Михаил Антонович Алпатов // Преображенский А. А. Историк об историках России ХХ столетия. М.: Русское слово, 2000. С. 8-16. М ихаил антонович алпатов

М

ИХАИЛ АНТОНОВИЧ АЛПАТОВ

Таким образом, свежий взгляд зоркого, творчески мыслящего исследователя в ряде случаев обогащает наши знания не только об авторах и их произведениях, но и по более широкому кругу познания прошлого.

М.А. Алпатов впервые поставил в науке цель создать обобщающее исследование «Русская историческая мысль и Западная Европа». Решение этой смелой, трудной и весьма обширной задачи потребовало многолетних усилий. Притом М.А. Алпатов со свойственным ему размахом избрал широчайшие хронологические рамки от времени Киевской Руси до XIX в. Необычность замысла подчеркивалась и тем, что автор предпринял попытку сопоставительного «двуединого» подхода к теме: как в России представляли себе Запад и как в Западной Европе смотрели на Россию. В тесной связи с исторической обстановкой предстояло показать взаимное изучение России и Запада на различных этапах, отраженное в сочинениях, записках, научных трудах, наконец, в историко-философских концепциях общего характера. Своеобразным идейным фокусом столь грандиозного научного предприятия была проблема места России во всемирно-историческом процессе. В результате вековых предрассудков, недостаточной осведомленности, а также дезинформации, вольной и невольной, на Западе нередко формировались превратные представления о России, ее народе и истории. Честным и объективным западным наблюдателям было нелегко и в прошлом отстаивать свои воззрения, которые далеко не всегда отвечали идейно-политической обстановке в их странах. Исторические судьбы России также не всегда благоприятствовали контактам с западными государствами. Монголо-татарское нашествие надолго нарушило активные связи нашей страны с Западной Европой. Вероисповедальные различия, подогреваемые церковниками на Западе и Востоке Европы, создавали дополнительные препоны на этом пути. Все это усугублялось длительной изоляцией России от выходов к морю, что также серьезно мешало международным контактам России. Но стремление к познанию иных земель и народов было неистребимо и нашло отражение в русской книжности всех времен.

Таким образом, перед исследователем очерченной выше проблемы встала во весь рост задача обработать исторические известия как западноевропейские, так и русские, сравнить их в хронологически сопоставимом плане, выявить динамику и тенденции духовного общения России и Запада по мере развития исторической науки. И подобная задача в целом оказалась по плечу М.А. Алпатову. Но жизнь ученого оборвалась в то время, когда близилась к завершению его работа над этой темой. Две капитальные монографии вышли в свет при жизни исследователя [3]. Третью монографию, ныне предлагаемую читателю, автору увидеть опубликованной, увы, не суждено.

М.А. Алпатов хорошо понимал широту избранной темы и потому тщательно продумал методику отбора источников для своего исследования, определил способы подачи конкретного материала. Он сосредоточил внимание на важнейших письменных памятниках различного происхождения, созданных на Западе и в России. Среди множества трудностей, встретившихся в творческом процессе ученого, М.А. Алпатов выделял то, что «этапы в развитии исторической мысли совпадают с этапами историческими далеко не всеми точками» [4]. Для целей исследования был избран принцип изложения материала «по авторам», что влекло за собой необходимость «рассказывать о том, что видел каждый из них». М.А. Алпатов при этом заметил, что «такой манеры не любят рецензенты», и был готов принять соответствующий упрек [5]. Однако и рецензенты оценили обоснованность подобного авторского подхода, который исследователь сохранит и г последующих монографиях.

На первый взгляд может показаться, что М.А. Алпатов не только продолжает хронологически предыдущую книгу, но как бы временами возвращается к уже освещенному отрезку времени. Так, первая книга завершается концом XVII столетия, а вторая монография начинается первыми годами XVII в. Однако здесь не простое повторение, а серьезное углубление авторских трактовок, они органически дополняют материал первой книги и облегчают восприятие проблематики XVIII в., эпохи Петра I. Такое взаимопроникновение характерно для воплощения авторского замысла М.А. Алпатова. В этом убеждают также емкие и точные оценки основного идейного содержания очередного труда – в данном случае последней части трилогии. В самом деле, в заключение ко второй книге кратко излагается суть «варяжского вопроса», его возникновение и развитие в историографии середины XVIII – начала XIX в. М.А. Алпатов, обрисовав контуры этой темы, образно заметил: «После свержения бироновщины политической за стенами Академии наук еще долго держалась бироновщина идеологическая» [6]. В представляемом сейчас труде данный сюжет нашел свое продолжение и занял одно из ключевых мест. Ему посвящен большой очерк, открывающий книгу и рассказывающий об Академии наук в связи со становлением русской историографии и возникновением «варяжского вопроса», «норманнской» теории. Сюжет этот, как известно, и поныне продолжает занимать умы ученых. Если для советских историков, как справедливо полагает автор монографии, эта проблема в научном плане решена, то иначе дело обстоит в современной историографии западных стран. В ней подчас воспроизводятся устаревшие положения двухсотлетней давности, предпринимаются попытки отыскать новые аргументы в пользу «норманнской» теории происхождения государственности на Руси. М.А. Алпатов во всеоружии фактов, последовательно и убедительно раскрывает существо проблемы, ее научные и политические грани, анализирует жаркую полемику вокруг нее в науке XVIII – начала XIX в. Характеристики Г. Байера, Г. Миллера, А. Шлецера, а также В.Н. Татищева, М.В. Ломоносова и других русских ученых отличаются сочностью и объективностью, изложение ведется нередко в публицистической манере, которая составляет примечательную черту творческого почерка М.А. Алпатова. Для понимания эпохи, о которой идет речь в монографии, принципиальное значение имеют те ее разделы, в которых автор анализирует исторические концепции века Просвещения и его кульминации – Великой Французской буржуазной революции 1789–1794 гг. В преддверии 200-летия этого эпохального события соответствующие очерки книги М.А. Алпатова приобретают особенно актуальное значение. Это касается и рассмотрения вопроса о взглядах французских и русских авторов той поры.

Переходя к первой половине XIX в., М.А. Алпатов обращается к изучению темы «Россия и Запад» применительно к представителям различных течений русской историографии этого времени. Автор монографии выделяет и характеризует новый этап ее развития, связанный с деятельностью декабристов (в лице М.Ф. Орлова), П.Я. Чаадаева, западников и славянофилов. Вероятно, некоторые оценки М.А. Алпатова покажутся специалистам спорными, однако заслуживает внимания четкая постановка автором главных вопросов, стремление всесторонне аргументировать свою точку зрения. Его трактовка взглядов Н.И. Надеждина, Н.А. Полевого, И.В. Киреевского, К.Д. Кавелина, С.С. Уварова и М.П. Погодина вскрывает многосложность идейной борьбы в русском обществе, когда старый феодально-крепостнический строй вступил в полосу кризиса. Освободительная мысль в России противостояла охранительным тенденциям, революционные бури в странах Западной Европы побуждали к мучительным раздумьям об уроках истории Запада и о путях дальнейшего развития России. Исторические концепции отражали эту реальную обстановку идейных борений и сами становились органической частью последних. Все это ярко, с экспрессией и увлекательно представлено в этой книге М.А. Алпатова. Читатель найдет в ней много интересных и метких наблюдений, обогащающих наши представления о состоянии общественной мысли и историографии первой половины XIX в., включая концепции всемирной истории в русской науке той эпохи. Некоторые разделы монографии были опубликованы ранее в различных научных изданиях [7].

В своих предыдущих книгах М.А. Алпатов помещал заключительные страницы под названием «Вместо послесловия». В этих текстах ученый давал критический анализ современной зарубежной историографии, проблемы «Россия и Запад», что подчеркивало актуальность этой темы, ее тесную связь с идеологической борьбой наших дней. М.А. Алпатов не успел этого сделать для данной монографии. Разумеется, подобную задачу не вправе взять на себя кто-либо другой. Но само содержание книги – это аргументированный, боевой ответ на антинаучные, предвзятые представления некоторых буржуазных авторов об исторических судьбах России. Публикуемый труд, несмотря на незавершенность, займет место в ряду значительных произведений советской исторической науки.

Для всех, кто знал Михаила Антоновича, останется памятным светлый образ этого замечательного ученого и человека. Высокий, крепкого сложения, с мудрым взглядом и доброй улыбкой, он вызывал глубокую симпатию не только у товарищей, но и у незнакомых людей. Основательная и разносторонняя ученость, принципиальность, доброжелательность и общительность были присущи М.А. Алпатову. Никогда не изменяло ему чувство достоинства. Его преданность родной стране выражалась не только в научных трудах. Уроженец земли Разина и Шолохова, М.А. Алпатов воздал ей должное в своих историко-художественных произведениях, снискавших ему славу яркого и самобытного писателя. Среди них – роман «Горели костры», вышедший двумя изданиями в 1970 и 1973 гг. Задушевным лиризмом и мягким юмором окрашена его книга «Откуда течет «Тихий Дон» (М., 1976), в которой рассказывается о встречах с земляками.

Горько сознавать, что среди нас нет сегодня Михаила Антоновича Алпатова. Но встреча с его книгами продолжается, и в них продолжается жизнь ученого, воплощается его творческая, утверждающая правду и добро личность.

_______________________

1 См.: :Дунаевский В.А. М.А. Алпатов (1903–1980) // История и историки. Историографический ежегодник. 1979. М., 1982. С. 400–405. Здесь же помещена составленная Е.С. Почерняевой библиография трудов М.А. Алпатова. (Там же. С. 405–409.)