Фаулз дебютировал коротким романом «Коллекционер» (1963), в котором постоянно проявляются элементы фильма ужасов. За обыденными, на первый взгляд, событиями ощущается присутствие зловещей силы

Фаулз дебютировал коротким романом «Коллекционер» (1963), в котором постоянно проявляются элементы фильма ужасов. За обыденными, на первый взгляд, событиями ощущается присутствие зловещей силы. Простому клерку Фредерику Клеггу судьба подбрасывает неожиданный выигрыш на скачках. Коллекционер бабочек, он задумывает жуткий план похищения и заключения в темницу девушки Миранды Грей.

Фаулз не случайно сделал Клегга коллекционером бабочек: у древних греков одно и то же слово обозначало бабочку и душу. Коллекционеры не любят живых бабочек. Поэтому Клегг никак не может привести созданный им идеал в соответствие с реальностью: Миранда - живая, ее мир - мир движения, поиска, творчества. Она тип «анимы» - «души» - одухотворенной красоты. Мир Клегга - мир подполья, замкнутого пространства, в котором творческая личность жить не в состоянии. Продумывая план похищения Миранды, Клегг позаимствовал его технологию из книги «Тайны гестапо».

В 1966 г. появляется роман «Волхв» - книга, которую британские критики поначалу нашли крайне трудной для понимания и не смогли ее в то время оценить.

«Волхв» - роман о воспитании чувств, остросюжетное, насыщенное элементами детектива и фантастики повествование о поиске героя в процессе самопознания. Одновременно этот роман, как и другие, более поздние произведения Фаулза, поднимает вопрос о власти текста над человеком.

Фаулз подверг свой роман значительным переделкам в 1977 г. Тем не менее «Волхв» остался одним из самых значительных произведений английской литературы 60-х гг., не в последнюю очередь благодаря своему историческому горизонту и психоаналитической напряженности. Роман поднимается над «английскостью» британской прозы идеей и обликом персонажей, а также своей необычной манерой повествования.

В 1969 г. появляется другое значительное произведение Фаулза - роман «Женщина французского лейтенанта». В нем одновременно реконструируется и разрушается викторианский роман, а заодно и его ключевые понятия: необратимость времени, вера в исторический прогресс, логика художественного повествования.

Викторианская эпоха для Фаулза связана с Англией сегодняшнего дня кровными узами. Без первой не понять вторую. В умонастроениях передовых викторианцев Фаулз усматривает прямую параллель к кризисному состоянию западной интеллигенции второй половины XX в. Действие романа датируется не началом царствования королевы Виктории, вступившей на трон в 1837 г., но 60-ми гг., когда викторианское сознание было потрясено теорией эволюции Дарвина и другими открытиями. Викторианское мировоззрение подразумевало жесткий набор норм поведения и способов моделирования действительности. Люди, опутанные сетью запретов, приличий, правил этикета, боялись самих себя. Они вынуждены были лгать, лицемерить, играть роли, прятаться за фасадом благопристойности.

Фаулз помещает своего героя Чарльза Смитсона в положение необычное, для викторианской эпохи даже катастрофическое: он сводит его с прекрасной и загадочной Сарой, «падшей» женщиной, к которой Чарльза неудержимо влечет. Сара бросает вызов добропорядочным жителям, добровольно принимая на себя роль падшего ангела, но ее внутренний мир остается неразгаданной тайной на протяжении всего романа.

Героиня выступает в роли своего рода аутсайдера, «фатальной женщины». «Женщина французского лейтенанта» - персонаж, который выстраивает сам себя. Она занимает позицию, которая позволила бы ей остаться в стороне от условностей и обычаев времени. Главная мотивация при этом - оставаться независимой в гораздо большей степени, нежели может позволить эпоха. Она демонстрирует неуязвимость к окружающей среде. Внутри сюжета героиня создает свой собственный сюжет. С помощью своего дара героиня постоянно разрывает повествование, не дает ему замкнуться, противостоит воле автора.

Таким образом, «женщина французского лейтенанта» становится, по собственному выражению Фаулза, «упреком викторианской эпохе». Сара, как и Миранда из «Коллекционера», - своего рода «анима», посланница из иного мира, из мира будущего. Легко проникая в сознание других персонажей, рассказчик в романе упорно сохраняет неизменную дистанцию, когда речь идет о Саре.

В отношении к Чарльзу Сара играет в романе роль воспитателя, наставника, спутника в поиске самого себя.

Сам автор затевает игру с читателем, предлагая его вниманию три варианта финала: «викторианский», «беллетристический», «экзистенциальный». В романе это далеко не единственный остроумный прием, использованный Фаулзом в его игре с читательскими ожиданиями. В романе идет постоянная игра с литературными подтекстами. Фаулз создает пастиш, в котором явно прослеживаются элементы из произведений Диккенса, Троллопа, Уилки Коллинза, Джордж Элиот, Томаса Харди. В силу этого викторианский роман предстает в его произведений как архетип, как сумма литературных реминисценций, и главное - как воссоздание идеи викторианства и пародия на эту идею.

Роман представляет собой постмодернистскую попытку восстановить, пересмотреть и подвергнуть сомнению ценность викторианского романа для современности, и в то же время это попытка взглянуть на свое собственное время с точки зрения викторианских истоков.

В повествовании имеется множество авторских вторжений, как прямых, так и косвенных. В одном из эпизодов появляется даже образ самого автора в виде бородатого человека, сидящего напротив Чарльза в вагоне поезда.

В романе «Женщина французского лейтенанта» происходит совмещение постмодернистского текста с традиционной стилистикой, которая была в ходу в английской литературе за сто лет до этого. Как это и характерно для современной постмодернистской эстетики, темой литературы становится сама литература, темой литературного текста - сам литературный текст в сопоставлении с рядом своих подтекстов. Книга Фаулза - интеллектуальный «роман в романе». Но несмотря на такую амбициозную сверхзадачу, роман читается легко, с увлечением, повествование достаточно размеренное, что позволяет поразмышлять над заложенными в тексте идеями. Читателя как бы выносит импульсом повествования на уровень заключений, которые предусмотрены автором.

Романное пространство у Фаулза строится на двух разных уровнях, становясь доступным как для невзыскательного читателя, так и для тех, кто заинтересован проблемами, которые напрямую связаны с исследованиями природы «прозы». Произведения Фаулза демонстрируют, как творческое начало может одновременно нести в себе элементы, которые явно или косвенно не согласуются с процессом создания прозы.

Однако следующий роман Фаулза «Дэниел Мартин» (1977), в котором дается портрет современного художника, по общему мнению критиков, стал книгой достаточно традиционной, обнаружив возможности Фаулза писать в реалистической манере. Произведение обращает на себя внимание плотностью социальной картины, которая сочетается с обеспокоенностью автора проблемами разрушения традиционного уклада жизни.

Роман «Мантисса» (1982) представляет собой игровую аллегорию. Автор пускает в ход многообразные художественные средства, используемые современной прозой. Муза как посредник между автором и миром наделяется свойствами якобы всезнания о прозе создателя. Взаимоотношения автора и музы представляют собой пародию на взаимоотношения между мужчиной и женщиной.

В романе «Червь» (1985) Фаулз обращается к исторической тематике, повествуя о секте шейкеров, действовавшей в Англии в XVIII в. Но использование автором документальной и исторической фактуры становятся совершенно иным, и гораздо более конкретным. Исследования Фаулза показали широкие возможности проблемного подхода к исторической тематике.

Есть такой жанр в современной западной литературе - университетский роман. Это когда действие происходит на кампусе, герои - студенты и профессура, сюжет - комические перипетии в замкнутом пространстве университетского городка.

Расцвет университетского романа в последние десятилетия прошлого века связан безусловно с тем фактом, что его авторы (Д.Лодж, М.Брэдбери, У.Эко и др.) являлись одновременно и писателями, и литературоведами и не раз выказывали озабоченность оторванностью современной литературной теории от реальной жизни. Думается, один из секретов популярности этого жанра объясняется интересом стороннего человека к жизни замкнутой профессиональной корпорации. Университетский роман как художественное произведение в равной степени призван привлечь и рядового читателя (интригой, занимательным сюжетом, запоминающимися характерами) и читателя искушенного, способного оценить тонкую игру аллюзий и интертекстов. Таким образом, университетский роман ныне — это одна из попыток соединить реальную жизнь, ее литературные отображения и их теоретические осмысления. В этом смысле университетский роман — характерное явление эпохи постмодернизма с ее размытыми границами между художественной теорией и практикой, философией и литературой, с ее подменой эстетики идеологией.

Уже названия университетских романов подчас наводят на мысль об особой роли аллюзий в них. Истоки этого явления достаточно очевидны: обращение к университетской теме предполагает весьма высокий уровень образованности и начитанности как со стороны автора, так и со стороны читателя. И заключаемый в процессе чтения «пакт» между ними постулирует некий уровень понимания, некий уровень знания материала, который обеспечил бы успех литературной коммуникации
Существует целая плеяда авторов - как правило, с профессорским опытом - которые специализируются в этом жанре (другая часть профессуры пишет эзотерические опусы - см. Умберто Эко и Джон Барт).

Мердок, родившаяся в Дублине, долгие годы преподавала философию в Оксфорде. Она автор нескольких сочинений философского характера, 26 романов и дневников. Романы Мердок 50-х годов могут быть прочитаны как диалог с экзистенциализмом Сартра с позиций английского сенсуализма, в 60-х годах писательница переходит к неоплатонизму. В работе 1967 года Мердок разрабатывает категорию абстрактного добра. Это и способ преодоления естественного эгоизма, и основа для превращения любви эгоистической в неэгоистическую, и фундамент справедливости и прекрасного. Философско - психологические романы Мердок иллюстрируют ее излюбленные тезисы о непредсказуемости человека и неисчерпаемости реальности. В то же время романы Мердок однотипны, а число интересующих ее психологических типажей невелико. Чаще всего это произведения связанные с событиями частной, семейной жизни.

Писательницу интересуют желания, порывы, страсти, таящиеся в душе на первый взгляд ничем не примечательных людей. Она часто изображает мужчин и женщин, чей интеллект изолирует их от окружающих, так что они вынуждены жить в собственном мире, вести разговоры с самими собой.

Несмотря на смелые эксперименты, А. Мердок всегда заявляла, что опирается на великие традиции литературы прошлого - творчество Ч. Диккенса, Дж. Элиот, Дж. Остин, Л. Толстого.

Романы Айрис Мердок от первого лица, продолжая традицию формы, расширяют наши представлении о возможностях авторского освоения действительности, частью которой является и внутренний мир героя-рассказчика. Вербальное мышление героя, с помощью которого он осваивает жизнь, выявляет его отношение к действительности, то есть слово запечатлевает определенную идеологическую позицию и в таком виде становится предметом изображения. При этом таким "предметом" предстает не только слово, но и точка зрения героя на мир. Между этой точкой зрения и авторской. Между словом героя и словом автора возникают диалогические отношения, что и сообщает повествованию своеобразный драматизм.

В романах А. Мердок постоянно присутствует мотив тайны как важная игровая категория. В ранних, так называемых «готических», романах писательницы («Бегство от волшебника» (1956), «Замок на песке» (1957), «Единорог» (1963), «Итальянка» (1964) и др.) воссоздавалась атмосфера замкнутого в пространстве и времени текста, в рамках которого действовали одержимые клаустрофобией персонажи.

В качестве основной проблемы Мердок выдвигает проблему человеческой личности. По ее мнению, роман должен повествовать о сложной нравственной жизни человека, о загадочности человеческой индивидуальности, о том, что человек – это необыкновенная ценность, она выступила против романа – мифа, романа-притчи и связала роман с философией. Она ценит в человеке романтику мечты, непокорство, стремление к духовным ценностям.

В творчестве Мердок развивались реалистические и романтические начала: «Колокол», «Отрубленная голова», «Замок на песке», «Единорог», «Итальянская девушка». В романе 70-х : «Человек случайности», «Черный принц», «Священная и земная любовь» на первый план выдвигается философская проблема случайности в жизни человека: все как будто происходит случайно, но по существу в жизни действует нечто неизбежное, определяющее судьбы людей. Это «неизбежное» создается самими людьми, их страстями, их поступками, путаницей их отношений, злыми побуждениями. Случайности часто оборачиваются трагедией. В романе «Черный принц» игра случайности в жизни писателя Бредли Пирсона не только мешает ему осуществить свои стремления, но и втягивает его в сложные отношения с семьей Арнольда Баффина, которые завершается трагедией. Невиновного Пирсона осуждают в убийстве А. Баффина. Любовь показана, как роковая страсть.

Под конец столетия появилась группа писателей «рассерженные молодые люди»: Джон Уэйн, Джон Брейн, Кейт Уотерхауз, Элан Силлитоу, Кингсли Эмис и др. Идея «молодежной» литературы окончательно утвердилась в общественном сознании с премьерой пьесы Джона Осборна «Оглянись во гневе». Так называемая «литература рассерженных» не сводима лишь к теме антибуржуазного протеста.

Джером Дэвид Сэлинджер родился 1 января 1919 года в Нью-Йорке в семье торговца копченостями. Учился в трех колледжах, но ни один не закончил. Прошел курс обучения в Пенсильванской военной школе. Писать Джером начал уже в военной школе, но решил серьезно заняться литературой несколько позже. В 1940 году в журнале "Стори" был опубликован его рассказ - "Молодые люди" (Young Folks).

В 1943 году журнал "Сатердэй ивнинг пост" опубликовал его рассказ "Братья Вариони", гонорар за который он отдал в фонд ежегодных премий начинающих писателей.

В конце 40-х - начале 50-х Сэлинджер создает свои лучшие рассказы, а летом 1951 выходит в свет его единственный роман "Над пропастью во ржи" (The Catcher in the Rye), который через несколько месяцев занял первое место в списке американских бестселлеров. В 1951 вышел сборник «Девять рассказов» (Nine Stories). В конце 1950-х годов Сэлинджер опубликовал еще четыре повести, все в журнале «Нью-Йоркер», – «Френни» (Franny, 1955), «Выше стропила, плотники» (Raise High the Roof Beam, Carpenters, 1955), «Зуи» (Zooey, 1957). В 1961 г. две повести появились отдельной книгой под названием «Френни и Зуи» (Franny and Zooey), две другие вышли вместе в 1963. Шумный успех рассказов и романа не принес удовлетворения автору, всегда чуждавшемуся публичности. Писатель покидает Нью-Йорк, поселяется в провинции и становится недосягаемым для телефонных звонков и вездесущих журналистов. Здесь он работает над завершением цикла рассказов о семействе Глассов, последний из которых - "Хэпворт, 16. 1924" был опубликован в 1965 году. С тех пор читатели почти ничего не знают о творчестве Сэлинджера.

В романе поставлена проблема человеческого общения, соотношения индивида и общества, сделана попытка объяснить одиночество хороших людей в обществе. Холден не принимает мир взрослых за его снобизм и фальшь. К чему придёт Холден - неизвестно.

Сэлинжер обратил внимание читателя на тот возраст человека, в котором отсутствуют компромиссные решения, живут гуманистические идеалы, сохраняются верные оценки духовных качеств общества. Творчество Сэлинджера вызывает постоянную полемику в США. Писателя упрекают за замкнутость персонажей, их отмежевание от общественных проблем, за скепсис и богоискательство.

В поведении Холдена нередко дает себя знать болезненное начало, ставящее под сомнение устойчивость его психики. Он не просто стеснителен, обидчив, порой нелюбезен, как почти всякий склонный к самоанализу подросток так называемого интровертного типа. Однако, с другой стороны, понятен и молодой максимализм Холдена Колфилда, понятна его ненасытная жажда справедливости и открытости в человеческих отношениях. То, что больше всего угнетает Холдена и о чем он судит вполне «по-взрослому», заключается в ощущении безысходности, обреченности всех его попыток устроить свою жизнь в этом мире. Вглядываясь в будущее, он не видит ничего, кроме той серой обыденности, что уже стала уделом подавляющего большинства его соотечественников. Герою Сэлинджера не удается заинтересовать своими, довольно, впрочем, сумбурными планами на будущее и Салли Хейс, которая не очень-то верит в предлагаемую ей идиллию жизни в «хижине у ручья».

Холден жадно ищет хоть какую-нибудь отдушину, жаждет человеческого тепла, участия и понимания. Так возникает вопрос, чего же он хочет, как он мыслит будущее, вопрос тем более важный, что мы уже хорошо знаем, какие вещи ему не нравятся. Оказывается, ничего реально положительного Холден себе представить не может. Отсюда наивная мечта о несложной механической работе, дающей возможность вести тихую жизнь с глухонемой (!) женой. При этом Холден и сам хотел бы притвориться глухонемым, чтобы, насколько это возможно, порвать все связи с миром, в котором живется так неуютно. Нереальность такого плана ясна и самому Холдену. Он может найти лишь символическую формулу своих стремлений. Он представляет себе огромное поле ржи, где на краю пропасти играют дети. Он, Холден, единственный взрослый на этом поле. Он единственный, кто может спасти и спасает детей от падения в пропасть. К концу романа становится особенно ясно, что большому миру Холден может противопоставить только мир детей, которых к тому же нужно охранять от взрослых. Дети — предмет особого внимания Сэлинджера и во многих других произведениях. Они еще не испорчены. Но буквально на каждой стене их поджидает вполне реальная (и в то же время символическая) нецензурная надпись, а Холден (и вместе с ним Сэлинджер) не могут, хотя и страстно желают, стереть эти надписи. Итак, бороться с отвратительным ему миром Холден не может. «Он хрупок и слаб. Он сам часть того мира, который отрицает.

История Холдена - исповедь человека, который не может и не хочет изменить мир, а способен лишь с предельной искренностью так увидеть, так показать этот мир, что и нам передается его отвращение. Бунтарство Холдена напоминает движения человека во сне: судорожные попытки бежать, ударить и полная невозможность что-то сделать, ощущение горечи и бессилия.

Поразительно точна также языковая характеристика Холдена. Он говорит на школьном жаргоне, постоянно употребляет вульгаризмы, вообще не стесняется в выражениях. Но за внешней грубостью скрывается душевная чистота, деликатность, и легкая, ранимость, характерная (и не случайно) для всех любимых героев Сэлинджера. В зависимости от того, что рассказывается, меняется и язык Холдена, уменьшается или увеличивается количество жаргона и вульгаризмов, что позволяет не только углубить портрет рассказчика, но и языковыми средствами характеризовать определенным образом то, о чем идет речь.


ГОЛДИНГ

Самый известный роман Голдинга «Повелитель мух» не укладывается в рамки представлений о традиционном романе. По жанру он близок антиутопии.

В «Повелителе мух» повествуется о том, как группа цивилизованных подростков, оказавшихся волей случая на необитаемом острове, вырождается до состояния примитивной дикости. В книге явно ощущается романтическая линия, выходящая из традиции романов Стивенсона. Сходный сюжет был изложен еще в 1851 г. в книге Р.М. Баллантайна «Коралловый остров», в котором также рассказывается история о том, как группа мальчиков оказалась на необитаемом острове в результате кораблекрушения.

Сюжет Голдинга гораздо сложнее, поскольку в тексте присутствует аллегорическое измерение, которого не было в предыстории. Такой поворот в переосмыслении известного сюжета во многом обусловлен моральным кризисом, вызванным Второй мировой войной, во время которой, как заметил однажды Голдинг, «мы получили ужасное, безнадежное знание того, на что способны человеческие существа». Недаром у Голдинга время действия относится к гипотетическому будущему, к последствиям ядерной войны. В процессе выживания дети используют усвоенные стандарты поведения в строительстве своего маленького сообщества. Они избирают лидера, находят место для обсуждения своих дел. Но идеалы, заложенные воспитанием, исчезают из мальчишеских умов с пугающей легкостью. Одновременно в детских душах возрождаются иррациональные страхи по поводу воображаемых монстров, темноты, царящей на острове, неизвестности, которой окутано будущее мальчиков. Все это происходит перед лицом ужаса, греха и зла, ведущего к знанию того, что, по словам одного из персонажей, определяется как «конец невинности, наступление темноты человеческого сердца».

Для Голдинга характерна метафорическая мысль, присутствующая в контексте «Повелителя мух», о том, что нечто страшное постоянно следит за человеком из джунглей. В этом воплощаются глубинные наблюдения автора над бессознательным в человеке. Дикое, разрушительное начало, по мысли писателя, является одновременно и наследием предков, и благоприобретенным «подарком» цивилизации.

Название книги «Повелитель мух» на древнееврейском означает имя дьявола – Вельзевула.

За каждым персонажем закрепляются символические ряды. У каждого своя дорога.

В каждом человеке от рождения живет зверь и потенциальный убийца. Обыкновенный британский мальчик становится под влиянием обстоятельств жестоким, безжалостным зверенышем, возбужденным видом крови, способным убить своего товарища.

Ситуация разработанная Голдингом имеет два смысловых плана: непосредственно происходящее с мальчиками на отдаленном острове должно в то же время аллегорически представлять судьбу человечества. Звериное существо в человеке не умирает никогда, хотя и сдерживается цивилизацией, оно спрятано недалеко и выступает наружу в любых благоприятных для этого обстоятельствах.

Выдуманное детьми чудовище – олицетворение этого кровавого звериного начала в людях.

Заметным явлением литературного процесса конца века стал роман Патрика Зюскинда «Парфюмер» (1985), переведенный на десятки языков, в том числе и на русский. Успех романа у читателя - массового и элитарного - был воистину сенсационным, тогда как о самом авторе мало что известно. Интервью он не давал, текст не комментировал. Его перу принадлежат помимо романа новеллы «Голубка», «Поединок», «История господина Зоммера», пьеса «Контрабас».

Основная идея романа в том, что гениальная личность несет человечеству неизбежное зло, не случайно неведомый искусный парфюмер поставлен в один ряд с такими знаменитыми исчадиями ада, как маркиз де Сад, Сен-Жюст, Фуше и Бонапарт, жившие с ним в одно время. Гений в трактовке Зюскинда - натура демоническая, исключительный надличностный дар порабощает каждого отдельного человека и человечество в целом.

Обладая совершенно невероятным обонянием, он не только различает тысячи запахов, но способен разложить любой аромат на составляющие его нюансы и сконструировать неограниченное количество новых самых изысканных и диковинных духов.

Для Гренуя мир - особая грандиозная знаковая система, состоящая исключительно из запахов. В младенчестве он заговорил только потому, что нужно было назвать предметы и явления, которые он различал исключительно по запаху. Он находил дорогу по запаху, ориентировался в жизни по ароматам и вони, не делая различия между прекрасным и отвратительным.

Знаменательно то, что сам он запахом человеческим не обладал. Продолжая традицию Ф. Кафки и А. Камю, П. Зюскинд делает своего героя чужим и чуждым всему человечеству. Гренуй - гениальный дебил, лишенный полагающегося человеческой натуре набора чувств и качеств, он обладает одним гипертрофированным умением различать тончайшие оттенки запахов. Но мало этого, он ставит перед собой задачу украсть человеческий запах, создав диковинную эссенцию, некий аналог вечно женственной красоте. Маньяк становится преступником, но даже изобличенный, он спасен тем, что его новый парфюм действует на толпу как гипноз. Злодей и урод становится кумиром публики.

При всей демонстративной остраненности, Патрик Зюскинд рассказал весьма актуальную притчу о том, что зло соблазняет и одурманивает, что красота поменялась местами с уродством, ибо прекрасное в обществе, провоцирующем инстинкты потребления, превратилось в нечто искусственное, фальшивое, создаваемое не природой, а сконструированное на компьютерах. Самый главный достаточно прозрачный тезис заключается в том, что злой гений превращает своих поклонников в скопище марионеток, рабов и пленников гения.

Однако страшный парадокс П. Зюскинд припас к самому финалу повествования: толпа поклоняется кумиру, толпа же и несет гибель гению. Тем самым обыватель невольно, неосознанно, инстинктивно защищает собственную посредственность от избранников природы.

Сердцевина романа, его идея – это запах, метафора запаха. Сама техника письма П.Зюскинда оказалась сориентированной по центральной метафоре и совпала с технологией парфюмерного дела: роман, как и хорошие духи, сделан на гармонии контрастов. Две основные темы перекликаются в романе: аромат и смрад, жизнь и смерть, все и ничто.

В “Парфюмере” описан метод автора “непревзойденного аромата”: “все, все пожирал он, вбирал в себя подряд… постоянно составлял новые комбинации запахов, создавая и тут же разрушая без различимого творческого принципа. Сочинял свои ароматические композиции хаотическим способом, а именно смешивая ингредиенты, казалось бы, наугад, в диком беспорядке” [31, c.78]. Подобный творческий принцип лежит в основе романа.

Ингредиенты многих романтических героев смешаны в произведении П.Зюскинда: Квазимодо, Петера Шлемиля, Генриха фон Офтердингена и др. В романе создан множественный образ героя.

В своем романе Патрик Зюскинд показал, насколько мощными и действенными являются невидимые беспредметные токи запахов, и какой таинственной силой они обладают. Ничто порою не может так сильно возбудить перегруженную память и притупившиеся чувства, как повеявший неизвестно откуда забытый аромат – даже если это весьма специфический “аромат” с отрицательным знаком. Гамма эмоциональных реакций человека на запах чрезвычайно широка – от восторга до отвращения.