Георгий Старков тихий холм (роман по мотивам видеоигр Silent Hill и Silent Hill 3)

– Я не в силах прекратить то, что творится, – сказала Гиллеспи, вращая пальцами пирамидку. – Только ты... Вся надежда на тебя. Ты видел эти знаки по всему городу?

Тон был скорее утвердительный, чем вопросительный.

– Тот странный знак на школьном дворе? – переспросил я с опаской. – Что он означает?

Далия Гиллеспи оставила пирамидку в покое и убрала руку. Я машинально поморщился, увидев, что рядом с выделенным участком карты красуется знакомый символ.

– Это печать Самаэля, – сказала она.

Самаэль. Вроде я когда-то слышал это имя... Сейчас-то, после перелопачивания тонн специальной литературы, я знаю, что за это имя, но тогда я так и не вспомнил.

– Не дай завершить это...

Далия Гиллеспи стала торжественно удаляться. Я сделал шаг за ней:

– Стойте!

У меня была куча вопросов. Что мне делать? Куда идти? Почему Шерил здесь нет? И где Лиза?.. Но женщина явно не собиралась стать мне персональным оракулом. Обернувшись около двери, она указала на тумбочку и бесцветно сказала:

– Не забудь взять Фларос.

Поистине голос её был магнетическим. Иначе как объяснить то, что я обернулся к тумбочке и стоял добрые пятнадцать секунд, пялясь на пирамидку, безмятежно лежащую на карте? Опомнился, когда по коридору больницы стали отдаляться мерные шаги. Но выскочить в коридор и гнаться за Гиллеспи выглядело бы глупо. Я подошёл к тумбочке и посмотрел на жирный красный кружок. Может, она отметила ту самую другую церковь, куда посоветовала мне пойти? Но нет... Над отмеченным домом была видна надпись: «Антикварная лавка». Какого чёрта?

Впрочем... Куда ещё. Всё одно. Антикварная лавка так антикварная лавка.

Я взял в руки пирамидку. Наверное, она вывалилась у меня из кармана в коридоре или где-то ещё, а эта Гиллеспи подобрала и бережно принесла сюда. Как говорится, привет, дружище, я вернулся. Гиллеспи придавала «Фларосу» какое-то важное значение. Но я пока не видел решительно ничего, что могло скрываться в этом куске пластмассы. Но взять с собой не помешает...

Я вышел в коридор больницы. Дверь противоположной палаты была выбита и лежала на паркете далеко в центре палаты. Странно... Неужели это одна из дверей, которых я вышиб плечом, блуждая по госпиталю? Но ведь те двери еле держались на шарнирах... Подойдя поближе, я увидел на концах шарниров жёлтое дерево: дверь была вырвана, что говорится, с мясом. Чтобы сделать такое, мне нужно было стать по меньшей мере чемпионом штата по карате.

Я заглянул в палату. Увидел сдвинутую с места койку и сваленную на пол капельницу. За окном густо валил снег.

– Лиза? – позвал я, зная, что никто не отзовётся.

Её не было. Лиза ушла. Я пожалел, что не успел спросить Далию Гиллеспи о Лизе.

– Она, наверное, уже дома, – неуверенно сказал я, оглядывая погнутую штырь стойки. – Дома и спит. Всё в порядке...

Но раз я это сказал, значит, волноваться было из-за чего, верно?.. С тяжестью в душе я направился к выходу.

Снег усилился. Я стоял на крыльце, а снежинки продолжали пикировать с невообразимой высоты, всё глубже погружая город в свои ледяные объятия. Снег уже не таял при прикосновении с моей ладонью, а оставался лежать жестоким осколком зимы, обжигая холодом. В моих ботинках ходить по свежим сугробам стало уже представлять некоторые трудности. Я осторожно пробрался к калитке и открыл её, рассыпав скопившийся у подножия слой снега. Крайтон-стрит сверкал невинной чистотой, сокрытый за белым снегом и белым же туманом. Трудно было поверить, что этот тот же самый город, где...

Прежде чем я успел подумать, метрах в десяти от меня снег захрустел под чьей-то тяжёлой поступью.

Я среагировал мгновенно. Первым делом захлопнув калитку, сделал пару шагов назад и опустил руку в карман брюк в поисках пистолета. Он был там, никуда не делся. У меня не было времени проверять, на месте ли оставшийся последний заряд. Я застыл, прицеливаясь в туман, который играл заодно со здешними монстрами.

Кто-то шёл вдоль по Крайтон-стрит. Я кое-чему успел научиться за последние часы и не обольщался, надеясь, что это человек – об этом свидетельствовал даже звук шагов, не по-человечески ровный и тяжёлый. Я молился об одном – чтобы он прошёл мимо, не заметив меня. Снег равнодушно хрумкал. Каждый звук бил хлыстом по моим нервам. Звук плавно перемещался... сровнялся со мной... немного замедлился и двинулся дальше. Через минуту шаги стихли. Туман снова пронизался тишиной.

Всё в порядке, подумал я, не пытаясь унять дрожь в суставах. Обошлось...

Но инцидент напомнил мне, что хорошо бы всё-таки побыстрее добраться до места назначения. Я вытащил карту, оставленную женщиной, и честно попытался сосредоточиться. Но сколько я ни старался, я не мог разглядеть смысл в этих символах, выполненных красным карандашом. Нет, так не шло. Я закрыл глаза и досчитал до двадцати, старательно вдыхая морозный воздух. Потом открыл глаза и с удовольствием отметил, что буквы на карте перестали отплясывать фокстрот.

Антикварная лавка находилась на Симмонс-стрит. Я нашёл госпиталь Алчемилла на карте и прикинул расстояние, которое мне предстоит преодолеть. Результаты не обрадовали. Мне нужно было пройти один квартал по Крайтон-стрит... повернуть под прямым углом и ещё квартал по Саган-стрит... девяносто градусов и квартал по Симмонс-стрит. Три квартала. Три обители опасности, грозящие страшной и бессмысленной смертью. Уж не знаю, кем там считала меня Далия Гиллеспи, но совершать такие зигзаги по Тихому Холму решился бы только сумасшедший.

Коим я в некоторой мере уже был.

Я вдруг вспомнил, что у меня дома осталась неоконченная рукопись новой книги. Пятьдесят исписанных листов и сто чистых, ждущих меня в ящике стола. Книга называлась «Бриз в черно-белой ночи», об охотнике, который мучается воспоминаниями о тяжёлом детстве. Ещё вчера эти листы казались мне одним из самых важных вещей в жизни. И вот, стоя у калитки госпиталя, я в полной мере ощутил, насколько ничтожна моя жизнь и всё, что я в ней делал. Я готов был отдать всё, чтобы выбраться из города со своей дочерью. Все книги. Все вещи. Все деньги. Все воспоминания. Всё, что у меня когда-либо было. Все невинные луны, танцы с ночным ветром и бризы в черно-белой ночи, которые были всего лишь иллюзорными преградами, которыми я отбивался от страшного и незнакомого внешнего мира...

Крайтон-стрит повёл себя великодушно, не подсовывая мне больше никаких неприятных встреч. Но вот Саган-стрит, грязноватый и не очень широкий проспект со скромными претензиями на фешенебельность, невзлюбил меня с самого начала. Сделав всего около сорока шагов, я наткнулся на собаку. Тварь была точь-в-точь похожа на ту, которую я отправил на тот свет у прохода, где исчезла Шерил. Та же рыжеватая взлохмаченная шерсть и уродливо удлинённое тело... Собака что-то рвала зубами, уткнувшись носом под забор. Я начал пятиться назад, надеясь разминуться, но... не всё коту масленица. Когда я сделал неосторожное движение ногой, цокнув замёрзшей резиной ботинок об асфальт, собака навострила ухо и обернулась с предупредительным рычанием. Я сам не заметил, как пистолет оказался у меня в руке. Вырабатывался условный рефлекс, как у тех же собак Павлова... Тихий Холм быстро низводил человека до агрессивного животного.

– Брысь!

Я нажал на курок.

Нет, собака не прыгнула, не побежала. Она умерла там, где стояла, не сдвинувшись ни на дюйм. Просто... просто я перешёл от защиты к нападению. Я атаковал первым.

До сих пор не знаю, что меня на это сподвигло. С одной стороны, я отлично понимал, что для меня значит утрата последнего патрона. Да и собака вела себя вовсе не так злобно, как её сородич у прохода. Но всё-таки я выстрелил. Наверное, это была досада. Та досада, которая по крупицам откладывается в сознании, накапливаясь до критической массы. На меня уже столько раз ни с того ни с сего нападали различные твари... Что ж, подумал я, глядя на бьющуюся в агонии псину, у меня есть право на ответное действие.

Так я остался без огнестрельного оружия. Учитывая, что почти каждый выстрел благословенного пистолета спасал мне жизнь, это вырисовывало плохие перспективы. Я выместил злость на собаке, и теперь мне следовало быть крайне осторожным. В сущности, оружие теперь было у меня одно – бежать. Ножичек, отобранный у существа в начальной школе, не в счёт. Махать им перед здешними тварями – что с зонтиком на медведя.

Я пошёл дальше, теряясь в тумане. Без карты я бы сто раз заблудился – даже так я несколько раз пытался свернуть не на те улицы. В-общем, к тому времени, когда я в конце концов приблизился к антикварной лавке, я уже не чувствовал своих ног – снег облепил ботинки, носки, забился в подошвы, лишив их чувствительности. Я нисколько не беспокоился о ногах – гораздо больше меня волновало, что я могу отморозить себе уши и не услышать звуков подкрадывающегося чудовища.

Дважды я проходил мимо искомого домика. Наконец, прогуливаясь по Симмонс-стрит в третий раз с в меру испорченными нервами, я увидел у входа в неприметное офисное здание крохотную зелёную вывеску: «ЗЕЛЁНЫЙ ЛЕВ – МАГАЗИН АНТИКВАРНЫХ ТОВАРОВ. РЕДКИЕ ВЕЩИ». На фоне красочных щитов большого торгового центра, расположенного в соседнем здании, лавочка смотрелась более чем убого.

Дверца была услужливо приоткрыта. Меня это насторожило. Я осторожно заглянул внутрь. Сильно пахло залежавшейся пылью. В полутьме виднелись массивные шкафы, на полках которых переливались серебром кубки необычной формы. Похоже, это и были те самые редкие вещи.

Если понимать «антиквариат» как синоним слова «старый», то внутреннее убранство как нельзя более подходило его профилю. Несмотря на обилие таинственных и красивых вещей, перенёсшихся с прошлых столетий, магазин не создавал ощущение внутреннего уюта. Скорее он выглядел как давно заброшенный жилой дом, обитатели которого съехали в спешке, оставив за собой немыслимый бардак. Я некстати опять вспомнил историю «Марии Селесты».

Ну и?.. Я здесь, и что дальше?

Пробираясь через нагромождения ящиков и стульев, я обошёл комнатку. Дверей не было, кроме той, через которую я сюда вошёл. Страшный беспорядок мешал сколько-либо ориентироваться. Взгляд цеплялся за ненужные вещи, которые всё равно никто бы не купил.

Что-то я должен был найти...

Моё внимание привлёк шкаф красного дерева, расположенный на дальнем углу. То есть не столько шкаф, сколько следы на паркете. Умудрённый опытом, я заметил почти сразу, что шкаф передвигали. У местных жителей были не очень оригинальные методы сокрытия тайных проходов.

Привычным движением оттащив шкаф в сторону (хрустальные бокалы на полках пронзительно звякнули), я извлёк на свет Божий дыру в стене – как раз под размер человека. Но осмотреть проход как следует не успел.

Свет, бьющий из открытой двери, вдруг померк. В магазине антикварных товаров сразу стало на порядок темнее, даже дыра в стене слилась со мглой перед моими глазами.

«Чёрт!»

К счастью, это не был монстр. Иначе, полагаю, я бы не писал эти строки.

Человеческая фигура у проёма казалась знакомой, но в таком положении – против яркого света, щурясь от покалывания в веках, – я не мог опознать, кто это. Только когда человек осторожно сделал шаг вперёд, выпав из «слепой зоны», я удивлённо вскинул брови:

– Сибил!

Господи, как я рад был её видеть! Вроде нельзя сказать, что время в городе я провёл в полном одиночестве, но... как бы это правильно выразить... все жители Тихого Холма были окружены неким ореолом отчуждения. Строгий и чопорный доктор Кофманн, загадочная Далия Гиллеспи, даже Лиза. Город оставил на них свой невидимый отпечаток. Не думаю, что этот след можно смыть горячей ванной. Сибил и я были здесь чужими – и именно поэтому мы были ЧИСТЫМИ. Тихий Холм ещё не получил над нами всеобъёмлющую власть, как над остальными. И мы оба это чувствовали. Сибил улыбнулась, поправляя пистолет, висящий на ремне. Я с облегчением отметил, что защёлка кобуры закрыта. Стало быть, стреляться ей не пришлось.

– Рада, что с тобой всё в порядке, – бодро сказала Сибил, оглядывая меня с ног до головы... и вдруг замерла. – Гарри, что с твоей рукой?

Я посмотрел на левую локоть, обёрнутую тряпкой грязно-красного цвета.

– Собака укусила. Не серьёзно, – заверил я. Не знаю, поверила Сибил мне или нет, но говорить ничего не стала... пока.

– А как ты? – спросил я. Хотел ещё осведомиться, когда подоспеет вызванная подмога, но что-то меня удержало от этого вопроса. Как оказалось, не зря.

Сибил пожала плечами:

– Всё гораздо хуже, чем я думала. Уж лучше бы я осталась с тобой...

– То есть как? – моему удивлению не было предела. Я-то думал, что Сибил успела съездить в Брамс и её появление знаменует конец моих одиночных скитаний. – Что случилось? Я думал, ты уехала за помощью...

В последнем предложении совершенно неожиданно прорвалась сдерживаемая злость. Отлично, с горечью подумал я. Вот это и называется полный круг. Мы оказались в том же положении, что и тогда, в кафешке. Ну разве что боеприпасов стало поменьше, да и нас самих чуток покоцали.

Но Сибил была не Лиза, которая в каждом слове видела скрытый упрёк. Она и вовсе не заметила моего клокочущего тона. Присев на большое пыльное кресло ручной работы, она начала рассказывать:

– Я не смогла выбраться из города. Смешно, верно? Но это так. Все дороги развалены непонятным образом, там даже танк не проедет. К тому же ни одна машина не заводится. Я пыталась поехать на пикапе, припаркованном у бензоколонки, но мотор молчит, хотя никакой видимой неисправности нет. Телефоны и рация не работают... Ничего не понимаю.

Говорила Сибил спокойно, даже иронично. Это её немного забавляло – глупое нелепое приключение на уик-энд. Я же, слушая её рассказ, дрожал, как осенний лист. Сбывались мои худшие предположения. Тихий Холм стал не просто местечком со странностями – нет, он стал ловушкой, из которого не выбраться. Грандиозный капкан, заточивший в себе горстку людей, ничем не связанных друг с другом. Гарри Мейсон. Шерил Мейсон. Сибил Беннет. Майкл Кофманн. Далия Гиллеспи. Лиза Гарланд. В самом деле, подумал я, почему мы? Почему не кто-нибудь из остальных шести тысяч жителей Тихого Холма? На ум приходила только омерзительная аналогия с крысятником, через который пропускают электрический разряд... Ничтожные беспомощные существа.

– А моя дочь? – я облизнул пересохшие губы. Опять полезли красочные образы. Мысленный фонтан нужно было срочно заткнуть. – Ты не видела Шерил?

Сибил с досадой легонько хлопнула себя по лбу:

– Как раз хотела сказать... Я видела девочку.

– Это была Шерил?!

Я непроизвольно сделал шаг вперёд.

– Не знаю, – Сибил покачала головой. – Я видела только силуэт девочки в тумане, очень сложно было разглядеть. Я бросилась за ней, но...

– Но?!

– ... она исчезла. Всё произошло быстро, я даже не поняла как следует. Гарри, не могу сказать, была ли это именно твоя дочь...

– Ты упустила её, – простонал я, сжимая кулаки. Получается, пока я сновал по всяким школам и госпиталям по наводке Далии Гиллеспи, Шерил находилась в другом конце города?! Эх... Будь я колдуном, старой женщине не избежать бы самого страшного проклятия.

– Где это было?

Я готов был бежать туда прямо сейчас. Шерил там. Она не могла далеко пойти. А мороз крепчает с каждой минутой. Как Сибил могла? Она должна была найти её... Найти во что бы то ни стало! Проклятье, почему всё оборачивается против меня?

– На Бахман-роуд, – осторожно ответила Сибил. – Она шла прямо к озеру.

– К озеру?!

Меня начало шатать на месте. Кубки на полках удлинились, как резиновые игрушки.

– Гарри, ты только не волнуйся...

Ну конечно, криво усмехнулся я. Как же не волноваться. Подумаешь, дочь исчезла... Не стоит беспокоиться.

Я тяжело присел на какой-то ящик со старыми книгами и закрыл лицо ладонью. Мысли путались, спотыкались и теснили друг друга. Ближайшие три минуты я занимался тем, что старательно расставлял их по полочкам. Занятие было не из приятных. Сибил виновато молчала, изучая узоры снега на окне. Потом я тихо спросил:

– И... что дальше?

– Она шла легко, как ветер, – Сибил тоже говорила тихо, словно боялась кого-то разбудить. – То есть мне так показалось. Слишком быстро для семилетней девочки. Меня ещё удивило то, что этот участок Бахман-роуд был разрушен. Я не хотела тебе говорить, но... Девочка просто не могла там пройти, понимаешь? Там не было дороги. Но я видела, как она шла. Я точно видела.

Каждое слово западало мне в сердце, причиняя глухую ноющую боль. Я уже даже не думал над тем, что говорила Сибил. Слова потеряли форму, став голым содержимым.

Шерил ушла... Озеро. Я вспомнил, как она завороженно смотрела на черно-белую фотографию озера Толука. Ну конечно! Я должен был догадаться сам! Почему это чёртово озеро так заинтересовало её?.. Я не знал, но теперь уяснил окончательно – целью Шерил в Тихом Холме были не школа и не госпиталь, а озеро. То самое «легендарное озеро Толука, покоряющее всех и каждого неповторимой красотой».

Сибил что-то спросила. Очнувшись от грёз, я вопросительно посмотрел на неё. Она терпеливо повторила:

– Ну а как ты, Гарри? Что было с тобой?

– Всё нормально, – сухо ответил я, всё ещё не развеяв свою идиотскую злость. – Хотя могло быть лучше.

– Никого не встречал?

Встречал-то я много кого, от бешеных собак до доктора, который меня едва не отправил к праотцам, но на ум в первую очередь пришла именно женщина в церкви.

– Я встречался со странной женщиной, – устало сказал я. – Она сказала, что её зовут Далия Гиллеспи. Может, ты знаешь?

Сибил закусила губу:

– Далия Гиллеспи?.. Нет, вроде не слышала. И что она?

Я усмехнулся, вспомнив свой на редкость содержательный разговор:

– Говорила, что город окутывается тьмой. Ерунду какую-то... Без понятия, что это может означать.

– Город окутывается тьмой... – задумчиво произнесла Сибил. Когда она размышляла, чем-то она очень напоминала Джоанну. Такая же вертикальная морщинка на лбу, такие же отстранённые голубоватые глаза... Я тряхнул головой, отгоняя наваждение.

– Наркотики, – сказала Сибил уверенно. – Тут было одно громкое дело, связанное с продажей наркотиков туристам. Полиция поймала нескольких мелких дилеров, но так и не докопалась, кто за всем этим стоит. Не было найдено ни одной зацепки. Кончилось тем, что дело зашло в тупик и его по-тихому закрыли.

Я с замешательстве почесал затылок:

– И какое отношение к происходящему могут иметь наркоторговцы?

– Я имею в виду, может, под «темнотой» женщина пыталась намекнуть тебе о наркотиках?

Первым моим порывом было спросить Сибил, а не шутит ли она часом. Но она выглядела очень серьёзно и ждала моей реакции. Стало быть, она действительно верила в то, что сказала. Верила, что происходящее может иметь простое и понятное объяснение. И это после многочасового блуждания по городу, когда Сибил воочию увидела все странности. Она была конченой рационалисткой, живущей в логичном мире, подчиняющимся строгим законам. Возможно, этому обязывала её профессия, не терпящая компромиссов. Для Сибил подброшенная вверх монета всегда падала либо орлом, либо решкой. Она не знала и не хотела знать о третьей, оборотной стороне, не выражающейся никакими законами и не вычисляющейся ни одной формулой.

Наркотики. Не страх перед неведомым явлением занимал её голову, а наркотики и подонки, которые продавали его приезжим. Не самая верная линия, но я не собирался разуверять её. Это было её счастье, если она не замечала, что мир вокруг рушится, как карточный домик.

– Ага, – сказал я и встал с ящика. Сибил тоже немедленно поднялась:

– Ты куда, Гарри?

– На Бахман-роуд. За Шерил. Найти её, – я втолковывал Сибил, как ребёнку. – Мне нужно идти. Надо успеть.

– Дорога разрушена, я говорила...

– Должен же быть обходной путь, – я двинулся к двери. Сибил направилась было за мной, но вдруг остановилась и спросила:

– А это ещё что?

Я оглянулся. Ах, вот оно что... Сибил с интересом заглядывала в пролом за шкафом. Я совсем успел о нём забыть в горячке мыслей о дочери.

– Только что нашёл. Не знаю, что там...

Сибил расстегнула кобуру и начала залезать в дыру:

– Посмотрим...

Нет, так не годилось. Дыру нашёл я, и направили сюда меня. Конечно, грош цена словам женщины, которая один раз уже направляла меня по ложному следу, но... А вдруг там что-то... В конце концов, это дело пары минут.

– Погоди! – я бросился обратно. – Мы ведь не знаем, что там! Первым пойду я.

Сибил обернулась с удивлением и досадой. Что за человек, говорили её глаза.

– Я офицер полиции. Разумнее, если первой буду я.

– Нет, – твёрдо сказал я. – Всё-таки лучше я.

Сибил, я чувствовал, начала что-то возражать, но вместо этого вдруг спросила:

– Оружие при тебе?

– А... что... конечно, – сориентировался я. – Вот.

Я продемонстрировал пистолет, надеясь, что ей не придёт в голову проверить обойму. К счастью, Сибил не настолько не доверяла мне.

– Ладно, – Сибил спустила предохранитель своего пистолета. Когда она успела взвести? – Иди, я буду прикрывать отсюда. Но как увидишь что-либо подозрительное, возвращайся сию же секунду. Будь крайне осторожен.

Бла-бла-бла... Я мысленно усмехнулся, представив, как я сонно сижу за школьной партой, старательно пропуская мимо ушей наставления учительницы Сибил. А вслух с энтузиазмом произнёс:

– Конечно!

Сибил отошла в сторону, освободив проход. Кажется, она была немного зла на меня. Опять ей не давали выполнить ВАЖНОЕ ДЕЛО. Почему она всё-таки уступила?.. Нет, подумал я, будет как-то нехорошо, если я сейчас молча исчезну в дыре. Нужно о чём-то поговорить...

Подойдя к проходу, я неуверенно оглянулся. Сибил стояла на фоне белого окна и опять смотрела в окно. Я поймал себя на мысли, что с тех пор, как Сибил появилась в антикварной лавке, она почему-то всё время следит за улицей. Боится?

– Сибил?

Она нехотя обернулась. «Ты ещё здесь?»

– Да?

Мне хотелось легонько дать понять, что всё вовсе не так просто, как ей кажется. Я был неправ, когда думал, что непонимание лучше. Сибил нужно было знать... знать, что в тумане таится более грозная опасность, чем наркоторговцы.

– Ты что-нибудь знаешь о...

Мягкие метафоры не приходили на ум, приходилось называть вещи своими именами:

– Тебе не кажется, что всё это похоже на другой мир? Как будто мы попали в какой-то кошмарный сон...

Слова давались с трудом и звучали всё глупее. Я почувствовал, что краснею. Сибил спросила:

– О чём ты?

«Ну как, как объяснить?»

– То есть я не уверен, – пробормотал я. – Просто пытаюсь понять, осмыслить происходящее, но в результате увязаю всё глубже...

Другие миры, параллельная реальность... Нет, ничего не подходило для описания того царства кромешного ужаса, в который превращался город с падением тьмы. Но я старался. Старался, как мог:

– Понимаешь, там темно, словно вдруг настала ночь. Я слышал звуки сирен, когда очутился там впервые. Потом это происходило несколько раз, и каждый раз я видел ужасные чудовища, бродящие во мгле. Ещё я встретил там медсестру, Лизу. Она была напугана...

«Лиза? При чём тут Лиза?»

– Мне кажется, – промямлил я, – я был в каком-то ином мире, но не по-настоящему... не совсем по-настоящему. Помутнение сознания – ну как некоторые виды галлюцинаций... Ты знаешь?

По мере того, как на лице Сибил просматривалась жалость, меня охватывало раздражение. Боже, какую чушь я несу! И кому – Сибил, человеку, который меньше всех может меня понять! Она подумает, что я просто пытаюсь её запугать – «ох уж эти писательские штучки»... Или, хуже того, сочтёт меня полностью свихнувшимся на почве волнений за свою дочь.