Там, в «большом мире», на своей странице в соцсети, у себя на
работе вы можете быть каким угодно человеком – дерзким, резким,
саркастичным, даже циничным. Но не дома, не с теми, кто вам верит,
как себе, и не ожидает подвоха. Как я однажды писала мужу: «Я не
боюсь носиться с тобой как с писаной торбой – я боюсь с тобой
не
носиться».
Я знаю, что все имеет свойство заканчиваться –
очарование
стачивается об углы, трескается, как краска на деревянном фасаде
дома. Слишком много дел, чтобы не забывать смотреть друг на
друга,
как в первый день; чтобы вообще помнить, что такое
возможно. И тогда, чувствуя голод по былому взаимному
очарованию, начинаешь себя то ли убеждать, то ли оправдывать: все
же и так хорошо, зачем все эти комплименты, знаки внимания, слова
ободрения, восхищения,
гордости, эти «я в тебя верю», если все
устаканилось, вошло в колею? Не усложняй без надобности, не
трогай, если работает, не цепляйся к словам, не ищи подтекст. Ужин
приготовлен – и хорошо, деньги в доме есть – и слава богу. (И мы
уже не говорим: «Родной, как же ты хорош, как красив!»; и мы уже
не слышим: «Милая, я на тебя засмотрелся…»)
Но я верю: там, где люди считают друг друга красивыми, самыми
лучшими, самыми важными и отражают свет друг друга, работая
добрыми зеркалами, не
возникает проблем в постели, не ходят
налево, не видят флирт последним лекарством от чувства
ненужности. Причем все это – не из долга или обязанности, не по-
книжному, а по-честному, до мурашек по коже, до дрожи от радости,
что вы есть друг у друга. Что вы
вместе.
Стоит об этом забыть и забить, начать жить спустя рукава и
задвинув чувства на дальний план, как все больше станет появляться
секретов, внутренних потайных ящичков и дверей; и вдруг – после
долгих лет открытой нараспашку души и счастья, всегда делимого на
двоих, – один из вас
однажды закроется и выберет не говорить
вовсе. Держать слова и мысли при себе, потому что там, на другом