Иоганн адольф хассе паломники ко гробу господню

Compagni, eccoci giunti

Meta del nostro corso

Alla Citta gia di Giudea Regina

Deh, qual giace meschina!

Tra ruine e tra vepri, e qual d’intorno

Orror la cinge, ella si chiara un giorno!

Dov’e la Regia, dove il Tempio, in cui

il pacifico Re tanto tesoro

Spese di cedro e d’oro?

Tra i di roccati muri

Se torre alcuna oggi s’inalza,

addita sacra a barbaro culto

empia Meschita.

Друзья, вот мы достигли

цели нашего похода,

города, царя Иудеи,

увы, как он несчастен!

Среди руин и терновника, и такого вокруг

ужаса, окружающего его, он так ясен сегодня!

Где царский дворец, где Храм, на который

миролюбивый царь столько потратил

драгоценного кедра и золота?

За каменными стенами

если сегодня возвышается башня,

то это – святыня варварского культа,

нечестивая мечеть.

Di Solima distrutta lo squallore, il vegg’io,

te, Albino, attrista.

Empirmi a quella vista

d’insolita dolcezza io sento il petto;

riverenza ed amor tutto m’inspira

ciò, che da me si mira,

e benedico il punto, in cui mi trasse

dalle paterne case

istinto di pietade

queste per venerar alme contrade.

Иерусалима разрушенного жалкий вид, вижу я, тебя, Альбино, печалит.

Наполняет этот вид

непривычной нежностью, я чувствую, мою грудь;

благоговение и любовь внушает мне все,

что я здесь вижу,

благословляю место, куда меня привело

из родного дома

чувство сострадания,

чтобы почтить землю благодатную.

Del cammin piu lo stento non sento

tutti oblio gli spaventi i perigli del mar.

D’aura dolce piu grato conforto,

miglior porto non posso bramar.

Del cammin… da capo

Дорожных лишений больше не чувствую,

все забыты страхи, опасности на море.

Воздухом нежным благодарно утешаюсь,

лучшей гавани невозможно пожелать.

Дорожных… da capo

Grazie a quel Dio, che della nostra carco

spoglia mortal

qui morir volle in croce.

Allor che piu feroce oltre la sponda

della sdrucita nave il mar sorgeva,

e confondean coi voti

de’Pellegrini i marinar le grida,

egli pietosa guida di noi si fece,

egli all’irate spume

calma indisse improvisa;

e ubbidienti giacquero i flutti,

e chiuser l’ale i venti.

Благодарим Господа, который за наши грехи,

здесь умереть пожелал на Кресте.

тонущего корабля море вздыбилось,

и смешались обеты

паломников и моряков крики,

он милосердно проводником для нас стал,

он разгневанной пене

покой внезапный предписал;

и послушно улеглись волны,

и сложили крылья ветры.

Senti’l mar l’Onnipotente,

che dal niente lo formò,

e mugghiando rinserrò

ne’suoi fondi le tempeste.
Di sua destra a un lieve segno

o discepoli smarriti,

salvo ai lidi il picciol legno

approdar cosi vedeste.

Послушалось море Всемогущего,

из ничего его создавшего,

и, рокоча, замкнуло

в своих глубинах бури.
По легкому знаку его руки,

о растерянные ученики,

спаслось маленькое судно

и пристало к берегу, вы видели.

A chi di cuor l’invoca

il divino suo favor

non mai vien manco.

Ma non giunge per anco

chi alla nostra pieta serva di scorta,

e degli avari barbari custodi

plachi il dispetto, e i luoghi, ove compiti

dell’umana salvezza furo i misteri,

agli occhi nostri additi.

Veggo, veggo da lungi Agapito che torna:

un uomo il segue cinto

di fosche lane,

a cui dal mento

lunga barba discende.

Eccovi, amici, il condottier cortese,

a cui dobbiamo fidare i passi.

Тем, кто от сердца взывает,

никогда не будет отказано.

Но не идет еще тот,

кто наше благочестие будет сопровождать,

чтобы алчных варварских сторожей

утихомиривать злобу, и места, где свершились

человеческого спасения волнующие тайны,

глазам нашим показать.

Вижу, вижу вдали, что Агапит возвращается:

за ним следует человек, закутанный

в темную шерстяную ткань,

у него с подбородка

длинная борода спускается.

Вот вам, друзья, кондотьер² галантный,