«Коммуникативные аспекты современной лингвистики и лингводидактики»

Мы полагаем, что ценности, которые наиболее часто подвергаются комически абсурдному переосмыслению, являются наиболее актуальными для того или иного общества в определенный период времени. Именно комически абсурдные шутки являются индикаторами, помогающими выявить специфические особенности в ценностных картинах мира и проследить динамику развития ценностных ориентиров того или иного общества.

Говоря о шутливом переворачивании общепринятых в обществе норм и ценностей, мы имеем в виду примеры прагматического оценочного абсурда, являющегося, по мнению В.И.Карасика, «действенным механизмом критики окружающей действительности» (Карасик 2002: 380).

Как отмечает В.И.Карасик «прагматический абсурд включает все разновидности абсурда, но в узком смысле связан с невозможностью рациональной интерпретации коммуникативного поступка в целом, а не того или иного компонента этого поступка» (Карасик 2007: 83).

Важнейшим противопоставлением поведенческих стратегий в комически абсурдных текстах является контраст между этическими (моральными) и утилитарными нормами поведения.

К моральным нормам поведения будут относиться нравственные императивы, требования определенного поведения, основанные на принятых в обществе представлениях о должном либо непозволительном. Согласно определению, предложенному в Энциклопедии социологии «мораль охватывает нравственные взгляды и чувства, жизненные ориентации и принципы, цели и мотивы поступков и отношений, проводя границу между добром и злом, совестливостью и бессовестностью, честью и бесчестием, справедливостью и несправедливостью, нормой и ненормальностью, милосердием и жестокостью и т. д.» (Абушенко 2003: 675). Например:

Данным примером высмеивается неспособность в соответствии с моральными принципами преодолеть склонность к насилию. Под сомнение ставится главный принцип добродетели: «Нельзя причинять людям зла, следует творить добро».

Среди примеров, высмеивающих моральные ценности, достаточно частотными являются комически абсурдные лозунги с двусмысленными ключевыми понятиями. Например:

Лозунг железнодорожников: «Дадим каждому пассажиру по мягкому месту!».

Смысл данного комически абсурдного лозунга двоякий. Во-первых, если принять во внимание особенности деятельности железнодорожников, то становится ясно, что речь может идти о производительности их труда, а именно об увеличении количества пассажирских мест при использовании железнодорожного транспорта. Но вместе с тем, на языке молодежного сленга мягкое место обозначает ягодичную область, поэтому «дать пассажирам по мягкому месту» имеет скрытый смысл – ударить их, тем самым, нарушить моральную норму.

В XXI веке нарушение нравственных императивов приобрело особую популярность. Прежде всего, это связано с возросшим уровнем общественной агрессии. В результате подобной деморализации особую актуальность приобрели примеры «черного юмора» (от французского humour noir), иллюстрирующие мрачные или отвратительные факты, приподносимые в гротескном виде. Комический эффект подобных шуток достигается опрокидыванием моральных ценностей и смех вызывается тем, что в другой ситуации должно вызвать ужас.

Абсурд образа подобных шуток превышает даже моральное табу смеяться над смертью. Например:

Данный пример является пародией на популярный в наши дни телевизионный проект «Дом-2», где шестнадцать молодых людей строят дом, и достанется он только одному из них. Вызываемый данной шуткой смех помогает справиться с типичным русскому человеку страхом смерти.

В русской фольклористике термин «чёрный юмор» часто используется для обозначения конкретной формы, через которую этот вид комического приходит в фольклор – «садистских стишков». «По своей форме и своему содержанию эти стишки (часто называемые «страшилки»), появившиеся в 70-х годах, принципиально отличаются от обычных анекдотов. Как и частушки, они имеют стихотворную форму и целиком укладываются в четыре, а реже, в две строки. Главными героями в большинстве таких анекдотов выступают маленький мальчик или девочка» (Википедия: www). Приведем пример «садистского стишка»:

Маленький мальчик в песочке играл,

Сзади неслышно каток подъезжал.

Долго рыдала над мальчиком мать,

Пытаясь ребенка в рулончик скатать.

Важная особенность этого жанра – гротесковое преувеличение опасностей, подстерегающих ребенка на каждом шагу, доведение трагической ситуации до абсурда. Вряд ли кто-нибудь когда-нибудь в действительности был задавлен катком или утонул в унитазе. Прослеживается явная связь между карнавальным, смешным изображением смерти и всего страшного (как и сакрального), и «садистским стишком».

В русской культуре весомый вклад в развитие чёрного юмора сделал Олег Григорьев (1943 – 1992), известный широкому кругу читателей как основоположник жанра «абсурдных страшилок». Главный мотив многих его работ – насилие. Например:

Коля съел мое варенье,

Все испортил настроение.

Я синяк ему поставил –

Настроение исправил.

У Григорьева гиперболизированная жестокость становится сюжетным эквивалентом, описывающим не только мир детей, но и мир взрослых. Вот одно из его самых известных «взрослых» стихотворений:

И в том и в другом случае возникает перевернутая абсурдная мораль, изображающая насилие как благо («настроение исправил»), а минимальное насилие – как нравственный подвиг («другой бы изнасиловал»), заслуживающий уважения.

Нередкими являются примеры абсурдных шуток, в которых персонаж причиняет вред себе. В подобных случаях мы говорим о высмеивании утилитарных норм. Главный герой подобных миниатюр не в состоянии адекватно оценивать ситуацию, склонен переоценивать собственные способности и возможности, имеет тенденцию упускать благоприятные шансы и выгоду. Неблагоразумные люди, пренебрегая утилитарными ценностями, как правило, подвергают опасности свое здоровье и благосостояние, им чужд душевный покой (Карасик 1994: 4). Например:

Молодая чета купила новую машину. Решили покататься, природу посмотреть. Катаются час, два, три. Вдруг мужчина видит телеграфный столб и врезается в него.

• 
  Ну, приехали! – говорит муж.
  
• 
  Ты зачем разбил машину? – возмущается жена.
  
• 
  А как бы я затормозил в поле, где нет телеграфных столбов?
  

Иногда в учебной литературе можно встретить деление норм на сильные и слабые. Как отмечает В.И.Карасик «…Сильные нормы связаны с причинением вреда другим людям, слабые – с нанесением ущерба самому себе. Например, нельзя бросать товарища в беде, быть трусом, бить слабого, с одной стороны; не следует быть излишне доверчивым, браться не за свое дело, чересчур спешить или медлить, с другой стороны. В строгом смысле к этическим (моральным) относятся только сильные нормы; слабые нормы отражают утилитарную мудрость жизни. Между нормами возможны конфликты, и четко очерченной границы между этическими и утилитарными правилами нет» (Карасик 1994: 3).

Наряду с утилитарными и моральными нормами существуют и другие нормы поведения. С одной стороны, выделяются самоочевидные витальные потребности людей, допускающие формулировку в виде норм: «Необходимо есть, спать, следует отличаться от животных». Такие нормы можно трактовать как субутилитарные. Они усваиваются в раннем детстве и никогда прямо не формулируются.

Примером шутливого переосмысления субутилитарных норм может послужить следующий пример:

Данный комически абсурдный пример высмеивает типичный человеческий порок – жадность, заставляющий человека употреблять в пищу некачественные продукты. Невольно вспоминается стихотворение Ю. Баласагуни, написавшего следующие строки:

Некоторые принципы человеческого поведения закреплены в догматах веры и юридических кодексах: «Нельзя убивать людей», «Нельзя красть», «Нельзя заниматься развратом». Такие нормы не объясняются, признаются высшими ценностями и поэтому могут рассматриваться как суперморальные нормы поведения. Например:

• 
  Мой сосед - вампир!
  
• 
  А как ты узнал?!
  
• 
  А я ему кол в грудь забил - он и умер.
  

• 
  Daddy, daddy, let’s eat our neighbour.
  
• 
  It’s out of the question.
  
• 
  But why?
  
• 
  We haven’t finished eating our granny yet.
  
• 
  Папа, папа, давай съедим нашего соседа.
  
• 
  Это исключено.
  
• 
  Но почему?
  
• 
  Мы еще не доели бабушку.
  

В этой миниатюре карнавально переворачивается требование общества к врачу – всегда быть готовым оказать медицинскую помощь. Кроме того, суперморальной нормой является требование не причинять боли другим, на эту норму накладывается нормативное представление о враче, который призван помогать пациенту, а не наносить ему вред.

1. 
   Карасик, В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. – Волгоград : Перемена, 2002. – 477 с.
   
2. 
   Карасик, В. И. Языковые ключи. – Волгоград : Парадигма, 2007. – 519 с.
   
3. 
   Карасик, В.И. Оценочная мотивировка, статус лица и словарная личность // Филология - Philologica. Краснодар, 1994. – С.2-7. 
   
4. 
   Лебедева, Н.Н. К вопросу об онтологии черного юмора // Образ другого: этнолингвистическая интерпретация национально-специфических различий. – Ярославль: Издательство Ярославского государственного педагогического университета, 1999.
   
5. 
   Юхименко, Е. М. Язык и культура: Факты и ценности: К 70-летию Ю. С. Степанова. – М., 2001. – 600 с.
   
6. 
   Социология: Энциклопедия / Сост. В.Л.Абушенко, А.А.Грицанов, Г.М.Евелькин, Г.Н.Соколова, О.В.Терещенко. – Мн.: Книжный Дом, 2003. - 1312 с.