Полюбила дура парня-я-я-я!

Здравствуйте, меня зовут Светланой – я приехала к вам из солнечного Ташкента. А вчера на мне опять хотел жениться пьяный русский – они всегда напиваются, когда хотят жениться, или женятся, когда напиваются; в общем, не знаю – но все надоело, а я не пью и не курю, мой папа таджик, а мама русская, и воспитывают нас строго, а здесь не понятно чем заниматься приходится; но я в общем не о себе совсем собиралась – я хотела рассказать вам историю одной девушки, которую я лично знала – и поэтому все мною сказанное – правда, а кто не верит – пусть не слушает. А парень тот слишком молод и мало для мужчины зарабатывает, хотя говорит, что для алкоголика это даже много; и имя у него какое-то библейское, и вообще он, по-моему, немного того, хотя и милый, так что я согласилась – и буду жить теперь с вами в Москве; потому что я очень красивая и грудь у меня шестого размера, так что я это все заслужила, и ни кто по виду чуркой меня никогда не называл; а если акцент выдает, то это ерунда, а так – я очень даже, – и ребеночек у меня уже есть… ой!

– Полюбила дура парня-я-я-я!

Кобыленко с кухни орет – бегу успокаивать.

– Замуж звал – наебал пидара-а-а-ас!

Стоит – картошку чистит, и слезы – по щекам, ужас какой! Побегу, а вы слушайте мою сказку, то есть историю, а …

– Ну, козе-е-е-ел!

Ксюша! Иду-иду!.. Слушайте!

Аня Корягина понимала, что была красивой девочкой в классе – чему и всячески старалась содействовать: носила короткие юбки, открытые туфли, прельщая мальчиков и набивая себе цену, хотя покупка новых вещей удавалась ей с трудом. Отца у Ани не было, а мама часто пила и мало интересовалась дочерью: о ласке не могло быть и речи – мать даже никогда ей не готовила, так что Аня с детства приучилась все делать сама. Жили на Анину пенсию, большая часть которой пропивалась, и такая жизнь выбила из Ани присущую сверстницам мечтательность.

Но если мечты обычно сбываются или проходят, то страсть, живя человеческим сердцем, забирает всю его силу, затмевая собой душу носителя. Аня с детства питала страсть к хулиганам и обожала блатную романтику. Так забравший Анечку со школы выхоленный мальчик, жаждущий сводить ее в кино, – легко оставался брошенным, как только донесшийся голос знакомой тусовки нещадно забирал Аню себе, посылая отверженному презрительные плевки и смех.

Первый Аннин соблазнитель – старший ее четырьмя годами Митяй – известный активист среди шпаны, не дал ей спокойно доучиться и, одарив бесценным опытом аборта в четырнадцать лет, сбежал в армию. Аня, оклемавшись, пошла в ПТУ – и, учась уже на третьем курсе по возвращении Митяя, не узнала в нем бывшего хулигана, прошедшего дисбат и посылающего теперь людям вместо матюгов «Здравствуйте!» и «Добрый вечер!»

В училище Аня быстро нашла подходящих друзей, пристрастилась к курению и алкоголю, все больше стала нравиться мальчикам-хулиганам и всячески придаваться утехам незаметно пролетающей и погубленной первым падением молодости.

Так …
- Ан-же-ла, вас хотят!

- Хм! Иду.

- А кто же дальше расскажет? Барби, давай, красавица, ты учительница у нас! Давай, милая, с чувством!

- Кхе-кхе! Значит…

В ресторане заказала банкет группа молодых людей бойцовского вида с читаемой в глазах перспективой сменить кожаные куртки на дорогие костюмы и галстуки. Весь вечер звучали кабацкие песни и тосты в честь некоего Олега, по прозвищу – Поляк, освобожденного из мест лишения свободы.

Олег не заметил в ее лице следов разочарования и обиды – он увидел в нем черты, напомнившие ему умершую мать. Не раз он восполнял ее образом одиночество перед сном, лежа на нарах в тюрьме, или – ночуя в юности по подвалам. И теперь ему представилось возможным вернуть в жизнь неизгладимый из памяти светлый лик, казалось, единственного человека, кому он был когда-то нужен.

Смелый по природе, он знал что сказать, как посмотреть, когда дотронуться до нее. Он был красив, но не имел той неприятной Ане смазливости – напротив взгляд его внушал уверенность, а шрамы и наколка на пальце довершали для Ани осуществлявшуюся, наконец, мечту о долгожданном хулигане.

Этой же ночью они легли спать вместе; через месяц поженились и переехали на квартиру, где, по всей видимости, раньше жил кто-то ни кому не нужный. Осчастливленная Аня бросила постылую работу и принялась хозяйничать и водворять уют в доме, выказывая мужу свою искреннюю первую любовь.

Поначалу Олег большое время проводил с супругой и всячески доказывал ей правильность их поступка. Обнимаясь под семейным одеялом, они каждую ночь рассуждали о будущих детях и стремились к их появлению практически. Но с тех пор, как Ане прервали ее первую беременность, что-то нарушилось в устройстве образования нового человека, и зарождающаяся в ней жизнь выбрасывалась с кровью наружу.

Аня расстраивалась, посещала врачей и внушала мужу, что все будет хорошо. Олегу быстро наскучили постоянные закрывания лица руками с тихими всхлипываниями – он стал все чаще оставлять ее одну, укрепляя старые связи и входя в курс новых дел. Олега не было неделями, и Аня, после безрезультатных походов по клиникам, стала прикладываться к спиртному, чувствую себя бесполезной. Но все еще не бросала надежды остаться с любимым, хотя и с грустью осознавала злосчастность происходящего.

Чтобы быть семьянином, Олегу пришлось бы бросить друзей и способ заработка, чего он делать не собирался. Фортуна засосала его в свою круговерть, окружила уважением дельных людей, обеспечила достойной платой за риск, который даром сопровождал его всю жизнь, дала возможность пользоваться всем, чем захочет. Жена еще вызывала в нем нежность, но он скрывал это чувство, приравнивая его со слабостью. И скоро он начал воспринимать Аню как предмет домашнего интерьера, который с чего-то стал стерветь. Попытка воздействовать на мужа закончилась для Ани первым побоем. А на решение уйти к маме Олег Поляков объяснил супруге, что живым от него не уходят. Этому не были причиной ни принципы, ни чувства – просто выбранные им приоритеты по жизни не подталкивали к иному поведению. Ане снова приходилось терпеть, но любить его она не перестала, хотя любила в нем уже что-то другое, что и принуждало ее пить.
- Ой, девочки, а можно я вставлю – как доктор?

- Ну давай, Петровна, как доктор!

- Тихо, Маша, вот и Анжела уже вернулась, детишкам на конфеты заработала и пришла. Пусть она и закончит.

- К тому же, Маша, твоя очередь… на чем там?

- Интенсивный алкоголизм!

- Ладно да… констатируй, я пошла.

Кожа Аниного лица стала как поминальный блин, скомканный и натянутый на череп. Под красными глазами повисли мешки. Руки дрожали, и – при виде ее – о детях нельзя было и думать.

Поляк решил, что ни к чему держать при себе пьяницу, и как-то не соответствует статусу. Он брезгливо смотрел на истощенную и скрюченную над стаканом Корягину, пока сам не прогнал ее к маме, не заслушав даже последней истерики.

Мама без дочери жила одна – не считая алкоголизма. Она пила дозами и чувствовала себя не плохо – Аня же так не умела. В сожительстве встал вопрос: где брать деньги? Аня попробовала пойти по профессии в кафе, но в первый же день уронила поднос и уволилась. Тогда одна знакомая рекомендовала ей работать девушкой по вызову. Аня легко сделала этот шаг – будто не сама, а по инерции. Работа была по плечу: не нужно было вставать по будильнику: когда объявлялся клиент, ей звонили – на улице она ловила машину и добиралась до места, где ее обычно встречали один или несколько пьяных мужиков. Таковые не видели в ней плохой стороны и принимали как есть. А под водочку, от которой и сама она никогда не отказывалась, Аня была просто красавицей. Так порой вся работа проходила, пока Аня спала, а ее только переворачивали с живота на спину и наоборот. И каждый второй не предохранялся, прикрываясь семейным положением, чему Аня не сопротивлялась. Ей стало все равно с кем пить, с кем спать и – от чего сдохнуть.

Анькины знакомые заметили, что она стала вполне соответствовать своей фамилии, которая так не шла ей в детстве. Даже наркоман Ваня, – увидев ее с утра, заплакал и предложил ей свою избитую уколами руку.

В свободное время Анька сидела с кем-нибудь во дворе, часто угощала на свои. «Юрка! Зови мне Аньку, сучку, сюда!» - кричала с балкона мать соседскому мальчику, боясь, что дочь пропустит вызов.

Ее пытались вразумить – давали советы, утешали, но не могли помочь: Аня была закрыта для людей. В ней сломалось что-то главное, что заставляет человека выживать.

Последнее время ее перестали беспокоить с работы: она не выходила из дома и могла только привстать, чтобы принять у мамы стопочку, соснуть окурок – и снова завалиться на диван. Как-то, в силу закономерности, Ане стало совсем плохо. Она вся пожелтела и согнулась пополам. Тогда – как раз – заходила соседка и, увидев Аню, предложила вызвать скорую, на что Корягина проскрежетала сквозь зубы: «Пошли вы все на хуй!» Соседка ушла, мама тяпнула водочки, сказав: «Поправляйся, дочя!» - а Анна Корягина, пролежав еще с полчасика, изринула из себя кроваво-черную массу – и померла.

Мать не надолго пережила Анечку, хотя даже приостановилась после ее смерти, но, не найдя прощения на земле, скоро с новой силой ушла в запой, чтобы больше не возвращаться. Олега Полякова нашли позже на городской свалке, с простреленной хулиганской головушкой – он так и не сменил кожаной куртки на дорогой костюм, а все остальное осталось по-старому – только квартиры отошли государству и заселились хорошими, по понятиям, людьми.

-------------------------

Ну, вот такая вот история, девочкам спасибо! А парень тот, про которого я рассказывала, такой же как и остальные: спьяну наговорит, а потом не помнит ничего. Правду Ксюха сказала: мудаки они все! Уеду я от вас в Узбекистон! Так что выпьем мы сейчас все вместе за Аньку Корягину, которую мы знали, и – за Анну Каренину, которую проходили в школе! И…

– И чтоб клиент нежадный шел!