурядному таланту будет где развернуться: с его помощью выдуманные мною люди, существующие лишь в воображении моей возлюбленной, обрекутся в плоть и кровь.

Ф и л е м о н. Погодите-ка, дорогой мой! У меня как раз зародилась идея образа превосходного отца. Одну минуту! Все, что нужно, со мной. (Прежде чем Жорж успевает его остановить, уходит со своим чемоданчиком за ширму.)

М а д а м М о н т а л а м б р ё з (жеманно). Итак, я со своими большим мальчиком… Я, разумеется, его обожаю. Надеюсь, вы не уготовили мне роль плохой матери. Такую роль я неспособна сыграть.

Ж о р ж. Нет, вы добрейшая мать и горячо любите своего сына.

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. Гийотар советовал мне надеть черное платье. Ничего, что я в цветном? Ведь эта дама не в трауре?

Ж о р ж. Нет.

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. Тогда поверьте мне: играя еще не старую мать, важнее всего дать почувствовать, что, несмотря на возраст, она осталась очень женственной.

Ж о р ж. Как раз наоборот, этого вовсе не нужно.

М а д а м М о н т а л а м б р ё з (недовольно). Как угодно! Но, полагаю, вы понимаете, что с моей наружностью я не могу играть старую клячу!

Ж о р ж. Постойте, прошу вас, я сейчас подробно объясню, как вы должны себя вести.
Входит седобородый согбенный старик с морщинистым лицом.
(Отступает.) Кто это?

Ф и л и м о н (это он). Это я, черт побери! Ха-ха-ха! Ужасно забавно! Я даже вас сумел провести!

Ж о р ж (пораженный). Но эти морщины… Эта фальшивая борода… Надеюсь, вы не собираетесь ужинать в таком виде?

Ф и л е м о н. Нет, нет, успокойтесь! Я все прилажу как следует. Сейчас я хотел дать вам только общее представление.

Ж о р ж. Но это невозможно, послушайте! Мы не поняли друг друга!

Ф и л е м о н (внезапно рассердившись). Но, черт побери, мсье, вы сказали, что нужно сыграть отца! И я создал для вас отличный образ! Уж не собираетесь ли вы учить меня моему делу?

Ж о р ж. Но это бог знает что! Таким, каким вы были сначала…

Ф и л е м о н. Надо наконец столковаться. Вам нужен актер на амплуа отца или на амплуа первого любовника? Если я не ослышался, вы говорили об отце. Так вот вам отец!

Ж о р ж. Но сколько вам лет, мсье?

Ф и л е м о н. Пятьдесят два года и из них тридцать четыре на сцене! Я не мальчишка, мсье!

М а д а м М о н т а л а м б р ё з (пытаясь его успокоить). Мой дорогой друг… Мой дорогой друг…

Ж о р ж. Послушайте! Вам пятьдесят два, мне двадцать восемь, думаю, что вы и без бороды прекрасно можете сойти за моего отца, и, откровенно говоря, это не будет насилием надо природой.

Ф и л и м о н (сердито срывая бороду). Ах, зачем только я старался! Если вам угодно, чтобы отца играл актер с наружностью первого любовника, - извольте! В конце концов нас мало интересует, удастся ли то, что вы задумали. Но знайте, я уступаю лишь потому, что все это не больше чем ваша прихоть. Я уважаю свою профессию, так-то, мсье! Если бы речь шла о настоящем искусстве, я бы вам так легко не уступил, тут уж был бы совсем другой разговор, можете не сомневаться! (Идет за ширму разгримироваться, возвращается. Во время следующей сцены настроен весьма мрачно.)

Ж о р ж (с внезапной резкостью). Вы должны, наконец, понять: я пригласил вас не для того, чтобы вы изображали, как вам вздумается, каких-то вымышленных родителей. Эти персонажи существуют. Они уже наполовину живые люди. Ведь кто-то в них верит, что-то ожидает от них определенных слов, определенных поступков, определенного отношения ко мне. Если вы обладаете тем профессиональным чутьем, которое делает честь большинству актеров, то вы подчинитесь мне, как самому требовательному режиссеру, изо всех сил будете стараться создать именно таких родителей, каких эта девушка предполагает здесь увидеть.

Ф и л е м о н. Мы в вашем распоряжении, дорогой мсье. Простите мою недавнюю горячность.

Ж о р ж (останавливает их жестом). Благодарю. Но, прошу вас, не зовите больше друг друга по фамилии и перестаньте называть меня «мсье». Нужно сейчас же начать: у нас так мало времени, чтобы научиться разговаривать между собой с той сдержанностью, с какой говорят люди, связанные давнишней нежностью; чтобы создать ту атмосферу интимности, когда каждый понимает другого без слов.

Ф и л е м о н. О, знаете, дорогой мсье, сцену без слов сыграть легче всего. Лучше скажите, что нам нужно будет говорить?

Ж о р ж. Сейчас скажу. Что это ты вообразил, папа, будто у тебя должна быть борода, как у старого классного наставника? Правда, ты пожилой человек, но ты очень мил и еще довольно моложав, той моложавостью, с которой годы ничего не могут поделать. Ты идеальный отец, ты отказался не только от бороды, но и от устарелых традиций, сумел вовремя стать для меня старшим братом. И даже не столько старшим братом, сколько товарищем. Да, папа, ты мой товарищ! К тому же ты и одеваешься, как я, и даже – что вполне естественно в твоем возрасте – как еще более молодые люди.

Ф и л е м о н. Но тем не менее я отец, не правда ли? (Делает движение.)

Ж о р ж (улыбаясь). Конечно, папа! И как раз тогда, когда любой старший брат подумал бы в первую очередь о себе, когда нужно приносить жертвы, прощать и даже давать деньги, тогда ты становишься настоящим отцом, опорой и утешителем, с тобой можно позволить себе еще минутку побыть маленьким мальчиком…

Ф и л е м о н. Да, сынишка.

Ж о р ж (радостно). Очень хорошо! Ты зовешь меня «сынишкой». Что ж, немного смешно, но как видишь, доставляет мне удовольствие, хотя я никогда тебе не говорил об этом.

Ф и л е м о н (беря его за руку). В самом деле?

Ж о р ж. Да, папа.

Ф и л е м о н (другим тоном). Не слишком ли это нежно для бывшего судьи?

Ж о р ж. Но ведь вы совсем не бывший судья! Откуда вы это взяли?

Ф и л е м о н. Так, пришло в голову, я бы с удовольствием сыграл бывшего судью.

Ж о р ж. Нет, нет! Ты совсем не бывший судья, папа» Ведь ты неделями не мог решиться рассчитать прислугу-воровку, а потом еще давл ей отличную рекомендацию… Нет, я не могу даже вообразить, что ты приговаривал ежедневно к тюремному заключению два десятка несчастных парней.

Ф и л е м о н. Но кто же я в таком случае, сынишка: богатый негоциант, видный промышленник?

Ж о р ж. Ни тот, ни другой, папа! Когда человек изо дня в день старается заграбастать побольше деньжонок, у него появляются не совсем приятные привычки. Если ты согласен, будешь просто служащим. Вот каким я представляю тебя.

Ф и л е м о н (с беспокойством). Но все-таки не канцелярской крысой, надеюсь? Быть может, помощником заведущего отделом?

Ж о р ж (великодушно). Заведующим, папа!

Ф и л е м о н (удовлетворенно). Спасибо, сынишка!

М а д а м М о н т а л а м б р ё з (настойчиво, с раздражением). А я? А я? Обо мне совсем забыли.

Ж о р ж (внезапно став серьезным). О, роль матери самая трудная! Какое огромное расстояние между матерью-врагом с накладными волосами, которая любой ценой вырвет свою долю наследства, и заботливой матерью, вздрагивающей, словно влюбленная, и теряющей нить разговора, лишь только сын войдет в гостиную или покинет ее…

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. Хорошая актриса должна уметь играть самых различных матерей, это совсем просто.

Ж о р ж. Увы, боюсь, что не так уж просто! В самом деле: вот мать из детских книжек, вот другая мать – о ней, сидя с нянькой на кухне, мечтает мальчуган в ожидании, когда она вернется из гостей, а маменька, раздушенная вовсю, совершает вечерние визиты. И, наконец, мать, не бегающая по магазинам и друзьям… Словом, замечательная мать.

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. Каждая мать по-своему замечательна, дорогой мсье! В ней говорит инстинкт.

Ж о р ж. Но достаточно малейшей небрежности: на глазах у сына улыбнуться постороннему человеку; забыть поцеловать ребенка на ночь; слишком резко побранить, когда его обуял дух противоречия, - и перед матерью маленький враг, обезоруженный, но не сдающийся… Ребенок начинает повсюду шпионить за нею, одолевает ее мелкими придирками и расспросами, словно полицейский в участке… О, я уверен, что роль матери – не из легких! Это роль, для которой трудно подыскать дублера, ее нельзя играть кое-как, вот что я вам скажу.

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. Конечно, но ведь это как раз мое амплуа, я привыкла к таких ролям. Если бы вы видели меня в пьесе «Бретань в старину!»

Ф и л е м о н. О дорогая, как ты была в ней хороша!

Ж о р ж. Я отношусь с недоверием к матерям из пьес. Они слишком легко идут на всякие жертвы, чуть что случится.

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. О, я игрывала и плохих матерей. Например, в «Преступнице», дорогой мсье, я бросила грудного ребенка на паперти.

Ж о р ж. Но я отношусь с таким же недоверием и к плохим матерям из театральных постановок. Они вечно пересаливают. Если б матери были действительно такими, дети у них даже не успевали бы стать несчастными: они сразу умирали бы или превращались в идиотов… Ну, к чему, например, бросать ребенка на паперти, когда существует столько простых способов забросить его, даже если он остается под родительским кровом до самого совершеннолетия и растет, не зная нужды?

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. Послушайте, вы начинаете меня пугать! Если вы думаете, что я не смогу сыграть эту роль…

Ф и л е м о н. Должен сказать вам, молодой человек, что в данном случае я вполне солидарен со своей товаркой по сцене.

Ж о р ж. Что вы! Напротив, я убежден, что вы отлично сыграете эту роль… Давайте, чтобы мы оба успокоились, - для зарядки, так сказать, - сделаем маленький опыт, если вы ничего не будете иметь против. Попробуем сыграть какую-нибудь классическую сценку. Например: мне двадцать лет, я слабохарактерен, уступчив, довольно робок… Предположим далее следующую ситуацию: вы нашли мне богатую невесту. (Повторяет, становясь вдруг задумчивым.) Очень богатую невесту, хотя именно вы, мама, не должны были бы делать этого… Я вхожу в вашу комнату… Мы разговариваем о том, о сем, вдруг я подхожу к тебе и застенчиво говорю: «Мама!..» Давайте попробуем эту сцену…

Ф и л е м о н (негодующе). Минутку! Позвольте! Как! Ты, Эмили де Монталамбрёз, один из старейших членов общества актеров, позволяешь, чтобы тебе устраивали пробу, словно какому-нибудь новичку?

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. Но ведь это совсем не то! Неужели ты не понимаешь! Я просто хочу успокоить мсье…

Ф и л е м о н. Твое дело, дорогая, но позволь мне сказать, что я тебя не узнаю!

Ж о р ж. Итак: «Мама!..»

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. Я должна ответить?

Ж о р ж. Да.

М а д а м М о н т а л а м б р ё з (играет). Что, мой мальчик?

Ж о р ж (закрыв глаза, дрогнувшим голосом; трудно сказать, к кому он обращается). Мама, я не могу жениться на той, которую ты для меня выбрала, как бы она ни была богата. Мне богатство не нужно, мама. Я люблю одну девушку; она работает, она бедна, и я не могу на ней жениться. Я просто хочу уехать и быть всегда с нею. Помоги мне!

М а д а м М о н т а л а м б р ё з (некоторое время находится в нерешительности, удивленная тоном Жоржа, потом говорит очень сдержанно). Я хотела твоего счастья, мой мальчик. Но если для тебя счастье не в богатстве, то не нужно колебаться. Уезжай и будь счастлив! В твоем возрасте надо дорожить только любовью.

Жорж молча слушает, по-прежнему закрыв глаза.
(Другим тоном, несколько обеспокоенная.) Не так?

Ж о р ж (открывает наконец глаза, словно проснувшись). Простите! Очень хорошо! Именно так мне ответила мать, которую я выдумал. Поздравляю вас! Это фраза из какой-нибудь вашей роли?

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. Нет, она пришла мне в голову сейчас.

Ж о р ж. Очень кстати! Может быть, у вас есть сын, и вы уже разговаривали с ним на эту тему?

М а д а м М о н т а л а м б р ё з (жеманно). Да, не буду скрывать, так оно и есть. А, правда, трудно поверить? Ведь я так молодо выгляжу. У меня есть взрослый сын, и в прошлом году он обращался ко мне почти с такой же просьбой. Так что я волей-неволей была подготовлена к этой сцене.

Ж о р ж (с восхищением глядя на нее). И вы ответили ему именно так?

М а д а м М о н т а л а м б р ё з (выходит из себя при этом напоминании). Что вы! Он хотел связаться с одной оркестранткой, маленькой распутной дрянью. Я отхлестала его по щекам, во и все!

Ж о р ж (улыбаясь). Пожалуйста, прошу вас, забудьте о своем сыне и снова станьте такой, какой вы только что были! Вот так, спасибо! Забыв о собственном ребенке, вы опять стали идеальной матерью… Эта девушка может приехать с минуты на минуту; будьте же в этой гостиной как дома, ведь вы живете здесь уже тридцать лет! Придумайте себе какое-нибудь занятие по хозяйству. Мама, может, у тебя есть вязанье?

М а д а м М о н т а л а м б р ё з (роясь в сумочке). Оно всегда со мной. Ведь ждать в ангажементных бюро приходится подолгу.

Ж о р ж. Папа, вынь из кармана газеты! Надеюсь, они с вами?

Ф и л е м о н. Да, «Парижская жизнь» и «Судебные ведомости». Я нашел их на скамейке в купе, они так и лежали вместе, честное слово!

Ж о р ж. Отлично. Пусть они и останутся! И та, и другая – превоходные атрибуты буржуазной, вполне упорядоченной жизни. Только положите «Парижскую жизнь» во внутренний карман пиджака, а на виду у всех читаете «Ведомости».

Ф и л е м о н (вдруг начинает рыться в карманах). Черт, совсем позабыл!

Ж о р ж. Что такое?

Ф и л е м о н. Да так, мелочь, пустяк, но он необходим для полноты картины. Я надену орден Почетного легион. (Вставляет в петлицу розетку ордена.)

Ж о р ж (смотрит на них, потом шепчет). Как приятно, когда грезы сбывают наяву!
Пауза. Стенные часы мелодично отбивают восемь ударов.
Уже восемь. Сейчас она придет. Да, забыл… Вы, конечно, играете, мадам? Я сказал Гийотару, что мне нужна дама, умеющая играть на рояле.

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. Я заняла второе место при окончании Аркашонской консерватории!

Ж о р ж. Отлично! Значит, вам нетрудно будет разобраться в этих нотах. Это песенка, которую я слышал как-то вечером, очень давно… Мне было лет десять… Я бродил по улицам один… Эта мелодия лилась из освещенного окна… Вскарабкавшись на тумбу, я заглянул в комнату. В старомодной гостиной, похожей на эту, играла на пианино девочка с косичками, а вся семья слушала, собравшись вокруг.

М а д а м М о н т а л а м б р ё з (постепенно разбирая ноты и негромко наигрывая). Это вальс Оливье Метрá

Ж о р ж. После того, как я увидел эту девочку, я целых два месяца напевал этот мотив во всех музыкальных лавках, пока один продавец не узнал песню и не нашел мне ноты… Я пел в течение двух месяцев, а пою я фальшиво; и понадобилось немало терпения… как мне, так и продавцам, конечно. Ах, я забыл еще одну вещь! (Выбегает.)

Ф и л е м о н. Вот чудак! Мы сглупили, надо было запросить на сто франков больше.

Ж о р ж. На пятерых.

М е т р д о т е л ь. Слушаюсь, мсье. Я так и думал. (Направляется к выходу ворча.) Вечно одно и то же!

Ж о р ж (вдогонку). Да вы не беспокойтесь, все равно услугами ресторана Шовин воспользуются только четверо. Пятый гость не придет.

М е т р д о т е л ь (сначала озадачен, потом, решив, что понял, очень доволен своей догадливостью). Ага, в таком случае прошу мсье извинить меня! Это, без сомнения, прибор для бедняка?
Жорж вопросительно смотрит на него.
Да, у герцога, где строго соблюдались все обычаи, по праздникам всегда ставили на конце стола лишний прибор бедняка.

Ж о р ж. И бедняк когда-нибудь являлся?

М е т р д о т е л ь. Нет, мсье, никогда. Прибор для него ставился, но, поскольку никто не давал себе труда известить его об этом… (Махнув рукой, выходит с торжественным видом.)
Сейчас же раздается звонок, затем другой.
Ж о р ж. Два звонка, это она! Я сказал ей, чтобы она позвонила два раза. Скорее по местам! Вы, мадам, за пианино, начинайте играть. Ты, папа, стоишь сзади и слушаешь. Я читаю. Импровизируйте, но осторожно и не спускайте с меня глаз. Я остановлю вас, если наступит опасный момент. Впрочем, вы уже достаточно знаете для того, чтобы превосходно сыграть свои роли.

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. Но вы! Что нам известно о вас?

Ж о р ж. То есть как?

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. Она, конечно, будет говорить о вас. А вы ничегошеньки не рассказали ни о своем характере, ни о своей прежней жизни!

Ж о р ж. Господи, в самом деле! (Идет к двери, зовет.) Эмиль! Эмиль!
Появляется метрдотель.
М е т р д о т е л ь. Что, мсье? Я иду открывать.

Ж о р ж. Это девушка, которую я жду. Но не торопитесь открывать, не торопитесь докладывать. Задержите ее, насколько сможете!

Ж о р ж. Ну что?

М е т р д о т е л ь. Я забыл имя, мсье!

Ж о р ж (кричит). Жорж!

М е т р д о т е л ь. Мсье Жорж! Так, больше не забуду! (Скрывается.)

Ж о р ж (обращаясь к актерам). Меня зовут Жоржем, моего друга – Робером.

М а д а м М о н т а л а м б р ё з и Ф и л е м о н. Да.

Ж о р ж. Мне двадцать восемь лет.

М а д а м М о н т а л а м б р ё з и Ф и л е м о н. Да.

Ж о р ж. ПО характеру я робок… Начните играть!

М а д а м М о н т а л а м б р ё з (негромко наигрывая вальс Оливье Метрá). Хорошо.

Ж о р ж. У меня нет никакого воображения…

Ф и л е м о н. Я бы этого не сказал.

Ж о р ж. Я молодой человек несколько провинциального склада, славный, добрый, не трус, но звезд с неба не хватаю.

Ф и л е м о н. Так.

Ж о р ж. В детстве я был шаловливым, непослушным ребенком, но когда со мной говорили мягко, я краснел и ударялся в слезы.

Ф и л е м о н. Отлично.

Ж о р ж. Я верю в любовь, в дружбу. Я готов отдать жизнь за своего друга Робера, точно так же, как и он готов пойти на смерть ради меня…

Ф и л е м о н. Браво!

Ж о р ж. Он уже открыл дверь! (Продолжает лихорадочно.) Военную службу я проходил во втором пехотном, в Тарбе. Вы еженедельно отправляли мне посылки: пряники, шоколад…

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. Пряники и шоколад, запомним.

Ж о р ж. Я учился на инженера. В детстве болел ветрянкой…

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. Все ею болеют.

Ж о р ж (прислушиваясь). Они поднимаются по лестнице… Я больше ничего не успею вам сказать… (Быстро.) Я всегда держу слово!

Ж о р ж (видя его замешательство, останавливает мадам Монталамбрёз жестом). В чем дело?

М е т р д о т е л ь. Мсье, это горбун.

Ж о р ж. Горбун?

М е т р д о т е л ь. Да, мсье. Говорит, что он от мадемуазель Барбары…

Ж о р ж (вздрагивает). Гоните его вон! Немедленно!

М е т р д о т е л ь. О мсье, калеку? К тому же, он уже ушел. Это ваш сосед, у которого есть телефон. Он только исполнил данное ему поручение. (Докладывает бесстрастным тоном.) Мадемуазель Барбара позвонила в дом номер тридцать четыре, не найдя в справочнике нашего телефона. Мадемуазель Барбара велела передать мсье, что он должен как можно скорее позвонить на улицу Ваграм, 16-19. Похоже на то, что произошел крупный скандал – мсье известно, по какому поводу; и если мсье сию минуту не подаст вестей о себе, то – повторяю слова мадемуазель Барбары – дело для мсье может кончиться очень плохо.
Жорж замер, сжав кулаки.
(Повторяет равнодушно.) Может кончиться очень плохо.
Жорж Выбегает, потом возвращается с плащом.
Ж о р ж. Эта девушка придет в мое отсутствие. Примите ее сами. Если я не вернусь через полчаса – значит, я был вынужден уехать в Париж. Тогда начинайте ужинать, а обо мне не беспокойтесь.
Прежде чем Филемон и мадам Монталамбрёз успевают что-нибудь сказать, он выбегает. Они оборачиваются к метрдотелю.
М е т р д о т е л ь (тоном прорицателя). Может кончиться очень плохо! (Покачав головой, выходит с невозмутимым видом.)
Актеры обмениваются растерянными улыбками.
Ф и л е м о н. Может кончиться очень плохо… Я начинаю жалеть, дорогая, что мы не попросили заплатить нам вперед. (Прогуливается по комнате, насвистывая, пытаясь придать своему лицу безразличное выражение.) Забавное все-таки положеньице, не правда ли?

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. Ах, чего только не приходится видеть людям нашей профессии!

Ф и л е м о н. Но зачем он разыгрывает комедию перед этой девчонкой? Чтобы соблазнить ее? Увезти? Кто знает, быть может, для того, чтобы… (Делает неопределенный жест.)

М а д а м М о н т а л а м б р ё з (повысив голос). Не говори глупостей, пожалуйста!

Ф и л е м о н. О, в наше время, дорогая можно ожидать всего! Докладывая о разговоре по телефону, дворецкий мне подмигнул.

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. Подмигнул?

Ф и л е м о н. Да, подмигнул. Когда ты говорила с Гийотаром, не показалось ли тебе, что он хорошо знает этого молодого человека?

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. Нет, я думаю, он никогда раньше его не видел.

Ф и л е м о н. Вот как! (Смотрит в окно.) Уже совсем стемнело. Если придется искать спасения, мы заблудимся в этом лабиринте переулков.

М а д а м М о н т а л а м б р ё з (ее осенило). Давай позвоним!

Ф и л е м о н. Кому?

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. Не знаю. Кому-нибудь! (Берет трубку и вскрикивает.)

Ф и л е м о н (боится, поэтому раздраженно.) Ну что такое, господи боже?

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. Телефон испорчен.

Ф и л е м о н (подскочив к аппарату, берет трубку). Алло! Алло! (Вешает трубку дрожащей рукой.) Ничего особенного. Может быть, линия в ремонте?
Мадам Монталамбрёз молча показывает ему на дверь, которая в этот момент открывается сама собою, как в детективных пьесах. Они инстинктивно прижимаются друг к другу. Это метрдотель, отворивший дверь ногой. Он входит с бутылкой и стаканами.
М е т р д о т е л ь. Могу я предложить мадам и мсье по стакану портвейна, чтобы скоротать время?

М а д а м М о н т а л а м б р ё з (слабым голосом). М-можете…

Ф и л е м о н. На всякий случай, не пей портвейна. Мне не нравится лицо этого субъекта!

М а д а м М о н т а л а м б р ё з (не расслышав, осушает свой стакан, и когда метрдотель отходит в сторону, спрашивает). Что ты сказал?

Ф и л е м о н (видя, что она уже выпила, расстроился). Теперь уже не стоит повторять, бедняжка!

М е т р д о т е л ь (подойдя с конфиденциальным видом). Мсье…

Ф и л е м о н (испуганно отскочив, вскрикивает). Что вам надо?

М е т р д о т е л ь (таинственно). Ш-ш-ш! Тише!

Ф и л е м о н (отступает и кричит). Почему тише? Зачем тише?

М е т р д о т е л ь. Прошу прощения, мсье, но… Хорошо ли мсье знает этот дом?

Ф и л е м о н. Н-нет… А… вы… разве…

М е т р д о т е л ь. Я выездной официант ресторана Шовин. Меня послали сюда по телефонному вызову этого молодого человека, он звонил в шесть часов. Я видел только эту комнту, столовую, где я накрывал стол, и кухню. Вот почему я спрашиваю мсье. В дом как будто никто не живет, во всяком случае. Так утверждал молодой человек. Между тем я слышал шаги наверху.

Ф и л е м о н (испуганно). Шаги?

М е т р д о т е л ь. Да, шаги. Или, может быть, это возились крысы?

Ф и л е м о н (повторяет). Крысы?

Ф и л е м о н. Нет. А вы?

М е т р д о т е л ь. Тоже нет.
Звонок.
М а д а м М о н т а л а м б р ё з (вскрикивает). Ай, звонят!
Пауза. Они слушают. Звонок раздается вторично.
М е т р д о т е л ь (мрачно). Опять позвонили.

М а д а м М о н т а л а м б р ё з. Не будем открывать!

Ф и л е м о н. Однако мы не можем просидеть тут всю ночь взаперти! Попробуйте посмотреть из окна, кто там, но так, чтобы вас не заметили.

М е т р д о т е л ь (проходит на балкон и тотчас же возвращается). Это молодая девушка в цветном платье и в белой соломенной шляпке.

Ф и л е м о н (после минутного сомнения, с твердой решимостью махнув рукой). Впустите ее!
Метрдотель колеблется, потом неохотно выходит. Филемон готовится встретить врага во всеоружии.
Занавес.