I. Введение: 1 Географические и природно-климатические условия Кореи Корейский полуостров главная арена корейской истории занимает территорию приблизительно 220 тыс кв км
жүктеу/скачать 2.72 Mb.
|
|
Как считается сейчас, хронологически корейский палеолит “стартовал” даже несколько позже, чем известный по материалам стоянок Хосино и Содзудай японский палеолит – около 400 тыс. лет назад. Раскопки самой древней пещерной палеолитической стоянки Севера, Комынмору (или Хыгури) в уезде Санвон (пров. Юж. Пхёнан, 40 км. к югу от Пхеньяна), дали сравнительно немного находок древнекаменных орудий – одно ядрище, напоминающее “классический” каменный топор (hand-axe), и пять грубых, неретушированных камней, использование которых древними людьми вызывает сомнения у ряда ученых. Зато богатым оказался “урожай” находок для палеозоологов и палеоботаников – из пещеры были извлечены окаменевшие кости носорогов, бизонов, слонов и пещерных медведей, давшие ученым бесценную информацию о фауне времен палеолита на полуострове. Как оказалось, она обнаруживает значительное сходство с экологической средой, в которой существовали палеолитические насельники стоянок Чжоукоутянь и Дамалукоу (пров. Цзилинь) в Китае. Типичными для раннего палеолита Северной Кореи считаются орудия, найденные при раскопках стоянки Кульпхори – каменные скребки (scraper), резцы (graver), рубила-чопперы (chopper), различные изделия из осколков кремня (flake-tools). Похожий набор орудий был обнаружен также на стоянке Токсан, в пяти километрах от Кульпхори. Техника изготовления этих орудий сводилась в основном к откалыванию порфиритовым “молотом” мелких кусочков от крупного отщепа кремня, положенного на порфиритовую же “наковальню”. Первобытные люди жили на стоянке Кульпхори на протяжении достаточно долгого периода времени (приблиз. до 40 тыс. лет. назад), и каменные орудия постепенно совершенствовались – ядрышка становились более легкими и тщательно оттесанными. Кто же населял территорию нынешней Северной Кореи в древнем каменном веке? Вопрос о раннепалеолитических (400-150 тыс. лет назад) насельниках Северной Кореи пока не прояснен до конца, но несколько находок останков среднепалеолитических (150-40 тыс. лет назад) обитателей северной части полуострова получили широкую известность. Так, в 1972 г. в пещере на горе Сынни (“Победная”) в уезде Токчхон пров. Юж. Пхёнан были обнаружены часть нижней челюсти и ключица, предположительно принадлежавшие неандертальцу – представителю ископаемого вида Homo Neanderthalensis, населявшего, как известно значительную часть Старого Света 150-40 тыс. лет назад. Окаменевшие растения, обнаруженные вместе с этими останками, позволяют датировать находку периодом Рисс-Вюрмского межледниковья – последнего известного нам периода между оледенениями. В пещере Тэхёндон (г. Пхеньян, район Ёкпхо) был обнаружен скелет мальчика, представляющий, как считается промежуточный этап эволюции древних насельников северной части Кореи – от раннепалеолитического вида Homo Erectus (“Человек прямоходящий ”) к неандертальцу. Другие находки из этой пещеры включали лобную кость и надглазную дугу неандертальца. Пещера Мандалли (недалеко от Пхеньяна) содержит останки, принадлежавшие, скорее всего, уже “человеку разумному разумному” – позднепалеолитическому представителю вида Homo sapiens sapiens. Таким образом, находки останков палеолитического человека в Северной Корее дают определенное представление о биологической эволюции обитателей северной части полуострова, по крайней мере, в среднем и позднем палеолите. Из южнокорейских палеолитических стоянок “классической” считается Сокчанни (исследовалась в 1964-72 гг.). Корейские исследователи выделяют двенадцать культурных слоев в материалах раскопок, относя древнейшие шесть слоев к раннему палеолиту и определяя находки как кварцевые рубила-чопперы и ручные каменные топоры (hand-axe). В то же время, ряд зарубежных исследователей не считает возможным определить 1-6 слои Сокчанни как “культурные” и подвергает серьезному сомнению факт искусственной обработки содержавшихся в них каменных осколков. Действительно, грубая форма и отсутствие ясных признаков обработанности делает сложным причисление находок из предположительно древнейших палеолитических слоев Сокчанни к “орудиям труда”. В слоях, относимых к среднему и позднему палеолиту (7-12), встречаются характерные скребки и резцы из кремня, риолита и порфира, а также волчкообразные и клинообразные орудия, известные также по раскопкам позднепалеолитических стоянок Сибири. Другая интересная палеолитическая стоянка Южной Кореи, Чонгонни (уезд Ёнчхон пров. Кёнги), была случайно обнаружена американскими военными в 1978 г. и затем подробно исследована в 1979-1983 гг. Вулканический базальт, покрывающий территорию стоянки, затвердел приблизительно 270 тыс. лет назад, и после этого, т.е. уже в раннем палеолите, началось заселение этих мест человеком. Международную известность этой стоянке принесла находка четырех кремневых ручных топоров, отколотых от нуклеуса и затем обтесанных с обеих сторон, с заметным, хотя и притупленным острием посередине. При всей грубости отделки этих топоров – сохранении “коры” камня на верхней (нерабочей) поверхности, тупом угле обтеса рабочей поверхности и т.д. – эта находка опровергает сложившееся в мировой археологии с конца 40-х гг. мнение об отсутствии ашельской (типичной для раннепалеолитической Африки и Европы) технологии производства кремневых ручных топоров на Дальнем Востоке и соответственной “культурной отсталости” Восточной Азии в раннем палеолите. Интересны и найденные в Чонгонни раннепалеолитические скребки, сильно напоминающие аналогичные орудия, относящие к раннепалеолитической культуре Леваллуа в Европе, но с менее четкой и подробной ретушью – ретуширование производилось, скорее всего, тяжелым каменным “молотом”. Большое количество находок (1126) дает основание предположить, что стоянка была чем-то вроде “мастерской” древнекаменного века. 
Илл. 1. Ручной каменный топор корейского палеолита (пещера Кымгуль, уезд Танянъ, пров. Сев. Чхунчхон). Отсутствие человеческих и животных костей среди находок в Чонгонни восполняется обнаружением большого количества окаменелых костей животных (мускусный олень, тигр, пещерный ме дведь, и т.д.) в пещере Ёнгуль (деревня Чоммаль, уезд Чевон пров. Сев. Чхунчхон) и почти полного скелета шести-семилетнего ребенка в пещере Хынсу у горы Турубон (уезд Чхонвон, пров. Сев. Чхунчхон). Скелет – погребенный вместе с рядом каменных орудий – относится к неандертальскому периоду. В другой пещере у той же горы Турубон были обнаружены кости гигантской макаки (ныне вымершей), известной также по раскопкам в Чжоукоудянь. Это говорит о значительном сходстве доисторической фауны Китая и Кореи. Вопрос о существовании ритуала и искусства в позднепалеолитический период в Корее пока что не решен окончательно. Ряд корейских ученых считает некоторые из обнаруженных при раскопках позднепалеолитических стоянок костей “обработанными предметами искусства”, но эти теории вызывают серьезные возражения западных археологов, отрицающих наличие каких бы то не было следов обработки. Некоторые комбинации медвежьих и оленьих костей, обнаруженные в корейских палеолитических пещерах, намекают на ритуальное поведение, но точных доказательств пока нет. Из позднепалеолитических стоянок Южной Кореи, раскопанных в последнее время, наиболее известна открытая стоянка Суянгэ (уезд Танянъ, пров. Сев. Чхунчхон), обнаруженная в ходе подготовки к строительству дамбы и исследованная в 1982-1985 гг. Как выяснилось, эти места были заселены уже в среднем палеолите, но большая часть находок относится к позднему палеолиту – каменные ножи вытянутой прямоугольной формы, продолговатые и клювовидные скребки, небольшие (4,5-4,6 см.) метательные орудия со втулкой (насаживавшиеся, по-видимому, на древко; см. илл. 2) и множество “заготовок” для изготовления микролитов – ретушированных каменных орудий небольшого размера. Находки большого количества недообработанного материала, каменных “наковален” и “молотов” показывают, что здесь находилась своеобразная “мастерская” древнекаменного века. Найдены, впрочем, были также и остатки палеолитического жилья – очажные камни, отверстия для деревянных столбов, поддерживавших крышу этой полуземлянки. Приблизительный “возраст” стоянки – 20-10 тыс. лет до н.э.
Илл. 2 Каменные метательные орудия со втулкой (стоянка Суянгэ) Вопрос о корейском мезолите (среднекаменном веке) – периоде, характеризуемом обычно широким распространением микролитов (мелких каменных орудий геометрических форм), началом одомашнения животных и отсутствием керамики, - пока окончательно не решен. К мезолиту (12-6 тыс. лет до н.э.) относят иногда большие (до 500 орудий) скопления микролитов, находимые в пров. Канвондо, а также один из слоев пещеры Ёнгуль (в основном скребки и ножи), датируемый приблизительно 11-ым тысячелетием до н.э. Самым сложным и запутанным является вопрос о связях между палеолитическими насельниками Кореи, Китая и Японии, и о преемственности между позднепалеолитическими и следующими за ними хронологически неолитическими культурами Корейского полуострова. Раннепалеолитические насельники Кореи (самые ранние обитатели стоянок Кульпхо, Сокчанни и Чонгонни) связываются иногда по типу материальной культуры с синантропами (первыми обитателями стоянки Чжоукоудянь), но эта гипотеза вызывает у некоторых ученых возражения. Сходство раннепалеолитических находок российского Дальнего Востока, Северного Китая, Кореи и Японии подтадкивает к предположению, что Япония (тогда еще соединенная с континентом сухопутным “мостиком”) была заселена в раннем палеолите несколькими волнами Homo Erectus, двигавшимися с северо-запада на юго-восток – из Сибири и Дальнего Востока через современную Маньчжурию в Корею и Японию. Впрочем, относительная малочисленность раннепалеолитических находок пока не позволяет утверждать что-то с уверенностью. Среднепалеолитические комплексы Кореи – доминирование ручных рубил и небольшое количество грубо выделанных кремневых ручных топоров – привязывают к культуре Динцуня (пров. Шаньси, КНР), демонстрирующей определенные неандерталоидные характеристики, и ордосской культуре среднего и позднего палеолита. Складывание современного человеческого физиологического типа и отчетливое выделение монголоидных расовых признаков у древних обитателей Дальнего Востока приходится на период позднего палеолита. Корейские материалы этого периода часто сопоставляются с современными им изделиями из Внутренней Монголии и Маньчжурии, а также редкими позднепалеолитическими культурами Японии – Ивадзаки (Хонсю) и Юбецу (Хоккайдо). По-видимому, насельники Северо-Восточной Азии этого периода (т.н. “Чжалайнорские люди”) уже демонстрировали характерные признаки континентальных монголоидов – депигментацию, крупные абсолютные размеры лица, ослабление его горизонтальной профилировки, и т.д. Можно ли считать позднепалеолитических Homo Sapiens Sapiens Корейского полуострова предками современных корейцев? Если современная северокорейская историография однозначно отвечает на этот вопрос положительно – подчеркивая, таким образом, “гомогеничность” корейского народа, его “исконную связь” с его территорией обитания, то южнокорейские историки традиционно подходили к этой проблеме более осторожно, упирая на решающую роль неолитических и более поздних миграций в формировании корейского этноса. В последнее время новое поколение южнокорейских ученых, подвергая законному сомнению утверждения северокорейской историографии о “физиологической преемственности” обитателей позднепалеолитической пещеры Мандалли и современных корейцев, пытается, тем не менее, проследить сходные черты в материальной культуре позднего палеолита и раннего неолита и все же в какой-то мере “привязать” более поздних насельников полуострова к палеолитическим культурным истокам.
А) Первоисточники:
Б) Литература: 1. S.M.Nelson, Самая подробная из англоязычных обобщающих работ по корейской археологии.
Перевод японоязычной работы известного южнокорейского археолога.
Наиболее полная и подробная обобщающая работа по археологии Кореи до X в. Глава 2: Неолит Корейского полуострова. Как известно, неолит (новокаменный век) – эпоха в человеческой истории, относящаяся к геологическому периоду голоцена (послеледниковья), наступившему после конца последнего (Вюрмского) оледенения приблизительно 10-12 тыс. лет назад. Этот период храктеризуется резким потеплением климата, значительным повышением уровня морей в связи с таянием ледников, затоплением части суши, вымиранием многих крупных представителей ледниковой фауны, и т.д. Именно в этот период оформились геотектонические и географические очертания Восточной Азии, как мы знаем их сегодня – в частности, Япония окончательно стала островом в связи с опусканием под воду связывавших ее с континентом сухопутных “мостов”. Вымирание крупной дичи ледникового периода (в частности, хорошо знакомых нам по популярной литературе мамонтов) и быстрый рост населения в улучшившихся природно-климатических условиях заставили людей голоцена искать источники пищи, способные дополнить уменьшающуюся добычу от охоты – в результате, первоначально как “побочное ответвление” собирательства, возникло и стало развиваться земледелие (примерно 10 тыс. лет назад на Ближнем Востоке и 7 тыс. лет назад в Китае). Даже несколько ранее перехода к земледелию было положено начало одомашниванию животных – собаки и овцы (примерно 10500 лет назад, Ближний Восток). Задача сохранения излишков зерна и мяса от порчи была решена с изобретением керамики – другим важным знаком наступления неолитического периода. Доместикация ряда сортов растений и животных означала коренной перелом в человеческом хозяйстве – от собирания пищи человек перешел к ее производству и получил, благодаря появлению керамики, возможность хранить излишки произведенного и впоследствии перераспределять их. Производство и перераспределение излишков дало стимул к развитию обмена между поселениями, а значит, и к более активной культурной диффузии, к складыванию областей и регионов, отличающихся гомогенными культурными чертами. Земледельцы, в отличие от палеолитических охотников, имели возможность вести более или менее оседлую жизнь, создавать более крупные поселения. Кроме того, в обществе постепенно стали выделяться группы, отвечающие за распоряжение излишками, их перераспределение и обмен – прототип правящих слоев классового общества в будущем. В целом неолитическая культура характеризуется, как правило, как доклассовая – неолитические люди жили, по-видимому, еще в относительно эгалитарном обществе, не знавшем, в частности, крупномасштабных и долговременных вооруженных стычек и конфликтов. Однако наличие излишков, концентрировавшихся в центрах неолитического обмена – ”протогородах” (таких, как известное городище Чатал-Гуюк в Малой Азии) уже стимулировало выделение вооруженного насилия в особый и жизненно важный род человеческой деятельности – большие поселения начинают обноситься стенами, в неолитических ”некрополях” появляются массовые захоронения людей, погибших насильственной смертью. В области производства орудий труда неолит характеризуется переходом к шлифовке и полированию каменных орудий и широким распространением каменных секир, необходимых первобытным людям пржде всего для заготовки топлива – рубки деревьев и кустов. Как считается, неолит завершается с началом использования металлических украшений и орудий труда – в 5 тыс. до н.э. на Среднем Востоке, 4 тыс. до н.э. в Египте и самом конце 3 тыс. до н.э. в Китае. Таким образом, во всемирной истории неолит типизируется как период развития первобытного земледелия, скотоводства и керамического производства. В принципе, эти характеристики распространяются, с определенными поправками, и на неолит Дальнего Востока как целое. Неолитическая культура Яншао (долина Хуанхэ, 5-3 тыс. до н.э.) в Китае изготовляла керамику и, при всей ее сильной зависимости от рыболовства, знала уже выращивание проса и разведение свиней. В то же время, японский неолит – культура Дзёмон (“веревочной керамики”; 10 тыс. – III в. до н.э.) – познакомился с керамикой очень рано (10 тыс. до н.э.), но, будучи сильно ориентирован на собирательство и рыболовство (и в меньшей степени охоту), пришел к интенсивному земледелию (рисоводству) очень поздно – только в 1 тыс. до н.э. (хотя эпизодическая доместикация ряда злаков угадывается уже по материалам сер. 4 тыс. до н.э.). Что же касается корейского неолита, то – в значительной степени как и в Японии - его приход знаменуется появлением керамики и шлифованных каменных орудий (5. тыс. до н.э.), но не развитием земледелия. Земледелие - разведение проса – пришло в Корею относительно поздно (3 тыс. до н.э.) и не считается основным признаком корейского неолита. Первоначально корейский неолит определялся как “культура гребенчатой керамики” – по типичному для многих корейских керамических изделий эпохи неолита узору “елочкой”, напоминающему – в некоторых своих вариациях – зубцы гребня. Однако сейчас, с открытием многих других разновидностей неолитической керамики Корейкого полуострова, представляется более точным определить корейский неолит прежде всего как эпоху, начинающуюся с появлением керамики (начало 5 тыс. до н.э.) и заканчивающуюся с массовым изготовлением гладкой (безузорной) керамики и началом обработки металла в начале 1 тыс. до н.э. Подобные особенности корейского и японского неолита связаны как с типологической принадлежностью этих культур к ”северному”, ”сибирскому” ареалу, характеризовавшемуся преимущественным развитием рыболовства и охоты (см. ниже), так и с природными условиями Корейского полуострова и Японских островов – ”открытость” морям с теплыми течениями (Куросио и т.д.) и, соответственно, обильной съедобной фауной. Также следует сразу отменить, что, в отличие от неолитических (раннеземледельческих) обществ Ближнего Востока или Средиземноморья, отличавшихся значительным размером излишков и, соответственно, определенной степенью межобщинной и внутриобщинной дифференциации (т.е. появлением богатых общин и ”сильных семей” внутри них), знакомых уже с межобщинными вооруженными столкновениями, корейский неолит не знал серьезного социального расслоения и сколько-нибудь заметного вооруженного насилия. Причина проста – относительно примитивное земледельчески-рыболовецкое хозяйство без сколько-нибудь значительной роли скотоводства (отличавшей, как известно, неолитический Ближний Восток) не давало излишков, достаточных для освобождения верхушки общества от физического труда и стоящих организации военных экспедиций. Исследование корейского неолита было начато японскими учеными после аннексии Кореи (1910 г.) – в 1916 г. Тории Рюдзо (впоследствии ставший знаменитым благодаря исследованиям корейских дольменов) начал изучение неолитической раковинной кучи на о. Сидо (напротив Инчхона, у побережья Желтого моря), а в 1925-1932 гг. несколько японских археологов – Фудзита Рёсаку, Аримицу Кёити, Ёкояма Сёдзабуро и др. – исследовали основные неолитические памятники, прежде всего в районе Сеула (поселение Амсадон) и Пусана (поселение Тонсамдон). Анализ исследованного материала позволил Фудзита – “патриарху” тогдашней японской колониальной археологии в Корее – выдвинуть теорию о принадлежности корейского неолита к общеевразийской культуре “гребенчатой керамики” (нем. Kammkeramik), известной по неолитическим керамическим находкам из Скандинавии, Северной России, Сибири и Дальнего Востока (серовская и андроновская культуры), относящимся к 4-2 тыс. до н.э. Эта теория в целом привязывала неолитическое заселение Корейского полуострова к миграции сибирских рыболовов-охотников на юг, в Маньчжурию, Корею и Японию, тем самым подчеркивая “северные”, “сибирские” истоки корейской культуры. Исследования корейских археологов после Освобождения страны (1945 г.) дали значительно более подробный материал, позволяющий несколько скорректировать теорию Фудзита, но в целом подтверждающий релевантность “северной” парадигмы. Так, теперь ясно, что корейская гребенчатая керамика несколько древнее сибирской и генетически связана с предшествующими ей этапами в развитии керамики на полуострове, особенно с керамикой с “зубчатыми” узорами на горлышке (5 тыс. до н.э.; см. ниже). Кроме того, вовсе не все “гребенчатые” керамические узоры Евразии сопоставимы с корейскими – корейский узор “в елочку”, наносившийся, видимо, как протаскиванием, так и вдавливанием гребня или рыбьей кости, вовсе не так уж похож на ряд вдавленностей – “точек”, типичный для ямочно-гребенчатой керамики Поволжья или Скандинавии. Ясно также, что наиболее сходен с неолитическим корейским (и раннедзёмонским японским) “гребенчатый” узор байкало-амурских керамических изделий 4-3 тыс. до н.э. (прежде всего керамики из пещеры Шилка). В связи с этим большинство исследователей предпочитает говорить не просто о диффузии сибирского неолита на юго-восток, а об одновременном развитии относительно гомогенной культуры в Японии, Корее, Сев. Маньчжурии и российском Дальнем Востоке – развитии, не исключавшем как “обратного” влияния “юго-востока” (прежде всего культур Корейского полуострова) на ”северо-запад” (Прибайкалье и Приамурье), так и развития разноообразных региональных тенденций. В то же время меньшинсто ученых (прежде всего некоторые археологи США) полностью отрицает теорию Фудзита, подчеркивая связи между керамикой японского и корейского неолита и не видя вообще особого сходства между сибирской и корейской “гребенчатой” керамикой. Как кажется, полное отрицание типологической принадлежности корейского неолита к североевразийскому ареалу вряд ли возможно, хотя бы ввиду сходства хозяйственного типа, характеризовавшегося как на полуострове, так и в Северной Евразии (особенно Юж. Сибирь, Дальний Восток) преобладанием рыболовства и охоты, полным отсутствием (или поздним началом) земледелия, поселениями в виде скопления полуземлянок на берегах рек и озер, и т.д.. В этом смысле теория Фудзита кажется в основном релевантной, хотя нельзя и не признать, что во многих деталях она устарела. Существуют несколько вариантов периодизации корейского неолита. Здесь мы будем следовать передизационной схеме проф. Ким Воллёна, который, прежде всего на основании керамической типологии, выделяет в корейском неолите ”Догребенчатый” период (5000-4000 гг. до н.э.; гладкая керамика или выпуклый узор), Ранний период (4000-3000 гг. до н.э.; гребенчатая керамика), Средний период (3000-2000 гг. до н.э.; гребенчатая керамика и первобытное земледелие) и Поздний период (2000-1000 гг. до н.э.; гребенчатая и выпуклодонная гладкая керамика, земледелие, постепенное заселение внутренних районов полуострова). Схема эта, как легко заметить, отличается ”округленностью” и приблизительностью, но в целом дает верное общее представление о чередовании важнейших этапов в развитии неолитической культуры.
что неолит как культура керамики начался в Корее не с гребенчатой керамики, а с более ранних форм, была высказана после того, как в самых древних неолитических слоях уже знакомой нам стоянки Кульпхори была обнаружена гладкая керамика, вскоре извлеченная и из древнейших слоев других неолитических стоянок Северной Кореи. Вскоре подобные же открытия были сделаны и на Юге – гладкие сосуды с относительно маленьким плоским донышком, датируемые V тыс. до н.э., были извлечены из самых нижних слоев неолитических стоянок Тонсамдон (г. Пусан, р. Ёндо) и Саннодэ (остров Саннодэдо, уезд Тхонъён, пров. Юж. Кёнсан). Особенно интересными считаются находки со стоянки Тонсамдон, раскопанной японскими археологами в 1920-30-е гг., американскими – в 1963 г., и южнокорейскими – в 1969-1971 гг. Кроме гладких сосудов, самый нижний (5-ый, по южнокорейской классификации) слой Тонсамдона (V тыс. до н.э.) выдал сосуды с вдавленным узором и, самое интересное, сосуды с выпуклым (налепным) узором (кор. юнгимун) зигзагообразной формы, хорошо известные по японским стоянкам раннего Дзёмона, особенно по пещере Фукуи (о. Кюсю), при раскопках которой была обнаружена древнейшая керамика в мире (по радиокарбонной датировке, сделана 12500 лет назад). Другое доказательство активных контактов самых ранних насельников Тонсамдона с древними обитателями Кюсю – обнаружение на этой стоянке фрагментов керамики стиля Тодороки (ранний Дзёмон, V тыс. до н.э.). Ясно, что обитатели южной части полуострова и южной части Японских островов разделяли в V тыс. до н.э. похожую культуру. Вопрос о том, где эта культура зародилась, остается пока спорным, но не исключено, что родиной керамики с выпуклым узором были Японские острова - ведь именно там обнаружены древнейшие сосуды этого типа. жүктеу/скачать 2.72 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|
