Маркиз де Сад, Донасьен Альфонс Франсуа. Окстьерн, или несчастья либертинажа

Окстьерн, или несчастья либертинажа.

Перевод М. Попович.

Драма в 3-ёх действиях.

Действующие лица:

Граф Окстьерн – шведский сенатор.

Дербак – друг и наперсник графа.

Полковник Фалькенхейм.

Казимир – камердинер графа.

Фабрис – хозяин дома с меблированными комнатами.

Герман – молодой человек.

Карл – слуга в доме.

Эрнестина –дочь полковника, возлюбленная Германа.

Амелия – её горничная.

Действие происходит в доме Фабриса, недалеко от Стокгольма, на улице Нордкопинг.

Театр представляет, в продолжение двух первых действий, зал на постоялом дворе, смежный с многочисленными комнатами, в одном углу – письменный стол, возле стола кресло.

Сцена 1.

Фабрис. Как вы считаете, господин Казимир, подойдёт ли эта комната молодой особе, которую ваш господин привёз сегодня ко мне?

Казимир. Я думаю, да, господин Фабрис. А не найдётся ли рядом с ней помещения для Амелии, её горничной?

Фабрис. Да, вот две комнаты, смежные с этим залом. Обе они открываются одним ключом. Ручаюсь, даме будет здесь хорошо… В тихом квартале… Окна выходят в сад: ни малейшего шума от постояльцев.

Казимир. Чудесно. ( Отводя Фабриса в сторону, таинственно). Господин Фабрис?

Фабрис. Да?

Казимир. Мой хозяин – совершенно необыкновенный человек: признайтесь в этом, ведь вы знали его с юных лет…

Фабрис. Я дано знаю графа Окстьерна. Именно по этой причине я готов биться об заклад, что во всей Швеции нет более опасного человека.

Казимир. Согласен, но он хорошо платит.

Фабрис. Это делает его ещё опаснее: нет ничего более губительного, чем золото в руках дурного человека. Кто сможет устоять против того, кто обладает самым надёжным из всех земных соблазнов… Друг мой, я бы хотел, что бы честных людей было на свете больше, чем богатых. Но скажите мне, прошу вас, что это за новое приключение?

Казимир. Очаровательная девушка… О! Господин Фабрис, какая жалость! И Господь допустил, что бы такое создание стало жертвой коварства и распутства!

Фабрис ( очень удивлённый). Как? Преступление уже совершилось?

Казимир. Это так, господин Фабрис, это так… Между тем она дочь полковника Фалькенхейма, потомка фаворита Карла XII. Он похитил её, обесчестил… Говорю вам, господин Фабрис, она погибла!

Фабрис ( как раньше). Он не женится на ней: несчастная девушка, добродетельная и совращённая, обманутая, похищенная… Казимир, бегите к своему господину, скажите ему, что мой дом переполнен. Скажите ему, что я не хочу его принимать. Очень жаль, если он считает себя вправе пользоваться в моём доме полной свободой только потому, что он, по его мнению, делает мне честь своим покровительством. Я совсем не хочу оказывать содействие знатному господину, когда результатом этого становится соучастие в его распутстве. ( Уходит).

Казимир ( бежит за ним, что бы его остановить). Одну минуту… Подождите. Вы потеряете всё, но ничего не исправите. Занимайтесь-ка лучше вашим делом, и если можно, постарайтесь тайно оказать услугу этой молодой особе. ( Многозначительно). Отсюда только одна миля до Стокгольма… Ещё не поздно… Они сейчас остановятся здесь, у вас есть друзья в столице… Послушайте меня, господин Фабрис.

Фабрис ( после недолгого размышления). Да, они у меня есть. Но есть другое средство… Более надёжное, и я надеюсь, у нас всё получится. Объясните мне…

Слышны звуки приближающегося экипажа.

Казимир. Тише… Карета подъехала… Мы сейчас пройдём в вашу комнату, там я вам дам более подробные указания… Какой грохот! Нет сомнений, это господин граф: порок производит столько шума!

Фабрис. Я хотел бы, что бы господин граф квартировал у Диавола. Какое ужасное ремесло – быть хозяином меблированных комнат, вынужденным открывать дверь людям всех сортов… Никогда не думал, что мне станет противна моя профессия.

Сцена 2.

Карл ( Фабрису). Сударь, две дамы собираются остановиться здесь от имени господина графа Окстьерна, он сам следует за ними. Он остановился со своим другом, господином Дербаком, в нескольких шагах отсюда, и желает, что бы до его приезда вы разместили этих дам в самых лучших комнатах… Кстати, карету сопровождают более двадцати курьеров.

Фабрис ( с раздражением). Ладно, ладно, я их приму, они могут располагаться здесь… Казимир, надо будет помочь несчастной, когда представится случай: так приятно сделать доброе дело, мой друг. Нельзя пренебрегать никаким средством, любое из них может оказаться удачным, если нам повезёт… Следуйте за мной, Карл.

Сцена 3.

Казимир. Честный человек! Вот где, оказывается, обитает добродетель… В существе тёмном, невоспитанном, в то время как того, кому выпала блестящая судьба, часто встречаешь рядом с пороком и разложением… Но почему граф не приехал с Эрнестиной? А! Он, несомненно, сговорился с Дербаком, своим верным товарищем по распутству. Но, будучи благоразумнее графа, он, может быть восстанет против этого гнусного преступления.

Сцена 4.

Казимир, Фабрис, Эрнестина и Амелия.

Фабрис ( Эрнестине). Я надеюсь, фрёкен, что эта комната вам подойдёт, я приготовил её для вас, как поручил мне господин граф, со всей заботой, которую фрёкен заслуживает.

Эрнестина ( в полном изнеможении). Прекрасно, сударь, прекрасно, всё это слишком хорошо для меня. Полное одиночество – вот единственная обстановка, которая мне подходит.

Фабрис. Поскольку фрёкен желает, что бы её не беспокоили, я пойду, позабочусь об удобствах, которые может ей предоставить моё скромное жилище. ( Уходит).

Казимир ( Эрнестине). Может ли господин граф, когда он приедет, войти к фрёкен?

Эрнестина. Он не хозяин мне… И не будет им никогда… Оставьте нас, сударь… Нам надо побыть одним.

Казимир уходит.

Сцена 5.

Амелия. Ваше угнетённое состояние меня беспокоит, фрёкен, как бы я хотела, что бы вы, хотя бы не надолго, обрели спокойствие.

Эрнестина. Спокойствие… я… Боже мой!.. О! Нет, нет, на земле нет больше места для несчастной Эрнестины.

Амелия. Не может ли ваш жестокий обидчик загладить свою вину?

Эрнестина. Такое тяжкое оскорбление невозможно искупить, Амелия… Каким неслыханным обманом этот человек оторвал меня от семьи… От моего возлюбленного… От всего, чем я дорожила на свете. Знаешь ли ты, что моего благородного Германа, который всегда живёт в моём сердце, он заставил томиться в оковах? Необоснованное обвинение, клевета, доносчики и предатели – вот что погубило несчастного юношу. За всем этим стояли деньги и преступления Окстьерна. Герман – арестант, быть может, приговорённый к смерти. С помощью цепей моего возлюбленного подлый Окстьерн растоптал и меня, свою несчастную жертву.

Амелия. Ах, я трепещу от ваших слов!

Эрнестина. На что надеяться… Чего ждать, Боже мой! Какой выход мне остаётся?

Амелия. Но ваш отец?..

Эрнестина. Ты же знаешь, что его некоторое время не было в Стокгольме, как раз когда Окстьерн жестоко обманул меня: привёз к себе, пообещав добиться свободы для моего возлюбленного и сочетать нас браком при помощи своего брата сенатора, который должен был, как он сказал, находиться здесь. Несомненно, мой поведение было столь же преступным, сколь и безрассудным: как я могла думать о помолвке без согласия моего отца? Небо сурово наказало меня за это. Кто, ты думаешь, предстал перед моими глазами вместо ожидаемого защитника? Окстьерн, беспощадный Окстьерн, с кинжалом в руке, желающий моего бесчестья или моей смерти, предоставляя мне возможность стать его любовницей по собственному выбору… Если бы речь шла только обо мне, Амелия, я бы не колебалась, самые страшные мучения показались бы раем по сравнению с позором, который был уготован мне этим развращённым человеком. Ужасные путы мешали мне защищаться… Злодей… И что бы переполнить чашу моих страданий, небо оставило меня жить… Солнце ещё раз осветило меня, уже погибшую! ( Она падает на стул, стоящий возле стола).

Амелия ( плача, берёт за руки свою госпожу). О несчастнейшая из женщин! Не отчаивайтесь, заклинаю вас!.. Ваш отец узнал о вашем отъезде, будьте уверены, он не потеряет ни минуты, что бы примчаться на вашу защиту.

Эрнестина. Не от него я жду наказания для моего палача.

Амелия. Если бы граф сдержал своё слово! Он говорил, как мне кажется, о нежных узах, о вечной связи…

Эрнестина. Если Окстьерн и пожелает этого, как я смогу согласиться провести всю свою жизнь рядом с ненавистным человеком… человеком, от которого я получила самое тяжкое оскорбление? Можно ли сделать своим супругом того, кто тебя унизил? Ах, я погибла, Амелия, я погибла!.. Горе и слёзы – это всё, что мне осталось, у меня нет другой надежды, кроме смерти: мне не пережить потерю чести. Можно найти утешение во всём, но только не в этом!

Амелия ( осматриваясь по сторонам). Фрёкен, мы одни. Что мешает нам убежать? При дворе мы будем умолять о защите, на которую вы имеете полное право.

Эрнестина ( гордо). Злодей обесчестил меня, я должна за себя отомстить. Будь Окстьерн даже за тридевять земель от меня, я найду его. Я ни за что не пойду искать при дворе, погрязшем в пороках, покровительства, в котором мне наверняка будет отказано. Разве ты не знаешь, до какой степени власть и богатство развращают души людей, которые проводят свои дни в мерзких развлечениях? Чудовища! Быть может, я должна стать предметом их отвратительных вожделений?!

Сцена 6.

Фабрис ( с сочувственным видом). Господин граф просил передать, что важные дела задерживают его неподалёку отсюда, он сможет появиться здесь только через несколько минут. Хотите ли вы, фрёкен, дать мне какие-нибудь распоряжения?

Эрнестина ( указывая на дверь одной из комнат). Эту комнату вы отвели мне для ночлега, не так ли, сударь?

Фабрис ( так же). Да, фрёкен.

Эренстина. Я удаляюсь… Пойдём, Амелия, обсудим план, который меня волнует и который один может принести покой твоей несчастной госпоже.

Сцена 7.

Фабрис. Казимир был прав, эта девушка прекрасна, очаровательна… О господин граф, как же вы преступны, если смогли причинить горе этому юному созданию! Достойная глубокого уважения, она должна стать жертвой вашего коварства и грубости? Но, тише, вот и он. Злодеи не любят правды, им нужна только лесть. Преступление вызывает порой такой ужас в них самих, что они, стремясь забыть о своей потребности во зле, не прочь воспользоваться румянами добродетели, надеясь, что им поверят.

Сцена 8.

Фабрис и граф Окстьерн.

Окстьерн. Как я рад снова оказаться у тебя, мой дорогой Фабрис, твоя дружба, твоя давняя преданность мне с каждым разом проявляются всё сильнее. Я даже не знаю, какие употреблять слова, что бы выразить тебе мою признательность.

Фабрис ( с видом учтивым и любезным). Немного больше искренности, сударь, и меньше признательности. Не говорите мне о ней, если она станет платой за дурной поступок, это меня унизит. Скажите откровенно, кто эта молодая особа, которую вы привезли ко мне, и что вы намереваетесь с ней делать?

Окстьерн ( горячо прерывая его). Мои намерения законны, Фабрис. Эрнестина – порядочная девушка, и я сосем не принуждаю её. Избыток любви, быть может, немного ускорил то событие, которое навсегда соединила нас. Но она должна стать моей женой, она будет её, мой друг. Осмелился бы я относиться к ней по-другому и привезти её к тебе, если бы это было не так?

Фабрис. О вас говорят совсем другое, сударь. Но я всё-таки должен вам верить. Если вы меня обманываете, я не смогу вас принять.

Окстьерн. Я извиняю твою подозрительность, Фабрис, так как её породила твоя добропорядочность. Но, повторяю, успокойся, друг мой. Мои намерения чисты, как небо, которое мне их внушило.

Фабрис. Господин граф, я знаю, что вы важный господин. Но будьте уверены: с того момента, когда ваше поведение опозорит вас в моих глазах, я буду видеть в вас человека тем более презренного, что рождены вы были для порядочной жизни. Тот, кто имеет множество титулов, которые приносят ему почёт и всеобщее уважение, несёт наибольшую ответственность, если не сумеет соответствовать своему высокому положению.

Окстьерн. Откуда же всё-таки твоё беспокойство, Фабрис? Что я должен сделать, что бы развеять наконец твои подозрения?

Фабрис. Пока ничего, я хотел бы вам верить… Но куда вы везёте эту девушку?

Окстьерн. В мои владения близ Нордчепинга , там она станет моей супругой.

Фабрис. Почему её отец не поехал с ней?

Окстьерн. Его не было в Стокгольме, когда она решилась последовать за мной. Неистовая сила моей любви не допускала формальностей… которыми, как я полагал, можно пренебречь: ты ответишь каким-нибудь ригоризмом, мой друг… Никогда ещё я не видел тебя таким суровым.

Фабрис. Я вовсе не суров, сударь, я справедлив. Если б вы были отцом, вам бы понравилось, что у вас отняли собственную дочь?

Окстьерн. Я бы не хотел, что бы её обесчестили. Но разве так обстоит дело с Эрнестиной, если я женюсь на ней?

Входит Амелия.

Сцена 9.

Те же и Амелия.

Амелия. Фрёкен просит вас пройти в другую комнату, она отдыхает и хотела бы…

Окстьерн ( живо). Уверяю тебя, дорогая Амелия, что я во всём повинуюсь ей. Могу ли я желать чего-то иного на свете, кроме счастья и спокойствия твоей госпожи?

Амелия. Ах, сударь, как она далека и от того и от другого!

Окстьерн ( Фабрису, не обращая внимания на то, что сказала Амелия). Пойдём Фабрис, я хочу окончательно тебя убедить, что никогда не войду к моей любимой, поскольку не желаю огорчить твою… Амелия, я прошу Эрнестину сообщить мне, если она пожелает меня принять.

Амелия уходит.

Окстьерн ( Фабрису). Пойдём, мой друг. ( Уходит).

Фабрис ( оставшись один). Я ваш?.. Я друг этого человека? О! Нет, нет, никогда… Даже если бы он отдал мне всё своё состояние, я никогда бы не стал его другом… Получив сведения от Казимира, я теперь могу быть полезен Эрнестине. Помчусь в Стокгольм, они уедут только завтра, у меня ещё есть время. Я должен спасти несчастную девушку – или расстаться с жизнью: честь и порядочность требуют этого от меня, а они являются самыми священными заповедями, которые живут в моём сердце. ( Уходит).

Действие второе.

Сцена 1.

Окстьерн. Какое чувствительное создание…

Дербак. Она очень пикантна, не правда ли? Женщины так восхитительны, когда к их прелести присоединяются слёзы, смятение, скорбь… Мой бедный граф, тебя можно назвать существом, совершенно испорченным.

Окстьерн. Чего же ты хочешь, мой друг? Именно в школе женщин я почерпнул все пороки, с помощью которых теперь я привожу их в отчаяние.

Дербак. По крайней мере, ты на ней женишься?

Окстьерн. Можешь ли ты хоть мгновение подозревать меня в такой глупости?

Дербак. Но когда вы окажетесь в твоём замке, чем ты оправдаешь своё поведение перед Эрнестиной? Она не потерпит, что бы ты жил с ней, как с любовницей.

Окстьерн. О! Её намерения, её воля, её желания – всё это мои вещи, которые мало меня волнуют. Моё счастье, моё наслаждение – вот цель, и она достигнута, Дербак. Если я получаю удовольствие от подобных приключений, весь мир должен согласиться со мной.

Дербак. А, мой друг, мой дорогой граф, если бы ты позволил мне оспорить эти опасные убеждения!

Окстьерн. Нет, ты стал мне неприятен, ещё не начав меня обличать… Никогда не забывай, что твоя судьба зависит от меня. Я хочу видеть в тебе своего помощника, но никак не своего критика.

Дербак. Льщу себя надеждой, что ты всегда находил во мне друга, ты должен сам хотеть выслушать мои советы… То, что ты задумал, ужасно.

Окстьерн. Я хорошо понимаю твои убеждения, поскольку ты человек подчинённый, полный устаревший предрассудков… Разум которого ещё не освещён лучами философии… Несколько лет в моей школе, Дербак, и ты не будешь больше жалеть женщин из-за такой ерунды.

Дербак. Существо чувствительное и нежное, которое скорее для нашего счастья, чем для собственного, полагает всю свою гордость и всё блаженство в своём целомудрии, имеет некоторые права на нашу любовь, на нашу защиту, когда злодеи посягают на неё.

Окстьерн. Ах, ты читаешь нравоучения, Дербак!

Дербак. Хорошо, если бы ты им внял. Пойдём, нам надо подумать об опасности, которая тебе грозит. Ты разве не понимаешь, что натворил? Полковник, дочь полковника… Молодой Герман, столь нежно любимый этой очаровательной девушкой, – ты не боишься этих людей?

Окстьерн. Полковник стар, он теперь никудышный дуэлянт. Его сын никогда не доберётся до меня, за ним будут следить: ( тихо) если он приблизится к моим владениям, он – мертвец. ( Громко). Что до Германа, оковы, в которых я заставил его томиться, таковы, что их невозможно разбить. Я тайно вовлёк его в одно дело, из которого ему будет трудно выйти. Герман не сможет помочь себе: он стоил мне дорого… Ложные свидетели… Подкупленные судьи… Я ручаюсь, что он не выпутается из этого…

Дербак. А закон, мой друг, закон?

Окстьерн. Я ещё не видел тех, кто бы устоял против власти золота.

Дербак. А тот внутренний орган, где добродетель всегда заявляет о своих правах?.. Твоя совесть, наконец?

Окстьерн. Молчит… Она совершенно спокойна.

Дербак. Но двор, мой дорогой граф, тот двор, украшением которого ты являешься… Что, если там узнают о твоём распутном поведении?

Окстьерн. Это то, чего я боюсь. Взбешённая девица уже угрожала мне, вот почему я должен обезопасить себя. Не забудь отдать приказания, что бы всё было готово завтра утром, я хочу скорее уехать подальше от Стокгольма. Фабрис стал очень добродетелен, а мы находимся слишком близко от столицы, что бы я мог не бояться угрызений совести этого мошенника. Я не знаю ничего более ужасного, более унизительного, чем необходимость оправдываться перед этим шутом. Он нужен мне, но, чёрт возьми, друг мой, это настоящая пытка для моей гордости. Что бы убедить Фабриса, я пустил вперёд моего камердинера. Что же ты думаешь? Казимир оказался не столь непоколебимым, как я о нём думал. Ты не представляешь себе, какое впечатление производят слёзы молодой девушки на слабые и трусливые души.

Дербак. К счастью для человечества, среди них мало столь же развращённых, как твоя.

Окстьерн. Я трудился над ней, мой друг, я много видел, много перечувствовал, если бы ты знал, до чего доходят те, кто испытал слишком много!

Дербак. Я слышу какой-то шум у Эренстины… Это Амелия, я предчувствую, что тебя хотят видеть… Счастливейший из смертных!

Окстерн. Я тебе говорил, что единственный способ заставить женщин любить себя – это мучить их: более надёжного я не знаю.

Сцена 2.

Те же и Амелия.

Амелия. Фрёкен Эрнестина, сударь, собирается прийти сюда, что бы поговорить с вами несколько минут, если, конечно, ваши дела вам позволят.

Окстьерн. Из всех дел это – самое священное… Что мне сказать, что бы поддержать намерение твоей прекрасной госпожи? Амелия, скажи ей, что я жду её, сгорая от любви… с нетерпением любовника.

Амелия ( удивлённая и разгневанная). Вы, сударь?

Окстьерн. Я! Мои чувства для тебя неожиданность!

Амелия. О нет, нет, сударь, нет, меня в вас ничто не удивляет. Фрёкен сейчас придёт, я скажу ей, что вы будете её ждать. ( Уходит).

Сцена 3.

Дербак. Эта девушка видит тебя насквозь, друг мой, и я читаю на её лице впечатления, которые раскрывают мне все душевные переживания её госпожи.

Окстьерн. Как можно трепетать перед душевными переживаниями женщины? Бедный Дербак, твой испуг рассмешил меня… Ну же, ступай к себе, позаботься о приготовлениях для нашего путешествия. Не забывай, что мы ещё не достигли спасительного убежища, туда надо добраться, и добраться безопасно.

Дербак. Я больше тебя боюсь подводных каменей и пока не считаю это дело законченным.

Окстьерн. Ступай и ничего не бойся: ( касаясь своего лба) вот здесь, внутри, больше хитрости, чем надо, что бы спалить всю Европу . После этого, посуди сам, могу ли я прийти в замешательство, когда речь идёт всего лишь об одной интриге.

Дербак ( горячо). Ах! Мой дорогой граф… Прощай… Так как тебе не нужны от меня ни упрёки, ни советы, ты, возможно, долго не увидишь своего друга. ( Уходит).

Сцена 4.

Окстьерн один.

Окстьерн. Все люди возбуждают во мне жалость, пустяк может смутить их, охладить их пыл. Я не вижу ни одной родственной души… Что ж, продолжим притворяться с Эрнестиной… Ангельская девушка… Были мгновения, когда из-за того, что ты заставляла меня испытывать, я откладывал свои намерения… Мгновения, когда я должен был тебя обманывать, а думал только о том, что обожаю тебя. А! Прочь, слабость! Эрнестина слишком оскорблена и боится. Я погиб, если и спасу её.

Сцена 5.

Эрнестина. То, чего мне стоило явиться вам на глаза, сударь, немного оправдывает тот факт, что я всё таки перед вами. Мне необходимо у вас спросить, какое удовлетворение может предложить мне ваша порядочность после того отвратительного поступка, который вы допустили по отношению ко мне?

Окстьерн. О какой порядочности вы спрашиваете, Эрнестина, если моё сердце в ваших руках… Если оно целиком принадлежит вам?

Эрнестина. Вы, конечно, не воображаете, что этот дар меня осчастливит?.. Как вы можете предлагать мне его?.. Как, после того унижения, которому вы меня подвергли, вы считаете своё жестокое сердце ещё достойным меня?

Окстьерн. Ваши упрёки удручают меня, тем более, что я не заслужил их. Ах! Не наказывайте так беспощадно за ошибки любви!

Эрнестина. Любви?.. Вашей? О Боже! Если любовь внушает подобные поступки, моё сердце никогда не испытает волнения, которое так принижает человека!.. Нет, сударь, это вовсе не любовь. Утешительное чувство, основа всех благих начинаний… Может ли оно стать сообщником преступления?

Окстьерн. Я признаю, что мой проступок ужасен. Но я обожал вас, и у меня был соперник.

Эрнестина ( твёрдо). Изверг, что ты сделал с этим соперником?

Окстьерн. Не я распорядился его участью.

Эрнестина ( так же). Это ты отнял его у меня, ты и должен его вернуть.

Окстьерн. Я никогда не лишу вас своей поддержки, Эрнестина. Приговор произнесён, Герман в тюрьме, я могу только употребить своё влияние, что бы облегчить тяжесть его цепей.

Эрнестина. О! Ведь ты и выковал их! Как я могла настолько ослепнуть, что бы решиться умолять тебя их разорвать?.. Иди, я больше ни о чём не прошу тебя… Я предоставляю тебе случай совершить благородный поступок… Средство заставить меня забыть все ужасы… Ты же видишь, я в растерянности, Окстьерн… Что ты собираешься делать со своей жертвой?.. Скажи, куда ты везёшь её?

Окстьерн. Я предлагаю вам, Эрнестина, свою руку и сердце.

Эрнестина Связать себя навеки со своим палачом?.. Никогда, никогда.

Окстьерн. Есть ли другие средства?..

Эрнестина. Да, несомненно есть… Вы и не подозреваете о них, сударь? Вы не знаете, что у меня остался отец?.. Брат? ( Гордо). Вы не знаете, что я ещё дышу?

Окстьерн. Эти средства ничего не дадут. Они будут стоить большей крови, но не вернут вам счастья: тот, кого вы обвиняете в его потере, должен его возвратить. Станьте мой женой – и всё забыто.

Эрнестина ( со всей силой). Предатель, какой союз мы можем создать, если ты растоптал меня? Беспрестанно находиться между позором и смирением, в печали и слезах, стремиться удержать своего супруга в плену, который зиждется только на долге! Скажи, Окстьерн, какое спокойствие и счастье ожидают меня на земле? Ненависть и отчаяние с одной стороны, принуждение и угрызения совести – с другой. Факел Гименея осветит для нас только фурий, змеи будут нашими узами, и смерть – нашей единственной надеждой.

Окстьерн ( бросаясь на колени перед Эрнестиной). Хорошо! Так как я один это заслужил, ударь меня, Эрнестина, вот моё сердце, пролей преступную кровь, которая не должна больше наполнять существо, столь жестокое, что было способно оскорбить тебя.

Эрнестина ( с ещё большей силой, отталкивая его). Можно ли пролить её, не запачкав земли? Преступления дадут здесь свои ростки.

Окстерн. Чего же вы хотите, Эрнестина, что я могу сделать, что бы доказать вам мою любовь и раскаяние?

Эренстина ( с гневным презрением). Твоя любовь – никогда… Твоё раскаяние, – я поверю в него, если ты отомкнёшь кандалы, в которые твоё коварство заключило моего возлюбленного: раскрой свой заговор судьям, прими смерть, которую заслуживают твои преступления, не обременяй больше землю своим присутствием, она от него устала. Солнце светит менее ярко с тех пор, как оно стало освещать твои дни.

Окстьерн ( сдерживая ярость). Мне кажется, что Эрнестина не думает о положении, в котором находится.

Эрнестина ( с достоинством, энергично). Ты прав, Окстьерн, будь моя воля, одному из нас не жить.

Окстьерн. Когда женщина считает себя несчастной, она должна быть намного осторожнее с тем, от кого зависит её участь.

Эрнестина ( гордо). Эта женщина зависит только от себя самой, она никому, кроме себя, не обязана, она одна распоряжается своей судьбой.

Окстьерн. Продолжим наш путь, Эрнестина. Завтра мы будем в одном из моих владений, может быть, там мне удастся умилостивить вас и успокоить.

Эрнестина ( как раньше). Нет, я не поеду дальше. До сих пор ты вёз меня вопреки моей воле: здесь я буду отомщена – или умру.

Окстьерн. Это исступление утомляет вас, ничему не помогая, Эрнестина. Я ожидал от вас меньше ненависти… и больше смирения.

Входят Амелия и Казимир.

Сцена 6.

Эта сцена должна пройти очень быстро.

Те же, Амелия и Казимир.

Казимир ( Окстьерну). Сударь?

Окстьерн. Чего тебе, Казимир?

Амелия ( приходя чуть позже). Фрёкен?

Эрнестина. Ты хочешь мне сообщить о новых невзгодах?

Казимир ( Окстьерну). На постоялый двор прибыл офицер.

Амелия ( Эрнестине). Военный, которого я не видела, хочет с вами поговорить.

Окстьерн. Постараюсь узнать, кто это может быть.

Эрнестина ( Амелии, радостно). Это мой отец! Он получил моё письмо, он приехал!

Казимир ( Окстьерну). Ни за что не показывайтесь, сударь, очень важно, что бы вы не виделись с этим человеком.

Окстьерн ( Эрнестине). Извините, неотложные дела призывают меня. Могу ли я надеяться найти вас вновь более спокойной?

Эрнестина ( решительно, с достоинством). Да, да рассчитывайте на меня, сударь, вы больше не сочтёте меня недостойной того звания, которое предложили мне… Вы считали меня презренной, ваше поведение, по крайней мере, служило тому доказательством. Но скоро вы признаете, что я заслуживаю вашего уважения.

Окстьерн ( уходя). Ах! Вы навсегда заслужили моё сердце.

Сцена 7.

Эрнестина ( торопливо). Беги, Амелия, узнай, кто этот приезжий… Небо! Если б это был мой отец!

Амелия ( поспешно уходя). Он мог бы прекратить все наши мучения!

Сцена 8.

Эрнестина. О, предел несчастья и падения! Окстьерн и я, мы представляем собой две разные стороны медали! Я осмеливаюсь бросить вызов судьбе, поместившей одновременно на земле самое жалкое создание, как я, и самое бессовестное, как он. Он предлагает мне свою руку, что бы исправит зло, которое причинил мне… Но, дав согласие, я обесчещу себя. Нет, нет, Окстьерн, не рука твоя мне нужна, а твоя смерть, она одна может изменить то положение, в которое повергла меня твоя жестокость.

Сцена 9.

Эрнестина и полковник Фалькенхейм.

Эрнестина ( бросается к отцу, но тут же отстраняется в страхе). Мой отец… Ах, мой отец! Я больше недостойна вас!

Полковник. Что я слышу?

Эренстина ( скорбно). Почему вы оставили меня, отец? Роковое путешествие… Злополучные обстоятельства… Злодей, он выбрал время, когда вы отсутствовали… Он обманул меня. Он дал мне надежду на счастье, на которое вы колебались дать согласие. Воспользовавшись моей слабостью, он сделал меня недостойной видеть дневной свет и вас.

Полковник. Неправедное небо! Ты продлило мои дни только для того, что бы я стал свидетелем подобного стыда! Мерзавец должен погибнуть… ( Хочет уйти).

Эрнестина ( останавливая его). Нет, нет, мне одной принадлежит право мести, я одна должна осуществить её.

Полковник. Меня беспокоят твои замыслы!

Эрнестина ( торопливо). Не пытайтесь в них разобраться, они справедливы… Благородны, как душа, которую я получила от вас… Вы узнаете о них, когда придёт время… Вы его видели, отец? У него хватило смелости показаться вам на глаза?

Полковник. Он этого избегает. Один мой взгляд заставил его ретироваться.

Эрнестина. Моё письмо уведомило вам о моём побеге?

Полковник. Именно оно ускорило моё возвращение.

Эрнестина. ( быстро). Ах, отец мой, вы могли подозревать меня хоть мгновение?

Полковник. Никогда. Ты не останешься больше без защитников.

Эрнестина. Им не поздоровится. Окстьерн богат, он облечён доверием, мы же благородны, но бедны… О да, отец, он должен иметь причины… А несчастный Герман? Вы что-нибудь узнали о нём?

Полковник. Он говорил мне о постигшем его разорении. Это несчастное дело, как он сказал, может закончиться только благодаря большой сумме денег, которой мы то же не располагаем.

Эрнестина. Окстьерн, Окстьерн, вот как ты мстишь сопернику!

Полковник. О, почему я не согласился на твой брак! Мой жестокий отказ стал причиной всему!

Эрнестина. Вы полагали, что поступаете правильно: кто может лучше родителя, подарившего нам жизнь, судить о том, кто нам подходит… Простите, отец, я заклинаю вас уйти ненадолго, поскольку не могу терять ни минуты. На рассвете мы отправимся в замок графа, завтра я буду, быть может, связана навсегда, если сегодня не добьюсь свободы. Избегайте Окстьерна, не встречайтесь с ним. Хозяин этого дома показался мне надёжным человеком, прикажите ему спрятать вас от любопытных глаз и позвольте мне позаботиться об остальном.

Полковник ( беспокойно). Фабриса не было здесь, когда я приехал. Мне сказали, что он в Стокгольме, куда его призвали неотложные дела, но его возращения ждут до наступления ночи.

Эрнестина ( в волнении). Фабрис уехал… Неужели я обманулась! Что ему делать в Стокгольме? Вдруг он там по приказу графа? Он так давно знает его!.. В какую новую западню я должна попасть? Всюду я чувствую подвох! Всё пугает меня!

Полковник ( с достоинством и силой). Успокойся, Эрнестина, твой отец не оставит тебя больше. Дорогое, нечастное дитя моё, либо мы вместе победим, либо умрём в объятиях друг друга. Прощай. Амелия уведомит меня, если у тебя будет малейшая потребность во мне. И запомни, что младший сын друга Карла XII сумеет достойно защитить честь и славу своей семьи. ( Уходит).

Сцена 10.

Эрнестина одна.

Эрнестина. Нет, есть только одно средство дать мне удовлетворение, Окстьерн. Либо ты прольёшь мою кровь, либо твоя вытечет до последней капли… Напишу ему. ( Садится за стол и читает по мере того, как пишет). « Честный человек никогда безнаказанно не оскорбит порядочную девушку, вы знаете законы чести, следуйте же им. Противник, которого я вам предлагаю, достоин сразиться с вами, сад возле гостиницы послужит полем боя, оружием будут ваши шпаги, встреча – сегодня вечером в одиннадцать часов, место – то, которое я вам указала, молодой человек, одетый в белое, предстанет перед вами, безжалостно атакуйте его, – он ответит вам тем же, знайте, что один из вас должен погибнуть, Окстьерн. Будьте таким же храбрым, каким прежде были презренным: этой единственной ценой вы заслужите прощение Эрнестины. Прощайте». ( Прячет письмо, потом звонит).

Сцена 11.

Эрнестина, Амелия.

Амелия ( поспешно). К вашим услугам, фрёкен.

Эрнестина ( быстро). Отнеси это письмо графу… Будь осторожна, он не должен видеть моего отца… Подожди, я сейчас уйду. Ты приведёшь полковника в эту комнату и попросишь его остаться здесь, пока ты будешь относить моё письмо. Это поручение, Амелия, столь же важное, сколь и секретное, не забывай об этом в любых обстоятельствах, даже самых незначительных. ( Уходит).

Сцена 12.

Амелия одна.

Амелия. Это письмо беспокоит меня. Вид, с которым она мне его дала… несколько строк, которые я получила недавно от её брата… Бьюсь об заклад: она предупредила его о том, что отправилась сюда. Она, наверно, собирается выставить его против графа… Предупрежу полковника… Это его дети, он не простит мне, что я скрыла от него свои подозрения. Какое несчастье, Бог мой! Всё это может повлечь за собой новые козни со стороны злодея. ( Собирается выйти и сталкивается с полковником).

Сцена 13.

Амелия, полковник.

Амелия. Ах, сударь, ваша дочь умоляет вас остаться ненадолго в этой комнате, пока я буду относить графу Окстьерну важное письмо.

Полковник. Что в этом письме?

Амлеия. Я этого не знаю, но, видимо, оно содержит в себе нечто очень важное, поскольку фрёкен приказала мне поторопиться.

Полковник. И ты даже нет представляешь, что там может быть?

Амелия. Извините, но я полагаю, что речь идёт о дуэли вашего сына… Ваша дочь… Граф Окстьерн…

Полковник. Мой сын? Объяснись, я не понимаю тебя.

Амелия. Сударь, держу пари, что ваша дочь вызвала своего брата для осуществления мести, что она выставит его против графа, вызванного на дуэль через это письмо, что эти два господина будут драться… О, сударь, нет ли другого средства наказать преступника, кроме как рискуя жизнью вашего сына?

Полковник. Несомненно, есть другое… Есть, конечно… Всё равно… Иди, передай письмо, исполни всё, что тебе приказала твоя госпожа, и рассчитывай на мои силы, что бы разрешить все трудности должным образом. ( Нетерпеливо окликая её). Амелия, если приедет мой сын… Если он приблизится к этому дому… Он не должен ни с кем говорить… Надо, что бы его привели ко мне. Дай на этот счёт самые точные указания.

Амелия ( уходя). Да, да, сударь, будьте спокойны, я понимаю всю важность этих рекомендаций.

Сцена 14.

Полковник Фалькенхейм один.

Полковник. Мой сын не будет драться, я один смою это тяжкое оскорбление… О, дочь моя, дочь моя, твоя защита касается только меня… Я померюсь храбростью с этим ужасным человеком. Моя рука, натренированная в боях, осуществляя праведную месть, будет ведома Богом, который покровительствует честным людям! Пойду, сообщу об этом решении вероломному графу, но скрою его от мой дочери… Я хочу, что бы она узнала о поединке только благодаря моей победе… Да, я уверен в победе. Я покараю чудовище, Провидение слишком справедливо для того, что бы позволить добродетели погибнуть от вероломных посягательств злодейства и порока. ( Уходит).

Декорация представляет собой сад возле постоялого двора.

Сцена 1.

День постепенно убывает, к развязке сцена погружается в полную темноту.

Начало этой сцены медленное и таинственное.

Окстьерн и Дербак.

Дербак. Дорогой граф, я просил тебя спуститься на минуту в сад, что бы никто не раскрыл тебя. В доме что-то происходит. С тех пор, как приехал полковник Фалькенхейм, Эрнестина заперлась и никого не принимает, Амелия снуёт повсюду, Казимир, который ничего не упускает из виду, сообщил мне вещи, чрезвычайно интересные.

Окстьерн. Кого же ты подозреваешь?

Дербак. Я ничего не подозреваю, мой друг, я знаю всё. Начни с чтения этого письма, если луч заката ещё достаточно ярок. Амелия должна была передать его тебе. Не найдя тебя, она отдала его Казимиру с тем, что бы он вручил его тебе как можно скорее. Я взял его из рук твоего слуги… и прочёл.

Окстьерн ( просматривая письмо и задерживаясь на следующих словах). « Противник, которого я вам предлагаю, достоин сразиться с вами»… Ты знаешь, кто этот противник?

Дербак, Мне кажется, я догадался.

Окстьерн. Кто же он?

Дербак. Сама Эрнестина.

Окстьерн. Эрнестина?

Дербак. Я уверен в этом.

Окстьерн. Откуда может взяться уверенность в такой нелепости?

Дербак. Я видел в руках гостиничного слуги белую одежду, о которой идёт речь. Он принёс её Амелии, которая должна была передать её Эрнестине. Переодетая в этот наряд, она собирается прийти и атаковать вас.

Окстьерн. Непостижимый план, он продиктован яростью… отчаянием, она хочет отмстить и считает, что нет ничего легче.

Дербак. Но полковник здесь…

Оекстьерн. Даже, если бы здесь было десять полковников, эта девчонка жаждала бы моей гибели, нужно её опередить. Я не буду с ней драться, ведь я убью её. А я хочу, что бы она жила… Что бы она жила и раскаивалась, если же она ускользнёт из моих сетей, я – человек погибший. Она бросится у ногам короля, опозорив меня: моё имущество, мои титулы, моя репутация – всё это будет уничтожено. У меня нет другого решения, кроме как… Посмотри-ка, Дербак, кто это идёт к нам из рощи?

Дербак. Это Казимир.

День постепенно убывает.

Сцена 2.

Те же и Казимир.

Казимир. Полковник Фалькенхейм приказал мне, господин граф, передать вам сейчас же это письмо.

Окстьерн. Давай. ( Берёт письмо и быстро читает, потом делает знак Казимиру удалиться, подходит к Дербаку, таинственно). Друг мой, это вызов отца Эрнестины на поединок. Зная, что его дочь вооружила против меня своего брата, он никому не хочет уступить права на справедливую месть. Он собирается спуститься в сад и просит меня подождать его здесь, что бы сразиться. Видишь, ты заблуждался. Вероятно, брат Эрнестины проник в дом, не замеченный нами: вот противник, которого она мне предлагала, и белая одежда должна была скрыть его внешность.

Казимир ( приближаясь). Сударь, если вы позволите мне сказать вам словечко.

Дербак. Говори, мой друг, говорит то, что знаешь.

Казимир. Белая одежда не предназначалась брату Эренстины, сударь, её брат не входил в дом, уж поверьте. Я не пропустил ни одного путешественника, приехавшего сюда, и отвечаю головой, что этот молодой человек, хорошо мне известный, не появлялся. Эта одежда – для Эрнестины, будьте уверены. Слуга в гостинице, которого вы подкупили, взял её поблизости и должен был отдать самой фрёкен Эрнестине.

Дербак ( поддерживая его). Всё проясняется, ты видишь то, что есть, Окстьерн. Что бы скрыть от полковника свой план, Эрнестина сказала ему, что она намеревается использовать для мести своего брата, полковник поверил в это, он не захотел, что бы дрался его сын, и решил сам прийти к вам.

Окстьерн ( живо). Эрнестина то же придёт?

Дербак. Несомненно.

Окстьерн. Она придёт сюда, одетая в белое?

Казимир. Это так, сударь.

Окстьерн ( в диком исступлении). Обнимите меня, друзья мои. Мы скали средства отделаться от этой девчонки, и судьба представляет нам случай, не имевший себе подобных. ( Более сдержанно). Казимир, ступай, скажи полковнику, что я жду его с наступлением ночи… Скажи ему, что я буду одет в белое, что он может беспощадно атаковать человека, которого он увидит во тьме в этой одежде.

Дербак ( с криком ужаса). А! Ты собираешься убить дочь руками её собственного отца!

Окстьерн. Тише, разве вы не видите, друзья мои, что сама судьба предлагает мне это избавительное средство, и вы не хотите, что бы я им воспользовался?

Дербак. Это преступление отвратительно, оно возмущает меня!

Окстьерн. Оно полезно для моего спокойствия.

Казимир ( пытаясь успокоить своего господина). Сударь, сударь.

Окстьерн. Замолчи, мошенник, если ты струсил – убирайся.

Казимир. Я повинуюсь. Полковник узнает, что его враг придёт на встречу, одетый в белое. ( Удаляется, про себя). О! Я надеюсь, что Фабрис вернётся до развязки этих ужасных событий. ( Уходит).

Сцена 3.

Окстьерн и Дербак.

Окстьерн. Этот слуга раздражает меня, он труслив. Эти идиоты не имеют никаких убеждений. Всё, что выходит за привычные рамки пороков и плутовства, удивляет их. Угрызения совести их пугают.

Дербак ( живо). Горе злодеям, которых ничего не останавливает. Горе тебе, если ты будешь упорствовать: даже в аду не замышлялось более чёрного преступления.

Окстьерн. Я с этим согласен, но оно необходимо… Разве эта спесивая девчонка не желает моей гибели?

Дербак. Она готова биться с тобой, рискуя собственной жизнью.

Окстьерн. Строит из себя героиню… Я не люблю гордости в женщинах.

Дербак ( с чувством). А! Так значит, существо, заслуживающее нашего глубокого уважения, не имеет права на гордость?

Окстьерн. Ну вот, ты снова вернулся к своим нравоучениям. Я ненадолго оставлю тебя, мне не хочется с тобой пререкаться… Ну же, смелей, Дербак. Я боюсь, что Казимир не выполнил должным образом моё поручение, так исполни его сам. Когда придёт полковник, скажи ему, что бы он схватился с врагом, который предстанет перед ним, одетый в белое: это будет его дочь… Ты понял меня, Дербак? Я буду мстить. ( Уходит).

Сцена 4.

Дербак. Нет, я не могу решиться содействовать подобной низости. Оставлю все заботы Казимиру и не стану участвовать в этом кошмаре. Я хочу покинуть общество этого человека… Я снова впаду в бедность, от которой меня спасло его покровительство. Это, конечно, несчастье, но всё же меньшее, чем то, которое постигнет меня, если я буду продолжать губить свою душу под его тлетворным влиянием. Неудача не так страшит меня, как преступление: честный человек находит утешение от страданий в собственном сердце… ( Уходит).

Появляется полковник.

Сцена 5.

Полковник ( блуждая во тьме). Вот место дуэли… Я думал, что он опередил меня. Он, конечно, не заставит себя долго ждать… О, несчастный, что ты собираешься делать?.. Жестокие законы чести, как вы несправедливы! Почему необходимо, что бы оскорблённый рисковал собой, когда виновен обидчик!.. Ах, если он ранит меня, если он победит, я не смогу пережить моего бесчестия! ( Вздрагивает). Мне кажется, что я слышу… Приближение моего противника…Оно приводит меня в замешательство, над которым я не властен! Прежде мне был неведом страх, но жажда мести мутит мой разум и мешает различить настоящую причину волнующих меня ощущений, ночь стала такой тёмной, что я с трудом могу различать цвет платья, в которое, как мне сказали, он будет одет. ( Говорит очень тихо). Это он. Надо атаковать его в полной тишине, внезапно. ( Хватает шпагу и бросается к Эрнестине, переодетой в мужское платье белого цвета).

Поединок едва начался, как вдруг из-за кулис доносятся два пистолетных выстрела, которыми обменялись Герман и граф. Стремительно входит Герман, только что убивший Окстьерна. Фабрис прибегает минутой позже.

Сцена 6 и последняя.

Полковник Фалькенхейм, Эрнестина, Герман, потом Фабрис.

Эта сцена должна идти в самом быстром темпе.

Герман ( ещё из-за кулис). Умри, злодей! Эрнестина отомщена! ( Вбегает, что бы прервать поединок). Остановитесь, ради всего святого! Чью кровь вы собираетесь пролить? Несчастный отец! Узнай же наконец свою дочь!

Эрнестина ( бросая шпагу). О Боже! ( Кидается в объятья своего отца).

Полковник. Бедное, дорогое дитя!

Фабрис ( появившись только теперь, с живостью). Вашим несчастьям пришёл конец, полковник. Узнав о преступных замыслах графа, я помчался в Стокгольм. Я освободил вашего молодого друга от ков, в которые его заключил Окстьерн: вы видите, какое применение он дал своей свободе в первую очередь.

Герман. Подлец, его поражение стоило мне не дорого: злодея побеждают с лёгкой душой. Разделавшись с ним, я поспешил, сударь, остановить преступление, которое вас чуть было не заставили совершить вопреки вашей воле, и просить у вас руки этой обожаемой мною девушки, которую я сохранил для вас и которую, смею надеяться, я теперь заслужил.

Полковник делает жест одобрения и скорби.

Эрнестина ( Герману). Могу ли я ещё рассчитывать на такое счастье?

Герман ( Эрнестине, нежно). Ах, могут ли преступления такого злодея, как Окстьерн, осквернить прекраснейшее создание природы?

Полковник. О Фабрис, мы стольким тебе обязаны! Как мы можем тебя отблагодарить?

Фабрис. Только вашей дружбой, дорогие мои, я заслужил её. Я нашёл наилучшее применение моим деньгам. Наказывать преступление и вознаграждать добродетель… Пусть мне скажут, что может быть выше этого!

Все расходятся. Занавес опускается.

Конец.