Философия: Энциклопедический словарь

Введение в философию. СПб., 2000; Ореге complete. Vol. 1—55. Firenze; Rosmini e Gioberti. Pisa, 1898; La filosofia di Marx. Studi critici. Pisa, 1899; La riforma della dialectica hegeliana. Messina, 1913; Sommario di pedagogia come scienza filosofica. Bari, 1913—1914; Teoriagenerate dellospirito come atto puro. Pisa, 1916; Che cosa e il fascismo. Firenze, 1925; Filosofia dell'arte. Milano, 1931.

Эфиров С.А. Итальянская буржуазная философия 20 в. М., 1968; Harris H.S. The Social Philosophy of Giovanni Gentile. Urbana, 1960; Romano S. Giovanni Gentile. Milano, 1984; Chesi F.S. Giovanni Gentile e Heidegger. Milano, 1992.

Коллективистическое общество (средневековое феодальное общество, тоталитарные коммунистическое и национал-социалистическое общества и др.) всегда ставит перед собой глобальную цель — достижение «рая на небесах» или «рая на земле». Переход от несовершенного существующего к совершенному будущему миру составляет основную проблему коллективистического мышления (см.: Триединства проблема). Д. является необходимой предпосылкой решения данной проблемы. Если такой переход не является предметом чистой, или «слепой», веры, он может обосновываться только диалектически.

Уже в умеренном средневековом коллективизме проблема будущего осмысливалась во многом на основе Д. Несовершенный «земной мир», являющийся миром Бога-Сына, связывался с совершенным «небесным миром» Бога-Отца не только с помощью мистического Бога-Духа, но и посредством диалектических ходов мысли. В средневековой философии имелись все те ключевые элементы Д., в т.ч. и т.н. закон отрицания отрицания, которые позднее Гегель и коммунистическая философия включили в свою «Д. природы, общества и мышления».

Цель средневековой Д. — попытаться схватить мир сразу в обоих его ипостасях, сакральной и мирской, сублимированной и низменной. Средневековая культура сочетает в единство полярные противоположности: небесное и земное, спиритуальное и грубо телесное, жизнь и смерть. Утверждается богоустановленная иерархия людей — для того чтобы тут же обречь на верную гибель стоящих у ее вершины и возвысить подпирающих ее основание. Прославляют ученых и в то же время самым верным путем, ведущим к спасению души, считают неразумие, нищету духа, а то и вовсе безумие. Суду над умершими предстоит состояться «в конце времен», и вместе с тем он вершится над душой каждого в момент его кончины, и т.д. В средневековой философии достаточно распространенным было убеждение, что познание Бога требует соединения вместе несовместимого, т.е. Д. «В первопричине бытия, — говорит Псевдо-Дионисий Ареопагит,— нужно утверждать все, что где-либо утверждается в сущем и ему приписывается как качество; и опять-таки все это надо отрицать в ней, в собственном смысле, потому что она возвышается над всем этим; и не надо думать, что здесь отрицания противоречат утверждениям, ибо первопричина, возвышаясь над всякими ограничениями, превосходит и все утверждения и отрицания». Познание небесного мира и его связей с земным миром стоит, т.о., выше логического требования непротиворечивости. Борьба средневековой философии против формально-логического закона противоречия была не менее ожесточенной, чем борьба с ним гегелевской, а затем и марксистско-ленинской философии, и продолжалась столетия. Инерция диалектического мышления была столь велика, что даже в период раннего Возрождения Николай Кузанский заявлял: «Великое дело — быть в состоянии твердо укрепиться в единении противоположностей».

Глубинной основой гегелевской Д. является средневековая концепция истории. Последняя представляет собой развитие применительно к человеческому обществу христианской доктрины Бога и человека, так что Д. Гегеля — это распространение не только на общество, но и на природу ключевых идей христианского понимания связи Бога и человека. Основные идеи гегелевской Д. сводятся к следующему: «...Все конечное, вместо того, чтобы быть прочным и окончательным, наоборот, изменчиво и преходяще», поскольку, «будучи в себе самом другим, выходит за пределы того, что оно есть непосредственно, и переходит в свою противоположность». Всякий развивающийся объект имеет свою «линию развития», свою «цель» или «судьбу». Эта линия слагается из качественно отличных друг от друга «отрезков», разделяемых характерными, скачкообразными событиями («узлами»). Они снимают (отрицают) определенное качество, место которого занимает др. качество, так что развитие включает подлинное возникновение и уничтожение. «Этот процесс, — поясняет Гегель, — можно сделать наглядным, представляя его себе в образе узловой линии». Все взаимосвязано со всем, «линии развития» отдельных объектов, сплетаясь, образуют единый поток мирового развития. Он имеет свою объективную «цель», внутреннюю объективную логику, предопределяемую самим потоком и не зависящую от «целей» или «судеб» отдельных объектов.

В систематизации Д., являвшейся общепринятой в диалектическом материализме в 1960 — 1980-е гг., некоторые из ведущих идей Гегеля именовались «принципами», другие — «законами». Эта систематизация включала следующие положения: принцип всеобщей взаимосвязи, утверждающий, что все связано со всем, и только ограниченность человеческого знания не позволяет видеть все существующие связи; принцип развития, провозглашающий необратимое, направленное, закономерное изменение материальных и идеальных объектов в качестве универсального их свойства; закон единства и борьбы противоположностей, касающийся перехода вещей в процессе своего развития в свою противоположность (определения понятия противоположности, или диалектического противоречия, так инебылодано);закон перехода количества в качество, говорящий о накоплении развивающимися объектами постепенных количественных изменений и последующем скачкообразном переходе последних в качественные изменения; закон отрицания отрицания, говорящий о «судьбах» или «целях», определяющих развитие объектов, напр. о «целях» пшеничного зерна, которому сначала предстоит стать колосом, а затем опять зерном и тем самым вернуться, но на более высоком уровне, к началу.

Принцип «все связано со всем» высказывался еще в античности. В средневековой философии универсальная взаимосвязь выводилась из сотворенности мира Богом и носила преимущественно характер связи символа и символизируемой им вещи. Начиная с Нового времени данный принцип утратил сколь-нибудь ясный смысл. Принцип развития также известен с античности, хотя еще И. Канту он казался «рискованным приключением разума». Идея направленного развития, восходящего от низших ступеней к высшим, очевидным образом неприложима к природе, а для тех, кто не разделяет идею неуклонного социального прогресса, и к обществу. Закон борьбы противоположностей, названный В.И. Лениным «ядром Д.», явно неприложим к природе. Приводившиеся Лениным примеры такой борьбы (борьба плюса с минусом, определяющая развитие математики; борьба северного полюса магнита с его южным полюсом, раскрывающая суть магнетизма, и т.п.) несерьезны. Закон перехода количественных изменений в качественные не является универсальным: в одних случаях развитие носит скачкообразный характер, в других оно протекает без к.-л. ясно выраженных скачков. Закон отрицания отрицания предполагает идею «цели» или «судьбы», заданной извне. Без этой идеи распространение данного закона на природу, не имеющую ни в научном, ни в марксистско-ленинском (но не в гегелевском) понимании «цели» и не подвластную судьбе, кажется грубым насилием над самой Д. Указанная систематизация Д. представляет собой, т.о., причудливое сочетание положений, одни из которых неясны, другие неуниверсальны, третьи несовместимы с рациональным мышлением.

Логически противоречивое мышление иррационально, оно представляет собой в конечном счете сумбур и хаос. Пытаясь снять это возражение против Д., С.Л. Франк вводит, наряду с понятиями «рациональное мышление» и «иррациональное мышление», новое понятие — «трансрациональное мышление». Однако суть проблемы от этого не меняется: философия, опирающаяся на понятия «знающего незнания» (Николай Кузанский), «монодуализма», «ведающего неведения», «двоицы, которая есть вместе с тем одно» (Франк) и т.п., выходит за границы рациональной философии.

К. Манхейм видит основную функцию Д. в рациональном объяснении исторически разнородной и неповторимой личности, теряемой при постулировании исторических законов и обобщений: «...Попытка понять принципиально иррациональный, исторически неповторимый индивидуум в рациональных категориях ведет к парадоксу в рамках Д., поскольку способствует созданию такого варианта рационализма, который должен вести к отрицанию самого рационализма». Еще одна функция Д. — прослеживание «внутренней линии» развития цивилизации. «Она снова рационализирует нечто в своей основе иррациональное и чуждое недиалектическому естественно-научному мышлению». И наконец Д. представляет собой подход, ведущий к открытию смысла в историческом процессе. Следствием этой филос. рационализации истории является «такая форма рациональности, которую трудно согласовать с позитивизмом естественных наук, чуждым всяким этическим оценкам и метафизике вообще».

Неприложимость Д. к исследованию природы связана в первую очередь с тем, что Д. плохо согласуется с принципом причинности, утверждающим, что все происходящее в мире имеет причину, и требующим объяснить мир от прошлого к будущему. Д. настаивает на целевом (телеологическом) обосновании от будущего к прошлому. Она неразрывно связана с понятием цели, и значит, с понятием ценности. Не случайно основное понятие Д. — понятие развития — определяется не просто как движение или изменение, а как направленное восходящее изменение, т.е. изменение, идущее в направлении определенной цели. Направленность всякого развития прямо утверждает диалектический закон отрицания отрицания. Э. Трёльч говорит о попытках Маркса связать Д. с материализмом и дополнить ее каузальным обоснованием: «...Диалектика при всем своем реалистическом и позитивистском преобразовании, при всем своем отрешении от божественных мировых целей в действительности самым тесным образом связана с целью и с идеей ценности, с понятием восходящего развития. Динамика не может быть превращена в принципиальное понятие, не приняв вместе с этим в себя определенной направленности». Телеологический характер Д. не согласуется также с понятием закона природы, играющим центральную роль в методологии естественных наук.

Диалектическая рациональность представляет собой особый тип рациональности, несовместимый, в частности, с рациональностью естественно-научного мышления и ведущий к неразрешимым парадоксам.

Коммунистическое общество ставило цель радикально преобразовать существующий социальный мир в соответствии с утопическим, не допускающим реализации образом. Д., служившая средством обоснования возможности — и даже необходимости — такого невозможного преобразования, являлась одним из непременных условий крепости идеологии данного общества. Именно поэтому она настойчиво, а зачастую и насильственно, внедрялась в мышление его индивидов и достаточно естественно («наивно», как говорит Ю. Бохеньский) принималась ими. Национал-социалистическая идеология, являющаяся идеологией др. формы коллективистического тоталитарного общества, также обнаруживала явственную тенденцию к Д. Хотя эта идеология просуществовала недолго и не была столь теоретически развита, как средневековое мировоззрение и марксизм-ленинизм, она тяготела к утверждению всеобщей зависимости вещей и универсального скачкообразного развития на основе борьбы противоположностей, развития, ведущего в конечном счете к нацистской версии «рая на земле» («тысячелетний рейх»), «Человек возвысился, — говорил А. Гитлер, — благодаря борьбе... Чего бы ни достиг человек, он добился этого благодаря оригинальности, усиленной брутальностью... Жизнь можно уложить в три тезиса: борьба — всему голова, добродетель — голос крови, а главное и решающее — это вождь». Идея Гитлера, что вечная борьба является законом жизни, явно перекликается с идеей Ленина, что закон единства и борьбы противоположностей представляет собой «ядро Д.». Идея, что добродетель есть голос крови, аналогична ленинскому утверждению, что добром является только то, что отвечает интересам пролетариата и цели построения будущего коммунистического общества. И наконец, положение о решающей роли вождя — аналог ленинской идеи о руководящей роли коммунистической партии в борьбе за построение совершенного общества. Вопрос об элементах Д. в национал-социалистическом мышлении нуждается, однако, в специальном исследовании.

В античности и в Средние века слово «Д.» употреблялось в др. смысле, чем тот, который придал этому слову Гегель. Оно обозначало особый метод аргументации, суть которого в выдвижении наряду с тезисом также антитезиса и выведении из них следствий до тех пор, пока не станет ясным, какое из данных двух утверждений истинно. Термин «диалектический» впервые был использован Платоном, приписавшим открытие Д. как метода аргументации Зенону из Элей. Иногда открытие этого метода считается заслугой Протагора, говорившего, что относительно любого предмета могут быть высказаны два противоположных утверждения. Протагор отрицал, однако, закон противоречия и тем самым делал диалектическую аргументацию бессмысленной. Сократ, вероятно, был первым, кто удачно совместил два главных положения Д. как теории аргументации: мысль о ценности мнений, в особенности противоположных мнений, и логический закон противоречия.

Антология мировой философии. М., 1969. Т 1. Ч. 2; Платон. Парменид // Платон. Соч.: В 3 т. М., 1970. Т 2; Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 2. М., 1974; Адорно Т., Хоркхаймер М. Диалектика Просвещения. Философские фрагменты. М., 1977; Гуревич А.Я. Проблемы средневековой народной культуры. М., 1981; Марксистско-ленинская диалектика. В 8 кн. М., 1986; Франк С.Л. Соч. М., 1990; Буллок А. Гитлер и Сталин. Жизнь и власть. Т. I —2. Смоленск, 1994; Манхейм К. Диагноз нашего времени. М., 1994; Трёльч Э. Историзм и его проблемы. М., 1994; Ивин А.А. Философия истории. М., 1999; Он же. Теория аргументации. М., 2000; Bochenski J.M. Diamat. Stuttgart, 1968.

А.А. Ивин

ДИАЛЕКТИЧЕСКАЯ ЛОГИКА (от греч. dialegomai — веду беседу) — филос. теория, пытавшаяся выявить, систематизировать и обосновать в качестве универсальных основные особенности мышления коллективистического общества (средневекового феодального общества, коммунистического тоталитарного общества и др.) (см.: Индивидуалистическое общество и коллективистическое общество). Первую попытку систематического построения Д.л. как приложения диалектики к мышлению («субъективной диалектики») предпринял в нач. 19 в. Г.В.Ф. Гегель, позаимствовавший все основные идеи деалектики из средневековой философии и теологии. Наиболее известными отечественными специалистами в области Д.л. были М.Б. Митин, П.Н. Федосеев, М.М. Розенталь, М.Н. Алексеев, Э.В. Ильенков, Т.С. Батищев, В.А. Лекторский и др. После Гегеля за двести лет в Д.л. не было внесено ничего существенно нового. Все попытки построить связную теорию «диалектического мышления» кончились безрезультатно.

Основной принцип Д.л. (ее «ядро») провозглашает сближение и отождествление противоположностей: имеющегося в разуме и существующего в действительности, количества и качества, исторического и логического, свободы и необходимости и т.д. Д.л. отражала сочетание коллективистической твердости ума с его софистической гибкостью. Результатом ее применения к осмыслению социальных процессов являлась двойственность, мистифицированность социальных структур и отношений: провозглашаемое в тоталитарных гос-вах право на труд оказывалось одновременно и обязанностью, наука — идеологией, а идеология — научной, свобода — (осознанной) необходимостью, выборы — проверкой лояльности, искусство — государственной мифологией и т.п. Однако этот парадокс «прошлого — будущего», «полновластия народа под руководством партии» Д.л. относила к особым свойствам нового, радикально порывающего с метафизическим прошлым мышления.

Эту сторону коллективистического мышления, его постоянное тяготение к парадоксу и соединению вместе несовместимых понятий хорошо выразил Дж. Оруэлл в романе «1984». В описываемом им обществе министерство мира ведает войной, министерство любви — охраной порядка, а бесконечно повторяемые главные партийные лозунги гласят: «Война — это мир», «Свобода — это рабство», «Незнание — это сила». Такое «диалектическое мышление» Оруэлл называет «двоемыслием». А.А. Зиновьев в кн. «Зияющие высоты», само название которой навеяно типично коллективистическим соединением несоединимого, удачно пародирует эту бросающуюся в глаза черту коллективистического мышления: «В результате цены на продукты были снижены, и потому они выросли только вдвое, а не на пять процентов», «Из душевных переживаний ибанцам разрешается радоваться успехам, благодарить за заботу и восторгаться мудростью руководства», «...Мы верим даже в то, во что на самом деле не верим, и выполним все, что на самом деле не выполним» и т.п.

С разложением коммунистического общества интерес к диалектике и Д.л. как ее частной области сразу же угас. Возрождения той или иной формы Д.л. можно ожидать лишь в рамках будущего коллективистического общества.

Алексеев М.Н. Диалектика форм мышления. М., 1959; Розенталь М.М. Диалектическая логика. М., 1960; Ильенков Э.В. Диалектическая логика. М., 1974; Материалистическая диалектика. М., 1979; Диалектика процесса познания. М., 1985; Марксистско-ленинская диалектика. Кн. 2. Диалектическая логика. М., 1986; Ивин А.А. Философия истории. М., 1999.

ДИАЛЕКТИЧЕСКАЯ ТЕОЛОГИЯ («критическая теология», «теология кризиса», «теология парадокса», «теология Слова Божьего») — влиятельное направление протестантской теологии 20 в., которое драматично выразило кризис европейской цивилизации, вызванный Первой мировой войной и ее катастрофическими последствиями. Основные принципы Д.т. были сформулированы в книге кальвинистского пастора К. Барта «Послание к Римлянам» (1919), получившей поддержку молодых теологов, группировавшихся вокруг жур. «Между временами», — Р. Бультмана, Ф. Гогартена, Э. Бруннера, Э. Турнейзена и др. Они порывают с наследием знаменитых либеральных протестантских теологов 19 в. (Ф. Шлейермахера, А. Гарнака, Э. Трёльча и др.), полных надежды на быстрый общественный прогресс, в котором главную роль должны сыграть научно-технические открытия и разумно истолкованное христианство как духовный фундамент гуманного общества. Против такого сближения вести Христа и ее богословских интерпретаций и выступили сторонники Д.т. Это означало утверждение концепции трансцендентного Бога, осуждение попыток растворить учение Христа в социальных идеалах и ценностях мирской цивилизации, резкое противопоставление высшей Божественной мудрости и ограниченного человеческого разума. Одним словом, возвращение к ортодоксальным воззрениям М. Лютера и Ж. Кальвина. Отсюда и др. название этого течения — неоортодоксия.

Отвергая основы либеральной теологии, Барт настаивает на выявлении того, что С. Кьеркегор называл «бесконечным качественным различием» между временем и вечностью, человеком и Богом, между словом человека и словом Бога: «Бог на небесах, а ты — на земле». Коренной порок «человеческой религиозности», по убеждению Д.т., заключается в том, что она превращает веру в «религию», в служение «не-Богу» — гос-ву, нации, классу, вождю и за абсолютные божественные ценности выдает «относительные нравственные стандарты коммерческого века», а рекламируемое ими Царство Божие — это чисто мирское царство, «идеализированное общество современного капитализма, развивающегося по законам «падшего» человечества» (Рапнхольд Нибур). Истину веры нельзя доверять ни безнадежно греховному человеку, ни церкви, постоянно впадающей в грязные политические игры. Единство этики и догматики содержится лишь в Христовой вести, в богооткровенном слове Бога, в «керигме» (Бультман), постигаемой творческим актом веры.

Свою концепцию диалектические теологи противопоставляют всей традиционной метафизике, католической схоластике, вообще любым попыткам постижения Бога, исходящим из представления об аналогии между Творцом на небесах и человеком на земле. Бог — нечто «совсем иное» по отношению к тварному миру, его суть невозможно выразить в человеческой речи. Поэтому любые рационалистические суждения о Боге бессодержательны; правомерны лишь экзистенциальные высказывания, выражающие зависимость человеческого бытия от деяний Бога. При этом христианская вера должна быть очищена от наслоившейся мифологической оболочки. Сама ее суть, живой нерв, в понимании Д.т., лежит за пределами человеческого знания и самопонимания (культуры). Человек не способен познать Бога в природе и истории и самостоятельно пройти путь к Богу, возможен лишь один путь — от Бога к человеку. Библейский Бог не имеет ничего общего с «богами» религий и философий, сотворенными по своему образу и подобию людьми. Только доверившись «единому слову Бога», человек может избежать идолопоклонства, выстоять перед напором нигилизма и соблазном вседозволенности.

Создатели Д.т., несомненно, проявили высокую интеллектуальную честность и профессионализм, чутко уловив трагизм эпохи. Однако в решении своей главной задачи, а именно сделать понятным и органически вписать образ библейского Бога в мироощущение современного человека, они столкнулись с непреодолимыми трудностями, которые привели к глубоким разногласиям между ними. Если Турнейзен, напр., остался верным идеям Барта, утверждавшего разрыв (диастас) веры и культуры, то Бруннер, опасаясь неизбежного в этом случае изоляционизма христианства, делает шаги навстречу естественной теологии. Бультман же бьется над проблемой связи христианской веры с историей и под влиянием воззрений М. Хайдеггера детально разрабатывает программу «демифологизации» Нового Завета как «экзистенциальной интерпретации» содержащихся в нем мифологических высказываний.

Так или иначе, вновь оживают отвергнутые Д.т. проблематика и подходы либеральной теологии 19 в., в т.ч. и признание способности философии помочь прояснению слова Божьего. Для Л. Тиллиха, напр., неприемлемо представление о Боге как высшем антропоморфном существе, восседающем на небесах; Бог не «над», не «под», не «наряду» с сущим — Он «самобытие»: бесконечная и неисчерпаемая Глубина, Основа, Сила нашего бытия. В отличие от сугубо житейских забот, направленных на конечные (finite) объекты и являющихся идолопоклонством, Он составляет Предельную заботу («Ultimate Concern»), без которой существование человека как духовного существа невозможно. Свою версию неоортодоксии, непосредственно направленной против доктрины «социального евангелизма», разработал Р. Нибур — наиболее влиятельный амер. теолог 20 в.

Д.т. определила главные направления и пафос развития протестантской теологии втор. пол. 20 в.: прежде всего систематический интерес к человеку (интерес, лежащий в русле общего «антропологического поворота», характерного для послевоенной философии) и осознание опасности крайностей как религиозного фундаментализма, так и модернизма. Д.т. послужила толчком к появлению новейших версий не только в протестантском (концепция Д. Бонхёффера, теология процесса, т.н. теология родительного падежа и др.), но и католическом богословии (например, воззрения Г. Кюнга).

Робинсон Д. Честно перед богом. М., 1992; Громадка Й. Перелом в протестантской теологии. М., 1993; Бонхёффер Д. Сопротивление и покорность М., 1994; Гараджо В.И. Протестантские мыслители новейшего времени // От Лютера до Вайцзеккера. М., 1994; Тиллих П. Избр. Теология культуры. М., 1995; Нибур Р. Христос и культура. Избр. труды Ричарда Нибура и Райнхольда Нибура. М., 1996; Лёзов С.В. Попытка понимания. М.; СПб., 1999; Тиллих П. Систематическая теология. Т. 1-3. М.; СПб., 2000.