Ехиль Белилоский (Оберхаузен)
Речь главного раввина Великобритании Джонатана Сакса на конференции AIPAC (2013 г.) Фрагменты
AIPAC- Американско-Израильский комитет по общественным связям.
Друзья, я хочу рассказать вам, как дела выглядят сегодня в Европе.
Когда я был ребенком, я никак не мог понять одно предложение в Агаде: "Ибо не один только (фараон) хотел погубить нас, но в каждом поколении встают желающие нас погубить". И в детстве я думал, что эти слова относятся к поколению моих родителей, а не моему, родившемуся после Холокоста. Я вырос, не столкнувшись даже с единственным случаем антисемитизма до одного дня, 11 лет назад. Одиннадцать лет назад, наша младшая дочь, которая училась в английском университете, пришла домой в слезах. Она была на митинге против глобализации, который быстро превратился сначала в тирады против Америки, потом против Израиля и затем против евреев. И со слезами на глазах дочь сказала: "Папа, они ненавидят нас!!. Это ужасная ситуация, но она стала реальностью в современной Европе.
В последние две недели было много известий о росте антисемитских инцидентов: во Франции на 58 процентов в течение одного года, в Бельгии - на 30 процентов, в Дании - на 100% в течение трех лет. Во Франции и Италии были нападения на английских футбольных болельщиков не потому, что они были евреями, но потому, что они оказывали поддержку футбольной команде, среди болельщиков которой было много евреев. И я не знаю, читали ли вы, - я уверен, вы читали, - заявление в прошлую среду президента Турции, г-на Эрдогана, назвавшего сионизм "преступлением против человечности".
Я должен сказать вам, что то, с чем мы росли: <<Никогда больше>>, начинает звучать как "всегда снова". И в центре этого заключена именно враждебность к Израилю. Конечно, не всякая критика в адрес Израиля является антисемитской. Но не сомневайтесь в том, что произошло.
В средневековье евреев ненавидели на религиозных основаниях . В 19-м и 20-м веках - на расовых. Сегодня, когда уже не корректно ненавидеть людей за их религию или расу, евреев ненавидят за их государство. Основания изменились, но ненависть остается той же. Антисионизм есть новый антисемитизм. (Аплодисменты)
... Друзья, антисионизм сегодня распространен во всем мире. Все наши студенты в университетских городках знают об этом. И в чем наше преступление? В чем преступление Израиля? Им является наша chutzpah (наша дерзость, наша решительность).
Позвольте мне сказать о нашей дерзости. В конце концов, существует 56 исламских государств, 125 стран, большинство населения которых является христианским, и теперь евреи хотят собственное государство. Как они посмели? И такого большого государства! Друзья, вы знаете, каким большим является Израиль?
В уголке Южной Африки есть прекрасный парк. Я не знаю, бывали ли вы там. Это своего рода дикий заповедник, где можно увидеть львов, жирафов, слонов, бегемотов или гиппопотамов в зависимости от наличия или отсутствия у них классического образования. (Смех.) Это Национальный парк Крюгер. Друзья, Израиль имеет такой же размер, как Национальный парк Крюгер.
Как же евреи посмели хотеть так много? Не знают ли они, что им суждено быть
рассеянными, разобщенными, бездомными и беззащитными? А теперь они захотели пространство, где смогут себя защитить! Как посмели? Друзья, мы смеем, потому что мы люди. Смеем, потому что не позволяем тем, кто отказывают нам в праве самозащиты, обращаться с нами как с неполноценными людьми. Г-н Эрдоган! Это антисионизм является преступлением против человечества. (Аплодисменты) Как долго должен еврейский народ бороться за право существования?
Позвольте мне рассказать вам, друзья, что представляет собой Израиль. Элэйн и я только что вернулись оттуда. Всего 10 дней назад мы были в Израиле с миссиями разного рода. И позвольте рассказать вам, что мы видели, напомнить вам, что вы видели, что все видят, но мир не видит.
Мы видели одну школу за другой, один молодежной лагерь за другим, где дети из неблагополучных семей находят любовный уход, дающий им надежду в жизни и будущее. Мы видели молодежные лагеря, где эфиопские дети получают возможность перешагнуть через века и достичь успехов в новой жизни. Мы видели, как сила любви преображает жизнь.
Мы видели больницы. Я не знаю, были ли вы недавно в госпитале имени Рамбама в Хайфе. Там строят крупнейшую в мире подземную больницу, защищенную от бомб, ракет, химического и биологического оружия. Враги Израиля стремятся уничтожить жизнь, евреи будут защищать и продолжать ее.
Мы увидели новый Бар-Илан, медицинский центр в Цфат, созданный с целью обеспечить пациентов самыми современными методами лечения. Кого? Только евреев? Нет! Также и мусульманам, христиан, друзов из деревень по всей Галилее, потому что быть евреем в Израиле означает бороться за каждую жизнь, ибо каждая жизнь священна.(Аплодисменты)
Мы видели Laniado, госпиталь в Нетании, который я всегда посещаю, потому что он вдохновляет меня чрезвычайно. Многие из вас знают, что этот госпиталь был построен Клаусенбургским Ребе, узником Освенцима, который во время Холокоста потерял жену и 11 детей. И там, в лагерях смерти он дал клятву, что если выживет, он посвятит всю свою жизнь борьбе за жизнь.
Это то, что я вижу в Израиле. Каждый раз, когда я посещаю Израиль, я вижу среди израильтян, светских и религиозных, непоколебимую преданность делу Моше Рабейну, давшему нам великую команду: "Выбери жизнь". Израиль остается непреклонным вызовом ненависти и силе во имя жизни, потому что мы народ, которые освящает жизнь. (Аплодисменты)
Друзья, в последнее десятилетие уравнение изменилось. Сегодня борьба против Израиля является уже не только борьбой против Израиля. Сегодня то, что поставлено на карту судьбой Израиля, это будущее самой свободы. Потому что, можете не сомневаться, это будет решающей битвой 21-го века, в которой столкнется воля к власти через насилие, террор, ракеты и бомбы с волей к жизни с ее больницами, школами, свободой и правами человека. Поверьте, я знаю, что говорю.
Я говорю вам из моего опыта. Израиль является источником вдохновения не только для нас, но и для христиан, индусов, сикх, умеренных мусульман, потому что он говорит каждому народу на земле, что вы не должны быть большим народом, чтобы быть великим народом. Нация не должна быть богата природными ресурсами, чтобы процветать.
Израиль был постоянно окружен врагами, и все же он показал, что даже в этом случае страна можете быть демократией со свободной прессой и независимой судебной системой. Израиль является единственной страной на Ближнем Востоке, где палестинец может выступить на национальном телевидении, критиковать правительство и на следующий день все еще быть свободным человеком.(Аплодисменты)
Израиль является источником вдохновения для мира. Мы проводим довольно много времени, путешествуя по миру, и часто встречаем свидетельства этому. Я нередко посещаю места бывшей Британской империи. Мы потеряли Гонконг. Мы потеряли империю. Я не так уж рад вспоминать и 1776 год - не думайте, что мы забыли. Но все же. (Смех.)
Друзья, у нас есть люди, делающие странные вещи в Великобритании. Три года назад, - я не знаю, читали ли вы это в газетах, - британские атеисты потратили целое состояние на украшение автобусов Лондона надписью: <<Вероятно, Бога нет>> Вы читали об этом? Все лондонские автобусы вещали: <<Вероятно, Бога нет>>.
Я написал ответ. Вы знаете, это очень интересное слово: "вероятно". В конце концов, какова вероятность того, что Вселенная должна существовать? Какова вероятность того, что жизнь должна существовать? Какова вероятность того, что из всех трех миллионов форм жизни на Земля, только одна, наша, способна задавать вопрос "почему"? Все, что интересно, маловероятно!
И тогда я сказал, посмотрите на еврейский народ. Насколько вероятно, что один человек, Авраам, кто не стоял во главе империи или армии, не совершил никакого чуда, не пророчествовал, оказался, без сомнения, самым влиятельным человеком, когда-либо жившим на земле, духовным предком 2.4 миллиарда христиан , 1.6 миллиарда мусульман, и большинства из вас в этой комнате сегодня? (Смех)
Какова вероятность того, что эта маленькая группа людей, еврейский народ, насчитывающий менее одной пятой одного процента населения мира, должен был пережить великие мировые империи - египтян, сирийцев, вавилонян, греков, римлян, - каждую империю, которая когда-либо поднималась, чтобы уничтожить нас. Они стали достоянием истории, а мы живы и поем "Ам Исраэль Хай>> - НАРОД ИЗРАИЛЯ ЖИВ! (Аплодисменты)
Какова вероятность возвращения нашего народа после 2000 лет изгнания на свою землю, и там, всего лишь после трех лет встречи со смертью в Освенциме, лицом к лицу с ангелом смерти, провозгласить в 1948 году: <<Я не умру, я буду жить, наперекор преступникам, совершившим величайшее злодеяние человека против человека>>? Израиль является самым большим коллективным утверждением жизни во всей еврейской истории. (Аплодисменты)
Друзья, иудаизм есть победа над вероятностью силою возможности. И нигде вы не уведете силу возможности больше, чем в государстве Израиль сегодня.
Израиль принял бесплодную землю и сделал его цветущей снова.
Израиль принял древний язык, язык Библии, и заставил его заговорить снова.
Израиль взял старейшую веру Запада и сделал ее опять молодой.
Израиль принял смертельно раненый народ и дал ему новую жизнь.
Друзья, давайте не успокаиваться, пока светит свет Израиля во всем мире, великий символ жизни и надежды для всего мира. Аминь.(Аплодисменты)
жжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжж
Нахман Левит (Торонто)
: Россия втягивает Израиль в большую войну.
В то время, когда Россия, невзирая на возражения ООН, продолжает настаивать на отправке своих солдат на Голаны для участия в миротворческих силах UNDOF, крупнейшая израильская газета «Едиот Ахронот» опубликовала необычайно резкую статью о российской политике в ближневосточном регионе.
«Не столько угрозы Асада открыть фронт на Голанах, сколько поведение России вызывает по-настоящему сильную тревогу у военного и политического руководства Израиля, — пишет обозреватель »Едиот Ахронот« Алекс Фишман. .В интервью Радио ле-ло Афсака Фишман объяснил, что для правительства Израиля »Асад — это проблема, но это не корень зла. Корень зла — Россия".
По словам Фишмана, «русские ведут себя в Сирии, как пироманы, они бросают одну за другой горящие спички в сирийскую пороховую бочку» и при этом полностью игнорируют интересы безопасности Израиля — по выражению Фишмана, «они нас в упор не видят».
«Они целенаправленно пересекают обозначенные Израилем в Сирии красные черты, подрывают самые жизненные интересы Израиля, и им абсолютно безразлично, какие это будет иметь последствия». По информации Фишмана, «в Израиле пытаются понять, что они затевают, насколько далеко они готовы пойти, и сколько вреда они нам еще причинят. Не случайно Нетанияху в последнее время имел, как минимум, две беседы с Путиным».
Однако беседы, видимо, не помогли понять, чего хочет Москва.
Прекрасно зная, что поставляемое ею оружие идет из Сирии «Хизбалле», — и зная также, что Израиль не может этого допустить и вынужден уничтожать партии предназначенных «Хизбалле» вооружений на сирийской территории, Путин продолжает поставлять оружие Асаду, фактически целенаправленно толкая Израиль к военной конфронтации с Сирией и «Хизбаллой»:
«Говоря о горящих спичках, мы имеем в виду не только ЗРК С-300, о которых русские любят говорить публично. Они подбросили на поле боя еще несколько не менее опасных коктейлей Молотова. В начале года в Сирии были разбомблены ракеты земля-воздух СА-17. Нет ни тени сомнения, что русские, выгрузив эти ракеты на свой автономный причал в порту Тартус, знали, что этот груз предназначен для Ливана — для Хизбаллы, Некоторые думали (в Израиле — ред.), что, если уничтожить эти ракеты, намек получится достаточно ясным, и русские прекратят нарушать интересы Израиля. Но этого не случилось Россия продолжает везти в Сирию тяжелые вооружения, ясно понимая, что это оружие пойдет за границу. Они показывают Израилю кукиш: ну что, будете бомбить еще раз?»
Во время майского визита в Сочи главы правительства Биньямина Нетанияху близкий к Кремлю президент Института Ближнего Востока Евгений Сатановский выступил с потрясающим заявлением.: «Есть интересы России и интересы Израиля, которые совершенно не обязаны совпадать», — заявил Сатановский. — «Израиль может ликвидировать эту технику (ракетные комплексы — ред.) после того, как она будет передана сирийцам – до установки на боевые позиции. А может под корень уничтожить «Хизбаллу» и «Джабат аль-Нусру» вместе с «Братьями-мусульманами». Таким образом, российский эксперт фактически дал понять, что Москва будет не против, если Израиль втянется в новую крупную войну.
В среду министр иностранных дел РФ Сергей Лавров заявил, что «вопрос об отправке российских миротворцев на Голанские высоты должны решать только Израиль и Сирия, Совет Безопасности Организации Объединенных Наций не уполномочен принимать формальных решений по этой проблеме».
Алекс Фишман опубликовал в среду еще один материал на ту же тему на англоязычном сайте Ynet. Он пишет, что «Нетанияху держит палец на спусковом крючке», так как в Сирию скоро прибудут российские корабли с оружием, и военные предупреждают: если это оружие не остановить на территории Сирии, оно «попадет в Ливан и исчезнет». «Часы тикают, час принятия решения приближается», — пишет Фишман, выражая серьезную тревогу, что «несколько беспокойных генералов и готовый нажать на курок премьер-министр» вновь дадут убивающим друг друга жителям соседних арабских стран «тот единственный общий знаменатель, который может их примирить и объединить — ненависть к Израилю».
////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////
> *Александр и Лев Шаргородские*
>
> *ВЕНЕЦИАНСКИЙ КУПЕЦ*
>
> - Ну что мне вам сказать? Вы, конечно, можете не верить, но меня, Розу
> Абрамовну, во время войны спасли немцы, чтоб они сгорели! Точнее, немецкая
> бомбардировочная авиация. Если б это чертово Люфтваффе вовремя не налетело -
> я бы погибла. Думаю, перед вами уникальная личность, которая осталась жить
> благодаря бомбежке...
>
> Если вы жили в Ленинграде, то должны знать, что до войны я была Джульеттой.
> Семь лет никому этой роли не поручали, кроме меня.
>
> Перед самой войной Джульетта влюбилась, - нет, не в Ромео, это был подонок,
> антисемит, а в Натана Самойловича, очередного режиссера,- и должна была
> родить. Аборты в то время, как, впрочем, и все остальное, были запрещены.
> Что мне было делать - вы представляете беременную Джульетту на балконе
> веронского дома Монтекки?.. Нет повести печальнее на свете...
>
> Я кинулась в "абортную" комиссию к ее председателю, удивительному человеку
> Нине Штейнберг. Она обожала театр, она была "а менч", она б скорее допустила
> беременного Ромео, чем Джульетту, и дала мне направление на аборт. Оно у
> меня до сих пор хранится в шкафу, потому что Натан Самойлович, пусть земля
> ему будет пухом, сказал: "Пусть я изменю искусству, но у меня будет сын.
> Шекспир не обидится..." И я играла беременной. Впрочем, никто этого не
> замечал, потому что Джульетта с животом была худее всех женщин в зале без
> живота.
>
> Вы можете мне не верить - схватки начались на балконе. Я начала говорить
> страстно, горячо, почти кричать - мне устроили овацию. Они, идиоты, думали,
> что я играю любовь, - я играла схватки. Натан Самойлович сказал, что это был
> мой лучший спектакль... Схватки нарастали, но я все-таки доиграла до конца,
> добежала до дома падре Лоренцо и бросилась в гроб к Ромео.
>
> Прямо из гроба меня увезли в родильный дом. Измена Натана Самойловича
> искусству дала нам сына. Чтобы как-то загладить нашу вину перед Шекспиром,
> мы назвали его Ромео. Но эти черти не хотели записывать Ромео, они говорили,
> что нет такого советского имени Ромео, и мы записали Рома, Роман - еврейский
> вариант Ромео...
>
> Я могла спокойно продолжать исполнять свою роль - взлетать на балкон,
> обнимать, любить, но тут.... нет, я не забеременела снова - началась война.
>
> Скажите, почему можно запретить аборты и нельзя запретить войну?
>
> Всегда не то разрешают и не то запрещают. Натан Самойлович ушел на войну,
> уже не режиссером, а добровольцем, - у них была одна винтовка на семерых, "и
> та не стреляла", как он писал в первом письме.
>
> Второго письма не было...
>
> Мы остались с Ромео. Я продолжала играть, но уже не Джульетту. Я играла
> народных героинь, солдаток, партизанок. И мне дали ружье.
>
> Я была с ружьем на сцене, он в окопе - без. Скажите, это нормальная страна?
>
> Весь наш партизанский отряд на сцене был прекрасно вооружен. У командира был
> браунинг. В конце мы выкатывали пушку. Вы представляете, какое значение у
> нас придавалось искусству? Мы храбро сражались. В конце меня убивали.
>
> Со временем партизанский отряд редел: голод не тетка - пирожка не поднесет.
> Командира в атаку поднимали всей труппой - у него не было сил встать. Да и
> мы шли в атаку по-пластунски. Политрука посадили: он так обессилел, что не
> мог произнести "За Родину, за Сталина!", его хватало только на "За
> Родину..." - и он сгинул в "Крестах".
>
> Истощенные, мы выходили на сцену без оружия, некому было выкатить пушку,
> некому было меня убить...
>
> И, чтоб спасти своего Ромео, Джульетта пошла на хлебозавод.
>
> Вы представляете, что такое в голод устроиться на хлебозавод? Это примерно
> то же, что в мирное время устроиться президентом. Туда брали испытанных
> коммунистов, несгибаемых большевиков с большой физической силой.
>
> Вы представляете себе Джульетту несгибаемой коммунисткой с железными
> бицепсами? Но меня взяли, потому что директор, красномордый, несмотря на
> блокаду, очень любил театр, вернее, артисточек. Вся женская часть нашего
> поредевшего партотряда перекочевала из брянских лесов на второй хлебозавод.
> Я могу вам перечислить, кто тогда пек хлеб: Офелия, Анна Каренина, все три
> чеховские сестры, Нора Ибсена, Укрощенная Строптивая и Джульетта...
>
> Мы все устроились туда с коварной целью - не сдохнуть!
>
> Каждое утро я бросала моего Ромео и шла на завод. Я оставляла его с крысами,
> моего Ромео, они бегали по нему, но он молчал - он ждал хлеба.
>
> И я приносила его. Я не была коммунисткой и у сердца носила не партийный
> билет, а корку хлеба. Каждый день я выносила на груди хлеб, я несла его
> словно динамит, потому что, если б кто-то заметил, - меня б расстреляли, как
> последнюю собаку. Чтобы расстрелять, у них всегда есть оружие. Меня бы убили
> за этот хлеб - но мне было плевать на это. Я несла на своих грудях хлеб, и
> вахтер, жлоб из Тамбова, ощупывая меня на проходной, не решался прикоснуться
> к ним. Он знал, что я Капулетти, и сам Ромео не смел касаться их...
>
> И потом, даже если бы он посмел!.. Вы знаете, актрисы умеют защищать свои
> груди.
>
> Я выходила в ночной город. Я шла по ночному Ленинграду и пахла свежим
> хлебом.
>
> Я боялась сесть в трамвай, шла кружными путями, Обводным каналом. От меня
> несло свежим хлебом - и я боялась встретить людей. Я пахла хлебом и боялась,
> что меня съедят. Даже не то что меня, а хлеб на моей груди.
>
> Я вваливалась ночью в нашу комнату с затемненным окном, доставала хлеб - и у
> нас начинался пир. Я бывала в лучших ресторанах этого мира - ни в одном из
> них нет подобного блюда. Ни в одном из них я не ела с таким аппетитом и с
> таким наслаждением. Ромео делил хлеб ровно пополам, при свече, довоенной,
> найденной под кроватью, и не хотел взять от моей порции ни крошки. Он учил
> меня есть. -- Жуй медленно, - говорил он, - тогда больше наедаешься.
>
> Наша трапеза длилась часами, в темноте и холоде блокадной зимы.
>
> Часто я оставляла часть хлеба ему на утро, но он не дотрагивался до него, и
> у нас скопился небольшой запас.
>
> Однажды Ромео отдал все это соседу-мальчишке за еловые иглы. -- Твоей матери
> нужны витамины, - сказал этот подонок, - иначе она умрет. Дай мне ваш
> черствый хлеб, и я тебе дам еловых иголок. Там витамины и хлорофилл. Ты
> спасешь ей жизнь.
>
> И Ромео отдал.
>
> Он еще не знал, что такое обман.
>
> Я не сказала ему ни слова и весь вечер жевала лы. -- Только больше не меняй,
> - проговорила потом я. - У нас сейчас столько витаминов, что их хватит до
> конца войны...
>
> Этот подонок сейчас там стал большим человеком - а гройсе пуриц. Он
> занимается все тем же: предлагает людям иголки - витамины, хлорофилл...
>
> Директор, красномордый жеребец, полнел, несмотря на голод. Какая-то
> партийная кобылица помогла ему комиссоваться и устроила директором. Он не
> сводил с меня своих глупых глаз. -- Тяжело видеть Джульетту у печи, -
> вздыхал он, - это не для прекрасного пола, все время у огня. -- Я привыкла,
> - отвечала я, - играла роли работниц, сталевара. -- И все же, - говорил он,
> - вы остались у печи одна. Офелия фасует, Дездемона - в развесочном и все
> три сестры - на упаковке. -- Я люблю огонь, - отвечала я.
>
> Я не хотела бросать печь, потому что путь к распаковке лежал через его
> конюшню... Однажды, когда я уже кончила работу и, начиненная, шла к
> проходной, передо мной вдруг вырос кобель и попросил меня зайти в свой
> кабинет.
>
> На мне был хлеб, это было опаснее взрывчатки.
>
> Он закрыл дверь и нагло, хамски начал ко мне приставать.
>
> Я вас спрашиваю: что мне было делать?
>
> Если б я его ударила - он бы меня выгнал, и мы бы остались без хлеба.
>
> Если б я уступила - он бы все обнаружил, - и это расстрел.
>
> Что бы я ни сделала - меня ждала смерть.
>
> Он пошел на меня.
>
> Отступая, я начала говорить, что такой кабинет не для Джульетты, что здесь
> противно, пошло... Он наступал, ссылаясь на условия военного времени. Я
> орала, что привыкла любить во дворцах, в веронских палаццо, и всякую чушь,
> которая приходила в голову, потом размахнулась и врезала ему оглушительную
> оплеуху.
>
> Он рассвирепел, стал дик, злобен, схватил меня, сбил с ног, повалил и уже
> подступал к груди.
>
> Я попрощалась с миром.
>
> И тут - я всегда верила в чудеса! - завыла сирена - дико, оглушительно,
> свирепо. Сирена воздушной тревоги выла безумно и яростно, - наверно, мне это
> казалось...
>
> Он вскочил, побежал, путаясь в спущенных штанах, - как все подонки, он
> боялся смерти, - штаны падали, он подтягивал их на ходу на свою трясущуюся
> белую задницу, и я засмеялась, захохотала, впервые за всю войну, и
> прохохотала всю воздушную тревогу, - это, конечно, был нервный приступ: я
> ржала и кричала "данке шен, данке шен" славному Люфтваффе, хотя это было
> абсолютным безумием...
>
> До бомбоубежища он не добежал, его ранило по дороге шрапнелью, и вы не
> поверите - куда! Конечно, война - ужасная штука, но иногда шальная шрапнель
> - и все!..
>
> Мы ожили - я, Дездемона, Офелия, Укрощенная Строптивая. Мы пели "Марш
> энтузиастов"...
>
> Он потерял к нам всякий интерес. И к театру. И вообще - к жизни. Он искал
> смерти - он потерял все, что у него было.. Вскоре он отправился на фронт.
> Рассказывают, что он дрался геройски, - так мстят за святое,
>
> причем, как утверждали, целился он не в голову... Прорвали блокаду, мы
> выехали из Ленинграда через Ладогу, в Сибирь, после войны вернулись, жили
> еще лет двадцать на болоте, а потом вот приехали в Израиль. Я играла на
> иврите, уже не Джульетту - ее мать, потом кормилицу.
>
> Живем мы втроем - я, Ромео и Джульетта. Вы не поверите - его жену зовут
> Джульетта.
>
> Сплошной Шекспир...
>
> Я как-то сказала ему, чтобы он женился на женщине, от которой пахнет не
> духами, а свежим хлебом, - и в кибуце он встретил Джульетту.
>
> Он был гений, мой Ромео - он играл на флейте, знал китайский, водил самолет.
> И вы не поверите, кем он стал - директором хлебозавода в Холоне. Мне стало
> плохо - я все еще помнила того. Из этого вот шкафа я достала старинное
> направление на аборт и стала махать перед его красивым носом. -- Что это? -
> спросил он. -- Направление на аборт! На который я не пошла. Но если б я
> знала, кем ты станешь!.. Ты же все умеешь - стань кем-нибудь другим.
> Инженером. Философом. Разводи крокодилов!
>
> Но кто слушает свою маму?
>
> Иногда вечерами он приходит и достает из-под рубашки горячую буханку. -- Дай
> мне лучше еловых иголок, - говорю я, - мне необходимы витамины...
Достарыңызбен бөлісу: |