Галина лавриненко

ГАЛИНА ЛАВРИНЕНКО

КОМПАНИЯ ПО БОРЬБЕ С БОЛЬЮ

АНЯ – 40 лет

СЕРГЕЙ – 42 года

МЕСТО ДЕЙСТВИЯ:

Старый загородный дом, в котором практически нет мебели. В центре – старина стол, который видел многое на своем веку. Справа – дверь на кухню, слева стеклянная – на веранду, прямо - в спальню.

СЕРГЕЙ (застигнув Аню у стола): Стоять, патлатая!!!

АНЯ: Как бы, не так!

Делает кувырок, сбивает Сергея с ног, быстро вскакивает, направляет на него «пушку»

СЕРГЕЙ: Сдаюсь! Пощади, мать! Оба хохочут. Легче?

АНЯ: Да. Минут десять я не думала о Димке.

СЕРГЕЙ: Продолжать в том же духе! А я за кофе.

И снова неудача. Но ничего, мы только начали.

АНЯ: Да что ж такое?!

СЕРГЕЙ: Что?

АНЯ: Опять ты мне сахару сыпанул.

СЕРГЕЙ: Ой, прости!

АНЯ: Двадцать лет вместе, а ты никак не запомнишь, что я люблю ПРОСТО кофе.

СЕРГЕЙ: Нюська, я же от души. Если б не моё врожденное чувство меры, я бы тебе и сливок туда сыпанул, и мёда, и…

АНЯ: Я поняла! Ты пытаешься подсластить мне жизнь.

СЕРГЕЙ: Абсолютно. Аня смотрит на Сергея. Не реветь!

АНЯ: Пробивается… Изнутри… Не могу удержать.

СЕРГЕЙ: Знаю. Такая же фигня.

АНЯ: Чё делать?

СЕРГЕЙ: Танцевать. Всем ветрам назло.

Сергей включает музыку на мобильнике, галантным кивком приглашает Аню на танец. Танцуют.

Давай станем интеллигентной семьей, а то пол жизни в байкерской тусовке. Димон с младенчества бензином вонял. А тут: книги, музеи, театры. Мы друг с другом на «Вы»

АНЯ смеётся: Надолго, ли тебя хватит?

СЕРГЕЙ: Между прочим, мой прадед был дворянином. Смотри, какой я классный.

Я прям, чувствую как моя кровь становится голубой.

АНЯ с намеком: А вот этого не надо.

СЕРГЕЙ: Ну… Ну что Вы, женщина! Вы всё опошлили.

АНЯ: Это мама.

СЕРГЕЙ: Чтоб тебе долго жить! Зачем за нас волноваться? Мы взрослые люди. Не такие взрослые как ты конечно…

Мам, не переживай мы заняты делом. Каким-каким… У нас начата «Компания по борьбе с болью» Нет, пока. Но не все методы испробованы. И потом, ты же знаешь, я оптимист. Всё! Счастливо тебе! До скорого!

Видимо, я бессилен.

ПАУЗА

АНЯ: Мы отправили сына служить Родине, но Родине это, как оказалось, ни к чему.

АНЯ: Но там должны были за этим следить.

СЕРГЕЙ: Там за этим никогда не следили.

АНЯ: Я ненавижу Родину.

СЕРГЕЙ: Но на ней столько пережито… хорошего. Мы двадцать лет вместе. Черт! У нас была счастливая жизнь.

АНЯ: Вот именно «была» А на наш двадцатилетний юбилей я получила смерть сына в подарок.

СЕРГЕЙ кричит: Прекрати! Прошу тебя, прекрати!

ПАУЗА

СЕРГЕЙ: Я знаю, милая. Знаю.

АНЯ: Отпусти меня.

СЕРГЕЙ: Нет не отпущу. И больше не пытайся бежать.

С чего ты взяла, что встретишь ТАМ Димку?

АНЯ: ТАМ мне просто будет легче.

СЕРГЕЙ: Не факт. Совсем не факт. В ад я конечно не верю, но вот в загробное пережевывание ошибок, вполне.

АНЯ: Серёж, я поломаюсь.

СЕРГЕЙ: Ты крепкая.

АНЯ: И я так думала, но…

Сергей подходит к Ане поднимает рукава её блузки, целует забинтованные запястья.

СЕРГЕЙ: Солнце, меня пожалей. А то смоешься за границы реальности подальше от горя, а мне достанется беда в квадрате и одинокая старость.

АНЯ: Ты всегда был сильным.

СЕРГЕЙ: Был. Вот именно «был»

АНЯ: Послушай… Я постоянно о чем-то мечтала, сначала о своих успехах, потом о наших, потом о Димкиных… А теперь ничего не вижу впереди. Я ослепла.

СЕРГЕЙ: Ничего. Пойдем на ощупь.

АНЯ: Меня раздражает твой натужный оптимизм. Прости, но ты меня словно не слышишь.

Сергей вздыхает, садится на стол, пьет холодный кофе.

Я не хочу ничего, Серёж. Я знаю, что лучшего чем было у нас, не найти… не достичь… Зачем тогда барахтаться? Перспектива, какая? Ты прав, мы были счастливы. А теперь что?

СЕРГЕЙ: У Бога свои планы.

АНЯ: Да мне плевать на его планы.

СЕРГЕЙ: Нюська, не навлекай…

АНЯ: Чего? Что со мной страшнее может случиться?

СЕРГЕЙ: Нам не понять вселенской мудрости. Может Димку забрали, потому что он был слишком хорош для этого гребанного мира.

АНЯ: А мы с тобой, что такого сделали, что нас наградили такой болью?

СЕРГЕЙ: Может и сделали что-то… Не помню.

АНЯ: Не смеши.

ПАУЗА

СЕРГЕЙ: Давай сядем на байк, и будем колесить по дорогам, чтоб картинка ежесекундно вокруг менялась. Мне так легче всегда.

СЕРГЕЙ: Черт! Ань, ну миллионы людей теряют детей, ну если б все семьями за ними уходили, Земля уже была б пустой.

АНЯ: Ей бы было лучше.

СЕРГЕЙ: Ей бы было скучно.

АНЯ: Мы не все, Серёж. Ты сам говорил, что мы создали свой мир. И что нам удавалось там прятаться от системы, но система поймала и отомстила. И теперь я хочу сбежать от неё окончательно.

Сергей долго смотрит на Аню.

СЕРГЕЙ: Хорошо, сбежим вместе.

АНЯ: Что?

СЕРГЕЙ: Совместное самоубийство, что! А зачем ты на меня так смотришь? Мы всю жизнь вместе. Ты со мной в гараже, я с тобой в геникологии. И финал должен быть закономерен. Убедила! Мы не все. И потом, хрен его знает, может смерть не финал и Димон нас ждет у ворот. Твоя чуйка нас никогда не подводила, по поводу армии тоже. И сейчас ты, скорее всего, права. И если Бог спросит: «Чё приперлись раньше времени?» мы знаем, что ему ответить.

АНЯ: Ты куда?

СЕРГЕЙ: Исповедовать нас некому, да и ни один священник на это, не пошел бы. Но совесть должна быть чистой.

Поэтому пока она горит, будем душу облегчать.

АНЯ: А потом?

СЕРГЕЙ: А потом скажем – «боль мы сдаемся, победа за тобой» и пойдем жрать снотворное. У тебя, ведь оно с собой. В нужном нам количестве.

АНЯ: Лазил в моей сумке!

СЕРГЕЙ: На том свете не буду лазить. Обещаю.

АНЯ: На том свете у меня не будет сумки.

СЕРГЕЙ: Да кто его знает. Вы, бабонки везде себя безделушками окружаете. Давай исповедоваться пока наша нарочито пафосно «свеча смерти» горит.

АНЯ: Господи, какой кошмар!

СЕРГЕЙ: Кошмар?

АНЯ: Всё это слишком страшно.

СЕРГЕЙ: Ты тертый калач в этом деле, практически Харон. Навсегда выпадем из системы. Это ж классно. Система – штука примитивная, каждый идет в ней самым легким путем, а потом ругает за несовершенство. В общем, не для нас эта фигня. Айда к сыну. Давай исповедоваться.

АНЯ: А чего тебе так приспичило исповедоваться? Сильно грешил?

СЕРГЕЙ: Да.

АНЯ: Ты мне изменял?

СЕРГЕЙ смеётся: Вот женщины! Им и у гробовой доски важна моногамность мужа.

АНЯ: Какая моногамность. Вы все гулёны.

СЕРГЕЙ: « А я не такой! Я не такой! Я не такой!»

АНЯ: Ты не цитируй Слепакова, давай признавайся.

СЕРГЕЙ: Я изменял тебе только с байком. На остальное времени не хватало. Очень серьёзно Да и желания не было.

ПАУЗА

Но есть другие грехи, не менее страшные.

СЕРГЕЙ: Это не Ольга твою дорогущую французскую тушь украла.

АНЯ: Та-ак!

СЕРГЕЙ: Это я.

АНЯ: И мне действительно страшно. То у него кровь становится голубой, то выясняется, что он мою косметику тырит…

СЕРГЕЙ смеётся: Я не в этом смысле. Просто ты подарила мне черные джинсы, я кретин не переоделся и целый день провозился в них в гараже. Они вот здесь (показывает) потерлись. Я дома заметил, не знал, что придумать…

АНЯ: И взял мою тушь!

СЕРГЕЙ: Я не знал, что она такая дорогая!

АНЯ: О, Господи!

СЕРГЕЙ: Плохая, кстати, тушь. Кисточка сломалась сразу.

АНЯ иронично: Изготовители идиоты. Неужели трудно было догадаться, что тушь возьмет байкер для своих засаленных джинс.

СЕРГЕЙ: Они к тому моменту ещё не были засаленными.

АНЯ: Почему мне ничего не сказал?

СЕРГЕЙ: Я собирался, но ты подумала на свою подругу и решила к нам её больше не пускать. А я об этом только и мечтал.

АНЯ: За что ты так Ольгу не любишь?

СЕРГЕЙ: Я просто не могу понять, почему моя жена, с которой я говорю и о мотоциклах, и о квантовой физике, общается с женщиной, которая только и может, что хвастать своими беспорядочными половыми связями.

АНЯ: Ты преувеличиваешь.

СЕРГЕЙ: Возможно. Но тогда я подумал, что убью сразу двух зайцев.

АНЯ: Никого ты не убил. И джинсы после первой же стирки выглядели не лучшим образом, и Ольга от нас не вылезала.

СЕРГЕЙ: Зато пятно на её репутации было.

АНЯ: Бессовестный.

СЕРГЕЙ: Да не… Я пообещал, что когда-нибудь расскажу тебе. Когда для тебя это будет уже не важно. Теперь ты.

АНЯ: Это твоего друга касается.

СЕРГЕЙ: Какого?

АНЯ: Тарасова.

СЕРГЕЙ: Ты мне с ним изменяла?

АНЯ смеётся: Ну и кто борец за моногамность?

СЕРГЕЙ: И всё-таки?

АНЯ: Конечно, нет. Я вот о чем: это не Пушок ему в ботинок написал. Не… первые два раза Пушок, а в третий нет.

СЕРГЕЙ: Господи, неужели ты?!

Аня смеётся.

Надо мне было то же самое с Ольгиными босоножками проделать.

АНЯ: Это Димка.

СЕРГЕЙ: Прикольно. Стой! Это когда ж происходило? Димон большенький уже был.

АНЯ: Просто он увидел как твой Тарасов у подъезда мне цветы дарит.

СЕРГЕЙ: Вот падла! А что ж Димон мелочился, надо было б круче завернуть. Я если б узнал – завернул.

АНЯ: Вот поэтому я тебе и не рассказала ничего, а то всем семейством в ботинки бедного Тарасова бы ходили.

СЕРГЕЙ: А я-то думаю, почему от него нашим Пушком за километр разит, а он нам продолжает визиты наносить. Ну, сволочь!

АНЯ: Забудь. Мы его уже пару лет не видели.

СЕРГЕЙ: Этот упырь меня другом называл.

АНЯ: Давай дальше исповедоваться. Только посерьезней. Почти пол свечи сгорело.

ПАУЗА

АНЯ: Какой?

СЕРГЕЙ: Мою принципиальность.

ПАУЗА

СЕРГЕЙ: Виноват! Отмазал бы сына от армии, может и не пришлось бы, потом тебя из алой ванной вынимать.

Не надо бороться с системой. Это бессмысленно. Надо швырять взятки в её голодную пасть. Пусть подавится! Откупаться, чтоб просуществовать подольше – принцип русского человека, а я его нарушил.

Дерзких, у нас, не любят. Им мстят.

АНЯ: Я тебя люблю. Именно за это и люблю.

Моя очередь…

Прости… что дочь тебе не родила. Ты много раз просил… а я не родила.

СЕРГЕЙ: А почему?

АНЯ: Помнишь, как в первый раз тяжко было? Боялась, откладывала. А после тридцати пяти велик риск родить ребенка с лишней хромосомой. Это останавливало.

СЕРГЕЙ: Ну, и пусть с лишней, таких ещё больше любят.

АНЯ: В любом случае уже поздно.

СЕРГЕЙ: Ничего не поздно. Сейчас многие после сорока рожают.

АНЯ: Ты о чем, вообще?

СЕРГЕЙ вскакивает: Яблоко на голову упало.

АНЯ: Что?

СЕРГЕЙ: Предлагаю обмен: я тебе тушь, ты мне дочь.

АНЯ: Что?

СЕРГЕЙ: Исправим свои ошибки, что. Я понимаю, обмен не совсем равноценен, но я потом что-нибудь придумаю. Обнимает Аню. Давай прямо сейчас.

АНЯ: Игнатов, ты с дуба рухнул?!

СЕРГЕЙ: Ты вспомни: вечный недосып, ор, какашками воняет. Все злые, усталые, раздраженные. Это ж кайф!

АНЯ: Прекрати немедленно!

СЕРГЕЙ: Я буду более образцовым отцом. Сам буду вставать по ночам, всегда…

АНЯ: Сергей, очнись! Пауза Наша свеча скоро догорит.

СЕРГЕЙ: Бог с ней, Ань. Куда нам торопиться? Вот родим дочь, воспитаем, отправим в школу, институт, на работу, потом на пенсию и новую свечу зажжем.

АНЯ: У тебя большие планы.

СЕРГЕЙ: Ты говоришь, что ослепла, надо прозреть родная, надо прозреть. Вот тебе цель, смысл, путь, новые мечты.

АНЯ: А Димка?

СЕРГЕЙ: А как ты думаешь, за какой исход он бы проголосовал?

Аня смотрит на Сергея.

Вот и я о том же. Обнимает Аню. Ну, так как? Потопчем ещё грешную?

АНЯ: Слушай, а ты сможешь?

СЕРГЕЙ: Топтать?

АНЯ: Нет я о дочери… о процессе…

СЕРГЕЙ: Приехали, мать! Ты чё? Тебе ли сомневаться?

АНЯ: Но после пережитого.

СЕРГЕЙ: Механизм отлажен. Главное, чтобы суставы не хрустели. Идем!

Всё сходится. Мама всегда в этот момент звонит. Кто-то сдает ей наши планы.

АНЯ: Серёж.

СЕРГЕЙ: Да?

АНЯ: Спасибо тебе.

СЕРГЕЙ: За пол свечи до смерти, слепых спасет любовь. Идем.

Подхватывает Аню на руки, уносит в спальню. С улицы слышны раскаты грома. Порывом ветра распахивает стеклянную дверь, вторым порывом гасит свечу.

КОНЕЦ

galina-lavrinenko@yandex.ru

89171969246