Миша и его команда

Ровно шесть лет назад рейтинг одной политической партии, который составлял на тот период 10-15%, начал расти с космической скоростью. Поводом для подобного роста послужило зверское избиение в Батуми спецназовцами Аслана Абашидзе и «возмущенными гражданами» немногочисленной манифестации «Единого Национального движения». Казалось бы, ничего особенного не произошло, Аслан Ибраимович очень трепетно относился к вопросам личного пространства, а уж участок бывшей улицы Ленина (от Сталина до Руставели), там, где находилась личная резиденция главы Аджарии, вообще считался чем-то вроде священной коровы. В обычные дни граждане передвигались по этому участку под бдительным присмотром нескольких вооруженных людей, не считая снайперов на крыше. Фотографировать, передвигаться группой более трех человек и даже переходить на ту сторону улицы, где находилась резиденция главы Аджарии, было строго запрещено. Ночью это было единственным нормально освещенным и даже иллюминированным местом в городе. Для непосвященных скажу, что речь идет о самом центральном месте в городе, практически у входа на Приморский бульвар. Со временем батумцы и гости Батуми настолько привыкли к ограничениям в передвижении в непосредственной близости от бабу (дедушки), что уже не особо протестовали. По крайней мере, меры безопасности, предпринимаемые охраной Аслана Абашидзе, вызывали скорее улыбки, нежели другие чувства. И вот представьте себе, что группа несколько сот человек с бело-красными флагами с крестами, пытается нарушить устоявшийся порядок, и пройти колонной по улице мимо резиденции самого Аслана. Националов били, били жестоко, по пять-шесть человек на одного, преследуя во дворах и подворотнях, били, вылавливая по городу, разрывая и втаптывая в уличную пыль столь ненавистные флаги с пятью крестами. Наиболее пострадал актив Нацдвижения, за которым охотились особо, среди жестоко избитых оказались – Коба Давиташвили, Гиви Таргамадзе, Вано Мерабишвили, Гия Арвеладзе. Координатор Национального движения в Аджарии Коба Хабази с тяжелыми травмами попал в реанимацию. Все это добросовестно снимали журналисты всех телекомпаний Грузии, кроме телевидения Аджарии, конечно, и уже на следующий день стало ясно, что в Грузии появилась мощная политическая сила, способная обойти на выборах все столь тщательно конструируемые «Союзы граждан» и «Возрождения». Надеялись ли в «Национальном движении» на подобный результат, вряд ли, ведь в отличие от команды бывшего председателя парламента Зураба Жвания, где сплотились интеллектуалы, вскормленные на западных грантах, вокруг Миши Саакашвили были в основном революционеры – энтузиасты, поддерживаемые фондом Сороса и институтом «Свободы».

«Национальное движение» было создано к тбилисским муниципальным выборам в 2002 году, и сразу же сумело одержать громкую победу на этих выборах. Председатель партии Михаил Саакашвили, молодой юрист, вернувшийся из Штатов всего несколько лет назад, но уже успевший поработать, как в Парламенте страны, так и на посту министра юстиции, стал председателем тбилисского сакребуло (представительный орган муниципалитета столицы Грузии). Правда, для этого пришлось договариваться с лейбористами, чего до сих пор не может себе простить их бессменный лидер Шалва Нателашвили, но так или иначе тбилисское сакребуло явилось хорошим трамплином для прихода к власти. Впрочем, вполне могло быть и наоборот, пожалуй, ни одну из партий не пытались так дискредитировать власти, как «Национальное движение». Не скажу, что все попытки ассоциировать Михаила Саакашвили с образом Владимира Вольфовича, этакого местного сумасшедшего, который рвется к президентской власти, были столь уж безрезультатны. Вне пределов столицы многие воспринимали Мишу как больного мальчика, который, хоть и старается изменить этот мир, но никогда не сможет победить систему. Михаил Саакашвили начал свою деятельность на посту председателя сакребуло с простой и понятной программы ремонта крыш и лифтов в многоэтажных корпусах за счет городского бюджета. Ни о какой идеологической составляющей партии тогда не могло быть и речи, настроение по Цою – перемен требуют наши сердца, лозунг – Грузия без коррупции. Народ сочувствовал националам и вместе с тем не верил в возможность их победы. Не скажу, чтобы рядовые националы особенно верили в это, но как говориться глаза бояться, а руки делают. И они делали, осенняя кампания по выборам в парламент была на редкость напряженной, власти каким то звериным чутьем почувствовали основную угрозу, исходящую не от партии «Возрождения» Аслана Абашидзе, и даже не от «Объединенных демократов», куда входили бывший и действующий спикеры парламента, а именно от немногочисленных радикальных сторонников Михаила Саакашвили. После Батуми националов стали бить повсеместно, за исключением разве что Тбилиси, и чем больше били, тем больше росли рейтинги. Сегодня мало кто помнит, как закидывали камнями колонну машин «Национального движения» в Квемо-Картли, и как стреляли в Зугдиди. Во время одного из многочисленных ток-шоу действующий председатель парламента Нино Бурджанадзе постаралась было оправдать действия нападавших, но тут же была пригвождена к позорному столбу, как со стороны публики, так и со стороны однопартийцев. И Бурджанадзе, и Жвания понимали, что рейтинг националов растет, прежде всего, за счет их партии (формально Нино Бурджанадзе была не в партии, а в предвыборном блоке Бурджанадзе-демократы), но ничего поделать не могли.

Для понимания процессов, происходящих в Грузии в то время, необходимо вернуться в начало девяностых, когда только вернувшийся во власть Эдуард Шеварднадзе обратил внимание на молодого биолога Зураба Жвания, возглавлявшего партию зеленых и остро ставившего вопросы экологии. Именно вместе со Жванией и его командой молодых энергичных политиков, была создана партия «Союз граждан Грузии». Шеварднадзе порекомендовал Зурабу Жвания дочь своего друга Анзора Бурджанадзе, Нино, которая была хорошим юристом. Зураб Жвания обратил внимание на молодого талантливого человека, создавшего ассоциацию землевладельцев Грузии, которого звали Вано Мерабишвили. Он же пригласил для участия в выборах в новый парламент Грузии молодого юриста, работавшего в Соединенных Штатах Михаила Саакашвили. Зураба Жвания с полным основанием можно назвать отцом институтов гражданского общества в Грузии. Именно по его инициативе была основана целая сеть неправительственных организаций, самой разной направленности и с финансированием от западных институтов. Спустя некоторое время он повторит подобный опыт и в Аджарии, на региональном уровне. Неправительственные организации оказались идеальной кузницей кадров на будущее. Однако, в силу многих причин, как объективных, так и субъективных, сам Зураб Жвания не мог претендовать на пост президента. Осенью 2003 года он не особо скрывал, что очень хочет видеть на этом посту Нино Бурджанадзе, ту самую Нино, которую с огромным трудом удалось протащить на пост председателя парламента, после ухода в отставку самого Жвания, в результате правительственного кризиса осенью 2001 года. Впрочем, на этом кризисе стоит остановиться подробнее.

К началу века Грузия представляла собой страну, полностью погрязшую в тотальной коррупции, без всяких перспектив на позитивные изменения. Президент страны, Эдуард Шеварднадзе, практически полностью исчерпал себя на этой должности. Приняв разрушенную в условиях гражданской войны страну, Шеварднадзе удалось навести в ней порядок и вывести её из внешнеполитической изоляции. При Шеварднадзе в стране появился класс собственников, в основном из бывшей партийно-государственной элиты. Важное место в системе контроля над наиболее доходными отраслями экономики занимала семья. Мелкий и средний бизнес не слишком обременяли налогами, которые по сути никто не платил. Классическая схема предполагала, что к концу года налоговые инспекторы, словно сорвавшись с цепи, собирают с предпринимателей, кто, сколько может, ну а остальное время деньги от поборов кладут себе в карман, делясь с вышестоящим начальством. Такая же система была и в МВД, на которое традиционно опирался Эдуард Амвросиевич, и в армии, которая была просто полуголодная и в которой служили лишь те, кто не сумел откупиться от призыва, да и в других сферах. Многомесячные задержки по зарплате бюджетникам и пенсии (которая составляла 7 долларов), были естественным явлением. Перебои с электроэнергией зимой объяснялись тем, что свет, закупаемый по дешевке из России перепродавали втридорога в Турцию, распил между грузинскими и российскими коллегами происходил полюбовно. В регионах существовала «система кормлений» губернаторов, а Аджария подчинялась центральной власти только формально. Так доходы от батумского порта и таможни шли даже не в региональный бюджет, а прямо в карман Аслану Абашидзе. Что касается сепаратистского режима в Цхинвальском регионе, он существовал за счет контрабанды «левого» спирта в Россию и завоза контрабандных продуктов питания из России, которые реализовывались на Эргнетском рынке (территория, контролируемая грузинскими властями). Не менее оживленная торговля контрабандными товарами велась и на границе с другим сепаратистским регионом – Абхазией, хотя там и не было конкретного рынка, а контрабандой сигарет занимались фигуры крупнее, нежели мелкие торговцы. Так или иначе, государство пухло, народ хирел.

В принципе типичное постсоветское государство в самой худшей ее редакции. Если бы не одно обстоятельство, бывшему министру иностранных дел СССР, благодаря своим связям за рубежом, удалось заинтересовать западные страны в Грузии, как в возможном альтернативном пути поставки энергоресурсов в Европу в обход существующим. Кроме того, поддержка бывшего коллеги лидерами западных стран осуществлялась и путем присутствия в Грузии всех мыслимых международных организаций, под которые и создавал НПО Зураб Жвания. Так проблему нехватки продовольствия в начале 90-х удалось решить с помощью Всемирной продовольственной организации, которая действовала в Грузии многие годы, уже после того, как реальная проблема голода была преодолена. Вообще подобным организациям в Грузии было работать легко и приятно, ибо распил средств осуществлялся по всем правилам искусства коррупции. Однако, деятельность западных организаций имела и другую сторону, в стране начали возникать институты гражданского общества, особенно сильными были эти институты в сфере свободы слова и средств массовой информации. Несмотря на бардак, творящийся в стране, граждане рассматривали свободу слова, как неотъемлемую часть своих завоеваний. Свобода слова была ограничена только в Аджарии, в связи с этим был даже переделан анекдот советских времен. В новой редакции в споре между жителем Тбилиси и Батуми, житель Тбилиси говорит ему о свободе слова, и о том, что он может выйти на улицу и кричать – долой Шеварднадзе. На что житель Батуми вполне резонно возражает, что он тоже может выйти в Батуми на улицу и кричать – долой Шеварднадзе.

Так или иначе, свобода слова стала абсолютно естественной, тем более после того, как в прямую оппозицию властям перешел самый популярный телевизионный канал «Рустави 2». Данный канал был создан бизнесменом Эроси Кицмаришвили, при поддержке кого бы вы думали, правильно, все того же Зураба Жвания. Как только команда молодых реформаторов из «Союза граждан» начала дрейф в сторону оппозиции президенту, изменилась и тональность телеканала, который и раньше допускал критические сюжеты, избегая критиковать первое лицо государства. Вообще вся деятельность данного телеканала вполне достойна, войти в учебники по манипуляции общественным мнением. Разоблачительные передачи лились как из рога изобилия, особо популярным было ток-шоу с прямыми звонками в эфир молодых талантливых журналистов Георгия Саная и Эки Беридзе. Поднимались самые скользкие темы для грузинского руководства, в том числе и тема боевиков в Панкисском ущелье. Под огнем критики оказалось министерство внутренних дел и лично всемогущий министр Каха Таргамадзе, который позиционировал себя как самый ярый противник молодых реформаторов. Все было весело, народ возмущался и веселился одновременно, до тех пор, пока в один из августовских вечеров любимая всеми программа не вышла в эфир. На телеэкране появилась нелепая, несправедливая надпись, в которую не хотелось верить – Георгий Саная убит. Прошедший шок сменился негодованием, на похороны Георгия Саная вышли сотни тысяч людей. Стало ясно, что общество проснулось. Для тех, кто жил в России в начале 90-х будет несложно понять чувства, которые испытали жители Грузии, достаточно вспомнить свои эмоции после убийства Влада Листьева. Помножьте это на южный темперамент, и вы получите точную атмосферу в грузинском обществе душным августом 2001 года.

Затем произошло событие, на которое мало кто обратил внимание, председатель аграрного комитета грузинского парламента, депутат Вано Мерабишвили на страницах «Нью-Йорк Таймс» подверг резкой критике политику президента страны Эдуарда Шеварднадзе. Уже тогда стало ясно, что очень скоро в оппозицию перейдет и ближайший друг Мерабишвили Миша Саакашвили и другие молодые реформаторы из «Союза граждан». Полный переход в оппозицию состоялся осенью того же года, когда налоговая полиция совместно с оперативниками МВД попыталось закрыть телекомпанию «Рустави 2». Предлог был достаточно надуманным, мол, телекомпания не платит налогов, и это в стране, где налогов не платит никто. Кроме того, налоговики составили обвинения весьма глупо, заявив, что посчитали и сравнили хронометраж рекламы со стоимостью одной минуты. Реакция была моментальной, уже к вечеру у стен парламента стоял многотысячный митинг, требующий отставки министра внутренних дел. Председатель парламента Зураб Жвания поддержал митингующих, и спустя несколько дней выступил с заявлением о своем согласии уйти в отставку, в случае ухода в отставку министра внутренних дел. Это была генеральная репетиция революции роз.

В ту холодную ноябрьскую ночь мало кто в Грузии знал, что решается судьба страны на долгие годы. Сложилась парадоксальная ситуация, парламент страны, который еще совсем недавно выглядел крайне стабильно в виду явного большинства со стороны «Союза граждан Грузии» и наличия оппозиции в лице «Союза Возрождения», неожиданно превратился в крайне неустойчивую конфигурацию расклада политических сил, которым предстояло избрать будущего спикера. Думаю, мало, кто даже из депутатского корпуса мог предположить, что ценой вопроса, решаемого в ту ночь, будет не кресло председателя парламента, а власть в стране. Интересно было бы посмотреть на действия тех же депутатов, если бы им рассказали, что произойдет ровно через два года. Впрочем, в ту ночь, как и следовало, ожидать, три, уже в открытую противостоящих друг другу, лагеря выдвинули своих кандидатов. Кандидатом от власти был выдвинут Важа Лорткипанидзе, фигура, несомненно, интересная во многих отношениях. Профессор истории, человек работавший послом Грузии в России и оттуда переведенный на должность государственного министра (практически главы правительства) Грузии, для многих Важа Лорткипанидзе представлялся одним из претендентов на пост президента Грузии. И дело даже не только и не столько в огромном опыте работы и приятной внешности. Дело в друзьях, вернее в друге. Близким другом Важи Лорткипанидзе был ни кто иной, как человек вернувший Грузии надежду, российский олигарх Бадри Патаркацишвили (группа компаний, основанных Патаркацишвили в Грузии, так и называлась Имеди – надежда). Другим кандидатом был Джемал Гогитидзе, скромный научный работник, которого судьба и родственные связи с тогдашним главой Аджарии, едва не занесли на вершину политического Олимпа. Ну и наконец, молодые реформаторы выдвинули тогда еще мало кому знакомую фигуру председателя парламентского комитета по внешним связям Нино Бурджанадзе. Следует отметить, что Нино, в какой-то степени была компромиссной фигурой. С одной стороны она полностью считалась членом команды Зураба Жвания, с другой само происхождения «хлебной принцессы» в какой-то степени успокаивало старую гвардию. Дочь Анзора Бурджанадзе, мучного магната и близкого друга Эдуард Амвросиевича не могла не считаться своей.

И тем не менее, об обстановке царящей в парламенте свидетельствует тот факт, что многие депутаты сразу же выразили недоверие аппарату парламента, который, как вы сами понимаете, состоял из людей Зураба Жвания. Еще бы, ведь начальником аппарата была сама Хатуна Гогоришвили, человек которого на протяжении многих лет оппозиция обвиняла в организации фальсификаций на выборах в пользу «Союза граждан Грузии». На этот раз уже сами депутаты от «Союза граждан» опасались стать жертвой фальсификации. По итогам завершившегося к полуночи голосования первого тура, ни одному из трех кандидатов на пост председателя не удалось набрать необходимые 118 голосов депутатов из 235. Как и следовало ожидать, во время голосования разразился скандал, бюллетени для голосования по кандидатурам на пост спикера, отпечатанные в аппарате парламента Грузии, оказались пронумерованы бесцветными чернилами. Важа Лордкипанидзе потребовал, чтобы новые бюллетени были изготовлены непосредственно в зале заседания, и голосование проходило в этом же зале, без избирательных кабинок. Счетная комиссия согласилась с этим предложением. Другой кандидат на пост спикера, Джемал Гогитидзе, поставил вопрос о немедленном снятии с занимаемых должностей всех руководителей аппарата парламента. По требованию депутатов перед ними выступила руководитель аппарата парламента Грузии Хатуна Гогоришвили. Она сообщила, что к распечатке бюллетеней имели отношение пятеро сотрудников аппарата парламента. Свою личную причастность к изготовлению пронумерованных бесцветной краской бюллетеней она категорически исключила. Хатуна Гогоришвили также заявила, что покинет свой пост только в случае, если ее причастность к изготовлению поддельных документов будет доказана следствием. Сразу же после выступления Хатуны Гогоришвили исполняющий обязанности председателя парламента Гиги Церетели (тоже один из членов команды Жвания) принял решение временно прервать прямую трансляцию заседания парламента Грузии. Вообще интересно, каким был бы результат, если процедура голосования была прямой и открытой. Ну а так, во втором туре председателем парламента Грузии была избрана Нино Бурджанадзе. Непосвященному читателю поясню, что по Конституции Грузии в случае отставки президента именно председатель парламента становится временным главой государства.

Впрочем, для понимания процессов, происходящих тогда в Грузии необходимо знать не только дворцовые интриги, но и настроение улицы. Ментальность населения Грузии в течение двадцатого века претерпела несколько серьезных ломок. Первым был приход большевиков, когда все население Грузии, подобно другим народам Российской империи было пропущено сквозь мясорубку Великого перелома. Новое поколение, выросшее в «стране героев, стране мечтателей, стране ученых» было романтиками Советской власти. Вера в вождя и партию усугублялась этнической принадлежностью этого самого вождя. Гордость за народ давшем миру великого Сталина была круто замешена на настоящем пролетарском интернационализме. Быть грузином в СССР тех годов было почетно по определению, но этот почет не давал никаких материальных преференций, а накладывал определенную ответственность. Советский романтизм был расстрелян в марте 1956 года, вера сломалась, и хотя на ветровых стеклах грузовых машин еще в 80-е годы можно было увидеть портрет Сталина, а старики, перешептываясь, все ждали, что имя Сталина вновь будет возвращено в пантеон советских вождей, в коммунизм уже не верил никто. Пришли другие ценности, среди которых первое место уже занимала забота о семье, и соответственно рост материального благосостояния. Быстрыми темпами стала проходить бюргеризация общества, а советская система той поры давала достаточно большой простор для предпринимательства. В Грузии как грибы после дождя начали появляться так называемые цеха, по сути, небольшие частные предприятия, которые получали сверхприбыли за счет практически бесплатного государственного сырья. Возникла экономика нового типа, которую смело можно назвать социалистической по форме, и капиталистической по содержанию. Грабеж государства был тотальным, вспоминается анекдот советских времен, о том, что мужик каждый день приходил домой с двумя ведрами воды, так как работал на Водоканале, и воровать ему было нечего. Конечно, далеко не у всех жителей Грузии было много денег, но появился целый класс собственников, умеющих зарабатывать деньги. Эти деньги неизбежно перераспределялись среди населения. Отсутствие материальных проблем неизбежно привело к ментальным изменениям в обществе, двойной морали не существовало, социалистические лозунги имели значение в Грузии того времени почти такое же, как в Китае времен Дэна, то есть никто к ним серьезно не относился. Не имела успеха и кампания начатая новым первым секретарем ЦК Компартии Грузии Эдуардом Шеварднадзе, который поклялся очистить Грузию, превращенную в «капиталистический свинарник». По сути, массовые аресты и расстрелы в начале 70-х годов, были первым перераспределением собственности и борьбой за укрепление личной власти. Нечто подобное, только в мягком варианте повторилось в середине восьмидесятых, когда на место ушедшего в Москву на повышение Шеварднадзе, пришел Джумбер Патиашвили. Если при Сталине быть грузином было «почетно», то в 60-80-е годы просто комфортно.

Давайте задумаемся, как могла страна с цветущей экономикой, у которой в рыночных условиях превратиться в руины буквально за несколько месяцев. Конечно, проще всего списать все на гражданскую войну и экономическую блокаду, однако, не срастается. Даже пережив смутное время Звиада и первую гражданскую войну (в Цхинвальском регионе и в Тбилиси) экономика, построенная на принципах свободы, после развала Союза вообще образовался вакуум, работала и работала успешно, более того, открытие границы с Турцией дало новый импульс экономике Грузии. Грузия оказалась естественными воротами на рынок Турции для всего постсоветского пространства. Но, случилось то, что случилось. Мало кто помнит, что смертельный удар по экономике Грузии нанес все Эдуард Шеварднадзе летом 1992 года. Инициатива правительства Грузии по внесению денежных средств в Сбербанк с обещанием удвоить сумму. Старая сказка про поле чудес в стране дураков обескровила грузинскую экономику, а проблемы с инфраструктурой, разрыв хозяйственных связей и война лишили ее всякой перспективы.

Итак, что представляла собой экономика Грузии при Шеварднадзе. Как было сказано выше наиболее «хлебные» места занимала «семья», это торговля нефтепродуктами и мобильная связь. Но Эдуарда Амвросиевича не случайно называли седым лисом. Полной монополии не было ни на что, так например в той же мобильной связи у компании зятя Шеварднадзе «Магти» был конкурент с турецкими учредителями «Джеоселл». Основу благосостояния власть предержащих составляли предприятия госсектора – таможня, налоговая инспекция, госавтоинспекция, как впрочем, и все министерство внутренних дел, департамент энергетики, масса муниципальных и государственных предприятий, занимающихся от строительства дорог до уборки территорий. Отовсюду текли к центральной власти ручейки денег, превращаясь в полноводный финансовый поток. Еще одна статья доходов, так называемые «крыши», уничтожив криминалитет, государство с большим энтузиазмом принялось «крышевать» бизнес, у каждого чиновника от депутата до участкового был свой бизнес. Иногда бизнесмены «кидали» друг друга, и тут уже все зависело от того, у кого крыша круче. Многие имели как криминальную, так и чиновничью крыши. В общем, все как в обычном совке, только еще более мерзопакостнее. Вместе с тем государство особо не мешало зарабатывать, и страна превратилась в один большой базар. Многочисленные гранты и гуманитарная помощь попросту разворовывались. Однако, был один вопрос, который касался всех жителей Грузии, речь идет о проблеме электроэнергии.

По водным ресурсам Грузия занимала первое место в Союзе, поэтому при советской власти проблем с электроэнергией не было никогда. Правда, в декабре в небольших городах и селах Грузии свет все-таки отключали на полчаса в течении нескольких дней, но связано это было не с нехваткой электроэнергии, а с тем, что за экономию в конце года руководство энергосетями получало большие премии. Положение изменилось в 1993 году, в один из январских дней столица Грузии осталась без света и без газа. Можно представить себе шок людей, абсолютно неподготовленных к подобному развитию событий. Это уже потом, позже, появятся турецкие газовые фонари, движки, аккумуляторы, баки для воды и прочие микроинфраструктурные прелести. Повезло тем, у кого были керосинки, ну а другие самоорганизовшись вышли во дворы, нарубили дров и стали готовить еду, для того, чтобы накормить детей. Сразу же появились перебои с хлебом и возникли огромные очереди. Потом возникло такое понятие как график. Электроэнергию жители столицы в зимнее время получали с семи до девяти утра и с девяти до двенадцати вечера. Иногда график нарушался, очень часто в подъездах портилась проводка, и люди были вынуждены менять ее своими силами. Электроэнергия была, ее поставляла Россия взамен той, которая экспортировалась в Россию летом, когда реки полноводны. Однако, эта электроэнергия перепродавалась в Турцию, ну а доходы шли в карман чиновникам от энергомафии. При всем этом, была одна особенность, как правило, электроэнергию начинали давать по графику с 1 октября, но если на октябрь были назначены какие-нибудь выборы, отключения начинались аккурат после объявления результатов. Первые массовые выступления в столице Грузии начались осенью 2000 года, когда население перекрыло улицы с требованием «света и тепла». По сути это были первые массовые выступления после начала девяностых. Правительство отреагировало почти мгновенно, уже со следующей весны перебои с электроэнергией в столице Грузии прекратились, правда вся остальная Грузия так и оставалась без света. Например, в некоторых селах электроэнергии не было годами. Но уроки осени не прошли даром, население поняло, что выйдя на улицу и выдвинув свои требования, можно добиться практического результата. До революции роз оставалось три года.

******

То что «старому лису» пора на покой было ясно еще в конце девяностых. Страна, начавшая было возрождаться подобно фениксу из пепла, погрязла в болоте безысходности. Выскажу циничную, и вместе с тем довольно очевидную вещь, если бы Эдуард Амвросиевич погиб во время покушения в феврале 1998 года, он бы вошел в историю Грузии как герой и мученик. Однако, этого не произошло, бронированный «Мерседес», подаренный другом Гельмутом, выдержал прямое попадание «Мухи», а гаишник Армен, вышедший на традиционную вечернюю «рыбалку», вывез перепуганного президента на личной «шестерке» с места событий. Так или иначе, вся последующая история Грузия, это история вялых попыток власти сохранить систему. Вопрос о смене власти, пожалуй, самый болезненный вопрос на всем постсоветском пространстве. Объясняется это просто, в силу отсутствия института неприкосновенности собственности, вопрос о смене власти почти неизбежно становится вопросом передела собственности, а это более чем серьезно. На постсоветском пространстве господствующая во всем мире схема деньги-власть-деньги, заменена другой власть-деньги-власть. Так или иначе, вопрос как пройдет смена власти в Грузии, с начала двухтысячных годов стал предметом кропотливой работы, как в коридорах власти в самом Тбилиси, так и в Вашингтоне, Брюсселе и Москве. Естественно, подготовка преемника началась задолго до часа Х, который должен был наступить в 2005 году. Проблема власти заключалась в том, что у нее не было ярко выраженного кандидата на пост приемника. Шеварднадзе, подобно другим постсоветским лидерам не терпел любого намека на конкуренцию. Хотя о приемнике и говорили постоянно, кто только не примерял на себя кресло президента. Последний персонаж был и вовсе мультипликационным, назначение на место государственного министра, личного врача и друга семьи Эдуарда Амвросиевича, Автандила Джорбенадзе, было показателем не только слабости, но и безысходности существовавшего режима.

Наиболее вероятным и естественным кандидатом на пост приемника был бы естественно Зураб Жвания, молодой энергичный политик, пользующийся поддержкой Запада и умевший плести тонкие интриги в лучших традициях византийства. Однако, здесь было несколько очень серьезных моментов, которые непреодолимой стеной стали перед возможностью президентства Зураба Жвания. Практически все политические соперники тогдашнего председателя парламента понимали большую вероятность его прихода к власти. Грязные кампании по дискредитации Зураба Жвания следовали одна за другой, чего только не ставилось в вину потенциальному кандидату, от армяно-еврейского происхождения до нетрадиционной ориентации. Сам Жвания не был ни харизматической фигурой, ни ярким оратором, что сводило его шансы к победе на президентских выборах к нулю. Зато в команде Жвания было достаточно людей, способных сыграть роль президента при сильном премьере. Наиболее подходящими были две кандидатуры – молодой и харизматичный Михаил Саакашвили и способная обеспечить связь поколений Нино Бурджанадзе. То, что в конечном итоге выбор был остановлен именно на Бурджанадзе абсолютно естественно, молодая женщина, хороший юрист, дочь своего отца, явно выигрывала по сравнению с импульсивным Михаилом Саакашвили, которого даже тбилисская элита не принимала до конца, как своего. Однако, с таким выбором не был согласен сам Михаил Николаевич, который слишком буквально воспринял слова президента Грузии, сказанные им в вагоне метро, направляющегося на только что открывшую станцию имени Важи Пшавела. Тогда Эдуард Амвросиевич по отечески положив руку на колено молодого кандидата в депутаты парламента Миши Саакашвили, сказал в камеры ведущих телеканалов Грузии - Вот этот парень, ваш будущий президент. Спустя всего несколько лет слова президента окажутся пророческими.

В итоге Саакашвили сплотил вокруг себя команду и начал играть в собственную игру. Наиболее значимыми членами команды Михаила Саакашвили были депутаты парламента Вано Мерабишвили, Зураб Адеишвили, Коба Давиташвили, успевший поработать заместителем министра юстиции Ираклий Окруашвили, бизнесмен Бесо Джугели, журналист Гия Арвеладзе и многие другие молодые талантливые люди. Конечно, для партии очень важно иметь харизматичного лидера, способного зажечь и повести за собой массы, но не менее важно, чтобы рядом ним находился организатор высокого уровня. Тем, кто хоть немного знаком с грузинскими реалиями, нетрудно будет догадаться, что таковым был, занявший место генерального секретаря партии Вано Мерабишвили. За короткий срок Вано удалось создать структуру партии, которая сумеет без наличия серьезных финансовых ресурсов организовать марш на столицу практически из-за всех регионов Грузии. Главное отличие националов от активистов других партий заключалось в критической массе «людей длинной воли», готовых идти на риск и даже жертвовать собой ради достаточно размытой, и, тем не менее, такой конкретной идеи свободы. Кроме того для привлечения сторонников первого президента Грузии Звиада Гамсахурдиа, националы объединились с одним из самых вменяемых звиадистов Звиадом Дзидзигури, а для получения голосов в Батуми с Республиканской партией, возглавляемой братьями Бердзенишвили.

Однако, деньги это еще далеко не все. До выборов 2003 года всем казалось, что Запад сделал ставку на команду Зураба Жвания, ну а Мишу держит в качестве запасного варианта и идеальной оппозиции. Но тут, по моим ощущениям, произошло то, чего не мог ожидать никто – Саакашвили вновь сыграл на опережение. Говоря о Майлсе все, почему то забывают, о том, что преемник в Грузии должен был быть фигурой, которая устраивает не только Вашингтон, но и Москву. Шеварднадзе со своими бесконечными метаниями между Москвой и Вашингтоном порядком надоел и тем и другим. Явные ставленники Москвы типа Аслана Абашидзе или Джумбера Патиашвили не устроили бы Запад. Мне действительно неизвестно, каким образом Михаилу Николаевичу удалось добиться расположения Кремля, но факт остается фактом, в какой-то момент времени Саакашвили оказался более приемлемым для Кремля, нежели Нино Бурджанадзе.

А между тем в Тбилиси происходили крайне интересные события, после недельного стояния у стен парламента, националы готовились к решающему броску. Рядом с ними у стен парламента уже стояли демократы и активисты пророссийской партии «Единство» Джумбера Патиашвили. Продемонстрировав свою силу, революционеры увели народ с улицы Руставели, и отправились в регионы. В то же время Эдуард Шеварднадзе запросил помощи у своего заклятого друга Аслана Абашидзе. Располагая неограниченными административными и финансовыми ресурсами, Аслан Абашидзе сумел отправить в Тбилиси не меньше народа, нежели собиралось со стороны революционеров. Синие флаги «Союза Возрождения» и возгласы «Бабу, бабу» (дедушка – так называли Аслана его сторонники) сотрясали проспект Руставели. Думал ли в то время Аслан Абашидзе, что было бы, если бы его представитель в Тбилиси Цотне Бакуриа элементарно не прихватизировал большую часть из выделенных на выборы денег, или ему казалось, что звездный час настал, и сейчас он уже не упустит шанс заменить старого лиса в кресле президента Грузии сказать сложно. Факт остается фактом, демонстранты, получавшие двадцать лари в день не жалели сил на выражение верноподданнических чувств. Неумолимо приближалась дата первой сессии нового парламента. Для того, чтобы сохранить власть Эдуарду Шеварднадзе достаточно было даже не аннулировать результаты выборов, а объявить о пересчете голосов и уступить побольше мест в парламенте националам. Однако, чутье изменило старому лису.

Вечером двадцать первого ноября жители столицы Грузии оказались свидетелями необычайно красивого зрелища, транслируемого в прямом эфире телекомпанией « Рустави 2», растянувшаяся на многие километры автоколонна с включенными фарами и сигналами в течение нескольких часов входила в Тбилиси. У всех кто в тот вечер был у телевизоров, возникло чувство сопричастности к историческому моменту, а у телевизоров в тот момент, как вы сами понимаете, была вся страна. В тот же вечер многие сторонники Аслана Абашидзе неорганизованно сели в поезд Тбилиси-Батуми и вернулись домой. Наступал решающий день, день которому предстояло войти в историю.