Фатима Джандосова, Казахстан 22 этаж
РАИСА: Гнусные вы какие! Я тут вашу шкуру спасаю, а вы! (плачет) АНЕЛЬ
жүктеу/скачать 145.5 Kb.
|
РАИСА: Гнусные вы какие! Я тут вашу шкуру спасаю, а вы! (плачет) АНЕЛЬ: Если бы не Вы, мы бы тут и не оказались. РАИСА: Глупышка! Уж тебе-то радоваться надо. Тобой они интересовались не меньше, чем Гульнариными богатствами. Ты, как настоящая девственница, большая редкость нынче! Если для Гульнары все как-то становится сейчас ясно, то для тебя исход наших приключений еще не очевиден! ИРИНА: Вы подлая. РАИСА: какая есть, вас не спрашивала. Салтанат покидает диван. Все перетаскивают свои кресла подальше. РАИСА: Ну, и дуры. А что эта чурка свалила – так мне больше места. Анель вскакивает: Извинитесь перед Салтанат, немедленно! ИРИНА тоже встает: И перед Анель! РАИСА: Вот еще! С какой стати? АНЕЛЬ: За “чурку”! Ира, я тоже, что ли, чурка? РАИСА тоже встает: Нет, ты образованная девственница. Из Красной книги экземпляр! Но труслива и мнишь о себе, что умнее всех на свете. А такого вида жвачных в Казахстане хоть отбавляй. АНЕЛЬ: А я ведь могу не выдержать! ИРИНА: И я тоже! РАИСА: Ирина, золотце! Ты же действительно умная. Пойми, на чьей стороне ты играешь! Они же эксплуатируют твой профессионализм, интеллект и преданность! За гроши! ИРИНА: По крайней мере, не злословят, как ты. РАИСА: О! Мы уже на “ты”? ИРИНА: А с тобой по-другому уже нельзя, подлая тварь! Раиса швыряет в Ирину тем, что попалось под руку. Анель бьет Раису. Начинается заварушка с визгами, кусаниями. Салтанат забилась в углу и причитает, молится. Выскакивает из кабинета Гульнара. ГУЛЬНАРА: Что такое еще?! Я, смотрю, всем не спится! - Ввязывается в драку. САЛТАНАТ: Бисмилла, Кудай сактасын! Пусть поможет Вам Аллах, дорогие мои... Раиса оказывается скрученной Ириной и Анель на полу. Гульнар, получившая большой тумак, оказывается рядом с Салтанат. РАИСА: Глупые! Отпустите меня! АНЕЛЬ: Ты сама глупая! ИРИНА: Извиняйся! РАИСА: Дети, ей-богу! Хотите извинений! ну, так отпустите меня! АНЕЛЬ: Как бы не так. Я свяжу сейчас тебе руки, чтобы ты не вырвалась. ИРИНА: И ноги свяжи. ГУЛЬНАРА: Девочки... что с вами? Очнитесь! Вы сейчас в шоке! Не понимаете, что творите. АНЕЛЬ: Возможно. У меня нет никаких островов, кошельков из крокодильей кожи, офиса на 22м этаже. Но у меня есть порядочность, честность и свобода думать и действовать! РАИСА: Это иллюзия. Ни у кого из нас нет свободы думать и действовать. ГУЛЬНАРА: Особенно здесь и сейчас. ИРИНА: Не только. Все уже предрешено, кем-то продумано. Эти финансовые кризисы, военные конфликты, оранжевые революции и прочая хрень из телевизора – неспроста. Нас всех запугивают, чтобы поставить на место. Только вырвешься из этой бедности, только поднимешь голову, как тебя – тюк! И нет твоих накоплений, и опять весь в кредитах, в шесть секунд! АНЕЛЬ – Раисе: у меня совесть будет чиста, если ты извинишься. РАИСА: Так дело только в очищении совести! Все хотят быть с незапятнанной совестью. Но сегодня день такой, есть шанс, так сказать! А часто ли вы проявляете свою совесть в обычных обстоятельствах? Ирина, вот тебе наверняка не все нравится и в зарплате, и ты, небось, после двух девальваций переживаешь, что она не в долларах. ИРИНА: Ну, положим, что так. РАИСА: Но у многих людей так. И зарплата твоя в 300 тысяч тенге еще более менее, согласись. Но ты, наверное задумывалась о таких людях, как Салтанат, у которых зарплата в районе 20 тысяч тенге. ИРИНА: Задумывалась. Мне их жаль, и я не знаю, что делать. Я даю милостыню и помогаю, как могу. РАИСА: Ты заглушаешь свою совесть. А слабо выйти на площадь? Вступиться за них, которых наше государство, общество просто обворовывает! Оно кидает их в нищету, оно толкает их на самоубийства. Ты слышала, сколько самосожжений в последнее время в Казахстане!? РАИСА: Вот ты, подруга, тоже не довольна ведь – бизнес отбирают. Почему не звонишь в полицию? Знакомым депутатам? В ООН, в конце концов? ГУЛЬНАРА: Ты же сама знаешь. Полиция куплена. Депутатам не захочется мараться. А ООН не будет допущено для расследования, чинуши найдут, как глаза замылить. А я еще одно дело подниму, уже опыт есть, деньги найду, не проблема. Мне не резон прослыть скандалисткой. РАИСА: Да, твой привычный мир разрушится, ты, хоть и делала карьеру в трудах, но тебе не пришлось выдержать общественное презрение и непонимание родных. (к Ирине) Слышала, айти-чудо?! Все ищут в себе причину не выйти на площадь, вместо того, чтобы искать причину выйти и выразить то, что думаешь. ИРИНА: Я бы вышла, но не хочу подставлять отца. Он делает все, чтобы тут остаться, рядом с мамой, с могилой. И вообще мы же здесь привыкли, в Казахстане родились. Могли бы вообще покинуть эту страну. Ну, какой резон усложнять себе жизнь политикой? Мы и так боимся, что нас в любой момент могут погнать… АНЕЛЬ: Кто ж вас погонит? ИРИНА: А ты не знаешь как будто… АНЕЛЬ: Не знаю, и мне стыдно за мой народ, что у тебя, у русской, появились такие мысли. ИРИНА: Не только мысли, но и явное ощущение, что гонят. АНЕЛЬ: Это ужасно. И я никогда не выйду на площадь. Я боюсь сидеть в тюрьме. Как представлю, что меня кто-то хватает, крутит руки, делает больно, - нет, увольте, не для этого я рождена и воспитана. РАИСА: А для чего ты рождена? Наряду с еще миллионами твоих сверстников? Чтобы быть винтиками в огромной громыхающей машине, полной горючего, но с абсолютно неадекватным управлением, в машине, у которой уже и тормоза, похоже, отказали? АНЕЛЬ: Мне нравится быть полезной, выполнять свои функции. А с чего вы взяли, что в машине отказали тормоза? РАИСА: Вот! Девочки с 22 этажа наконец-то включают мозги! Я собой довольна, не зря жила. Думайте, думайте, это порой бывает полезно! Кстати, осталось спросить вашу уборщицу, а почему она не на площади? Уж ей-то сам бог велел с таким положением дел! САЛТАНАТ: Я была на площади, в 86м. Только чего мы добились? Разве ради вот этого мы старались? Мы были уверены, что поступаем правильно, нам хотелось справедливости. В едином порыве, молодые, красивые, беззаботные, мы вышли на площадь, чтобы сделать свое будущее и будущее наших детей процветающим, независимым. Но на морозе нас поливали из шлангов, разгоняли дубинками, хватали и волокли за волосы. Была у меня и тюрьма, и болела там. Из института отчислили, понятно. На работу долго никуда потом не могла устроиться. Тридцать лет прошло… С мужем мы счастливо пожили. Но умер он, не увидел Алиюшу. Сын меня выгонял, а я к ней все равно ходила. Не дадут ее мне, не дадут. Ни в чем смысла не вижу, не на площадях жизнь меняется, в головах должно поменяться сначала, сердца надо зажечь таким, как я. Мы потухшие все. ИРИНА: А ты, Раиса? Ведь и ты не выходишь, вся такая – с включенными мозгами и просветленной совестью! РАИСА: Моя совесть не такая чувствительная, как ваши, девочки. Я давно поняла, что с этим бесполезно бороться. Придет кто-то другой, понасадит своих родственников, понаграбят они опять из государственной казны. Ничего не изменится. Мое кредо: никакой политики, живи в свое удовольствие! АНЕЛЬ: Так ты будешь извиняться? Или мораль нам читать? ГУЛЬНАРА: Это все становится невыносимо. ИРИНА: Попейте водички, станет легче. ГУЛЬНАРА: Ирина, что вы собрались делать? ИРИНА: Я лично готова ее убить. АНЕЛЬ: И я тоже. РАИСА: вот оно, любуйся, подруга, – восставшее быдло! Анель бьет Раису. АНЕЛЬ: заткнись, скотина! Раиса кричит от боли и плачет. ГУЛЬНАРА, обессиленная: Остановитесь! Это глупо. Это подло. Вас двое, вы сильнее. Кто бы мог подумать: я, вроде бы взрослая успешная женщина, с устоявшимися взглядами, с сильной психикой, сижу на полу и пытаюсь понять, что же такое творится тут! Два моих сотрудника избивают мою подругу! Когда от меня уходил муж, было не так плохо и больно. Он оставлял меня с двумя малышами, в те же девяностные, я думала, что мне не выжить. Но я справилась. Я, как одержимая вцепилась в свою идею, нашла партнеров. Меня кидали, обманывали, но я держалась в седле. Раиса, ты же помнишь все это! РАИСА: Как не помнить! Твои малые тогда были полностью на мне. Я их возила на танцы, на теннис, на ипподром. А сейчас твои коллеги меня избивают. Вот это я понимаю, повороты судьбы. И ты пальцем не пошевелишь! ГУЛЬНАРА: Прости. Я не могу пошевелиться. Мне ужасно плохо, меня тошнит. АНЕЛЬ: Я себя ненавижу. Сегодня я лишилась всего, даже самоуважения. Раиса, я не хотела, так вышло. Она меня вывела. Простите меня. Нас. РАИСА: Бог простит. Встает Салтанат и выходит на середину комнаты, смотря в окно. САЛТАНАТ: Еще вчера у меня были надежды на будущее. Но я увидела вас, я услышала вас. У меня нет будущего. У меня нет денег. У меня нет связей. У меня нет веры, надежды, любви. У меня отнимают даже семью. Моя дочь, я знаю, мной тяготится. Зачем ей нужна такая бедная, необразованная, несчастная мать... Занимающая лишнюю площадь. А моя внучка... Ей будет лучше не видеть моего примера. Пусть смотрит на мою дочь – успешную и красивую. Дочь встретит достойного мужчину, и они воспитают Алиюшу. Без меня ей позволят удочерить, все-таки тетя, все-таки двадцать квадратов есть. А я знаю, мне давно не место на этом свете. Обществу наплевать на маленькую женщину, которая честно зарабатывает свои нищенские деньги. Общество не хочет знать о моем существовании. Мы – люди-невидимки, которые делают удобной вашу жизнь. Вашу богатую успешную жизнь, жизнь, которую мы не заслужили, потому что нам не повезло. РАИСА: Дело не в везении. Надо перестать жить в унынии, только и всего. САЛТАНАТ: Перестать жить… Уныние – это мое дело! Я хочу быть уважаемой даже в унынии. РАИСА: За что уважать-то тебя? САЛТАНАТ: За то, что я – человек. И я имею свободу делать то, что хочу. Салтанат подходит и тоже бьет Раису. Несколько раз. РАИСА: ЧМО. Уберите ее от меня. САЛТАНАТ: Это последнее, что я хотела сделать. Салтанат открывает окно, взбирается на подоконник. ГУЛЬНАРА: Остановите ее. Ирина и Анель пытаются удержать уборщицу. В борьбе с нее снимаются туфли, кофточка. Салтанат перелезает окончательно на внешний каркас, стоит на кромке. САЛТАНАТ: Имею ли я право покидать свою Алиюшу? Думаю, что так будет всем лучше, а ей особенно. И я свободна поступать так, как я хочу. Здесь и сейчас. Салтанат прыгает вниз. Все кричат, ошарашенные. Сцена 5. Раиса, Ирина, Гульнара, Анель РАИСА: Бред, настоящий бред. Развяжите меня срочно. Мне надо позвонить. ИРИНА: Забудь. Телефоны не работают. РАИСА: Мой – работает. Развяжите меня. ГУЛЬНАРА: И ты весь вечер... скрывала это? РАИСА: Это был розыгрыш. ГУЛЬНАРА: Ну, ты и стерва! РАИСА: Видно, тут шуток люди не понимают! АНЕЛЬ: Это всё был розыгрыш, шутка? Нет никакого шантажиста? Кайрата? РАИСА: Нет никакого Кайрата. Мы с одним креативным агентством продумали с этот сценарий, отключения, записки... ИРИНА: Подождите-подождите... получается, все это выдумка, развлекуха? АНЕЛЬ: Кроме т...трупа Салтанат внизу... ГУЛЬНАРА: Боже, как я устала! РАИСА: Прости, я думала, ты поймешь. Главное, запомни: я не спала с твоим мужем. ГУЛЬНАРА: Я знаю. Мы сегодня просто были на взводе. И ты прости меня за грубые слова. РАИСА: Если тебе интересно, то и никаких островов нет, как ты понимаешь. Развяжите меня, вы же понимаете, что дело осложнилось. ИРИНА: Дурацкий розыгрыш. Посиди так. Мне надо все обдумать и осознать. Анель начинает плакать. АНЕЛЬ: Простите, Салтанат... простите, я не ожидала от себя такого. Мамочки, я людям в глаза смотреть буду?! ИРИНА: Все мы “хороши”. Салтанат безмерно жалко. РАИСА: Поймите, у нас есть минут 20-30, пока полиция не нагрянет. Я бы не хотела, чтобы мне предъявили обвинение в подталкивании к самоубийству. Я должна успеть задействовать свои связи. ГУЛЬНАРА: Опустите ее, в словах Раисы есть здравый смысл. Нам всем могут предъявить такое обвинение. ИРИНА: Подождите. Дайте мне разобраться в себе! Мы же действительно всем нашим поведением, всей обстановкой подтолкнули ее. ГУЛЬНАРА: Она сама была готова. Вспомните, она хотела повеситься и до этого! Она была в депрессии. ИРИНА: Поймите, я росла без мамы. Меня воспитывал папа. Мы с ним где только не побывали, даже на Таймыре. Я видела полярное сияние, я гладила северных оленей. Мы жили пару лет на экваторе, я была общей любимицей в сообществе темнокожих. Я научилась играть на джембе и танцевать их танцы. Я могу спокойно пройти с обнаженной грудью, если надо. Отец смело и одновременно бережно меня воспитывал. Он сам военный, программист, и я стала программистом! И я всегда жила по совести. Как-то не получалось всегда, как я задумала. Мы с ним до сих пор в одной квартире. Он даже женщину не может привести толком. Я ему: женись, женись... А он говорит: “я только твою маму любил и всегда буду любить. Мне никто не нужен.” Он все мои дурости прощает. Все мои парни мизинца его не стоят! А уж я их достаточно водила домой. Он понимал, не осуждал. Он любовался мной всегда. Знаете, я была уверена, что мой папа – самый хороший человек на свете. И я думала, что я хорошая девочка. Он меня так воспитал! Но сегодня, сейчас... мой мир как будто перевернулся. Сначала мне казалось все это забавой, проверкой моих профессиональных качеств. Но я увидела в себе страшную натуру. Вы понимаете? Из-за меня умер человек?! Из-за меня, такой хорошей, такой смелой, такой утонченной, умной, профессиональной – человек прыгнул с 22 этажа! Как мне с этим жить дальше?! Может, она там, внизу еще мучается, еще жива? ГУЛЬНАРА: Не может быть. Чудес не бывает. АНЕЛЬ: Вряд ли кто-то в это время ее там обнаружит. Мы должны сделать это. Вызовите скорую, Раиса. Я вас развяжу. РАИСА: да, наконец-то здравая мысль! Анель развязывает руки Раисы и дает ей сумку. Раиса находит свой телефон. Звонит. РАИСА: Сайгачонок, это ты? У нас проблемы! Анель ловко отнимает телефон. Сама набирает. АНЕЛЬ: Алло, скорая? У нас самоубийство. Да-да... Мы стали свидетелями. Женщина выбросилась с нашего этажа. Двадцать второй. Нет, полицию не вызывали. Да, знакомая. Хорошо, что сами вызовите. Пишите адрес: улица Шамбалы, 6. Здание Файнанс Тауэр. Мы выйти не можем пока. Она внизу. Признаки жизни? Отсюда не видно. РАИСА: глупо. Ей уже не поможешь, а мы бы спаслись. АНЕЛЬ: Телефон. Хммм. Раиса, какой у вас телефон? Раиса развязывает себе ноги: не скажу. ГУЛЬНАРА: я скажу. 8 701 6783984. И покончим с этим. ИРИНА: Ущипните меня, я должна убедиться, что это страшный сон. АНЕЛЬ: Ждем вас. До свидания... Анель плачет. ГУЛЬНАРА: Это не сон, к сожалению. РАИСА: Хватит ныть. В полночь, то есть, сейчас, должны включить электричество. И все бы и так кончилось. Чуть-чуть не дотерпели. В последней записке я так написала Кайрату, то есть Толешу, нашему другу, чтобы включил всё. Извини, Гульнара! Опять я тебя ввязала в идиотскую ситуацию. ГУЛЬНАРА: да, уж... Включается свет. Начинает играть радио. Включаются устройства, техника пикает и просыпается. РАИСА: Вот, я же говорила! Жизнь налаживается! Так, я пойду переговорю все-таки, что же делать нам. Звонит своему знакомому и уходит в кабинет Гульнары. Раздается громкий стук в дверь. Девушки пугаются, Ирина идет открывать. За дверью лежит в трех коробках пицца. Ирина берет пиццу, ставит на стол, раскрывает. Берет кусок и молча начинает жевать. ГУЛЬНАРА: Ждать осталось недолго. Сейчас все приедут, и все решится. Телефоны работают. Связь – это жизнь. (звонит) Артур, сынок! Все в порядке? Отдыхаете? Ну, отдыхайте. Не ешь ничего подозрительного. Лягушек уже поели? Ох... Ну, ладно. Целую... Люблю. Берегите себя. (второй звонок) Серик, Вы куда пропали? Вам пришла смска, что мы за городом? И Вы не заволновались, как это произошло? Немедленно приезжайте в офис, разберемся. Да, в Файнанс тауэр. Ирина, наладьте интернет. Анель, приберитесь, сейчас тут будет много народу. И снимите эту дурацкую тряпку с окна. Никто не трогается с места. РАИСА: Я всегда верила в твое рацио! ИРИНА: Хорошие девочки собрались как-то на 22 м этаже... По радио звучит казахская народная песня Каламкас. ЗАНАВЕС. 2 ноября 2015 г. Астана, Казахстан. http://www.proza.ru/2015/10/25/1747 жүктеу/скачать 145.5 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|