Клинковое оружие

Клинковое оружие

Прежде всего необходимо отметить практически полное отсутствие какой-либо систематизации материала, который имеется в данной области. Работы, посвященные оружию, единичны, и в значительной степени материал находится в работах общего характера. Находки считаются единичными, но в тоже время по различным публикациям набирается некоторое количество единиц оружия, которое6 вполне можно использовать для создания минимальной информационной базы, но в данном случае мы еще не можем говорить о какой-либо статистике, но уже возможно построение общей картины.

Следующая серьезная проблема – это вопрос датировки кочевнических памятников, и, соответственно, вещей в них найденных. Поскольку датировки большинства памятников и культур или весьма широки или спорны, мы не можем сделать четкую хронологическую привязку ни оружия, ни доспеха (А.В.Комар, О.В.Сухобоков «Военное дело Хазарского каганата» www.archeology.kiev.ua). Интересующий нас аспект этой проблемы усугубляется тем, что при немногочисленных находках, не сведенных в общую базу данных, невозможно уточнение датировки по материалам именно оружейным. В качестве примера можно назвать вопрос самой датировки так называемой салтово-маяцкой культуры, которая, как ранее считалось, соответствует исключительно времени Хазарского каганата, но экспедиции последних лет доказали, что она продолжала существовать на протяжении XI века.

Говоря о клинковом оружии степей, обычно подразумевается сабля. Это не совсем правильно. Ранний этап интересующего нас периода, а именно IV- VI века нашей эры характеризуется очень интересным оружием. Среди них выделяется несколько типов.

А. Меч одноручный колюще-рубящий. Внешне ничем не отличается от обычных западных каролингских мечей, за исключением двух детале

1.) отсутствие какого либо балансира на черене рукояти.

2.) чисто художественным оформлением перекрестья – классическая гуннская инкрустация.

Отсутствие балансира определяет преимущественно рубящую функцию данных образцов, но абсолютно прямая рукоять, обоюдоострый клинок и иногда сужающееся к острию лезвие говорит о том, что клинок применялся также как колющее оружие.

Вопрос о применении в таких мечей однозначно решить невозможно. В принципе, при наличии балансира это было бы стандартное пехотное оружие, но учитывая его длину – около метра, скорее всего, это все-таки оружие конника, так как гунны, как правило, были людьми невысокими и вряд ли могли работать мечом такой длины в пешем бою. Данный меч типичен для гуннских и постгуннских памятников, так что мы имеем все основания говорить о «стандартном» оружии.

Б. Клинки со скошенной, но не изогнутой (в сторону рубящей кромки лезвия) рукоятью, говорящей об однозначно рубящей функции оружия. Об этом же говорит сам клинок с односторонней заточкой.

В принципе, сфера применения клинка аналогична предыдущему образцу, за исключением той поправки, что использование данного оружия в коннице более вероятно, нежели в пехоте.

Поздние образцы клинков в Центральной Азии встречаются очень редко, и даже специалисты из Южной Сибири, говорят о невозможности создания каких-либо общих типологических характеристик и существенных баз данных (Худяков Ю.С. Вооружение кочевеников Южной Сибири и Центральной Азии в IV – XIV вв., М.,-1991). С другой стороны, используя материалы (в основном археологические) западной части евразийской степи (от Карпат до Урала), можно уже сделать общие сравнительные характеристики, и создать общий фон динамики развития.

Салтовские клинки VIII-Х вв. в литературе традиционно называются «саблями», хотя безусловно по своей конструкции и боевыми качествам они однозначно относятся к палашам. Единственным критерием в современной науке отнесения их к саблям является кривизна лезвия, которая у большинства экземпляров едва заметна и лишь у некоторых достигает кривизны слабовыгнутых сабель.

На территории восточной степи, то есть в Южной Сибири и Прибайкалье тенденции к появлению оружие с изогнутым клинком появилось еще на рубеже нашей эры. Постепенно, уже во времена гуннского господства, многообразие, вызванное поиском наилучшего пути, исчезает, и появляется достаточно унифицированный набор клинков.

Некоторое оружие, видимо, «захваченное» гуннами «по пути» к Европе пришло тогда в западные степи. Это уже упоминавшиеся первые постгуннские сабли.

Но на тот момент сабли так и не получили широкого распространения, и во всей степи продолжал господствовать тяжелый палаш. «Второе рождение» сабля получила в западной части каганата уже в хазарское время.

Известна легенда о дани мечами, которую предложили поляне хазарам, утверждает о преимуществе двулезвийного меча над однолезвийными хазарскими клинками. Так это казалось в ХІ в. с высоты победы Руси над Хазарией, дальнейшие же события показали, что будущее клинкового оружия в западной степи осталось за саблями. Тем не менее, сабля и в хазарское врямя не стала оружием номер один.

В подкурганных погребениях второй пол. VII в. за единичными исключениями представлены лишь однолезвийные палаши

длиной от 0,75 до 1 м вместе с рукоятью. Возникновение палашей стало следствием поисков повышения эффективности клинкового оружия в условиях верхового боя.

Считается, что применение лишь одной режущей поверхности уменьшало вес клинка, что автоматически повышало его маневренность. В данном случае необходимо отметить, что отсутствие второго лезвия на массу сильно не влияло, причем в степи гораздо нужнее были тяжелые клинки – как это будет показано далее, в степи очень широко был распространен пластинчатый доспех, который простыми легкими клинками пробить было маловероятно.

Это предположение подтверждается тем, что у многих клинков VII в. рукоять наклонена в направлении режущей части палаша. Как показали кинематические исследования А.И.Соловьева, КПД удара сбалансированного древнерусского меча ХІ в. достигал лишь 45%. Элементарный же наклон рукояти палаша позволял обойтись без тяжёлого навершия, компенсировавшего отдачу, и сместить центр веса ближе к острию, вследствие чего КПД удара возрос до 65-70%10.

А.В.Комар и О.В.Сухобоков считают, что данная конструктивная особенность была заимствована и персов. Это не исключено, но, в таком случае, почему наклон рукояти практически неизвестен в восточной степи?

Середина VIII века, судя, по всему поставила перед хазарами новые задачи. С чем это было связано, непонятно, но тем не менее, мы имеем в активе два обоюдоострые меча, найденные близ села Дмитровка. Вопрос, следует ли на основе этих двух клинков выделять особый хронологический этап в развитии оружия, остается открытым. В связи с этим возникает другой вопрос – а приемлемо ли рассматривать абсолютно все оружие с одними и теми же стандартами, ведь разница между фехтованием конным и пехотным «стеношным» боем огромна.

В принципе, вполне можно допустить, что в данном случае мы имеем дело с оружием пехотинца, заимствованным у северных соседей, с которого со временем «по привычке» «сняли» баланс. Также не исключено, что мечи такого типа были заимствованы салтовцами у византийцев, чье военое и политическое присутствие ощущалось в регионе достаточно сильно, особенно после строительства византийцами ряда крепостей на пограничных хазарских территориях, например, Саркела.

Таким образом, утверждать, что имелся некий необоснованный переход, как считают А.ВКомар и О.В.Сухобоков, оснований нет. Зато есть основания говорить о возможном наличии пехоты в войсках хазар, потому как хоть данное оружие и может использоваться как и в пешем, так и в конном бою, оно все-таки гораздо удобнее для пешего.

Примерно этим же временем – серединой VIII века датируются находки на хазарских памятниках первых собственно сабель.

А.В.Комар и О.В.Сухобоков выводят особые переходные типы между палашами на основании ряда незначительных второстепенных, нередко чисто внешних (например, перекрестье) отличий. Вряд ли это правильно. Каждое оружие уникально само по себе и говорить о типовом оружии можно крайне редко.

Абсолютное большинство палашей имеют прямое лезвие с узким перекрестьем, что косвенно может говорить о достаточно высокой маневренности клинка, поскольку широкие, массивные перекрестья мешают кистевым ударам, задевая предплечье.

У абсолютного большинства клинков острие на участке ок. 15 см было заточено с обеих сторон. В основном в рамках территории и хронологии Хазарского каганата размеры этой части клинка колеблится от 10 до 18 см. Заточка острия с обеих сторон могла предназначаться для повышения эффективности колющего удара, как обычно трактуют эту особенность палашей, но против этого говорит ряд обстоятельств:

Обычно для колющего оружия делают зауженный клинок и двустороннюю, а не полуторную заточку. К тому же для колющих ударов необходим хороший баланс клинка, а у хазарских сабель балансиры в 90% случаев отсутствуют, а кроме этого, колющий удар – это прерогатива пехоты – нанести его с коня несколько проблематично, а судя по длине – около метра, очень сомнительно, что данные клинки использовались пехотинцами, это однозначно конное оружие.

На ряде клинков этого периода и региона уже обозначается изгиб полосы клинка – пока еще только в дальней от рукояти его части и в очень незначительной степени, так что по системе А.Н. Кирпичникова кривизна клинка не доходит даже до двух сантиметров.

Исследования по кинетике сабель, на результаты которых ссылаются Комар и Сухобоков, говорят о том, что кривизна клинка служила повышению КПД удара - у сабли он 80% и выше в зависимости от величины кривизны. На многих салтовских клинках сохранился и наклон рукояти к режущему краю, но в случае с салтовским оружием мы в основном можем говорить только о скошенной рукояти, а никак не о ее наклоне, который появляется в данном регионе только в девятом веке.

Все это, как отмечают Комар и Сухобоков в сумме делало хазарскую саблю VIII-ІХ вв. очень эффективным оружием ближнего боя, причем как верхового, так пешего, в отличие от древнерусского меча, который оправдывал себя только в пешем бою, поскольку в значительной степени предназначался для укола, который с коня нанести довольно трудно, поскольку необходимо перемещать вперед центр тяжести тела.

Интересный, очень нестандартный экземпляр палаша из Верхнесалтовского могильника делает еще одно интересное дополнение к истории хазарского оружия – клинок, который датируется X веком, имеет минимальные габариты перекрестья и балансир, который иногда называют компенсирующим навершием, которое позволило разбавить в основном плечевую и локтевую технику фехтования кистевыми ударами, затрудненными при отсутствии балансира. В результате получился очень маневренный легкий клинок с улучшенным КПД – оружие практически идеальное как для пешего, так и для конного боя.

Примечательно то, что это верхнесалтовский клинок - это не разовая человеческая прихоть, а вполне устоявшаяся в оружейной традиции вещь. Об этом говорят аналогичные палаши, найденные в ряде могильников ранних (VIII –X века) болгар на Волге. Что интересно, все они имеют скошенную рукоять, но из трех клинков этого типа, приведенных в публикации, два, датирующихся началом IX - началом X веков, имеют балансиры, а третий, относящийся к X – началу XI века – нет. Характерно, что длина даже собственно клинка у всех трех образцов превышает метр, то есть оружие явно конное – в отличие от верхнесалтовского клинка, который, судя по размерам, вполне мого использоваться и в пехоте.

Сильноизогнутые сабли в западной части интересующего нас региона начинают появляться только в IX веке, но это уже несколько другой тип сабель – изгиб теперь охватывает всю полосу клинка.

Причем если вопрос о возникновении ранних сабель IX – XI веков все еще остается открытым, то изменение конструкции сабель в начале XII века однозначно связано со скачком в развитии у соседних славян средств защиты, то есть доспехов. Данный тезис был в 60-х годах XX века доказан А.Н. Кирпичниковым, написавшем ряд монографий, посвященных древнерусскому оружию.

В данном случае имеет смысл использовать ряд материалов по Руси, поскольку в данном регионе влияние Руси и кочевеиков было взаимным и довольно сильным, особенно учитывая огромное количество военных союзов и совместных походов с половцами. Подобное сотрудничество не могло не отразиться на вооружении обоих сторон. Кроме того, не стоит забывать и о славянском элементе в степи, появившемся здесь после походов Святослава и концентрировавшемся в основном в городах, которые, естественно, были и центрами производства оружия.

Кирпичниковым было доказано, что тенденции к улучшению доспеха в Киевской Руси спровоцировали увеличение степени изгиба сабельной полосы, веса сабли и максимально допустимого наклона рукояти, повысив эффективность сабель до предела.

Теперь все известные образцы сабель имеют ярко выраженный наклон рукояти в сторону рубящей кромки – именно наклон а не просто скошенную рукоять, изгиб клинка теперь доходит до 7 см по системе Кирпичникова, и кроме того, утяжеляется само оружие – за счет увеличения ширины клинка и массивности перекрестья. Вес таких сабель в среднем доходит до 2-х кг. Если у ранних, как салтовских, так и русских сабель ширина клинка доходит максимум до 4 см, а всреднем колеблется около трех, то теперь она может доходить почти до пяти. Кроме того, если в ранний период средний вес сабли был около 1,200 г, то в поздний он составляет почти 2 кг. Вряд ли можно согласиться с Кирпичниковым, выдвинувшем тезис о том, что более массивное перекрестье предназначалось для улучшенной защиты рукояти, поскольку таким образом защита лучше не становится, зато не исключено, что это специфический сабельный вариант достижения необходимого баланса при сохранении той же кинетики, в отличие от подхода, когда балансир ставится на навершие рукояти.

При балансире перед рукой должны сохраняться те же возможности рубящего удара, в то время как балансир позади руки дает возможность наносить удары колющие.

Находки клинкового оружия на восточной части интересующей нас территории очень редки территории и единичны, поэтому возможности в данном случае сильно ограничены. В отдельных регионах, например, степные районы Тувы, находки мечей вообще отсутствуют. В ряде случаев оружие намеренно сломано, что связано со спецификой погребального обряда.

Немногочисленные клинки, отноящиеся к данному региону (за исключением верховьев Енисея, о котором речь пойдет особо) и практически ко всему периоду относятся в основном к категории оружия преимущественно рубящего. Большинство клинков имеют практически стандартные размеры и конструктивные особенности, и могут быть классифицированы только как конные палаши, поскольку очень сомнительно, чтобы они могли использоваться в каких-либо иных условиях. Все клинки этой категории имеют длину 80-90 см, одностороннюю или полуторную заточку, острие для колющего удара не оформлено, в ряде случаев наблюдается незначительный наклон рукояти в сторону режущей кромки.

Но, если у эта категория клинков имеет сравнительно небольшую длину, то существует еще серия мечей, которые однозначно можно классифицировать как тяжелые конные палаши. Например, к этому типу относится клинок, происходящий из военного погребения в Бек-Бике (Западный Казахстан).

Палаш имеет длину собственно клинка 93 см, при длине рукояти всего 11 см, то есть оружие однозначно одноручное. Также однозначно, что данный образец относится к оружию конному, поскольку при такой длине клинка работать им в пешем строю невозможно, тем более что рост покойника, которому принадлежал клинок, составляет всего 160 см. Оружие довольно массивное – клинок имеет максимальную ширину 4.5 см при толщине спинки 1см.

Конец клинка имеет заточку обратной стороны на расстоянии 30 см от острия. С одной стороны, можно было бы предположить, что палаш использовался также и для колющих ударов, однако это совершенно исключено, учитывая вес оружия и отсутствие балансира. Скорее, это может говорить и том, что хозяин палаша в бою практиковал удар тыльной стороной клинка. Это наиболее вероятная версия, так как опять же учитывая вес и длину клинка, при парировании можно было не успеть вывести вперед лезвие для удара.

Данное погребение, к сожалению, так окончательно не датировано. Не смотря на то, что было исследовано еще 1948 году. Рабочая версия предполагает, что оно принадлежало знатному кыпчаку и датируется IX – XI веками.

Что примечательно, анологии клинку из Бек-Бике имеются на территории Южной Сибири. Они относятся к материалам сросткинской культуры и тюркоязычных кочевников Казахстана и Средней Азии. Данный регион располагает находками мечей, длина клинков которых достигает 90 см, при явно одноручных рукоятях (Могильников В.А. Кимаки // Степи Евразии в эпоху средневековья. М.: Наука, 1981, С. 20 – 43). Как и палаш из Бек-Бике, они также в ряде случаев имеют слегка скошенную или наклоненную рукоять, отсутствие каких-либо балансирующих элементов и довольно широкая полоса клинка – в среднем около 3 см, но при этом отдельные экземпляры имеют довольно длинные усы перекрестья, а некоторые – незначительные изгиб полосы клинка. Изгиб при этом охватывает только последнюю треть клинка и по системе Кирпичникова, составит лишь сантиметра два. Палаши этого типа на территории Южной Сибири датируются VI – X веками. Таким образом, мы имеем набор уже «стандартного» степного вооружения.

Для подобных клинков должна быть характерна инерционная техника фехтования. Она могла быть вызвана более широким распространением доспехов, нежели в западном регионе, поставившим перед войсками Южной Сибири и Центрально Азии совершенно другие задачи - поражение хорошо защищенного противника.

Однако, наряду с тяжелыми палашами в Сибири встречаются и легкие клинки. Например,в памятниках тюхтятской культуры был найден палаш, у которого клинок сужается почти до 2-х см, достигая максимально 3,5 см у перекрестья. Правда, палаш при этом имеет усиление дальней от перекрестья части клинка в виде елмани, сильно скошенную в сторону режущей кромки рукоять и, судя по рисунку, острый конец, приспособленный для колющего удара. Длина клинка при этом составляет 84 см. Кроме того, к материалам той же культуры относится еще более короткий легкий меч с длиной клинка 69 см, незначительно скошенной рукоятью, односторонней заточкой, отсутствием балансира и осрым концом клинка. И, предыдущие категории клинков можно было интерпретировать только как тяжелые конные палаши, данный образец, обладает полифункциональным назначением и может использоваться как в коннице, так и в пехоте.

Кроме того, в материалах, относящихся к материалам кимаков и карлуков и караякуповской культуре, имеются также клинки, имеющие в длину 65 –70 см, скошенной рукоятью и очень слабо выраженным переккрестьем, что, по всей видимости объясняется в значительной степени кистевой техникой фехтования. Данное предположение подтверждается наличием у одного из мечей навершия, которое можно интерпретировать как балансир.

В более позднее время, начиная с XI века в восточной части степи начинают появляться клинки с изгибом, охватывающим всю полосу (прада, изгиб составлят всего два сантиментра). Длина у таких сабель достигала метра, при этом эти сабли имели очень незначительно скошенную рукоять. В данном случае образцы относятся к материалам кочевников Казахстана и Средней Азии.

Интересно также полное отсутствие клинкового вооружения в материалах некоторых переферийных раонов Забайкалья – в материалах ряда племен – например, племен ундугунской культуры абсолютно отсутствуют мечи, палаши и вообще какое-либо клинковое оружие, кроме ножей. Тоже самое касается племен Тувы и даже кыргызов верхнего Енисея. Но, что характерно, это относится только ко времени монгольского господства. Ю.С. Худяков отмечает, что, возможно, подобная ситуация оказалась результатом монгольской политики, запрещавшей ряд предметов вооружения у некоторых попавших в подчинение народов.

Однако не смотря на недостаточное количество материала, в восточной части можно выделить тенденцию к увеличению степени изгиба полосы клинка, в частости, довольно специфические клинки появляются в это время на Алтае. К началу XIII века на северо-западных алтайских предгорьях и на самом Алтае появляются сабли, сходные по своей конструкции с саблями так называемого персидского типа по тилогии А.А.Асмолова. Алтайские клинки имеют сильный изгиб - до 10 см, но изгиб только в дальней от перекрестья половине клинка. Скорее всего, здесь сказалось влияние северных регионов мусульманского мира, где клинки такого типа распространены довольно широко.

Отдельной строкой в контексте проблемы оружиеведения стоит проблема интерпретации графических источников. Источники не всегда адекватны, но некоторые из них вполне можно принять. Если ряд наскальных рисунков, относящихся к культуре тюркоязычных народов Саяно-Алтайского нагорья, по манере рисунка вполне можно принять за детские, то изображения на надгробных тюркских памятниках вполне можно расценивать как дополнительный источник.

На таких изображениях практически все имеюшиеся элементы вооружения выглядят как длинные, и, судя по длине, конные палаши с небольшим (в 1-2 сантиметра) равномерным изгибом полосы клинка. По ширине клинки колеблются (оценка визуальная) в пределах 3-5 см. Никаких элементов, которые можно было бы интерпретировать как балансир, не отмечается. Установить наличие или отсутствие наклоны рукояти не представляется возможным, поскольку на скульптурах клинки получаются как бы «обернутыми» вокруг тела и дают некоторую кривизну.

Таким образом, в степи того времени в отношении тенденций развитий оружия можно выделить два основных региона – во-первых, это зона, охватывающая междуречье Дона и Волги и доходящая до пограничных со славянскими народами районов, тоесть зона, охватывающая территории кочевников, признавших власть хазар , однако эта зона теряет свое значение вместе с падением Хазарского каганата, после чего эпицентры резко находок перемещаются на собственно славянское пограничье.

Во-вторых, четко выделяется зона в Центральной Азии, охватывающая Прибайкалье, верховья Енисея, верховья Иртыша, северо-западные предгорья Алтая и земли примыкающие с востока к озеру Балхаш – то есть территории, на которых на протяжении V – VIII шла упорная борьба

За главенство между десятком кочевых и полукочевых племен – тюрков, уйгуров, кимаков, кыргызов, в результате чего появлялись и исчезали новые каганаты, а в войнах совершенствовалось оружие и увеличивалось его количество.

Отдельным «островом в степи» стоят материалы, происходящие из Волжской Болгарии, но они незначительны и говорить только о них особой возможности не представляется.

Кроме того, на этих территориях можно также выделить несколько периодов развития вооружения. Критерием для выделение периодов в данном случае является массовое появление или исчезновение клинков скакой=либо конструктивной особенностью, определяющей тюансы фехтования им. Для каждого региона имеет смысл выделить свои хронологические рамки. Итак, для западного региона хронологическая схема выглядит так:

Период первый – V –VII века – господство мечей гуннского типа и первые попытки создать изогнутый клинок. Изгиб минимален, наклона рукояти пока еще нет. Длина клинков колеблется в достаточно широком диапазоне, однако с уверенностью можно говорить о явном преобладании конного оружия. С точки зрения политической истории и истории кочевых народов, это период характеризуется полттической нестабильностью в степи и постоянными миграциями кочевого населения, что косвенно подтверждает результаты анализа.

Период второй VII – X века. Появление палашей салтовского типа – длинных тяжелых клинков со скошенной рукоятью и в ряде случаев с наличием баланса. Основная масса клинков этого типа однозначно классифицируется как конные палаши. Некоторые образцы можно обозначить как «протосабли», к концу периода развившиеся в классические сабли с равномерным изгибом клинка . Отдельные экземпляры однозначно классифицировать невозможно, однако ряд конструктивных особенностей предполагающих возможность нанесения колющего удара, позволяет предположить их принадлежность к пехотному оружию. В связи с этим правомерно поставить вопрос о возможной роли пехоты в хазарском войске. Период предполагает полное доминирование в регионе Хазарии и соответственно, преобладание салтовского типа вооружения. Ряд образцов оружий, подразумевающих и колющюю функцию, при этом, возможно заимствован у оседлых соседей. Окончился в связи в крушением Хазарского каганата и сменой политической доминанты.

Третий период охватывает X –XI века. Данный период характеризуется неким застоем в развитии, отсутствием чрезмерно удлиненных клинков и преобладанием уже сформировавшихся сабель, которые, возможно, в ряде случаев могли использоваться в пешем строю.

Четвертый период – XI – XIV века, характеризуется резким усилением теперь уже сабель, а с середины XIII века еще и незначительным количеством принесенных монголами восточных палашей.

В восточном регионе хронология представляются следующей:

Первый период – совпадает в общем с первым периодом для западных регионов, и, как и в первом случае, прерывается в связи с началом активных войн за доминирование в регионе.

В дальнейшем этот период продолжается до самого начала монгольских завоеваний, в период и после которого оружие в материалах ряда племен исчезает, а в целом претерпевает изменения в целях увеличения степени функциональности оружия на основе заимствованного с юга опыта.