Федор Кириллович – психотерапевт, 41 год Первый голос Второй голос Москва (без реплик) Сцена Кабинет психотерапевта. Где-то недалеко от метро «Текстильщики»
жүктеу/скачать 84 Kb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Второй голос Москва
| Савиковская Юлия, ноябрь 2011
Запасные пути Действующие лица Виктор Васильевич – пенсионер, 63 года Федор Кириллович – психотерапевт, 41 год Первый голос Второй голос Москва (без реплик) Сцена 1. Кабинет психотерапевта. Где-то недалеко от метро «Текстильщики». Лето, окна широко открыты. Федор Кириллович (Ф.К.) бодро проходит в свой кабинет, за ним семенит Виктор Васильевич (В.В.). Ф.К.: Значит, страхи, Виктор Васильевич? В.В.: И преогромные, доктор, и преогромные! Ф.К.: С преогромными страхами, Виктор Васильевич, вы, возможно, ко мне совсем не по адресу. В.В. Как же так не по адресу? Доктор, вы не пугайте меня дополнительно. Целый час я сегодня тащился в «Текстильщики». Разве это не… Голос В.В., очень старательно проговаривающего адрес, заглушается проходящей прямо за окном электричкой. Ф.К. Вы на шум этот не обращайте внимание. Запасные пути под окном здесь проложены. Он моим пациентам помогает расслабиться. В.В. Что же, мне продолжать или заканчивать? Ведь меня в эту глушь к вам специально направили. Ф.К.: Вы, конечно, с глушью преувеличиваете. То же, что и со страхами - это от комплексов. Потому бы я вам посоветовал предварительно съездить к моему коллеге в Медведково. В.В. То есть, снова в метро, и с двумя пересадками? И особенно длинными переходами? Ф.К. Вам здоровье важнее, Виктор Васильевич, или эти переходные трудности? В.В. Я здоровью отдаю предпочтение. Потому уж шесть лет метро игнорирую. Ф.К. Я уверен, что мой коллега в Медведково разберется во всем, что вы игнорируете. Он, представьте, семь лет посвятил бессознательному. (Пауза) Вы, простите, еще бываете с женщинами? В.В. На кружке театральном, по субботам и вторникам. Получаю огромное удовольствие. Ф.К. Нет, наверное, все же кружки не считаются. Даже если, как вы говорите, огромные. Может, только как сложный вид замещения. В.В. Мне не до замещения, поймите пожалуйста. Есть ведь вещи похуже в современной действительности. Ф.К. Несомненно, Москва ими изобилует. Но вы все-таки съездите к коллеге в Медведково. А потом возвращайтесь – с двумя пересадками. Я вам адрес сейчас продиктую, записывайте. Голос Федора Кирилловича, усердно диктующего адрес, заглушается проходящей за окном электричкой. Виктор Васильевич пытается читать по губам. Ф.К. Извините, у меня уже время заканчивается. Жду вас завтра, если с коллегой не сложится. Преогромные страхи, скажите пожалуйста! Вам ведь можно даже и позавидовать! Сцена 2. Кабинет психотерапевта, там же, у метро «Текстильщики». Следующий день. Ф.К. Значит, так и сказал вам, Виктор Васильевич? В.В. И просил передать вам привет из Медведково. Ф.К. Принимаю привет, и садитесь пожалуйста. В.В. Что же мне, вот так взять и все выложить? Ф.К. Нет, сначала вы отдышитесь, Виктор Васильевич. Вы какой-то с виду, простите, замыленный. В.В. Это все с непривычки, Федор Кириллович. Я гуляю в Коломенском, а не по офисам. Ф.К. Вы живете в Коломенском, Виктор Васильевич? Вам действительно можно и позавидовать. И особенно тем, кто в Мытищах базируется. В.В. Мне моя квартира досталась от бабушки. Коренных москвичей сейчас с лупой не выищешь. Ф.К. Я давно не ищу, простите за искренность. И клиенты мои в основном из Саратова. В.В. Вы затронули, доктор, точку болезненную. Весь мой страх целиком тут как раз и находится. Ф.К. Да, Саратов, действительно, город немаленький. Вы случайно не знаете там Иннокентия…. Федор Кириллович с увлечением вспоминает знакомых юности, его голос заглушается проходящей за окном электричкой. В.В. Нет, Саратов я тоже сейчас игнорирую. Слишком сильно страх надо мной превалирует. Ф.К. Что же может так сильно отвлечь от Саратова? Мне теперь интересно даже как личности. В.В. Я как личности вам сейчас и рассказываю. Помогите мне, доктор, от страхов избавиться. Ф.К. Ну, так в чем же тут дело? Я весь во внимании. Вы заинтриговали, Виктор Васильевич. В.В. Вы мне лучше не льстите, Федор Кириллович. Страхи самые низкие – страхи квартирные. Ф.К. Вы так долго молчали, Виктор Васильевич? Вы о страхах квартирных ничего не утаивайте. Ведь ваш случай в Москве отнюдь не единственный. В.В. Да, мне кажется, это распространяется. Оттого-то и страшно, Федор Кириллович. Ф.К. Отчего же Вам страшно, Виктор Васильевич? Говорите прямее, не бойтесь конкретики. В.В. За квартиру боюсь. Ф.К. За квартиру? В.В. Вот именно. Вы представьте себе все их мерзкие способы. Позвонят и отнимут. (Вздрагивает). Ограбят, убьют, или… (Вздрагивает). Заставят продать. (Еще раз вздрагивает) Хуже! Вынудят написать завещание. (Нервно дергает руками) Я ночами об этом мучительно думаю. Даже некогда вспомнить мне о потребностях. Выпить воду, прокипяченную с вечера. Ф.К. Как вы точно описываете, Виктор Васильевич. Я представил себе и квартиру в Коломенском, и ночные потребности в их разнообразии. В.В. Но боюсь, что пройдет еще несколько времени, и не будет ни первого, ни последнего. Ф.К. Нет, вы зря паникуете, Виктор Васильевич. Государство наше демократическое. Мы не зря выходили массой на площади. Нам Ходынское поле мозолит сознание. Кровью граждан эта свобода дарована. Теперь ею можно, простите, попользоваться. Москва – город открытый и очень продвинутый. К вам с воздействием внешним никто не подступится. В.В. Я на первом живу этаже, понимаете! Оттого-то и страшно, особенно вечером. Ф.К. Я вам образно объясняю, Виктор Васильевич. Я беру примеры из российской истории. В них все лично вас давно не касается. Но относится косвенно, как к индивидууму. Это путь для работы с вашими страхами. Вы уж мне не мешайте, проявите сознательность. Я ведь вам излагаю всю ситуацию. В.В. Да, простите еще раз, Федор Кириллович. Ф.К. Да, так вот, как поведал коллега, знакомый с такими вопросами, ситуация в целом вполне обнадеживающая…. Федор Кириллович увлеченно описывает современную ситуацию. Его слова заглушаются проходящей прямо под окнами электричкой. Виктор Васильевич напряженно пытается читать по губам. Ф.К. Так что вы не пугайтесь, ничего не изменится. Не отнимут, не купят без вашего ведома. Сейчас собственный голос в большом уважении. Вас сначала знакомят с альтернативами. Излагают их четко и с модуляциями. А потом уже спрашивают вашего мнения. И никто поперек идти не посмелится. Есть конечно, в Москве и свои исключения…. Федор Кириллович начинает по памяти перечислять исключения. Его голос заглушается проходящей прямо под окнами электричкой. Виктор Васильевич с нарастающим волнением читает по губам. В.В. Но я все же боюсь, что в новой стране экономики душу можно купить вместе с голосом. Вы представьте, что это за ситуация! Ночь провел я в ее всестороннем анализе. Ф.К. (дружески обнимая Виктора Васильевича и хлопая его по плечу) Так не стоит себя изводить, уважаемый Виктор Васильевич. Положитесь на общество в плане анализов. Или в крайнем случае, на поликлинику. В.В. Я бы положился на поликлинику. Только не положил на сберкнижку достаточно. Ф.К. Руки были бы – положить дело пятое. Вы пойдите-ка погуляйте в Коломенском. День-то, гляньте, какой замечательный! В.В. (разворачиваясь, смотря в окно) День, действительно, солнечный, радостный. В этот день хотелось бы вырастить деревце. Или первый кирпич положить в основание дома каменного, дома надежного. И подумайте, этот день я трачу в «Текстильщиках»… Ф.К. (еще раз дружески обнимая Виктора Васильевича, хлопая его по другому плечу). Все-таки лучше, чем, представьте, в Жулебино. Это я по опыту знаю, по опыту. И позволю напомнить, Вы слегка забываете, что сегодня в «Текстильщиках» Вы расстались со страхами. В.В. Да, да, да, Вы простите мою бессознательность. Я во всем теперь буду искать только лучшее. Даже в жизни с московским общественным транспортом. Ф.К. И надеюсь, со страхами мы с вами покончили. Мы нашли пути к их преодолению. В.В. Да, теперь бы домой возвратиться в сохранности, и тогда можно будет считать день удавшимся. Сцена 3. Квартира Виктора Васильевича. Недалеко от парка «Коломенское». Ночь. Виктор Васильевич спит, иногда нервно дергаясь во сне. В комнате, кроме него, никого нет. Вдруг где-то в середине темной комнаты раздается легкое потрескивание. Первый голос: Как же нам отгадать, когда он просыпается? Второй голос: Только слушать и ждать. И набраться терпения. Виктор Васильевич: Кто здесь? Буду стрелять. Первый голос: Он стреляет, оказывается. Второй голос: А какая нам разница, если это в Коломенском. Виктор Васильевич: Еще слово одно, и звоню я в милицию. Из середины комнаты опять слышны легкое потрескивание и шуршание. Первый голос: (прокашливаясь) Это мы. Мы пришли. Воплотились в два голоса. Второй голос: Ты нам экстренно нужен по важному поводу. Виктор Васильевич: Но мне кажется, время неподходящее. И к тому же, здесь что-то мешает общению. Как ни всматриваюсь, все-таки плохо вас вижу я. Впрочем, дело, наверное, в ночном освещении. Первый голос: Невозможно нас видеть на этой дистанции. Второй голос: Голоса лишь одни достигают сознания. Виктор Васильевич: И они мне кажутся немного знакомыми. Первый голос: Мы давно уж в тебе. Мы немного стесняемся. Второй голос: Этой ночью мы в первый раз проявляемся. Виктор Васильевич: А мне все-таки кажется, вы где-то в комнате. Где-то там, где пиджак оставил я с вечера. Первый голос: Дело не в пиджаке, дело в истинной сущности. Второй голос: Сущность в том, что тебя недавно купили мы. Первый голос: Нам неинтересны материальные ценности. Нам важнее факт былой непродажности. И любовь к культурному достоянию. Второй голос: И подобных тебе уж в Москве не отыщется. Первый голос: Докажи же, что это вложение с выгодой. Второй голос: Не хотелось бы думать, что сделка сомнительна. В.В. (истерически) Значит, апокалипсис вещь предсказуемая. Я давно ожидал чего-то подобного. Знал, что в новой Москве все легко покупается. Даже если ты мирно спишь в своей комнате. Что же, ироды, ну-ка, давайте, выкладывайте!! Вас ко мне с какой планеты забросили?? Первый голос: Ты не нервничай. Лучше нас слушай внимательно… Сцена 4. Кабинет психотерапевта около метро «Текстильщики». Лето, окна открыты. Виктор Васильевич на приеме у Федора Кирилловича – примерно через неделю. Ф.К. Вы, я вижу, чем-то очень взволнованы. Я могу догадаться по трясущейся челюсти. В.В. Я вас не отрываю, доктор, от важного? У вас тоже, смотрю, глаза воспаленные – участились, наверное, нервные случаи. Я вам честно скажу – это неудивительно. Ф.К. Да, в последнее время ночи бессонные. Я в еще одном месте давно подрабатываю. В.В. Но мой случай действительно что-то особенное. Я вам все расскажу, доктор, вы не поверите. Ф.К. Как считает мой коллега в Медведково, невероятное – ключ к бессознательному. Вы опять не справляетесь с квартирными страхами? Или стали жертвой духовного кризиса? В.В. Я стал жертвой инопланетных лазутчиков. Только вы не считайте, что я фантазирую. Ф.К. Все бывает на свете, Виктор Васильевич. Для того и открыл я офис в «Текстильщиках». В.В. Хорошо, что вы мне во всем доверяете. Я не просто жертва, я их орудие. Их во мне привлекает факт былой непродажности. Я сейчас обрисую вам всю ситуацию... Виктор Васильевич возбужденно рассказывает, его рассказ заглушается проходящей прямо под окнами электричкой. Федор Кириллович привычно читает по губам. В.В (заканчивая рассказ)…. И представьте, доктор, они покушаются на святыню святынь – заповедник в Коломенском. Потому что ни разу там не были проданы ни чудесный домик Алексея Михайловича, ни дворовая церковь, ни речка с тропинками. А с горы открываются виды чудесные. Я там с детства бродил, любовался столицею. И все это продать им за личную выгоду? Ф.К. В чем же личная выгода, Виктор Васильевич? В.В. Предложили мне они сумму приличную. Я задаток нашел в первый день их вторжения. А за день до того вам о страхах рассказывал – и они подтвердились в полной весомости. Вот, в нагрудном кармане, лежали три тысячи. (Шепотом) Не обычные тысячи - тысячи долларов. (Нормальным голосом) Только вы не подумайте, что я фантазирую. Ф.К. Это мне позволяет сделать сравнение. Здесь недавно по радио – я ведь там подрабатываю – говорили о новом социальном явлении. Там рассказывали - пенсионеры московские формируют элитную категорию. Замечают их то в казино, то в закусочных, а бывает, и в бутиках у Охотного. Консюмеризм возрастного характера посчитали на радио интересным явлением. В.В. Да, я припоминаю, мне и вас посоветовали на какой-то дневной передаче по радио. А откуда же деньги у этих товарищей? Ф.К. Вот и я то же самое у себя тихо спрашивал. А теперь вы мне сами ответ предлагаете. В.В. Вы хотите сказать, тоже были подкуплены? Тоже, значит, стали грязным орудием? Ф.К. Очевидное дело рук тех захватчиков. Закупили нашу старую гвардию, что всю жизнь свою жила на три тысячи. На обычные тысячи – пенсионные. Интересный путь, однако, придумали. В.В. Это им были проданы музеи и здания, что построены были еще в прошлом столетии. Изнутри закупили московских хранителей. Их руками Москву под себя переделали. Ф.К. Это больше, чем просто случай из практики. И мне кажется, тянет уже на сенсацию. В.В. Но я твердо решил – не продамся захватчикам. Не получат ни пяди земли из Коломенского. Ф.К. Что же будете делать, Виктор Васильевич? В.В. Буду дома сидеть, и сотру я из памяти речку с видом Москвы, деревянные домики и прекрасный кустик дикой акации, что растет там давно, только мною замеченный, и ни разу продаже в былом не подверженный. Ф.К. Вред себе нанесете довольно внушительный. И при этом затронете бессознательное. В.В. Здесь ведь главное что – спасти свою Родину. Дать отпор голосам, да будь они прокляты. Ф.К. Голоса, боюсь, могут только усилиться. Ведь они очень падки на жертв одиночества. Может, все-таки им отдадите Коломенское? Все равно оно будет когда-нибудь куплено. Так уж лучше в инопланетное пользование. Проживете вы долго и обеспеченно. В.В. Это было бы самым последним предательством. Только через мой труп, Федор Кириллович. Ф.К. Что же делать мне с вами, Виктор Васильевич? Как спасти от этого тяжкого бремени? В.В. Может, что-то другое им найти в замещение? Что еще никогда не было продано? И тогда откажутся от Коломенского, сохранится домик Алексея Михайловича, и чудесная речка с крутыми откосами. Ф.К. Я пока в тупике. Что же вы предлагаете? У вас в левом глазу бродят мысли мучительно. В.В. Я действительно мучаюсь. Я стыжусь своей бабушки. Но иного, пожалуй, не вижу я выхода. Ф.К. Если вы собрались с своей жизнью заканчивать, это - за пределами данного офиса. В.В. Нет, страшнее сейчас я принял решение. Я квартиру продам этим выродкам марсовым. Ею я заменю подворье в Коломенском, на которое явно они покушаются. Я пожалуй пойду на любые условия, чтобы снова вернуть себе ночи спокойные. Ф.К. Интересная мысль. Только вы понимаете, что спокойные ночи уже не в Коломенском вы вернете себе этим жертвенным способом? Может, Обнинск для вас вариантом окажется? Запасными путями для проживания вы тогда себя вполне обеспечите. В.В. Да, я все понимаю. Я принял решение. Я квартирною жертвой добьюсь невозможного - с голосами не буду я разговаривать. Ф.К. Я хотел уточнить, Виктор Васильевич. Эти голоса, где конкретно их слышите? В.В. Как когда. Если выйду на улицу, сзади доносятся. А ночами, когда засыпаю в тревожности, все от стула несутся, где пиджак я свой вешаю. Ф.К. (подходя к Виктору Васильевичу, хлопая его по плечу) С виду вовсе он, вроде бы, непримечательный. Волноваться вам, думаю, впредь будет незачем. В.В. Вы даете надежду. Я готов на условия. Я любую бумагу подпишу вразумительно. Ф.К. (подходя к Виктору Васильевичу, хлопая его по другому плечу). Помогу составить ее с удовольствием. Обеспечу вас адресом юридическим. Голоса, уверяю, к вам не подступятся. В.В. Это будет, конечно, огромной любезностью с вашей стороны, Федор Кириллович. Я возможно, еще обращусь к вам за помощью. Как к эксперту проверенному по провинции. Я теперь подумываю о Саратове. Мне ведь средства для жизни дальнейшей понадобятся, так что в Обнинск, пожалуй, никак не получится. Ф.К. Буду к вашим услугам, Виктор Васильевич. А теперь, простите, у меня консультация. Виктор Васильевич выходит. На его лице одновременно запечатлелись тревога, свойственная каждому, чье жилищное будущее неопределенно и зыбко, и детская радость человека, чья совесть очистилась и стала прозрачной, как горная речка. Бессознательное Виктора Васильевича отныне - в полном порядке. Ф.К (вытирая пот со лба) Запасные пути – ими лучше не брезговать. Напрямую идти не всегда позволительно. Дай-ка я позвоню коллеге в Медведково. Обрисую создавшуюся ситуацию. Федор Кириллович начинает набирать номер на телефоне, стоящем на его столе, продолжает говорить отчасти про себя. Ф.К. Здесь две трети моих, его роль вспомогательная. Если не согласится, на досуге подумаю. Запасные пути непременно отыщутся. Федор Кириллович набирает номер на телефоне, стоящем на его столе, и начинает что-то оживленно рассказывать своему собеседнику. Его рассказ заглушается электричкой, проходящей прямо под окнами. Конец жүктеу/скачать 84 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|