И будешь ты вечно висеть и вечно ткать

"И будешь ты вечно висеть

и вечно ткать", —

улыбаясь, пообещала

Арахне Афина.
Я очень боюсь пауков. Еще с детства. Напугали меня ими, что ли?.. Не помню… Но боюсь так, что сердце замирает… Маленьких, больших, серых, рыжих, мохнатых — не важно! Боюсь до смерти. При этом, в качестве обязательной программы, посещаю на паучьи выставки, читаю книги, смотрю телепередачи и всяческие художественные фильмы с участием пауков… Как говорится, врага надо знать в лицо. Естественно, в моем доме пауков нет. Ну, то есть, не было… до последнего времени…

Когда и как он появился в моей ванной, я не знаю. Сплел паутину между раковиной и трубой с холодной водой, устроился там удобно… И стал ждать меня. Маленький такой, черненький… на первый взгляд — совершенно безобидный… Понятное дело, при арахнофобии в энной степени, взять паука в руки у меня не получится даже под пыткой. Но вот что особенно печально — убивать этих мерзких тварей я тоже не могу. Все в том же глубоком детстве какая-то добрая душа сообщила мне, что пауки — это космические пришельцы, и убивать их — большой грех. Связи между пришельцами и грехами я до сих пор не нашла, но убить паука — выше моих сил. Если честно, я просто боюсь, что, пока замахиваюсь, он на меня кинется… Смешно? А мне — нет! Представь себе, каково, с такими-то страхами, обнаружить у себя в ванной ма-аленькое… стра-ашное… восьмилапое…

Короче, я испугалась. Звать на помощь было некого, оставалось надеяться, что мой кровный враг уберется из моего дома сам по себе. Или сдохнет в связи с отсутствием пищи, поскольку мух и тараканов у меня не водилось…

Смерти паука я ждала почти месяц. Только, похоже, ждала напрасно. Видимо, он все-таки нашел, где у меня можно столоваться, потому что не худел, а наоборот, потихонечку рос… Взрослел, а лучше сказать — матерел. Я была в этом абсолютно уверена, поскольку виделась с ним минимум дважды в день — утром и вечером, когда заходила в ванную умыться и накраситься. А еще, когда стирала или купалась. В такие моменты это чудовище выползало из своего укрытия за трубой, устраивалось поудобнее, и, клянусь!, наблюдало за моими действиями.

Я терпела. Попросить о помощи все также было некого, и с наличием паука в моем доме приходилось мириться. Я старательно игнорировала его блестящую черную спинку и загребущие лапки, и в такие моменты старалась думать о чем-нибудь совершенно уж неприятном… О глубокой депиляции, например. В конце концов, к пауку я привыкла. В том, что он выползал мне навстречу каждое утро, было что-то… фундаментальное… как восход солнца на востоке…

Очередным утром, где-то между стягиванием с себя пижамы и выдавливанием зубной пасты на щетку, я ни с того, ни с сего брякнула вслух:

— Ладно, дорогуша… если ты перестанешь расти, я, пожалуй, оставлю тебя здесь на вечное поселение.

— Договорились, дорогуша, — ответил мне чей-то тоненький, звонкий голос.

Я подпрыгнула, выронив при этом зубную щетку. А кто бы не подпрыгнул, если бы в пустой квартире услышал совершенно незнакомый и, что гораздо важнее, совершенно не ожидаемый, голос?

— А? — очень умно спросила я.

— Ты что, глухая? — поинтересовался голос. — Я сказал, хорошо, расти больше не буду. Не думал, что тебя это напрягает. Я-то был уверен, что, чем больше существо размерами, тем лучше для общения… Но если тебе не нравится…

— А…

Честно говоря, мне очень хотелось сделать две вещи: а — выбежать из ванной и бэ — вызвать санинспекцию с целью дезинфекции моей жилплощади. В том, что со мной разговаривает паук, я уже не сомневалась. Он сидел на паутинке хм… попой… (если, конечно, эту часть тела у него можно было так обозвать), и раскачивался на почти прозрачной ниточке, словно на качелях. Я бы с удовольствием решила, что сошла с ума, но вот в собственное сумасшествие верилось с трудом. Во-первых, зря, что ли нас на крепость психики проверяют по два раза в месяц? А во-вторых, с ума просто так не сходят, повода же у меня не было… Нельзя же считать поводом наличие паука в ванной? Даже разговаривающего паука…

— Крысы-мутанты у нас уже есть, — пробормотала я, отступая к двери, и одновременно пытаясь натянуть на себя обратно пижаму, — теперь пауки пошли… мир изменился, что и говорить…

— Эй! Погоди-ка! Ты это куда? — поинтересовался паук, переставая раскачиваться.

— За телефоном, — честно ответила я.

— А как же умывание?

— Потом… после дезинфекции…

— Какой дезинфекции?

Я не рискнула ответить. Я все еще помнила фильм, где паучиха с расстояния чуть ли не в пять метров бросалась на человека. Мужик отстреливался каким-то гвоздезабивающим приспособлением. Между прочим, у меня под рукой не было даже мухобойки!

— Может, прежде чем предпринимать столь нелепые действия, дашь мне возможность высказаться? — поинтересовался паук ехидно. — Все равно, я успею исчезнуть раньше, чем эти твои лохи из санэпидемстанции соберутся сюда приехать.

В его словах, как ни странно, имелся смысл. Я присела на краешек ванной и приготовилась слушать.

— Меня, кстати, Шуркой зовут, — паук приветливо помахал мне одной из четырех левых лапок. Второй, кажется… Желание покинуть помещение вспыхнуло с новой силой. Я дернула одной ногой и… осталась. Любопытство пересилило. К тому же, не хотелось поворачиваться к пауку Шурке спиной. Он ведь вполне мог оказаться прыгучим и ядовитым…

За следующие тридцать минут я выслушала совершенно потрясающую историю голодного Шуриковского детства, жалобы на кучу братьев и сестер и даже подробное описание полета через космическое пространство.

— Та-ак… — выдавила я из себя, когда Шурик, наконец, замолчал. — Значит, ты пришелец?

— Ну, вроде бы… да, — согласился паук, почесывая парой лапок себе пузо.

— Разумное существо?

— Не глупее тебя, это точно, — самодовольно заверил мой собеседник.

— И убивать тебя — большой грех? — гнула я свою линию.

— Эй! — он встрепенулся. — А зачем меня убивать?

Я подумала обо всех тех пауках, с которыми когда-либо сталкивалась… Действительно, зачем? По большому счету, они мне жить не мешали… если не считать того, что они были пауками, ничто больше меня в них не раздражало.

— Незачем, — согласилась я. — А вот скажи, почему ты приперся именно ко мне в дом? На Земле живет почти десять миллиардов людей, так с чего это мне так свезло?

Шурка потянулся всеми восьмью лапками.

— Приземлился недалеко… А у тебя тут сухо, чисто и тепло. Мне понравилось.

Интересно. Почему ко мне, при стольких очевидных достоинствах квартиры, не идут жить красивые мужчины, например?

— И еды много… — мечтательно продолжал Шурка.

— Еды? У меня что, водятся тараканы? — поинтересовалась я, тщетно пытаясь не впасть в истерику. Тараканы! Мало мне пауков-пришельцев, что ли?

— Тараканы? Не-а… не видел… У тебя хлеб вкусный… и сахар…

— Ты что, по всему дому ползаешь? — еще более истерично взвизгнула я. С наличием паука в ванной я уже как-то смирилась, однако перспектива обнаружить это в хлебнице…

— А ты что, хочешь, чтобы я с голоду помер, да? — возмутился Шурка.

Было время, когда я именно этого и хотела.

— Давай определимся, Шурик! Я тебе еду буду прямо сюда приносить… а ты пообещаешь мне дальше своего угла по моей квартире не шататься. Ладно?

— Я подумаю, — уклончиво ответил паук. — Знаешь, ты меня извини, но, по-моему, тебе на работу пора… какая-то ты у меня сегодня рассеянная…

Спасибо! Дожилась! Мне уже пауки делают замечания!

— Топай, давай, в свой угол, — вежливо попросила я. — Я умыться хочу, а ты меня смущаешь…

— Я отвернусь, — пообещал Шурка. И действительно отвернулся. В смысле, теперь я видела во всей красе его черную спину, раскачивающуюся все на той же паутинке. Здорово!

Намыливая лицо, я пыталась не закрывать хотя бы один глаз. Ну, чтобы все время держать паука под надзором… Вдруг он куда-нибудь уползет, а я и не замечу? В результате глаза мои были полны мыла, а Шурик так и не исчез… Что ж, этого следовало ожидать.

— М-м… — сказала я, тщательно вытирая лицо пушистым полотенцем. — А ты… ну, совершенно случайно… не можешь принимать разные формы?

— Не понял, — сказал Шурик, — а поворачиваться-то уже можно? Вести разговор спиной — не вежливо.

— Поворачивайся, — разрешила я. — Я имела в виду, ты не мог бы стать, например, ну… кошкой?

— А зачем? — искренне удивился Шурик.

— Ну… понимаешь, в таком виде ты мне не очень нравишься… — призналась я. — Я бы даже сказала больше…

— Не могу я ни в кого превращаться, — отрезал паук и обиженно засопел.

— Так и знала, — горько сказала я, — не видать мне в жизни счастья!

Шурик засопел еще громче и обиженней. Я взъерошила мокрые волосы и достала фен.

— Я, между прочим, красивый! — сказал Шурик, снова поворачиваясь ко мне спиной.

— А?

Я включила фен. Мало мне пауковидных пришельцев в ванной! Так надо, чтобы эти пришельцы еще и обидчивыми оказались! А то, что у меня арахнофобия, здесь вообще кого-нибудь интересует?!

— …жениться собирался… — услышала я, выключив фен.

— Кто?

Шурик все также сидел ко мне спиною. Наверное, он что-то рассказывал, но из-за работающего фена я ничегошеньки не услышала. Может, оно и к лучшему?

— А вот как теперь-то быть?

— В смысле? — спросила я, зажмуривая правый глаз и проводя синим карандашом по верхнему веку.

— Милочка моя дома осталась! — раздраженно и громко, словно говоря с глухой, выкрикнул Шурик. — Со мной лететь не захотела! Я-то думал, мы поженимся! Когда вырастем!

Я чуть не выткнула себе глаз.

— Минуточку, Шурик! Давай тут вот и остановимся! Во-первых, не ори, как пострадавший, потому что пока пострадавший здесь только один, и это не ты. Во-вторых, ты обещал больше не расти! И, в-третьих, только не говори мне, что ты в мой дом собираешься еще и подружку привести!

Шурик спрыгнул с паутинки на бордюрчик из кафеля, выложенный вокруг ванной, и принялся неловко топтаться на нем всеми восьмью лапками.

— Ну-у… у-у… раз обещал, значит — обещал… значит, не буду…

— А какого размера вы у себя на родине бываете? — неосторожно спросила я.

— С тебя примерно, — радостно оповестил Шурик. — Ну и плюс, размах ног, конечно…

Я живо представила, как мне открывает дверь стосемидесятисантиметровое чудовище, и тут же пожалела о своем вопросе.

— Так, с этим все понятно… давай теперь разберемся с подружкой.

Шурик тяжело вздохнул.

— Не стони! И прекрати уже топтаться, у меня от тебя в глазах рябит!

Паук послушно поднялся на задние лапки и замер.

— Дома у меня была подруга детства. Милочка. Только она со мной лететь не захотела…

Какое счастье!

— А я ее любил!

— Сочувствую, — я докрасила второй глаз. — Знаешь, Шурка, мне и, правда, пора на работу. Давай так, ты пока сиди здесь, еды я тебе сейчас принесу… только не ходи никуда, ладно?

— Не бойся, ничего я у тебя не стырю, — заверил Шурик. — Тырить-то у тебя особенно нечего…

— С-спасибо…

Вообще-то, я боялась, что обнаружу паука на клавиатуре своего компьютера, или, что еще хуже, на своей подушке… Все прочие вопросы просто меркли перед подобной перспективой.
Что любопытно, на работу я все-таки не опоздала… У нас бытует мнение, что на полтора часа не опаздывают, на полтора часа задерживаются…

Весь день мне мерещилось по углам шевеление маленьких черных лапок. С учетом плохого зрения навязчивость паукофобии грозила превратиться для меня в настоящую проблему. К тому же, вдруг стали напоминать о себе звездочки на погонах… Наверное, надо было доложить начальству о контакте? Или нет? Все равно сами все узнают. Хотя, может, и не узнают… Прослушку в квартиры сотрудников у нас, вроде бы, еще не ставят — дорогое удовольствие. Остается рабочий телефон… Но не будет же Шурик… Да и не сможет он… Мелковат, все таки…

К вечеру я процентов на семьдесят сумела себя убедить, что утреннее происшествие — мелочь, не стоящая внимания руководства. Если бы погоны не жали, убедила бы на все сто.

— Алька, тебя к телефону!

Звонков я сегодня не ждала. Может, и зря?..

— Да?

— М-м… Шурик?

— Ага, я!

— А ты… как… ну…

Вообще-то, ситуации, в которых бы я не могла найти, что сказать, случались со мной редко. То есть, крайне редко. Два раза в жизни, если совсем точно. Причем, этот был как раз вторым.

— Алечка, солнышко, скажи, я могу у тебя тут печенье попробовать?

— А?

Голос Шурика в телефонной трубке выбил меня из колеи надолго.

— Бери…

День закончился, почему-то, чрезвычайно быстро. Пять часов — время выметаться на улицу. Очень, очень жаль. Работать хотелось как никогда. И совсем не хотелось идти домой. Дома был Шурка. Не просто Шурка, какой-нибудь там друг детства и любитель повыпендриваться, а Шурка-паук, враг под номером один.

К сожалению, альтернативы походу домой у меня не нашлось. Неторопливо прогулявшись по всем окрестным магазинам, поужинав в кафе, что-то около девяти вечера я все-таки открыла дверь своей квартиры.

Вопреки ожиданиям, на кухне Шурика не было. Не было его и в ванной, и в зале. Не могу сказать, что я плохо искала. Чтобы чего не пропустить, специально очки надела.

— Убрался, — сказала я вслух, со вкусом усаживаясь в большое кресло и включая телевизор. — Почему, интересно? Похолодало у меня, что ли?

На экране мелькали какие-то малознакомые лица. Я бездумно переключала программы, выискивая что-нибудь действительно увлекательное. На шестнадцатом канале показывали очередную передачу с участием моих любимых героев. Пауков, естественно. Какой-то субъект, сильно бородатый, стриженый под бобрика, в костюме, напоминающем мою пижаму, рассказывал, как это чудесно — держать в доме латиноамериканскую черную вдову. Действительно чудесно. Ее укус убивает мгновенно, а волоски остаются ядовитыми даже на уже сброшенном хитиновом покрове. Обязательно надо будет завести одну такую… Хотя, зачем мне черная вдова, после Шурика-то?

— Тебя бы с Шуркой познакомить, — насмешливо сказала я телевизору. Мужик на экране держал в руке нечто мохнатое, черно-желтое, ласково поглаживая это по спинке. Я щелкнула очередным каналом. Сегодня изучать тонкости паучьей жизни меня почему-то не тянуло.

— Верни, пожалуйста, обратно, Алечка, — сказал кто-то рядом. Я подпрыгнула. Кажется, подобные упражнения стали входить у меня в привычку. — Очень уж интересно… Тот, пушистый, на моего троюродного дядьку чем-то похож…

— Ш-шурик? — выговорила я, приведя в порядок дыхание.

— Добрый вечер, Алечка.

Он сидел на подлокотнике кресла сбоку от меня. Поняв, что я его заметила, привстал и помахал мне лапкой. Я отодвинулась подальше, одновременно пытаясь проверить, вырос ли мой квартирант за последние двенадцать часов?

— Ты здесь откуда? Я тебя не видела.

— А-а… — Шурик распластался на мягкой обивке. — Я за диван забрался, заснул, не слышал, как ты пришла…

— Ты же обещал не ползать по всей квартире! — взвизгнула я, запоздало пугаясь и выскакивая из кресла. Задним числом надеюсь, что мой тактический маневр выглядел хоть немного элегантно.

— Я не обещал, я сказал, что подумаю, — напомнил Шурик. — Мне в ванной скучно… А здесь можно телевизор посмотреть, книги почитать…

Мне очень хотелось закричать, даже не закричать, а заорать во всю мощь своих легких. Усилием воли я это желание в себе подавила.

— М-м-м… о-о-о…

— И потом, как я с тобой связываться буду? Телефон-то у тебя здесь, в комнате! — рассудительно продолжил Шурик. — Может, стоит и в ванную один аппарат поставить?

— Кстати о телефонах, — самым толстым своим голосом произнесла я. — На кой черт тебе вообще понадобилось мне звонить?

Шурка перекатился на спинку, сжал лапки и вдруг стал из черного красным.

— Мне как-то неудобно самому, без спросу тут хозяйничать…

Могу поклясться, в его голосе была уйма смущения…

— Ага! Еще вчера ты именно этим и занимался, насколько я понимаю, — ехидно напомнила я. — А сегодня, что, совесть проснулась?

— Вчера, Алечка, мы еще не были знакомы так близко, — строго сказал паук. — Поэтому я мог позволить себе потихоньку осматриваться…

Логики в его словах я не нашла, но спорить не рискнула. Я все еще не выяснила, мог ли Шурик кусаться. Кто знает, может они там, на его дурацкой паучьей планете, все потомки или отдаленные родственники наших тарантулов и черных вдов?

— Только ваши телефоны не такие удобные, как наши, — продолжал разглагольствовать Шурик. — Кнопки очень тугие…

— О! — вспомнила я. — И еще, кстати, как ты вообще сумел номер набрать? Не говоря уже о том, откуда ты его узнал?

Если на то пошло, координаты моей шарашки в городских телефонных справочниках не печатают.

— Ну…

— Ну!

И Шурик "сделал лапку". Если точнее, вытянул какую-то там свою ногу вперед, и тянул до тех пор, пока она не стала размером с карандаш. А у "карандаша" оказалось восемь пальцев…

Кто меня за язык тянул? Ну не все ли равно мне было, как там Шурик умудрился мне позвонить? Разве теперь я смогу спокойно уснуть?

— Ты же говорил, что не умеешь трансформироваться?! — истерично поинтересовалась я, отпрыгивая от кресла так, чтобы между мной и пауком оказалось хоть что-то из мебели, и лихорадочно ища глазами какое-нибудь подобие оружия.

Шурик втянул "карандаш" обратно, перекатился на пузо и быстро побежал куда-то вниз. Отвечать на мои вопросы он явно не собирался. Очень хотелось плюнуть на все и всех и завалиться спать. Только вот оставалось решить: а есть ли смысл спать в доме, где обитает чудовище, способное меняться в размерах?

Нет?

Да?

Да? Нет?

Подопытным зайцем быть не хочется.

Малдером тоже.

Позвонить?

Нет, не стоит.

С этой мыслью я легла спать.

Правда, не раньше, чем убедилась, что Шурик вернулся к себе в ванную.

Удивительно, но пауки мне ночью не снились. Снились летающие тарелки, люди в белых халатах и звезды… на погонах…

— Чего шумишь? — спросил он недовольно.

— А?!

И вот уже третий раз в жизни я не знала, что сказать. Это становилось дурной привычкой…

— А? Да…

— Сам дойдешь, — выговорила я, делая шаг в сторону.

— Аля! Ты куда? Возьми меня на руки!

Я резво отскочила от дивана.

— Ага! Щас!

— Я тебе не нравлюсь? — трагично проговорил Шурик и позеленел.

— Не нравишься, — отрезала я.

— А ты мне нравишься…

Ну-ну…

До кухни Шурик добрался самостоятельно. К тому времени, когда он угнездился на вазочке с печеньем, я успела умыться, накраситься и обзавестись чашечкой кофе.

— Во сколько получится… — пробормотала я, жалея, что не успела толком попробовать печенье, на котором теперь так удобно развалился Шурик.

— А-а… ну, ладно… я тут маленько похозяйничаю?

Я принудительно оторвала себя от лишних мыслей. Глянула на часы. Я еще не опаздывала, но все к тому шло.

— Делай что хочешь, Шурик, только не звони мне на работу и не отращивай себе пальцы …

— Между прочим, это очень трудно… Лишний раз возиться и не захочешь…

— И не пытайся общаться с соседями!

— Они не любят пришельцев?

— Нет, — я зловеще улыбнулась, — они не любят насекомых…

Шурик побелел и заткнулся. На работу я уходила с высоко поднятой головой. Мне было чем гордиться — впервые в жизни я продиктовала свои условия пауку!

Утром Шурик снова спал на спинке моего дивана. На работу я собиралась тихонько, чтобы не дай бог, его не разбудить… Наверное, я бы так тихонько и ушла, если бы внезапно не затрезвонил мобильник. Искала я его, наверное, с минуту. За эту минуту телефон не замолчал ни разу. Абонент, видимо, оказался чрезвычайно настойчивым.

— Да?

— Ты чего шепотом говоришь?

— Заткнись! …Э-э… Это я не тебе. Что случилось?

— У тебя гости, что ли? Мужик?

— Нет, телевизор…

— Лучше бы уж мужик.

— Кому я такая нужна?

Действительно, кому? С Шуриком на руках?

— Давай бегом на работу!

— Зачем? Пожар? Я все равно не успею…

— Хуже!

— Еще хуже!

— Куда уж хуже-то?

— Действительно!

— Заткнись! …Да не тебе я! Что случилось, сказать можешь толком?

— Инопланетное вторжение!

Я поперхнулась. Шурик, пристроившийся на раме зеркала, в которое я пыталась смотреться перед тем, как зазвонил телефон, покраснел и весь сжался.

— Та-ак…

— Бегом!

— Буду через двадцать минут.

— Бегом, мать твою! Все уже здесь, тебя только и не хватает!

Короткие гудки. Мой начальник не отличался ни терпеливостью, ни корректностью.

— Та-ак…

Это я, положив трубку, напрочь забыв о всякой там арахнофобии, придвинулась к мелкому черному чудовищу, уже в течение месяца портившему мне жизнь!

— Что ты сделал?

— Я? — Шурик попытался прикинуться ветошью, но я слишком ненавидела восьмилапых с хитиновым покровом, и в особенности тех, кто умел эти лапки отращивать, чтобы легко купиться на подобную уловку.

— Ты!

— Ну… Я просто позвонил…

— Куда?!

— Домой…

— Хр-р-р…

— Алечка! Ну, ты не сердись, пожалуйста… Я же скучаю…

Я плюнула и ушла на работу. Бороться с инопланетянами…

Во всех этих поисках толку от нашего отдела было ровно как от коровы на катке. Мы аналитики, а не практики, и свою работу выполнили за первые четыре часа. Но бегать по городу начальство заставило, почему-то, всех без разбору… Любит оно у нас коллективные мероприятия…

Через два дня, когда я, изрядно уставшая, совершенно не склонная к любому проявлению либерализма и гостеприимства, наконец, вернулась домой, инопланетян в моей квартире было уже четверо.
— Кто это, Шурик? — поинтересовалась я самым толстым своим голосом, не пытаясь даже ткнуть пальцем в сторону трех рыжих в красную крапинку пауков.

— Братья мои, — охотно пояснил Шурик. — Решили следом за мной сюда перебраться…

— Сюда? — возмущенно взвизгнула я. — В мою квартиру? За что мне такая честь, господи?!

— Да не-е, ты не поняла, — засмеялся Шурик. — На Землю. Тут лучше. Они сегодня у нас переночуют, а завтра поищут себе другое жилье…

— А-а… Нет!

— Ты же говорил, с ней просто договориться, — пробурчал кто-то из троицы глухим басом.

— Что?!

— Алечка! Ну, пожалуйста! Ты только не волнуйся! Они спать в кресле будут!

— Ну, или под креслом…

— Нет!

Что бы я потом к моему любимому креслу ближе, чем на три метра, подходить боялась?

— Алечка, ну ты же не выгонишь моих родственников на ночь глядя на улицу?

— Выгоню!

— Не выгонишь!

— Почему?

— Потому что ты добрая!

— Я злая! Я ненавижу пауков!!!

Шурик тяжело вздохнул. Махнул первой левой лапкой. Рыжие повернулись, как по команде, и нестройным траурным шагом поползли в сторону выхода.

— Пусть остаются, — сказала я, понимая, что подписываю себе смертный приговор. — Только спать они будут на кухне. Но не на моем печенье!

Теоретически предполагалось, что на кухню мне раньше утра заходить будет не за чем.

— И еще, кстати, надеюсь, они не храпят…

— Не храпят! Да ты все равно не услышишь…

— Я чутко сплю, — заверила я. — А будут мешать — вызову наших… зря, что ли погоны ношу?

Рыжие удалились на кухню. Шурик снова устроился на спинке дивана. Уже проваливаясь в сон, я услышала его невнятное бормотание:

— Может быть, Милочка моя тоже в гости приедет…

Выяснять подробности личной жизни Шурика у меня уже не было ни сил, ни желания. А зря.

— Оч-чень… — выдавила я.

Рыжие Шуриковские братья, наевшись до отвала моим печеньем, еще утром отправились из моего дома восвояси, чему я была несказанно рада. На работе после двухдневных американских горок наступило очередное затишье перед очередной же бурей. Возвращаясь вечером домой, я почти забыла о своем постояльце и, тем более, совсем не помнила о его ненавязчивом заявлении насчет прибытия в гости Милочки. Если бы вовремя вспомнила, ни за что домой сегодня бы не вернулась.

Милочка оказалась толстенькой серой паучихой. Я тихонько схватилась за сердце, представив, сколько маленьких Шуриков она мне здесь наплодит…

— Алечка, а можно, она у нас останется? — невинно поинтересовался Шурик, отвлекая меня от суицидальных мыслей.

— Нет!

Если бы не панический страх, сковывающий движения при одной мысли о том, что паука можно взять в руки, я бы их обоих в банку засунула и сдала бы тому любителю черных вдов по сходной цене…

— Твои братья не собирались здесь плодиться!

— Милочка тоже не собирается…

— Ага!

— Нам еще рано!

— Алечка!..

— Не подлизывайся!

— Она же из другой звездной системы прилетела! Это не гостеприимно!

— Да!

— Аля!

Как бы не так. Не смогла. Он смотрел на меня преданными глазками, переливался всеми цветами радуги, и время от времени восторженно косился на свою Милочку. В общем, как ни старалась, отказать Шурику я не смогла.

Теперь нас трое — семейка инопланетных пауков и я — офицер службы безопасности Земли… Не считая прибывающих время от времени "погостить" их родственников. Не хватает для полного счастья только собственного мужчины, но, похоже, об этом лучше забыть сразу. В доме, переполненном беженцами, собственный мужчина может завестись только во сне. Единственное, чем я пытаюсь утешиться, так это клятвой Шурика выращивать их деток, когда таковые появятся, где-нибудь вне моего многострадального жилья…

Только вот от арахнофобии я так и не избавилась…