Гражданский шрифт

Гражданский шрифт до Петра I

По сведениям «Всероссийского „словаря-толкователя“»^[4], «гражданские буквы… впервые употреблены в печати Петром Могилою, окончательно введены императором Петром I в 1708 г.».

Петровская реформа шрифта упоминается в каждом исследовании по истории России, истории книги в России, истории кириллической письменности и шрифта. Но, как правило, введение гражданского шрифта рассматривается с точки зрения истории культуры, книговедения, палеографии. Масса информации по теме и обширная библиография приводится в трудах покойного А. Г. Шицгала, который собрал и систематизировал сведения о происхождении гражданского шрифта и проанализировал его графическую основу. Американский исследователь Айвен Колдор (Ivan L. Kaldor) в своем обзоре происхождения гражданского шрифта предложил для него возможную модель латинской гарнитуры издательского дома Эльзевиров. Однако я бы хотел попробовать рассмотреть петровскую реформу кириллицы с точки зрения шрифтового дизайна.

Невозможно отрицать огромное значение введения гражданского шрифта, ведь если бы у царя-реформатора не дошли руки, нам, может быть, до сих пор пришлось бы жить с полууставом. Это, конечно, весьма своеобычно, но объективно было бы гораздо дальше от основного течения мировой цивилизации. Впрочем, если бы Петр был настроен более радикально и приказал печатать книги латиницей, наша история приобрела бы формы, еще более отличные от нынешних.

Петр, однако, не собирался переходить на латиницу. И дело не столько в том, что нововведение не поддержали бы церковь, дворянство и широкие народные массы—в деспотическом Московском государстве к народному мнению можно было не прислушиваться. Петр, видимо, сам не хотел рубить кириллицу под корень, он, как Мичурин, хотел привить латиницу на ствол кириллицы, как грушу на ветку яблони. Кириллица должна была приобрести более европейские одежды, примерно так же, как Московское царство было переодето в форму европейской империи. В сущности, введение гражданского шрифта означало глобальную адаптацию кириллицы, приспособление кириллических букв к формам латинского шрифта.

2. Графические особенности гражданского шрифта.

Это была не первая попытка приблизить кириллицу к латинице. Гражданскому шрифту хронологически предшествовали шрифты голландских типографий, печатавших в конце XVII—начале XVIII века по заказам Петра русские книги, и гравированные надписи на книжных титулах, картах, видах сражений, триумфальных арок, фейерверков и других образцах печатной пропаганды того времени (илл. 2). По характеру и те и другие представляют собой достаточно механическое соединение литер латинского алфавита, совпадающих с кириллическими (А, В, М, Н, О, Р, С, Т, Х) и специфических знаков кириллицы, заимствованных из печатного полуустава; особенно это характерно для прописных букв амстердамской типографии Яна Тессинга (илл. 3).

По цвету гражданский шрифт заметно светлее современной ему латиницы, его серифы (засечки) более тонкие и почти не скругляются в местах примыкания к основным штрихам. В крупном кегле только несколько букв по рисунку похожи на латинские аналоги (прописные В, Е, S, I, М, Н, О, С, Т, строчные е, s, о, с), причем в буквах М, С, Т наблюдаются существенные различия в деталях (илл. 4). Форма строчного а весьма отличается от латинской: в верхней части его отсутствует каплевидный элемент, замененный чем-то вроде завитка, нижняя замкнутая часть слишком круглая, тогда как обычно она имела наклонный характер. Строчная у имеет изогнутый правый диагональный штрих, тогда как в латинице у аналогичного знака он обычно более прямой.

Все эти отклонения от традиционной формы не могут быть случайны. Очевидно, амстердамским мастерам, делавшим для российского самодержца литеры «лутчево мастерства», гораздо проще было вырезать знакомую форму латинских букв. Им даже в страшном сне не могло привидеться такое А или Р. Так почему же гражданский шрифт получил такой странный рисунок? Почему литеры, одинаковые для кириллицы и латиницы, в крупном, наиболее заметном кегле выглядят так, как будто их делали абсолютно незнакомые с латиницей люди, а в более мелких кеглях их форма становится более традиционной? Может быть, дело в оригиналах этих знаков?

Попробуем более подробно рассмотреть ситуацию и хронологическую последовательность событий. В 1689 году семнадцатилетний Петр I провозглашен единоличным царем и правителем России. Единственный вид кириллического наборного шрифта в это время—печатный полуустав, по форме мало изменившийся со времен Ивана Федорова. Этим шрифтом печатали и церковную, и светскую литературу, в том числе буквари и учебники. В полууставе применялось множество надстрочных знаков, что сильно усложняло работу наборщика по сравнению с набором латиницы (илл. 11). Рукописных почерков в это время было несколько: традиционная скоропись с росчерками, более медленное письмо, которым писались официальные документы (Шицгал называет его гражданское письмо), и многочисленные переходные формы. Скорописные почерки развились во взаимодействии и под влиянием киевской и западнорусской скорописи, а также под влиянием латинских рукописных почерков, но единого общепринятого письма еще не сложилось (илл. 7).

К моменту получения этого письма работа по проектированию нового российского шрифта уже шла полным ходом, несмотря на войну со шведами. В конце декабря 1706 года Петр прибыл в армию, в местечко Жолкву около Львова, где находился штаб Меншикова. В штабе работал «чертежник и рисовальщик» Куленбах, которому Петр поручил сделать рисунки нового шрифта. Они были готовы в январе 1707 года и затем отосланы в Амстердам для изготовления литер, как написано в письме Петра из Жолквы Христофору Бранту от 27 января: «...я ныне посылаю к вам азбуку Рускую новую, чтоб по той зделать несколько слов... И как сию азбуку получишь и слова будут готовы, чтоб всех трех рук напечатать Отче наш или иное что краткое и прислать по почте, и чтоб те литеры были лутчево мастерства» (термин «слово» в петровское время употреблялся, кроме его нынешнего значения, еще в значении «буква»).

4. Кто же он.

Задание Куленбаху вместе с эскизами дал царь лично, как следует из письма Петра Меншикову от 27 мая 1708 года. Следует ли из этого, что эскизы букв делал сам Петр? По крайней мере, такое предположение объяснило бы корявый вид многих литер: самодержцу, конечно, было некогда вникать в тонкости построения антиквы, его голова была занята войной со шведами, европейской политикой и тысячью других государственных дел. Возможно, он изобразил на ходу грубые эскизы, графическую идею, недаром же его учили рисованию и черчению. Но Петр мог подрядить на этот подвиг и какого-то неизвестного нам героя. Однако автором рисунков не мог быть никто из известных нам современных Петру художников-граверов, хотя некоторые буквы гражданского шрифта напоминают аналогичные на гравюрах Адриана Схонебека, Питера Пикарта и Алексея Зубова. Ведь они-то знали, как нужно строить букву А, потому что их этому учили. Так же, как учили и Куленбаха, который был чертежником и инженером. Похоже, что автором эскизов шрифта был местный гений-самородок (возможно, сам Петр?), который пользовался в работе разными источниками, но не имел опыта и образования. А Куленбах должен был довести идею до оригинала. Но кто же возьмется исправлять творчество монарха? Куленбах, как было приказано, честно, «слово в слово» воспроизвел и отсутствие серифов в А и Х, и нелепую левую верхнюю часть в n, p и m, и странную форму а и у... И то, что в более мелких кеглях эти литеры принимают более привычную форму, вполне объяснимо: меньше возможности обнаружить различия в рисунке (илл. 5, 6, 8, 9).

На какой основе художник проектировал свои эскизы? Шицгал довольно убедительно доказал, что, помимо латинской антиквы, графическими источниками гражданского шрифта были парадное (гражданское) письмо и частично печатный полуустав. Автор эскизов проявил незаурядное творческое начало и изобретательность, конструируя строчные б, д, ж, к, л, у, ф, ц, щ, ъ, ы, ь, э, я, фиту, ижицу, прописную Д и, несмотря на разные источники, добился известного графического единства. По эскизам были сделаны оригиналы 32 строчных букв и 4 прописных (А, Д, Е, Т). Петр писал Бранту 29 января 1707 года: «...понеже всех слоф в два манира (как етех четырех) привесть не могли, для того протчие слова (кроме сих четырех) таким же маниром, как и в строках в начале употреблять, а величеством против сих четырех, что на верху стоят». То есть все остальные прописные буквы надо было делать по рисункам строчных, а по размеру такие, как изображенные А, Д, Е, Т. Остается предположить, что оригиналы остальных прописных литер не были выполнены из-за недостатка времени (илл. 8, 9).

5. Первый вариант.

В мае 1707 года в Амстердаме под присмотром Христофора Бранта часть заказанных литер (среднего кегля) уже изготовлена и их оттиски отправлены в Москву. 16 августа посланы и все остальные материалы: «...стемпелы менщих трех рук слов и сверх того такое ж число всякой руки болших слов со их матрицесами и с принадлежании...» (из письма Бранта Петру от 16 августа из Амстердама). Кроме того, отправлено 144 фунта отлитого шрифта крупного кегля, 214 фунтов среднего, 233 фунта мелкого, 2 печатных станка с принадлежностями и с ними три голландских мастера (словолитец, наборщик и печатник), завербованных на 3 года. В июне 1707 года, как явствует из писем Петра, им получены оттиски шрифта среднего кегля, а в сентябре оттиски набора крупного и мелкого кеглей (илл. 10).

На московском Печатном Дворе в это время «с превеликим поспешанием и тщанием» словолитцы Михаил Ефремов, Григорий Александров и Василий Петров по присланным рисункам делали «пунсоны и материцы» своего варианта нового шрифта. Однако сравнение с присланными из Амстердама оттисками показало, как пишет Ефремов в челобитной в январе 1708 года, что «тот образец, с первым письменным и с нашим новосостроенными образцами явился несходен». Сказалась, видимо, разница в квалификации московских и амстердамских мастеров. Ефремову пришлось неоднократно переделывать всю работу, и все равно его буквы заметно хуже выполнены технически: штрихи разные по толщине, знаки не держат линию (то есть колеблются по вертикали относительно строки), форма многих букв (а, д, е, ж, s, к, л, м, у, Е) выглядит беспомощной (илл. 11). Интересно, что свисающий элемент у ц Ефремова в виде росчерка похож на аналогичный знак, который был заказан в Амстердаме после корректуры в 1708 году. Может быть, голландцы не поняли оригинала, а может, Куленбах сделал 2 варианта буквы ц. Так или иначе, сравнение было не в пользу московских словолитцев, и их работа была остановлена до прибытия на Печатный Двор голландского шрифта.

«Друкари и к друкованию принадлежащие вещи...» и вместе с ними «новоизобретенных Руских литер три азбуки» в августе 1707 года отправились из Голландии в Архангельск и концу года, очевидно, уже достигли Москвы. 1 января 1708 года датирован указ Петра «...присланным Галанския земли, города Амстердама, книжного печатного дела мастеровым людем ... теми азбуками напечатать книгу Геометрию на руском языке, ... и иныя гражданския книги печатать темиж новыми азбуками...». Первая книга, набранная новым гражданским шрифтом, «Геометриа славенски землемерие» (илл. 12), была напечатана в марте 1708 года, за ней последовали несколько других.

6. Корректировка: исправления и дополнения.

Но работа над шрифтом не кончилась. По результатам наборных проб Петр решил откорректировать форму знаков б, д, п, р, т, ц, щ, ъ, ы, ь и добавить несколько пропущенных букв традиционного алфавита. В апреле 1708 года Петр пишет письмо Меншикову в Могилев, куда вкладывает эскизы дополнительных знаков для Куленбаха. Видимо, они были такого качества, что Куленбах не увидел разницы и повторил рисунки этих букв по старым эскизам. Недовольный царь пишет 27 мая новое письмо Меншикову, где, наряду с военными планами, говорится: «...Куленбах ошибся ... при сем вновь посылаю образцы словам, чтобы слово в слово сим маниром написал, а не те, как я дал ему в Жолкве, толко б величиною против Жолковских всех трех рук...». Наконец, «ис походу печатной образец трех азбук» прислан 27 июня на Печатный Двор с указом «...вырезать пунсоны стальные и ими пробить материцы на меди, и, отлив те слова, набрать для отсылки в армею, тиснуть образец в скорых числех, нимало ничем не задержать». Дополнительные литеры пришлось делать словолитцам Григорию Александрову и Василию Петрову, поскольку Михаил Ефремов в апреле 1708 года умер, очевидно, не выдержав нагрузки и ответственности. 2 августа Петр пишет Христофору Бранту в Амстердам и повторяет заказ на дополнительные буквы в трех кеглях: «Понеже для поспешения из Жолквы неполную азбуку к вам прислал, а ныне достальные слова при сем посылаю. Вели зделать штемпели величиною всех тех рук, которыя наперед сего от вас присланы, и оныя штемпели ... пришли к нам».

Согласно выводам Шицгала, в Москве были изготовлены в среднем кегле 21 прописная и 21 строчная литеры, а в мелком кегле только 17 строчных. В Амстердаме было сделано по 18 дополнительных строчных букв во всех трех кеглях (илл. 13). И те и другие представляют собой частью варианты уже выполненных литер (новые формы б, д, п, р, т, ц, щ, ъ, ы, ь, ять), частью буквы, пропущенные ранее (з, i десятеричное с двумя точками, и, ук, ф, полууставное е ударное, юс малый, кси, пси, ижица, а также юс большой, омега и лигатура от, которые были изготовлены на пробу в Москве только в среднем кегле). В новых вариантах наиболее странные черты литер, как правило, изменены в сторону меньшей оригинальности: строчная б становится прямоугольной, как современная прописная Б, п и р теряют левый верхний изогнутый элемент, ц и щ приобретают плавный волнообразный росчерк, ъ, ы, ь и ять получают более спокойные полуовалы, а ы и ь, кроме того, перестают выступать выше линии строчных знаков. Правда, п, ц и щ в некоторых случаях все еще лишены серифов на продолжении горизонтального штриха, но в общем шрифт становится гораздо спокойнее. Если сперва прописные буквы делались по рисункам строчных, то после корректуры наоборот, некоторые строчные делаются по рисункам прописных (д, и, п, т). Благодаря этим изменениям гражданский шрифт стал состоять преимущественно из прямоугольных форм и его строчные литеры незначительно отличаются от прописных (илл. 14).

В ожидании дополнительных букв из Амстердама Петр даже хотел привлечь к изготовлению шрифта некоего саксонского мастера, работавшего на Монетном дворе. Однако Мусин-Пушкин в письме от 16 января 1709 года отвечает: «Саксонец, Манетного двора мастер, сказал, смотря амстердамских пунсонов, что он таких дел не умеет делать...». И только в сентябре 1709 года пуансоны амстердамских дополнительных литер прибыли в Москву (через российского посла в Вене). В октябре, видимо, был исправлен и отпечатан окончательный вариант «с новодополненными литерами азбуки», включивший исправленные и доделанные буквы как амстердамской, так и московской работы.

7. Эпилог. Что же вышло.

Что можно сказать по поводу этой злосчастной истории? Петровская реформа шрифта не была закономерной, как, например, переход в Италии в конце XV века с текстуры на основанную на массовом почерке антикву. В основе гражданского шрифта не было единого, устоявшегося массового письма. Реформа шрифта скорее опиралась на волю монарха, которой нельзя было прекословить,чем на созревшую общественную необходимость. Надо было выглядеть по-европейски. Одни и те же идеологические мотивы лежали в основе таких действий Петра, как стрижка бород, как приказание курить табак и носить голландское платье, как издание книг, набранных кириллическим эквивалентом антиквы. И прав был один из первых исследователей Петровской реформы Василий Тредиаковский, писавший в своей книге «Разговор между чужестранным человеком и российским об ортографии старинной и новой» (Спб., 1748): «Сие очам российским сперва было дико, и делало некоторое затруднение в чтении особливо ж таким, которые и старую московскую с превеликою запинкою читают».

Монаршее нетерпение было причиной тех странных форм, в которых явился миру гражданский шрифт. Из-за нехватки времени и квалификация у исполнителей оказалась не соответствующая их миссии. Хороший шрифт не топором делается и не получается быстро. Правда, чтобы это осознать, необходимо быть специалистом, обладать общей культурой, получить образование. Шрифтовые традиции Эльзевиров в начале XVIII века еще можно было проследить в Голландии, в Германии, в Англии, где работали десятки типографий со шрифтами, восходящими к великим мастерам, таким, как Клод Гарамон (Claude Garamond), Робер Гранжон (Robert Granjon), Кристоффел ван Дейк (Cristoffel van Dijck), Миклош Киш Тотфалуши (Totfalusi Kis Miklos). От времени ван Дейка (1607—1669) Петра отделяло не более 40 лет (илл. 18), а Миклош Киш (1650—1702) был старшим современником нашего шрифтового реформатора (илл. 19). Если бы Петр Алексеевич мог взяться за свою реформу не торопясь, подыскать действительно самого лучшего специалиста для проектирования рисунков нового шрифта, потом после изготовления литер в металле обкатать их в наборе, не спеша откорректировать, результат мог стать гораздо лучше с точки зрения искусства шрифта. Но для этого он должен был быть другим человеком, и тогда у нас была бы другая история. К сожалению, получилось то, что получилось, в связи с общим тяжелым положением, тысячью других неотложных дел, отсутствием культуры и, я бы сказал, неким злым роком быстро ездить не разбирая дороги.