Литература Англии и США

Для меня, человека, на которого нападает скука смертная при упоминании слова «рациональный» (хотя в жизни не без этого), ценно всё то, что будит чувства. Поэтому здорово, что курс английской литературы не оставляет равнодушным. Напротив, он дарит гамму разных чувств. Мне он, например, подарил чудесное чувство сопричастности: я знаю, что теперь я не чужая на этом торжестве человеческого гения, и, что оглянувшись, я наверняка увижу не одну знакомую фигуру.

Вообще, надо сказать, что за время изучения курса много чего произошло: подтвердились многие подозрения и догадки, я окончательно убедилась в том, в чём не была до этих пор уверена, даже случилось несколько открытий. Я не говорю о тех открытиях, которые состоят только в том, что мы получаем новую информацию (новое знание – вот и всё открытие). Их мы совершаем чуть ли не каждый день. Я говорю о том, что мы понимаем на основе полученного знания. Оказалось, что можно полюбить писателя, так и не полюбив (ни до более детального изучения, ни после) его произведения. Интересно, что бы сказал на такой парадокс сам Оскар Уайльд? Хочется надеяться, что он не слишком бы оскорбился. Зато я солидарна с ним в том, что искусство бесполезно, но есть ли на свете что – то ещё столь же прекрасное в своей бесполезности? Думаю, что таких вещей найдётся не слишком много. А ещё для меня магия слова значит, порой гораздо больше, чем правда. Как выясняется, понять её может далеко не каждый. То, что для одних – пустой звук, для других – гармоничное, неожиданное созвучие.

Вообще этот курс помогает научиться слушать себя. Я думаю, не стоит увлекаться чужими рецензиями, отзывами на произведения. Загромождённый стереотипами разум уже несвободен. Конечно, что – то новое сказать удаётся не всегда, ведь так много было сказано до нас. Но при этом можно понять, что чувствуешь сам. И хотя есть вероятность, что истина так сразу не дастся в руки, и до самой сути, глубинной идеи произведения докопаться скоро не получится, можно испытать ни с чем несравнимое волнение сродни тому, какое переживает учёный, которому вот – вот откроется состав давно исследуемого вещества.

Я вот окончательно утвердилась в том, что белый стих всё же не люблю и так и не смогла отыскать в белых стихах той красоты, гармонии и изящества, какой одаривает нас настоящая поэзия. Да, я даже не уверена, что белые стихи – это поэзия. Пусть простит меня Уолт Уитмен.

Зато изменилось отношение к пьесам, которые из одиозных для меня личностей превратились в добрых друзей и отсутствие привычного повествования, описания чувств, мыслей героев, которое раньше я считала недостатком, превратилось в достоинство: ведь я сама могу домыслить некоторые детали. С пониманием этого многие пьесы зазвучали для меня иначе. Да и сравнивать свою трактовку произведения с трактовкой, предположим, режиссёра (например, экранизацию «Трамвая желания» Т.Уильямса с Вивьен Ли в главной роли) оказывается очень занятно.

Одним из главных достижений явилось то, что я научилась читать и ценить У.Шекспира. Надо сказать, что до курса литературы у меня было о нём ложное и довольно однобокое представление. Ничего не попишешь, приходится признать и это. Зато теперь я иначе смотрю на этого автора, не боюсь его и даже регулярно заглядываю в сборник сонетов.

Смешно даже, как осведомлённость в какой–либо области меняет восприятие мира. Такие имена как Хемингуэй, Шекспир не звучат больше как волшебное заклинание, Льюис Кэрролл, Марк Твен вдруг меняют имена, а «Путешествия Гулливера» оборачивается новой сутью. И всё это происходит в течение небольшого, в общем – то, промежутка времени.