«Экология Аральского моря». для учащихся 8-9 классов

для учащихся 8-9 классов.

1. Познакомить учащихся с историей возникновения экологической катастрофы в Аральском море и её последствиями.

2.Развивать экологическую культуру учащихся.

3.Развивать умение самостоятельно принимать решение на основании полученных знаний.

"Не насыщая пищей чрева,

Жует себя XX век.

И рубит, рубит жизни древо,

Как беспощадный дровосек...

Великий разум!

Запрети ты

Рубить хотя б последний сук".

На доске запись:

Любая экологическая проблема требует комплексного подхода в ее решении.

На конференции необходимо подтвердить записанные тезисы и определить, является ли проблема Арала глобальной.

Далее предлагается заслушать сообщения по пробле­мам Арала, подготовленные заранее различными «специ­алистами» (элементы деловой игры).

С докладами по проблемам Арала выступают: историк, географ, эколог, демограф, представитель здравоохране­ния, специалист по сельскому хозяйству. Их выступле­ния проясняют эколого-социальную трагедию Арала. Если требуется, учитель обобщает материал. Вывод — действи­тельно гибнет кусочек мира и необходимо кричать SOS!

Материалы для выступления историка

Нельзя сказать, что вода необходима

для жизни, она сама — жизнь.

А. де Сент-Экзюпери

Проблема Аральского моря уходит своими корнями в далекое прошлое...

Есть данные о том, что еще в период неолита (конец IV начало III тысячелетия до н. э.) горно-ручьевое земледе­лие предгорий Копетдага способствовало одомашниванию хлебных злаков. Освоение речных низменностей крупных рек — Мургаба, Теджена и Атрека — в первой половине I тысячелетия до нашей эры привело к образованию земледельческих областей. В III в. до н. э. на территории Прикопетдагской равнины образовалось Парфянское го­сударство с земледелием как основой его экономики. В первые века нашей эры получили расцвет оазисы Хорез­ма, Аркана (долина реки Теджен), Маргиана (долина реки Мургаб), Гиркание (долина реки Атрек).

Геродот, Полибай, Плиний (III—I вв. до н. э.) писали о широком развитии орошения земель в Южном Туркме­нистане, основанного на строительстве крупных каналов и ирригационных сооружений.

Начиная с XVI в. н. э. Южный Туркменистан стал аре­ной борьбы за его территории между различными госу­дарствами. Оросительные системы стали разрушаться. В северной части Туркменистана хивинским ханом была прекращена подача воды на земли туркменских племен, что вызвало жалобу старейшин йомундских племен Пет­ру Первому в 1713 г. и обращение к нему за помощью.

К концу XIX в. землеводопользование в этом районе носило в основном общинно родовой характер. К 1884 г. на юге Туркменистана орошалось 66 тысяч га (из них из реки Мургаб — 47 тысяч га, в бассейне реки Теджен — 5 тысяч га, в бассейне реки Атрек — 3 тысячи га). Поддер­жание оросительных систем в рабочем состоянии произво­дилось за счет водопользователей.

Южный Туркменистан вошел в состав России под наз­ванием Закаспийской области. Земли туркменских племен, орошавшиеся из Амударьи, принадлежали Бухарскому эмиру и Хивинскому хану и вошли в пределы Туркменис­тана в 1924 г., после ликвидации эмирата и ханства.

Еще за несколько лет до Великой Октябрьской револю­ции частные предприниматели начали расчищать и вос­станавливать оросительные системы, что позволило за короткое время в несколько раз увеличить площади оро­шаемых земель. За государственный счет была построена оросительная система на земле «государева имения», ко­торая была первой в России крупной инженерной ороси­тельной системой.

После присоединения Туркменистана к России и уве­личения площадей орошения эта отрасль начала быстро развиваться. Если в 1900 г. хлопком засевалось около 12 тысяч га, с которых получено 12,6 т хлопка-сырца, то уже в 1914 г. — около 62 тысяч га (55,1 тысяч т хлопка-сырца).

В начале XX в. появились первые идеи переброски ча­сти стока Амударьи в Мургабский оазис и другие районы. В результате экспедиции А. Глуховского (1878-1883) был составлен проект судоходного пути с реки Амударьи до Каспийского моря с использованием старых русел Амуда­рьи, Кунядарьи и Узбоя. В 1906 г. Г. Сазонов исследовал вопрос о строительстве канала через юго-восточные Кара­кумы для орошения земель Закаспийской области до Ка-занджика. В 1907 г. М. Ермолаев предложил строитель­ство канала для орошения земель Мургабского и Тенжен-ского оазисов, в 1912 г. такой же проект был предложен Б. Шнегелем, а в 1915 г. Ф. Моргуненковым. По различ­ным причинам эти проекты были отклонены.

События Первой мировой и Гражданской войн приве­ли к сокращению площадей орошаемых земель. Совет­ская власть всесторонне стимулировала восстановление орошаемого земледелия. Проведенная в 1925-1927 гг. земельно-водная реформа уничтожила крупное землевла­дение в южном Туркменистане и ограничила размеры хозяйств.

В предвоенные годы были реконструированы ороситель­ные каналы и водохранилища, построены гидроузлы. Удалось достичь значительного прироста площадей оро­шаемых земель.

Постановление СНК СССР от 19 мая 1932 г. «О мероп­риятиях по обеспечению западной Туркмении пресной во­дой» закрепило государственную политику на развитие оро­шаемого земледелия в этом регионе. В программе земледе­лия все более важное место начало занимать хлопковод­ство. Великая Отечественная война приостановила ход ис­следований и строительных работ.

Постановлением СНК СССР с 1946 г. предполагалось возобновить строительство первой очереди Каракумского канала. Стоимость первой очереди канала (без затрат на орошение земель) оценивалась в 578,9 млн. руб. (в ценах 1950 г.).

В 1950 г. было начато строительство Главного Туркмен­ского канала, но в связи с обнаружением запасов пресной воды в линзе «Ясхан», которых оказалось достаточно, что бы удовлетворить потребности Западного Туркменистана, строительство Главного Туркменского канала в 1953 г. было прекращено.

Конечно, Каракумский канал дал воду многим насе­ленным пунктам и промышленным предприятиям. Но его называют «государственным преступлением», причиной гибели Арала.

Выдающийся русский климатолог А. Воейков утверж­дал, что Арал никогда не погибнет и не усохнет, так как он включен в общий круговорот: испарившаяся с его поверх­ности вода попадет в ледники и снежники Тянь-Шаня и Памира, которые питают реки, текущие в Аральское море.

Но А. Воейков ошибся. Он не учел мощь Минводхоза — инициатива этого ведомства восприняла Арал как ошибку природы, которую надо исправить им, мелиораторам. Арал якобы отбирает воду впадающих в него рек и «даром», «зазря» испаряет ее. С одной стороны, людей запугивали ложным дефицитом воды, с другой — строили воздушные замки будущего водного благоденствия. А в регионе этого моря живет около 30 млн человек. В отчеты победными рапортами записывались все новые и новые гектары, по­литые водой, отнятой у Арала. На дне моря уже планиро­вались обширные пастбища.

Сегодня этот район — зона экологического бедствия. Участились северные ветры, климат стал более прохлад­ным, замедлился рост хлопка.

Уровень Аральского моря в 1911-1962 гг. находился на абсолютной отметке 53±0,4 м, объем воды в нем составлял 1064 км³ при площади зеркала воды 66 тыс. км³ и минерализации воды 10-11 г/л. Море имело большое транспортное, рыбохозяйственное, климатическое значе­ние. Оно получало за счет стока Сырдарьи и Амударьи ежегодно около 56 км³ воды.

К 1987 г. уровень воды в Арале снизился до отметки 40,5 м, объем — до 404 км³, а площадь зеркала — до 40 тыс. км³, минерализация воды превысила 20 г/л. Это повлекло за собой изменение климата Приаралья. Се­годня свыше двух миллионов гектаров дна Аральского моря представляют песчано-солончаковую пустыню, при полном высыхании моря она увеличится втрое и соеди­нится с Каракумами и Кызылкумами. Поверхность моря сократилась вдвое, в 1983 г. в нем в последний раз лови­ли рыбу. Далеко от современной береговой линии сегод­ня можно встретить проржавелые остовы лежащих на боку кораблей, разоренные поселения некогда удачли­вых рыбаков. Только за последние четверть века уро­вень Арала упал на 14 м. Для двух образующихся боль­ших соленых озер уже заготовлены названия — Боль­шое море и Малое море.

Исчезли заливы Бозколь, Алтын Коль, Каратма, слился с сушей Акпеткинский архипелаг. В юго-восточной части моря вода отступила более чем на 50 км, над обнажившим­ся дном повис соленый туман, который разносится ветром за сотни километров.

Климат Приаралья стал более континентальным. Уча­стились осенние и поздние весенние заморозки, нанося­щие ущерб пастбищам. За счет подвозки дополнительных кормов увеличилась себестоимость животноводческой про­дукции. Сократился вегетационный период, границы со­зревания хлопчатника сместились на юг.

В Приаралье исчезло более 800 тыс. га тугаев, охра­нявших побережье от наступления песков.

В атмосферу ежегодно поднимается более 70 млн. т. соля­ной и песчаной пыли. На землю в этом районе выпадает по 600-700 кг этой смеси на каждый гектар. Соль оседает на

сотни километров от дна бывшего моря, вызывает аварии, подтачивает бетонированные постройки, омертвляет земли. Треть поднятой со дна моря взвеси уносится на северо-вос­ток и засоряет земли Казахстана. Остальные две трети — на юго-запад, в сторону Каракалпакии. Часть взвеси благода­ря западному воздушному циркуляционному течению и его окраинным крупномасштабным вихрям попадает на ледни­ки Памира, Алтая и Тянь-шаньских гор, изменяя их ре­жим. (Горные ледники — важный индикатор изменения кли­мата региона, этот индикатор работает с большой инерцией, благодаря чему он реагирует на случайные факторы.) Воз­растает запыленность воздушного бассейна, что давно уже доказано конкретными измерениями в городах. Выпадаю­щие в этих и более отдаленных районах атмосферные осад­ки становятся более мутными и минерализованными. Гид­рологи отмечают увеличение фоновой минерализации воды в реках, вытекающих из гор. Увеличившиеся в последнее десятилетие число и плотность пылесолевых облаков явля­ются одним из последствий «аральской проблемы».

Ученые института почвоведения АН Казахстана счита­ют, что кроме видимых песчано-пылевых и соляных бурь, рождаемых на бывшем дне Арала, в более высокие слои атмосферы поднимается большое количество тонкодиспер­сной пыли и соли, перемешанных с химическими вещества­ми; они механически не осаждаются и не регистрируются имеющимися сегодня у местной гидрометеослужбы прибо­рами. Количество этой «высоко высотной» ядовитой смеси достигает 65 млн. т. в год, а переноситься она может на расстояния в 5-10 тыс. км.

Положение Арала угрожающе. От моря осталась при­мерно половина, и с высохшего дна, как утверждают уче­ные, поднимается пыль — до 75 млн. т. песка и соли в год. Участились песчаные бури. От них ни укрыться, ни убе­жать — пыль забивает глаза, уши, ее не успевают отря­хивать, она проникает в наглухо закрытые окна домов, губит на корню все живое.

На стыке великих пустынь Каракумов и Кызылкума рождается третья, получившая уже имя Аралкум.

К несчастью, население Приаралья живет в низовьях великих рек и вынуждено пить воду, которая вобрала в себя пестициды, гербициды и прочую мерзость. Это уже не реки — это клоаки Средней Азии. Ядохимикаты, смер­тельно опасные сами по себе, подавляют способность к самоочищению бытовых и фекальных стоков. Эта отвра­тительная смесь просачивается в колодцы, а практически все сельские жители пользуются колодцами.

Растворенные яды проникают в продукты. В Чимкент­ской области, как показали анализы, содержание пести­цидов в мясе превышает норму в 8 раз, в овощах и фрук­тах — в 16 раз. На такую ерунду, как нитраты, здесь уже не обращают внимания. В Средней Азии хлопковые де­ревца зачастую подступают к крыльцу, заглядывают в окна, а ведь обрабатывают поля хлопчатника дефолиан­тами сплошь и рядом с самолета — проще сказать, сып­лют отраву прямо на голову.

Из-за близости грунтовых вод и вторичного засоления в этих районах теряется ежегодно больше земель, чем вводится новых; 64% населения берут воду из ирригаци­онных систем и каналов Амударьи, куда сливаются хи­микаты с полей.

Гибель Арала — не вся беда, а лишь малая ее толика. Все видят: было море — и вот исчезает. Не столь заметен постороннему более грозный процесс: деградирует среда обитания 30 млн. человек, населяющих регион.

Однако ведомственные «акулы» утверждают, что в Средней Азии нет площадей, окончательно погубленных; неблагополучные земли есть, но ни одного орошаемого гектара не списано.

Это неправда. В Кзыл-Ординской области списана де­сятая часть орошаемых земель. В Каракалпакии выпал из оборота каждый пятый поливной гектар — на них ни­когда что-либо полезное не вырастет — голая соль. Бросо­вые затраты государства и хозяйств только в этих облас­тях близки к 1 млрд. рублей

Чернобыльская катастрофа обошлась стране более чем в 8 млрд. рублей. «Тихий Чернобыль» в Приаралье будет стоить много дороже. По прикидкам специалистов, пона­добится не менее 35 млрд. рублей.

Называют цифры и покрупнее: чтобы привести в поря­док среду обитания, в регионе предстоит освоить столько капитальных вложений, сколько было израсходовано за все годы Советской власти. Никто не знает, где изыскать такие средства, когда экономика страны стоит на гране развала.
Материалы для выступления демографа

Гибель Арала — не вся беда, а лишь малая ее толика.

Земля в беде, у последнего предела. Если дальше так хозяйничать, не трудно рассчитать, когда люди останут­ся средь марсианского пейзажа.

В 1930-е - 40-е гг. сотни тысяч людей были насильно переселены из горных районов Таджикистана в безлюд­ные долины лишь для того, чтобы выращивать хлопчат­ник. Сегодня отношение к хлопку изменилось, и вот уже для решения продовольственной проблемы современное поколение переселенцев вынуждено вернуться и осваивать те же горные участки. Зоны нового расселения не приспо­соблены к жизни: нет работы ни рыбакам, ни хлопково­дам. Огромное число заболеваний, дети рождаются боль­ными, деградирована среда обитания 30 млн. человек.

Объективные данные говорят о том, что вырождение людей собственно в Приаралье подходит к критической черте, и этот процесс стал неуправляемым — медики могут лишь регистрировать события. В Каракалпакии заболеваемость паратифом в два раза выше, чем в целом по Узбекистану, и в 23 раза выше, нежели во всей стра­не. За последние десять лет общая смертность в автоном­ной республике поднялась в 1,5 раза, сердечно-сосудис­тые болезни участились в 1,6 раза, туберкулез — вдвое, желчно-каменная болезнь — в 5 раз, рак пищевода — в 7-10 раз. В Кзыл-Ординской области только за пять лет заболеваемость брюшным тифом возросла почти в 20 раз. Желтухой здесь переболели 60 тыс. человек. Эти люди, как утверждают врачи, на всю жизнь остались инвали­дами из-за поражения печени. В Приаралье свирепству­ет дизентерия, обыденными стали болезни, о которых давно забыл цивилизованный мир. Детская смертность здесь в 20 раз выше, нежели, к примеру, в Японии.

Из тысячи новорожденных сто умирают, не прожив и года. Стали рождаться уроды, дети с врожденным слабоу­мием.

Материалы для выступления специалиста по сельскому хозяйству

Беда не приходит одна. На миллионах гектаров уро­вень соленых грунтовых вод подтянулся с прежних 30-50 м глубины до критических отметок — где полтора мет­ра, где метр, а где и того меньше. Деревья на этой земле гибнут, проникнув корнями в мертвый слой, сразу засы­хают вершинами, соль выступает на ветках. Хлопок, ар­бузы, овощи пока растут — у них корешки короче. Но плодородие поливных земель падает. В 1976-1980 гг. в Средней Азии с гектара собирали по 28,1 центнера хлоп­ка, в 1987 г. — меньше 23. Урожаи кукурузы упали за десятилетие с 48 до 40 центнеров. Да и такое, в общем-то, скудное плодородие поддерживается крайней мерой: при­ходится постоянно промывать почву, чтобы подушка прес­ной влаги давила соленую воду, не давала ей выйти на поверхность. Поэтому вода, истраченная на полив и про­мывку сверх меры, стекает в низины уже соленой и ядо­витой.

Удручающее зрелище — Средняя Азия с самолета! Аральское море не исчезло бесследно, оно разлито теперь по всему региону. Возникли «дикие» моря. В Сарыка-мышскую впадину, что к западу от Арала, 5 млрд м³ мерт­вой воды стекает ежегодно. Подойти к воде нельзя, топкое соленое болото, где ни камышинки, ни бубочки — земля пропитана ядами, лишь местами пробивается бурая солянка— растение, способное прозябать хоть в банке с купоро­сом. 40 новых озер столь велики, что удостоились назва­ний. А что помельче — кто их считал! Средняя Азия — это губка, пропитанная соленой влагой и ядохимикатами.

Безмерные поливы лишают почву гумуса, который при­ходится компенсировать ударными дозами удобрений. Земля стала Банги (наркоманом), без химии не родит. И в довершение бед, когда десятки лет сеют хлопок по хлоп­ку, — неудержимо плодятся сорняки и вредители. Их глушат ядами. Если в целом по стране на гектар пашни расходуют 2 кг химикатов, то в Средней Азии — около 50.

Земля в беде, у последнего предела. Если дальше так хозяйничать, нетрудно рассчитать, когда люди останутся средь марсианского пейзажа.

Составляя «проект века» — обоснование переброски си­бирских рек в Среднюю Азию, — Минводхоз хотел дока­зать, что своя вода в регионе скоро совсем кончится, по­этому реконструкцию земель он отложил на четверть века. Все средства направили на освоение новых площадей. Предусматривали, что вода обеих великих рек, впадаю­щих в Арал, будет разобрана уже к 1980 г., еще через десятилетие не будет хватать примерно 5 км³, а на 2000 г. запланирован дефицит 44 км³, каковые и намечалось по­дать из Сибири. По максимальному варианту предложи­ли перебросить из Сибири до 210 км³, что равно всему стоку Оби в ее низовьях.

Если хищническое использование местных водных ре­сурсов губит край, то можно представить себе, к каким последствиям привела бы реализация «проекта века»; ведь 210 км³ — это два годовых стока Амударьи и Сырдарьи вместе взятых. При всем том Аралу не посулили и литра, поскольку, как сказано в обосновании, «уменьшение пло­щади Аральского моря или его полное исчезновение не вызовет изменения макроклиматических условий в сто­рону их ожесточения, а, наоборот, можно ожидать изме­нения в сторону комфорта, особенно в южных районах».
Подведение итогов.

Учащимся предлагается подумать, существуют ли проекты спасения Аральского моря. Учащиеся предлагают свои варианты проектов.