Книга эстетических фрагментов Санкт-Петербург 2011
жүктеу/скачать 2.05 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Август 1914-го
- кем быть кем быть
- еще немного и все будет кончено!
- Ирония судьбы
- После шестого урока
- Судьба атеиста Сысоева
- Приусадебный участок
- Писатель у себя дома (
| Глава 1
– Мама, а мама! – сказал Миша. – Давай пойдём в Зоосад: я хочу посмотреть на зебру. – Нет, Миша, – сказала мама, – ты ещё очень мал: тебя там задавят. – Ну вот, мама, – сказал Миша, – а я так хочу в Зоосад! Если мы не пойдём сейчас в Зоосад, то я не буду есть булку с маслом. – Ну и хорошо, – пошутила мама, – мне больше останется. Она подошла к буфету и смахнула навернувшуюся слезу. – Вот, – сказала она, немного помолчав, – теперь я съем твою булку с маслом. Смотри, Миша, внимательнее. Она взяла батон и стала намазывать его маслом. – Не ешь, мама! – закричал Миша. – Если ты съешь мою булку, то я пойду и утоплюсь. – Как же ты утопишься? – удивилась мама. – Ведь ты не умеешь плавать... – Зато я умею стрелять из рогатки! – крикнул Миша. Мама обиделась.
весенней прохладой. На заборе сидела птичка и выпуска- ла трели. Рядом лежала потерянная Мишей калоша. Пахло жареным.
Печальный бегемот разматывал взопревшие портян- ки. Перед ним стоял Миша и читал вслух стихотворение. Вокруг летали утки. – Я доволен, я рад: я попал в Зоосад, – говорил с выражением Миша. Бегемот довольно осклабился. – Ты – хороший мальчик, Миша, – сказал он. – Я тебя очень люблю. Ты уже пионер, не правда ли? – Нет, дядя, – сказал Миша. – Я даже не хожу ещё в школу, я являюсь воспитанником Детского сада № 14. – А как же зовут твою воспитательницу? – спросил бе- гемот, поднимая брови. – Её зовут Анна Александровна, – возразил Миша и ки- нул в окно подстаканник. Подстаканник упал дяде Феде на плечо и ушиб его. – Ай-яй-яй! какой ты шалун! – сказал бегемот и ласково погрозил Мише пальцем. Миша застеснялся.
Во сне он захотел покушать мороженого. – Где бы его сейчас достать? – озаботился Миша, и ему сразу стало не по себе. Папиросы кончились. – Вот, значит, какие дела! – проговорил кто-то совсем рядом.
132 133 Миша вздрогнул и выдохнул свой воздух. Тут подошла мама и больно ударила по голове черствым батоном. Стало противно: масло прилипло к волосам. Миша усмехнулся и открыл глаза. – Вставай скорей, Миша! – сказала бабушка, дотронув- шись до его плеча. – Мама уже пошла в магазин покупать тебе барабан. Миша захохотал. Глава 4 Было страшно. В углу лежал барабан, а на нём сидел волосатый мужик Андриан Евтихиев. Его мучила совесть. Миша обратил своё внимание на то, что из его кармана торчал батон, покрытый густым волосяным слоем. Скоро пришла мама, и мужик ушел. – Миша, скажи: ты будешь меня слушаться? – спросила мама. – Буду, буду, мамочка! – закричал Миша. – Ну вот и хорошо. Одевайся, Мишенька, сейчас мы пойдем в Зоологический сад. – Ура! – закричал Миша. – А я тебя всё равно буду слу- шаться! Честное детское садовское, буду!.. Ко н е ц Вологда – Николаевск-на-Амуре – Тула Декабрь 1967 Соавтор: Дм. М. Август 1914-го Литературный сценарий сергей всеволодович кряхтя и охая приподнялся и медлен- но двинулся к появившейся невдалеке суповой миске. за- пах играл здесь свою роль. первый шаг его был удачен но еще многое было неясно. смеркалось. присев на лошадь василий всеволодович двинулся наперерез валерию. ка- тулл попятился и споткнулся. наступило гнусное молча- ние. кем быть? кем быть? мучительно говорил подро- сток семен. сверкнув лопастью в бледном свете зашедшего солнца валерий николаевич нахмурился давая понять всем остальным что валериан всеволодович допустил непро- стительную глупость и немедленно заговорил поминутно поглядывая на большие карманные часы. все внимательно и осторожно слушали только катулл не оставлял своих по- пыток усмехнуться и подтолкнуть семена плечом. лошадь насупилась и лежала в углу тихо куковали птицы и медлен- но падал с буфета горный орел иван всеволодович. сергей всеволодович защищая спину большим кругом полтавской колбасы занес киянку над суповой миской. еще немного и все будет кончено! пронеслось в его мозгу. раздался удар и густой перловый суп медленно пополз к двери, вздыбил- ся подросток семен и цепляясь сильными руками за уши сшиб сергея всеволодовича с ног. игорь валеривнович вы- тащил из-за пазухи большого рыжего Кота и стал кормить его грудью. однако Кот грудь не брал и тоскливо смотрел на суповую лужу. прыжок. и вот уже Кот вырвавшись из рук игоря вениаминовича уселся орлом над пролитым супом. комнату оросил звонкий аромат. унтер-офицер ва-
134 135 лерий всеволодович надел портупею и утершись рукавом отправился во свояси. каждый вторник он орал там вытя- гивая слюни по швам.
Март 1968 Соавтор: Дм.М. Н.И. исписал целую страницу. Для него это было много. Усталый, он бросил ручку на тетрадь и откинулся в кресле. Хотел повернуться, но вдруг с ужасом увидел, что капли чернил слетели с пера и забрызгали всю страницу. «Боже мой! – вздохнул про себя Н.И. – Что же теперь делать?!» Он достал промокашку и приложил её к кляксам. Но руки от волнения и злобы дрожали, и Н.И. вместо того, чтобы аккуратно промокнуть кляксы и сделать их свет- лыми, только размазал их. Теперь нижняя половина стра- ницы была густо заляпана отвратительными потёками и пятнами. Н.И. поднёс бумагу к глазам и стал смотреть, что из на- писанного скрыла грязь и что осталось. Но осталось не- многое, и Н.И. прочёл следующее: «… немногое из того, что сейчас делается – ………………………. конечно, …………. впрочем ……………… но и …………. …………………… не ……заслуживает …………. ……………………………………………абсолютно никакого ……………………………………… вни- мания!»
Н.И. вздохнул: «Вот она, – ирония судьбы! Это она, она подстроила мне такую пакость! Прочесть оскорбление 136 137 своему рассказу, написанное своей собственной рукой, да ещё после того, что начало рассказа – так удалось!» Вконец раздосадованный, Н.И. сложил листок вдвое, потом разорвал пополам и с остервенением укусил и начал рвать зубами ненавистную половину, изгаженную так не- ловко упавшей ручкой. Н.И. немного посидел, отдышался, успокоился и решил перечитать удавшееся начало рассказа. Он взял нетрону- тую половину листка и прочёл: «… немногое из того …………………………….» Май 1968 После шестого урока – Сегодня мы тебя выпорем, – сказали ребята Сереже. – Так что после шестого урока приходи в гимнастический зал. Сережа покраснел. – Конечно! А ты тоже там будешь? – спросил он Витю Борисова. – А как же! Обязательно: мы же друзья... Но тут зазвенел звонок, и мальчики побежали в класс. Андрей Владимирович рассказывал про кругосветное путешествие Магеллана. Все слушали, затаив дыхание, и только Сережа все ерзал. – Галя! – позвал он, наконец, шепотом. – Галя! – Тсс! – отмахнулась она. – Не мешай! Сережа вздохнул, достал из парты листок бумаги и на- чал рисовать корабль, мчащийся на всех парусах. Он так увлекся, что не заметил, как Андрей Владимирович тихо подошел к нему, встал сзади и стал внимательно глядеть на рисунок. Сережа нарисовал на палубе высокого бородатого че- ловека со шпагой в руках и подзорной трубой под мышкой, потом большими буквами вывел на борту «Санта Мария», взял рисунок, гордо откинул назад голову и с удовольстви- ем стал рассматривать, что получилось. – Молодец! – сказал Андрей Владимирович. Весь класс облегченно перевел дух. Сережа вздрогнул и обернулся. Андрей Владимирович стоял позади него, и лицо его светилось. – Молодец, Сережа! Молодец! – повторил Андрей
138 139 Владимирович. – Знаешь, ведь ты нарисовал «Санта Марию» именно так, как я ее всегда себе представлял... – Вы знаете, ребята, – продолжал он, обращаясь уже ко всему классу, – ведь я, когда мне было столько же лет, сколько сейчас вам, мечтал стать моряком... Но вот, так моя мечта и не сбылась... Знаете, я раньше часто представлял себе: большой корабль, он мчится по волнам куда-то вдаль, свистит ветер, скрипят мачты... Помните: «Белеет парус одинокий...» Вот и я мечтал... Представляете – никого, никого на много-много миль кругом, и мчится по волнам корабль на всех парусах... Сережа станет замечательным художником, я верю! И Андрей Владимирович долго еще рассказывал при- тихшему классу о море, о парусниках, о чайках... Никто не заметил, как кончился урок, пролетела переме- на, как прозвенел новый звонок... Все очнулись только тог- да, когда Иван Антонович, директор, стуча палкой вошел в класс и положил на стол толстый тяжелый портфель. Андрей Владимирович недоуменно посмотрел на во- шедшего директора, пожал плечами и тихо сказал: – Вот... заболтались мы тут с ребятами! – и вдруг, всхлипнув, выбежал из класса. – Андрей Владимирович! – хотел крикнуть Сережа. – Пожалуйста, приходите после шестого урока в спорт- зал – меня там пороть будут! – но осекся, подумав, что, если узнает Иван Антонович, то, может, чего доброго, все запретить. Так Сережа и не пригласил Андрея Владимировича – тот сразу же после своего урока ушел домой. Расстроен- ный, возвращался Сережа из учительской... «А Галя? – спохватился он вдруг. – Что же это я?» – и побежал ее разыскивать. Когда до начала последнего урока оставалось уже ми- нуты две, Сережа подбежал к ней и быстро заговорил: – Галя! Я хочу тебя пригласить... Ты, пожалуйста, не отказывайся... Знаешь, после этого урока меня в спортзале будут пороть! Ты придешь, а? Приходи, пожалуйста! Я и Витю уже позвал... – Правда? Будут пороть? Ремнями?.. Обязательно при- ду. Спасибо тебе, Сережа. Она улыбнулась, посмотрела на совсем красного от смущения Сережу и добавила: – Спасибо... Я этого не забуду, Сережа! И тут же, сама вспыхнув, побежала в класс. Весь последний урок мальчики перешептывались друг с другом, и записочки летали с парты на парту. Сидевшая впереди Галя строго смотрела прямо перед собой. Только один раз она обернулась, посмотрела на Сережу, покраснела до самых ушей, быстро отвернулась и уткнулась в свою тетрадь. Наконец прозвенел долгожданный звонок. Сережа с бьющимся сердцем медленно собрал тетради, застегнул портфель и вышел из класса. К нему навстречу шагнул Валера Смирнов. – Мы тут, Сережа... – сказал он. – Мы тут решили... Ну, в общем, мы не будем тебя пороть: ты такой рисунок на- рисовал... Ты нас извини... – То есть как так – не будем?! – воскликнул Сережа. – Вы что, за дурачка меня считаете, что ли? – Да нет... Ну, понимаешь, Сережа, – нельзя... Ты ведь... 140 141 Да ну тебя вообще! – махнул Валера рукой и быстро за- шагал по коридору. Сережа остался один. Постояв несколько минут на одном месте, он растерянно огляделся и побрел на третью лестницу. На лестнице, в углу стояла Галя, уткнувшись лицом в стенку, и плакала. Ее плечи вздрагивали. Под ногами ва- лялся мокрый носовой платок. – Галя, – сказал Сережа тихо. – Ты что?.. – Он ещё спрашивает! – всхлипывая, закричала Галя. – Как тебе не стыдно? Что же ты мне наврал? Я, как дура, побежала скорей к спортзалу, – а там, конечно, никого нету... Ты врун! Обманщик! Она быстро нагнулась, схватила платок и побежала вниз по лестнице. – Галя! – крикнул Сережа. – Галя! Но она даже не обернулась.
Октябрь 1968 142 143 В гостях Посреди стола стоял большой кремовый торт. Гости чинно сидели вокруг, держали руки на коленях и вожде- ленно смотрели на скатерть. Пётр Павлович встал, нагнулся над столом, схватил торт руками и резким движением цепких пальцев разорвал его. Торт распался на несколько частей. Пётр Павлович брезгливо стряхнул крем на блюдо, вытер руки о скатерть и вернулся на своё место. Все значительно переглянулись, но, повинуясь власт- ному взгляду Ивана Сергеевича, хозяина дома, смущённо потупились. Наступила тишина. Все сидели молча, не решаясь сде- лать малейшее движение. Из угла комнаты поднялся незнакомый человек лет сорока, одетый в строгий серый костюм. Поправив гал- стук, он решительными шагами пересёк комнату и, по- дойдя к Петру Павловичу, наклонился и что-то сказал ему на ухо. Пётр Павлович кивнул, встал и вышел вместе с незнакомцем. Было слышно, как они прошли по коридору к выходу. Вот хлопнула уличная дверь. И почти тотчас же раздался выстрел. Иван Сергеевич достал портсигар, вынул папиросу и закурил. Гости удивлённо посматривали друг на друга и на хозяина, безмятежно пускающего колечки дыма. Снова хлопнула входная дверь, и послышались шаги по коридору. Они остановились у двери – пришедший выти- рал ноги. Через несколько секунд в комнату вошёл незнакомец в сером костюме. Иван Сергеевич встал, подошёл к нему и, ласково по- хлопывая по плечу, сказал негромко: – Прошу любить и жаловать!.. Это мой добрый друг, – Лев Николаевич… Сейчас мы будем пить чай.
144 145 Приусадебный участок А.А. Александрову У Анатолия Андреевича были больные глаза. Собственно, нельзя было сказать, что они больные, точнее – они были со странностями: Анатолий Андреевич совер- шенно не переносил солнечный свет. Поэтому он старался как можно меньше бывать на улице. Но на улице ему при- ходилось бывать часто, и Анатолий Андреевич всегда пре- бывал в раздражении. Долгое время Анатолий Андреевич занимался обменом своей жилой площади, пока, наконец, не въехал в совер- шенно тёмную и мрачную комнату с окном в двор-колодец. Эта комната ему нравилась, нравился ему и узкий, мощён- ный булыжником двор с постоянной кучей мусора прямо против окна. В свободное от часов службы время Анатолий Андреевич часами сидел или стоял у окна, рассматривая разнообразный хлам, и наслаждался не раздражающим его глаза постоянно сумеречным светом. Но однажды жизнь Анатолия Андреевича чудесным образом переменилась. Жарким летним полднем к Анатолию Андреевичу за- шёл его бывший школьный приятель Качалов и предложил поехать за город. Анатолий Андреевич начал было проте- стовать, но Качалов и слушать его не хотел и на все жалобы приятеля и все его ссылки на больные глаза сказал только: – А солнечные очки на что? – и вытащил из кармана чёрные блестящие очки. 146
Анатолий Андреевич, не в силах будучи сопротивлять- ся Качалову, согласился и, проклиная всё и вся, решился, наконец, ехать. Дорога была мучительна: очки Анатолию Андреевичу ни- сколько не помогали, и из глаз его не переставая текли слёзы. Качалов же наслаждался и воздухом, и деревьями, и солнцем и болтал без умолку. Но, видя, что Анатолия Андреевича ничем не развеселить, решил веселиться само- стоятельно и купил в местном магазине пол-литра водки. Анатолий Андреевич, увидев водку, вдруг тоже захотел выпить, хотя и был непьющим, и этим очень обрадовал Качалова. Вместе они пошли в лесок и уселись на поваленное де- рево. Качалов ловко откупорил бутылку и достал из рюк- зака стакан... После выпитой водки Анатолия Андреевича размори- ло, и он начал сидя дремать, покачиваясь время от времени из стороны в сторону. Один раз его так накренило, что он чуть не сшиб на землю своего спутника. Качалов разозлил- ся и заорал: – Чего толкаешься?! Но тут Анатолий Андреевич, как на грех, снова пова- лился на него, и Качалов, выведенный из себя, размахнул- ся и дал Анатолию Андреевичу подзатыльника. Анатолий Андреевич ойкнул и упал на траву лицом вниз. Качалов же допил остатки водки и задремал. Когда он открыл глаза, уже начинало смеркаться. – Анатолий! – позвал Качалов, но ему никто не отве- тил. Качалов встал и посмотрел по сторонам, но Анатолия Андреевича нигде не было видно. 147
лежащего ничком у него под ногами. Качалов вздрогнул и принялся тормошить Анатолия Андреевича. – Анатолий! Слышишь, вставай, брось дурить!.. Ты что, в самом деле... Толя?! Но Анатолий Андреевич неподвижно лежал и не шеве- лился. Тогда Качалов встал с земли и медленно начал пя- титься назад. Натолкнувшись спиной на дерево, он вскрик- нул и бросился бежать, не разбирая дороги...
Качалов начал аккуратно окапывать её, и вот – перед ним лежит в совсем не глубокой яме широкая доска с мед- ным кольцом посередине. Качалов обеими руками схватил кольцо и потянул его на себя. Крышка со скрипом подалась и отскочила. В деревянном ящике лежал мёртвый Анатолий Андреевич в тёмных очках. – Здравствуй, Качалов! – сказал он негромко.
Прошло много лет. Качалов вышел на пенсию и купил на скопленные за время долгой трудовой жизни деньги дом за городом и маленький участок земли. Однажды, пропустив после обеда рюмочку, он сидел на веранде и читал рассказ Эдгара По «Золотой жук». Дочитав рассказ, он закрыл книгу и вышел в огород. Сегодня он со- бирался перекопать ещё две грядки (все остальные были уже вскопаны и засажены). Качалов взял лопату и в раздумье остановился над грядкой.
«А что, – подумал он вдруг, – а что, если здесь зарыт клад? Да, да: вот здесь, под этой самой грядкой, а?!» Эта мысль ему очень понравилась, и он с ожесточени- ем воткнул лопату в землю. Почти сразу лопата попала на что-то твёрдое. У Качалова захватило дух. Волнуясь, он торопливо отбрасывал землю и, наконец, увидел крышку деревянного ящика.
Писатель у себя дома (Отрывки) ... В детстве я очень любил слово «сволочь». Своим звучанием оно представлялось мне круглым и ласковым. Оставаясь дома один, я часто говорил его самому себе, на- слаждаясь нежными звуками. «Сволочь!» – говорил я и радостно смеялся, вспоминая отчего-то круглые ваниль- ные булочки, их запах и жареный арахис, украшающий их корочку... Но мне не хватало слушателей. Ведь сказать «сволочь» старшему брату, папе или маме было нельзя: и я, и они прекрасно знали смысл этого слова и могли обидеться, услышав его от меня. Скоро, однако, я нашёл выход из положения. Я создал неологизм, вполне цензурное слово, но звучавшее почти так же, как и любимое. Теперь я мог говорить своим близ- ким и самому себе: «стулочь». Но почему-то ни брат, ни папа, ни мама не восторгались красотой созданного мной слова, хотя, на моё счастье, не запрещали мне произносить его и не спрашивали меня, что это значит. Видя полное безразличие к своему словесному творче- ству, я и сам перестал наслаждаться словами «сволочь» и «стулочь» и стал ещё более замкнутым... ***
Как-то Роман Белоусов прислал мне письмо, в котором сообщал о своём знакомстве с «очень интересным челове- ком», умалчивая, однако, о том, кто этот человек и чем он занимается. Но человек этот вскоре сам познакомился со мной.
Жарким летним полднем я сидел на веранде за машин- кой и вдруг увидел в дверях маленького вертлявого чело- вечка в очках. Недоумённо я посмотрел на него, а он, пред- упреждая моё дальнейшее поведение, с треском захлопнул улыбающиеся челюсти, резким движением схватился за волосы и, протянув мне руку, осведомился: – Володя? Этот человечек, о чём, наверное, проницательный чи- татель уже догадался, был Саша Прокофьев. В конце оживлённого разговора Прокофьев сказал, что здесь, в Лисьем Носу, на даче живёт его давний друг, с которым он просто обязан меня познакомить. Я стал рас- спрашивать о нём, и Прокофьев сказал, что его друг – это гениальный человек, философ, пишет эссе! – О чём же он пишет? – спросил я. – О! это, понимаешь, трудно объяснить... Он пишет о сущности... Квинтэссенция... О Боге, – нет, больше!.. Большего я не добился, но заочно проникся к знакомцу Прокофьева почтительностью и уважением.
шли в сад. На траве, на небольшом опрятном коврике, лежал полный юноша невысокого роста и тоже в очках и читал книгу. Рядом, если мне не изменяет память, стоял кувшин с каким-то напитком. «Китаец!» – мелькнуло у меня в мозгу, и я проникся к лежащему ещё большим уважением. И на самом деле –
150 151 было что-то патриархально-китайское в представившейся мне картине. Юноша неторопливо поднялся, небрежно радушным жестом приветствуя нас. Мы представились друг другу. Так 20 июля 1964 года я познакомился с Дмитрием Борисовичем М***. *** В сентябре 1964 года произошло и ещё одно весьма чреватое знакомство – я познакомился в Публичной би- блиотеке с А.Н. Мироновым. Я стоял у барьера и требовал «День поэзии». Передо мной стоял белокурый блондин и требовал то же. Его тре- бование удовлетворили, а моё, вследствие удовлетворения его, – нет. Тогда я взял несколько каких-то совершенно не нужных мне книг и, раздосадованный, пошёл в зал. Через стол от меня сидел напакостивший мне блондин. Я глу- боко задумался, вспомнив, как странно и нервно шевелил он пальцами, и вдруг понял, что он – поэт. Я решил спро- сить его о верности моего предположения, подсел к нему и задал ему вопрос на интересующую меня тему. Получив утвердительный ответ с присовокуплением обычного «а что?», я обрадовался, и между нами завязался оживлён- ный разговор, кончившийся, разумеется, чтением стихов. Мироновские стихи мне понравились, и наше знакомство продолжилось... ***
диторий пединститута им. Герцена выступало шестеро: М. Юпп, Т. Славина, Андрей Гайворонский (в то время Чёрный), Тамара Буковская (фигурировавшая тогда тоже под иным именем), Миронов и, конечно, я. После чтения стихов начался диспут. Какой-то неизвестный человек в бежевом костюме, встав из Задних Рядов, произнёс суровую отповедь поэтам. Он, в частности, указал (и это почему-то в наибольшей степени относилось ко мне), что «за то, что мы (т.е. они) не дарим им (т.е. нам) загородных вилл и белых кадиллаков, они (т.е. мы) мстят нам (т.е. им) своими стихами!» Впрочем, Юпп был несколько выделен – в лучшую сторону.
С тех пор я не раз подумывал – не купить ли мне белый кадиллак?.. *** ... Александр Николаевич Миронов очень любил древе- сину. Это было ясно даже по его внешнему виду. Да и сам он признавался мне неоднократно в своей привязанности. Не было такой минуты, когда бы он не отламывал от спичечного коробка щепочки и не совал бы её тут же в рот. Так что одного коробкá хватало ему всего лишь на какой- нибудь час, не больше. 152 153 *** жүктеу/скачать 2.05 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|