Геленджикская кордонная линия: к истории Абинского укрепления

Геленджикская кордонная линия: к истории Абинского укрепления

По Адрианопольскому трактату 1829 г. Турция навсегда уступила России свои права на восточное побережье Черного моря с населявшими его черкесскими племенами. Однако черкесы, не считавшие себя подданными турецкого султана, не признали передачи их земель и не пожелали подчиниться России. "Они никак не могли понять — почему русские посягают на их земли, а между тем турки не прекращали вести с горцами торговлю. Получая от них невольников и некоторые сырые произведения страны их, турки в свою очередь, снабжали горцев солью, разными мануфактурными изделиями, порохом и оружием. Взаимные выгоды такой торговли устанавливали между ними тесное сближение. Все это вместе взятое давало прибрежным горцам возможность ставить нашему правительству серьезную преграду в достижении им цели прочного утверждения на Кавказе" (Фелицын  Е.Д., 1904, с.ЗЗ).

В этот период театр военных действий на Кавказе был поделен на две части — Восточное крыло и Западное. И если на востоке тон задавали Чечня и Дагестан, то на западе самыми мощными и воинственными были племена шапсугов и натухайцев.

Когда стал ребром вопрос о необходимости завоевания земель за Кубанью, генерал-фельдмаршал Паскевич, командующий отдельным Кавказским корпусом, направил царю свой план покорения горцев в западной части Кавказа, согласно которому предполагалось "провести укрепленную линию с Кубани на Геленджик, поставить на берегу Черного моря несколько укреплений, а затем, когда все это будет готово, угрожать им истреблением, если они не подчинятся русской власти" (Щербатов А.П., 1891, с.286).

Для исполнения этого плана намечалось проложить путь от Кубани до Геленджика, построить на этой дороге несколько укреплений, затем из разных пунктов этой линии направить одновременно десять малых отрядов на запад и оттеснить горцев к Анапе, к морю и склонить их к покорности. После этого планировалось перерезать Кавказ другой линией, параллельно первой, отступив к востоку и так дальше до Верхней Кубани, очищая или покоряя пространство между линиями.

Что интересно—"идею эту подали видные представители черкесов Сефер-бей Зан и Аббат Убых, которые, убедившись в том, что от Турции нельзя ожидать помощи черкесам, решили связать судьбы черкесской народности с Россией" (Щербина Ф.А., 1913, с.299).

По мнению генерала Г.И.Филипсона, идея строительства Геленджикской кордонной линии была не только неудачной, но и просто нелепой (Филипсон Г.И., 1991, с.99). Генерал Вельяминов до конца своей жизни возражал против этого плана, но, подчиняясь приказу, вынужден был стоить эту линию и занимать намеченные пункты.

А.А.Вельяминов считал, что "для покорения Кавказа нужны не укрепления, а казачьи станицы, которые, постепенно двигаясь вперед, вытеснят, наконец, горцев с плоскостей и займут все их посевы и пастбища" (Вельяминов А.А., 1883, с.67).

Но проект Вельяминова требовал много времени, сил и средств, в то время как проект Паскевича обещал "легкое" завоевание Кавказа менее чем за полгода силами войск Кавказской линии. Поэтому император Николай I утвердил план последнего. Претворять его в жизнь пришлось А.А.Вельяминову (Очерки,.., 1996, с.249).

В 1830 Г. началось активное выполнение плана продвижения в Закубанье. В то время считали, что действия русских войск испугают черкесов и они быстро покорятся. Однако получилось наоборот: черкесы поняли завоевательные планы царского правительства и объединились для борьбы с общим врагом.

В 1834 г. генерал-лейтенант Вельяминов был назначен командующим Кавказским корпусом, сменив на этом посту барона Розена. С первых же дней своей деятельности он приступил к выполнению плана строительства Геленджикской кордонной линии. К этому времени было построено Геленджикское укрепление на берегу Черного моря и Ольгинский тет-де-пон на Кубани. Теперь предстояло соединить их дорогой и построить промежуточные укрепления — Абинское и Николаевское.

Первая экспедиция Закубанского отряда под руководством генерала Вельяминова началась 4 августа 1834 г. Для этого в Ольгинском укреплении бьшо собрано три батальона Тенгинского и два батальона Навагинского полков, казаки, две роты саперов, туземная милиция, 26 орудий, несколько сотен повозок с военным имуществом и инструментами, гурты овец. Среди солдат были и ссыльные декабристы А.А.Бестужев-Марлинский, С.М.Палицын, В.С.Толстой, С.И.Кривцов.

Основная цель экспедиции заключалась в ознакомлении с местностью от р. Кубань до Черного моря; кроме того, нужно бьшо найти самый удобный и легкий путь до Геленджика и построить Абинское укрепление.

Первые версты маршрута по болотам были очень трудными. В течение нескольких дней люди, мокрые и грязные, увязая выше пояса в топях, заваливали болото вязанками хвороста и камыша, а сверху сыпали землю и песок, привозимые с брегов Кубани. Положение усугубляли палящие лучи августовского солнца и духота застойного воздуха в плавнях.

Перейдя р. Кунипс, отряд 8 августа подошел к аулу Абин. Первая встреча с жителями аула прошла мирно, но со временем начались вооруженные стычки на бытовой почве. Дело в том, что в отряде было около тысячи лошадей и несколько сотен овец, для прокорма которых требовалось много травы и сена. Через несколько дней все поляны, луга и сенокосы в округе были потравлены. Шапсуги, испокон веков считавшие эти земли своими, естественно, возмутились и стали оказывать сопротивление, делать засады, нападать на пастухов и коневодов. Табуны лошадей и овец приходилось усиленно охранять, а сено брать с боем.

Такая операция носила название фуражировка (т.е. добычи фуража). Вот как описывает это предприятие А.Бестужев в письме своему другу и издателю К.А.Полевому: "Лагерь на реке Абени, в земле шапсугов, 2 октября 1834 года. Пишу к вам усталый от двухдневной фуражировки, то есть боя, потому что нам каждый клок сена и сучок дерева, даже пригоршня мутной воды стоит многих трудов и нередко многих людей" (Щербина В.Р. и др., 1985, с.132).

Около двух месяцев заняли работы по строительству первой очереди Абинского укрепления, начавшись 22 августа, они продолжались до 10 октября. В них участвовало 900 саперов и 8000 солдат. При строительстве использовались подручные материалы (хворост, слеги, бревна, грунт), которые добывали тут же, рядом с укреплением. Работы выполнялись с соблюдением всех правил тогдашнего военно-инженерного искусства. Земля для валов просеивалась через грохохы, смачивалась водой, перекладывалась на валу кореньями трав и утрамбовывалась ручными колотушками. Уклоны и покатости выравнивались по градусной доске и обрезались под рейку.

Одновременно шла заготовка сена для лошадей и скота. Для снабжения и пополнения отряда время от времени в Ольгинское укрепление направлялись отдельные колонны силой до двух батальонов пехоты с несколькими орудиями и достаточным количеством казаков для конвоирования повозок с боеприпасами и продовольствием.

10 октября, в 5 часов утра, отряд Вельяминова двинулся дальше в горы по Абинскому ущелью, продолжая строить дорогу на Геленджик. В Абинском укреплении остался гарнизон, который первоначально состоял из 1-го батальона Тенгинского полка и пешего Черноморского полка при 8 орудиях и 4 мортирах.

В марте 1835 г. горцы сделали первую попытку захватить укрепление, но на помощь осажденным вовремя подоспел отряд генерала Малиновского, и опасность была ликвидирована.

В мае 1835 г Закубанский отряд Вельяминова снова пришел в Абинское укрепление. На этот раз в отряде было 11957 человек. Все не могли разместиться в укреплении и поэтому расположились лагерем рядом. В отряде было 3000 пароконных фургонов, нагруженных боеприпасами, продуктами питания, амуницией, а также инструментами — лопатами, топорами, кирками.

В июне 1835 г. по просьбе Вельяминова генерал Завадовский, наказной атаман Черноморского казачьего войска, распорядился мобилизовать из казачьих куреней Правокубанья 50 воловьих фур для перевозки грузов в Абинское укрепление. Возчикам платили по 35 рублей в месяц и выдавали солдатский паек (Щербина Ф.А., 1913, с.716).

Почти месяц кипела напряженная работа, сооружались казармы, сараи для лошадей, погреба для пороха и провианта, был построен офицерский и штабной дом. Границы укрепления были значительно расширены, выросла численность гарнизона — один штаб-офицер (старший офицер), 15 обер-офицеров (офицерский чин до капитана), 25 унтер-офицеров (младших командиров) и 676 рядовых.

Теперь в официальных документах Аби.нское укрепление стало именоваться крепостью (сокращенно крепость Абин).

Укрепление располагалось на высоком левом берегу р. Абин и занимало площадь около 50 тыс. кв. метров (5 га). В общих очертаниях оно имело форму продолговатого шестиугольника, вытянутого с востока на запад, все стороны которого имели разные размеры. Длина его составляла 350 м и ширина 235 м (ГАКК. Д. № 1330).

В трех углах укрепления были построены турбастионы (бастион — замкнутая выступающая часть крепостной ограды; приставка тур означает, что по контуру бастиона для защиты от ружейного огня были установлены туры — плетеные корзины без дна, наполненные землей и установленные на валу для укрытия от пуль и снарядов).

Все бастионы в плане имели форму круга диаметром около 21 м. В трех других углах были устроены барбеты — возвышенные насыпные земляные площадки для установки пушек, позволяющие вести огонь поверх вала.

По контуру укрепления был отсыпан земляной вал высотой 2,1 м и шириной 1,8 м. Снаружи к валу прилегал сухой ров шириной 4,6 м и глубиной от 2,1 до 3,7 м. Чтобы вал не оползал, его эскарп (наружная отлогость) был оплетен хворостом и терновником, а внутри до высоты груди устроен плетень. Верки — верхняя часть бруствера, — были увенчаны терновым плетением, а на брустверах барбетов поставлены туры, также прикрытые сверху плетнем.

Амбразур для стрельбы вал не имел, и поэтому, кроме барбетов, вдоль вала был устроен банкет — ступень (полка) для стрелков.

Во рву был установлен палисад — оборонительное заграждение из врытых в землю толстых кольев или бревен, заостренных сверху. Надо отметить, что это серьезное препятствие горцы быстро научились преодолевать, забрасывая ров фашинами (вязанками хвороста).

Чертежи Абинского укрепления в архивах пока обнаружить не удалось, и его контуры пришлось устанавливать по описаниям, рельефу местности, плану города и немногим сохранившимся следам оборонительных сооружений. Для этого пришлось изучить основы фортификации и правила строительства укреплений в XVIII-XIX вв. Однако подготовка инженера-строителя и опыт строительства гидротехнических сооружений помогли мне освоить тонкости этого дела. Наибольшие трудности возникли при расшифровке специальных фортификационных терминов, применяемых в то время.

К сожалению, уверенно можно гарантировать точность границ только восточной части укрепления. Западная же часть находится под сплошной застройкой, и четких данных по ней нет.

Точно удалось установить месторасположение турбастиона № 3, который находился в крайней восточной точке укрепления. На его месте в настоящее время находится здание бани. Объемных земляных работ здесь не производилось, и поэтому территория бастиона № 3 выглядит почти также, как 165 лет назад. Несколько искажает общую картину только современная насыпь автомобильной дороги к мосту через р. Абин.

От турбастиона № 3 к северу, в сторону современного винзавода, шел земляной вал, рва здесь не было, так как вал был отсыпан по верхней кромке крутого склона к реке. Вал шел по территории винзавода до северо-восточного угла на стыке восточного и северного фасов (фас — прямолинейный участок крепостной стены). На этом углу был устроен кремальер (излом вала для продольного обстрела рва и пространства перед валом). Сейчас на месте этого кремальера сохранился высокий земляной холм на правом берегу оврага, образовавшегося на месте рва. Место это легко найти, если спуститься с улицы Парижской Коммуны, от северных ворот винзавода к р. Абин, оно находится во дворе жилого дома и четко просматривается.

Старожилы помнят, что еще лет 40 назад овраг этот начинался от светофора на пересечении улиц Советов и Интернациональной и шел вдоль здания Дома молодежи. Теперь его участок до улицы Парижской Коммуны полностью засыпан.

От северо-восточного кремальера вал северного фаса, длиной 175 м, шел вдоль рва до современного светофора. Здесь находился турбастион № 2, он полукругом выступал за пределы укрепления и занимал пространство между нынешним Домом молодежи и старым рестораном.

Теперь вернемся к турбастиону № 3 и мысленно пойдем в юго-западном направлении, так как путь сразу же перекроет ограда пищекомбината. Здесь вал шел по берегу глубокого природного оврага и выходил к сегодняшней улице Парижской Коммуны у моста через овраг. В месте пересечения оврага и улицы Парижской Коммуны, возле здания детского сада, находился юго-западный угол укрепления и стык восточного и южного фасов. На этом углу был устроен барбет. Общая длина восточного фаса от северо-восточного до юго-восточного углов составляла 350 м.

От юго-восточного угла вал шел на запад к турбастиону № 1, который находился примерно в том месте, где сейчас находится летний кинотеатр. Общая длина южного фаса была 190 м. По форме бастион № 1 был таким же, как и бастионы № 2 и № 3.

Западный угол крепости, в котором сходились юго-западный и северо-западный фасы, имел барбет и находился на пересечении улиц Комсомольской и Пролетарской, примерно у главного входа в универмаг. Общая длина западного фаса составляла 300 м.

Крепость имела двое ворот; от северных уходила дорога к Ольгинскому укреплению и потому они назывались Ольгинскими, от южных (Геленджикских) дорога вела к Николаевскому укреплению и дальше к морю. Ольгинские ворота выходили на нынешнюю улицу Парижской Коммуны, недалеко от ворот винзавода. Геленджикские ворота находились в южном фасе, недалеко от бастиона № 1, между летним кинотеатром и памятным камнем. Напротив обоих ворот через ров были перекинуты деревянные мосты.

Крепость имела на вооружении 20 чугунных шестифунтовых (2,4 кг) пушек, два чугунных полупудовых единорога (легкое передвижное орудие с коротким стволом, типа гаубицы, стреляло всеми видами снарядов) и два медных полевых орудия.

Артиллерия крепости обеспечивала достаточно сильную огневую оборону по всей линии фронтального и флангового огня и могла настильно и перекрестно обстреливать всю прилегающую местность. Орудия, установленные на бастионах и кремальере северо-восточного угла, могли вести настильный фланговый огонь по рвам, что сыграло положительную роль и фактически спасло крепость во время штурма 26 мая 1840 г.

Однако были у крепости и так называемые "мертвые зоны", недоступные для артиллерийского огня, что создавало условия для скрытого сосредоточения там противника. Такая зона была в районе турбастиона № 3, где берег реки подходил к эскарпу, и в некоторых участках рва. Для устранения этого недостатка защитники были обеспечены достаточным количеством ручных гранат.

Линия артогня простиралась до 1 км, а зона уверенного картечного огня достигала 0,5 км. Лес вокруг укрепления на расстоянии до 1,5 км был вырублен.

Впереди южного фаса укрепления от первого турбастиона к реке тянулся неглубокий овраг (через парк к территории пищекомбината). В полукилометре к югу, параллельно ему, проходил другой овраг, глубокий и длинный. Его сейчас называют "балкой", а часть города за ним получила название "Забалка". К северу от укрепления, на расстоянии до 1 км, находился еше один неглубокий овраг (за теперешним рынком). Поскольку со всех сторон перед укреплением лежала открытая ровная местность, эти овраги служили самыми удобными местами для накопления горцев при подготовке к штурму крепости.

Общая протяженность оборонительного вала Абинской крепости составляла 830 м. По положению, полевые укрепления должны иметь для обороны вдоль банкета но одному человеку на каждый метр, кроме того, за банкетом должна стоять вторая шеренга по тому же расчету, и в резерве — третья, такая же шеренга. Получается, что гарнизон Абинского укрепления должен был иметь в строю не менее 2500 человек. Однако такого количества людей в укреплении никогда не было. Самое большее, в крепости одновременно находились 1200 человек Для размещения гарнизона были построены 4 деревянные казармы, 3 небольшие турлучные казармы с земляными крышами, 4 турлучных балагана и несколько сараев.

Казармы располагались рядом с валом западного, восточного и северного фасов, а прямо против южных крепостных ворот стояло здание гауптвахты — главного караула (на современной карие — на улице Интернациональной, перед входом в летний кинотеатр).

В самом центре укрепления была расположена небольшая деревянная церковь (между Домом культуры и рестораном "Айсберг"). К востоку и северо-востоку от церкви (на территории современного винзавода) стояли три деревянных флигеля, в которых размещались комендант, офицеры, врач и священник. Частных построек в укреплении не было.

Все здания и сооружения были построены на скорую руку из недолговечных местных материалов. В дождь вода свободно попадала в помещения, и в них постоянно было сыро и холодно. С наступлением холодов в гарнизоне начинались массовые простудные заболевания.

Служба в Абинском укреплении была очень трудной и опасной, гарнизон жил в постоянном напряжении. Из-за враждебного отношения шапсугов нельзя было шагу сделать за крепостной вал без опасности для жизни. Даже часовые, стоявшие за крепостным валом, были в постоянной опасности и, неосторожно показавшись из-за прикрытия, могли тут же получить черкесскую пулю. Почти каждая попытка выйти за крепостные ворота заканчивалась схваткой с горцами и потерями.

"Потеря в людях ежегодно огромная. Укрепление это считалось ссылочным местом. В 40-х годах командовавший войсками на Кавказской линии генерал Завадовский на одном докладе по военно-судному делу положил резолюцию: "Казака NN, за третий побег со службы, наказать плетьми 30 ударами и послать на два года без очереди на службу в Абинское укрепление" (Акты ..., 1884). Посылка в Абинское укрепление была более суровым наказанием, чем арестантские роты. Этот эпизод лучше всего характеризует ужасные условия быта абинского гарнизона во время описываемых событий.

Надо заметить, что в ту пору сообщение кордонной линии с Абинским укреплением производилось под прикрытием сильного отряда и только для смены гарнизона, доставки ему продовольствия, боеприпасов, эвакуации больных "и к тому же не более двух-трех раз в течение года; в другое же время оно оставалось совершенно изолированным от русских" (Фелицын Е.Д., 1904, с.24).

К непосильной сторожевой службе добавлялась масса работ по поддержанию нормального состояния оборонительных сооружений, которые в условиях сырого климата постоянно разрушались; кроме того, требовалось выполнять много хозяйственных работ.

Питание было отвратительное, не хватало свежих продуктов. В гарнизоне свирепствовали болезни — тиф, цинга, малярия, многие умирали. Особенно сильно распространилась цинга в начале 1841 г. В рапорте от 25 января 1841 г. лекарь Кедрин сообщал, что весь абинский гарнизон, особенно пеший Черноморский 9-й полк, сильно страдал от цинги. Госпиталь был завален сотнею цинготных больных, и 150 болело цингою вне госпиталя (Щербина Ф.А., 1913, с. 149).

По положению гарнизон должны были сменять каждый год, но так подумалось далеко не всегда. Часто менялись начальники гарнизона, из которых, пожалуй, следует отметить двоих.

Майор Аблов — широкий, приземистый мужчина с лицом, словно наспех высеченным топором, выслужился из солдат, еле писал и даже говорил плохо, трезвым бьш редко, издевался над солдатами и офицерами. При нем укрепление пришло в самое плачевное состояние, валы осунулись, во рвах стояла вода, дров не было, в помещениях все цвело от сырости, в лазарете на полках лежали по два цинготных больных. В 1838 г. был арестован и предан суду за преступное поведение.

Подполковник Иосиф Андреевич Веселовский, ученик генерала Вельяминова, заслуженно пользовался уважением гарнизона, в сложных условиях обеспечил полную боевую готовность укрепления к обороне, проявил личную храбрость при отражении штурма в мае 1840 г., за что был награжден высшим боевым орденом, повышен в звании и особо отмечен российским императором (Фелицын Е.Д., 1901, с.З).

В 1836 г. правительство утвердило меновой двор в Абинской крепости. В летнее время торговля была бойкой. Солдаты, казаки и офицеры покупали или меняли скот, птицу, масло, яйца, молоко и сыр, а шапсугское население из аулов покупало соль, порох, инструменты, сельхозинвентарь. Покупаемое свежее продовольствие позволяло улучшить питание гарнизона. Шапсугские старшины просили открыть в крепости лавку с мануфактурой и другими товарами.

В 1845 г. осень была особенно скверная. Начались сильные дожди, таял рано выпавший снег. С 28 октября по 7 ноября в реках необычно сильно поднялась вода. Были затоплены русские укрепления Афипское, Алекееевское и Громкая Батарейка в Марьинском Куте. 3 декабря снова пошел сильный дождь со снегом, который продолжался до 7 декабря. Реки вышли из берегов. Сильно пострадали черкесские аулы в долинах рек Хабль, Антхырь, Бугун-дырь, Абин и других (Щербина Ф.А., 1913, с.452).

Абинское укрепление, расположенное на высоком берегу, не пострадало, и гарнизон мог наблюдать, как бушевал Абин. По воде плыли огромные коряги, вырванные с корнем деревья, копны сена, остатки черкесских построек. Следует отметить, что явление это очень хорошо знакомо современным жителям г. Абинска, т.к. в последнее время наводнения стали повторяться очень часто.

Все военные действия с обеих сторон были полностью прекращены. Казалось, что сама природа, устав от непрерывного кровопролития, наложила свой запрет.

За время своего существования Абинское укрепление выдержало четыре жестоких штурма и большое количество нападений разных по численности групп горцев.

В октябре 1853 г. Турция объявила России войну, что означало и начало Крымской кампании. События развивались стремительно. 4 января соединенный англофранцузский флот вошел в Черное море, а в марте Англия и Франция, стремившиеся в собственных военно-политических интересах ослабить возраставшее влияние России на Кавказе, официально объявили ей войну.

К этому времени у Константинополя было сосредоточено более 100 крупных современных судов со значительным по численности десантом, подготовленным для полномасштабных боевых действий на территории России, в Крыму. Малочисленный же русский флот был заперт в Севастопольской бухте и не мог оказать помощь укреплениям Черноморской береговой линии. Между тем горцы своими постоянными нападениями ставили в сложное положение их гарнизоны, которые не могли одновременно противостоять блокаде с моря и набегам горцев с суши.

Учитывая сложившуюся ситуацию, русское правительство немедленно распорядилось вывести гарнизоны из всех укреплений Черноморской береговой линии, а сами укрепления привести в негодность.

В 1854 г. главнокомандующий русскими войсками на Кавказе князь Воронцов распорядился уничтожить Абинское укрепление как не нужное более для военных целей. Укрепление было оставлено русскими войсками и гарнизон выведен за Кубань. Обо ронительные сооружения разрушили, постройки СОЖГЛИ. Все, что не удалось увезти с собой, было уничтожено или закопано в землю, спрятано в колодцы, ямы, засыпано землей и мусором. "Горцы всячески старались воспрепятствовать этому, но понесли лишь потери, в особенности при движении русского отряда к Кубани" (Щербина Ф.А., 1913, с.151).

После окончания Крымской кампании стратегия и тактика войны с кавказскими горцами изменилась. Из бывшего Черноморского войска и части бывшего Кавказского войска было образовано одно Кубанское казачье войско, которое завершило покорение Западного Кавказа и положило новые начала в основу казачьей жизни. Покинутые укрепления больше не восстанавливались.

ЛИТЕРАТУРА И АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

Акты ..., 1884— Акты, собранные Кавказскою археографическою комиссиею. Архив Главного управления Наместника Кавказского. T.IX. Тифлис.

ГАКК. Дело № 1330. Описание Абинского укрепления сообразно программе препровожденной при предписании Временно Командующего Черноморской кордонной линией господ, генерал-майора и кавалера Рашпиля от 24 июля 1847 г. № 2645.