Русским художник в Гималаях

Русским художник в Гималаях

Музей «Виктория-мемориал» — архитектурная доминанта многомиллионного города. Открытый в честь английской королевы Виктории в 1921 году, мемориал по иронии судьбы всего через четверть века, в 1947 году, когда индийский народ добился независимости, стал памятником и самой британской колониальной империи, жемчужиной которой была Индия.

Рассказывает В. Байков, в 1980–1990-е годы собственный корреспондент «Правды» в Индии:

— Бродя под гулкими сводами музея, я в одном из залов увидел огромную, во всю стену, картину, которая, словно магнит, притягивала к себе посетителей: по улице восточного города, мимо зданий с островерхими башенками, со стрельчатыми окнами, забранными ажурными решетками, мимо индуистского храма величаво шествует процессия покрытых дорогими попонами и коврами слонов, несущих на своих спинах надменных господ в шитых золотом мундирах. Гарцуют рядом на красавцах жеребцах телохранители с длинными бамбуковыми пиками в руках. Ослепительно сверкают на солнце их стальные латы и шлемы. Идут многочисленные слуги в белоснежных одеждах, музыканты, знаменосцы… Подпись под картиной гласит: «Процессия слонов в Джайпуре по случаю приезда в 1876 году принца Уэльского». Автор — художник В. Верещагин.

Неожиданный и приятный сюрприз! Конечно же, хорошо известно, что знаменитый русский живописец Василий Васильевич Верещагин дважды, в 1874–1876-м и в 1882 годах, путешествовал по Индии. Знал об этом и я, но не предполагал, что его работы есть в индийских музеях!
В. В. Стасову, Петербург. Воскресенье, 10[22] марта 1874 года.

Милостивый государь Владимир Васильевич!

На будущей неделе я уеду, наверно; думаю сначала двинуться, коли позволит дорога, в Соловецкий монастырь, затем по Сибири в Приамурский край, Японию, Китай, Тибет, Индию. Сделайте божескую милость, присоветуйте, какие книги я могу приобрести в дорогу и какие должен прочитать у Вас в библиотеке — из описывающих этот путь с его природою и людьми. В последнем случае нет ли возможности получить несколько книг на дом?

Я забегу к Вам, если позволите, завтра или послезавтра.

Примите уверение в моем уважении.

В. Верещагин.

Музей «Виктория-мемориал» — архитектурная доминанта Калькутты

В первую поездку художник объездил многие города и районы Индии.

Но все свои этюды, рисунки, этнографические коллекции отправил в Петербург. Задумав создать большую живописную «Индийскую поэму» в 20–30 картинах, художник предпринял второе путешествие в Индию.

Художник В. В. Верещагин

В письме к В. Стасову он раскрывает замысел этих картин. «Это будет история заграбастания Индии англичанами», — писал он.

Такой замысел В. Верещагина пришелся явно не по вкусу английским колониальным властям. В печати была развернута кампания дискредитации художника. В ряде публикаций он был обвинен в том, что путешествует по Индии как агент царского правительства, изучая пути для проникновения русских в Тибет и другие азиатские страны.
В. В. Стасову, Агра. Около 12/24 апреля 1875 года.

Попросите Андрея Александровича Краевского напечатать прилагаемую статейку, найденную мною случайно в одной здешней газете, и против последней части, т. е. подозрения меня в шпионстве, протестуйте самым энергическим образом. Выскажите, что уже одна моя независимость, как человека и художника, исключает всякую возможность подобных подозрений. Надобно Вам сказать, что намеки на возможную цель моей поездки были высказываемы и прежде, и я боюсь думать, что когда я предприму тщательный обзор и объезд гималайской границы с ее в высшей степени интересными странами и племенами, подозрения эти обратятся в положительную уверенность. Меня бесит одна мысль о том, что всюду полицейские агенты будут сдавать меня с рук на руки. Послал ли Беггров мои альбомы в Лондон? Пусть пошлет без расчета на аферу — афера будет в том, что более будут знать меня как художника и, следовательно, менее предполагать шпиона. Может быть, также понадобится еще несколько экземпляров для Индии.

Этюды посылаю на днях и самым положительным образом прошу никому не показывать. Посылаю много костюмов и других вещей — все старые вещи. Необходимо выпросить пропуск этюдов без таможенного досмотра. Впрочем, ящики с костюмами можно досматривать сколько угодно — вероятно, немного придется оплачивать. Дарджилинг — станция, с которой я отправился в сердце Гималаев. Газета, в которой я встретил эту статейку, называется «Pioneer», одна из лучших в Индии. Я теперь в Агре, уезжаю в Кашмир. Уж и жарища же здесь.

В. Верещагин.
В такой обстановке работать было невозможно — пробыв в Индии несколько месяцев, Верещагин вернулся на родину. Так и получилось, что все крупные работы на индийскую тематику он писал по своим многочисленным этюдам и рисункам уже вдали от экзотической страны.
В. В. Стасову, Сикким. 11/23 февраля 1875 года.

Я в самой середке Гималайев, в малом королевстве Сикким; в резиденцию великого монарха этой страны я теперь направляюсь и уже обменялся с ним несколькими витиеватыми письмами и более скромными подарками. Это время занимался в буддистских монастырях, а допрежь того на высоте 15 тыс. фут[ов] чуть не замерз со своею супружницею: снег, которым нам пришлось идти последний день подъема на гору Канчинга (28 тыс. ф[утов]), испугал моих спутников, и они за нами не изволили последовать. Между тем пошел снег, которым пришлось и питаться за неимением другой пищи, потушил наш огонь, и, кабы не мой охотник, который был с нами и отыскал и уговорил одного из людей внести на гору ящик с едою и несколько необходимых вещей, пришлось бы плохо. Замечательно, что я выбился из сил и положительно заявил об этом прежде, чем моя дорогая спутница, моя маленькая жена, слабая и мизерная (Вы ее видели в библиотеке). Зато после, когда первое изнурение прошло, она, не говоря худого слова, грохнулась. Лицо мое за несколько дней пребывания на этой высоте непомерно опухло, и какое-то страшное давление на темя, от которого я непременно умер бы через пару промедленных дней, заставило спуститься прежде, чем все этюды, которые я намеревался сделать, были готовы. Сделаю еще попытку в другое время года и в другом месте — уж очень хороши эти горные шири и выси, покрытые льдом и снегом. Когда спущусь с гор, приеду в Агру, пошлю Вам оттуда с полсотни, а может, и более этюдов; многие из них — лишь наброски, но многие хорошо кончены, и из таковых каждый, надеюсь, стоит петербургского профессора (а все-таки профессором не хочу быть и не буду). То, что с помощью этих этюдов я надеюсь сделать, будет, как я думаю, иметь не англо-индийское только, а всемирное значение и не формою только. Впрочем, не хвались, едучи на рать, а хвались, едучи с рати…

Всадник-воин в Джайпуре. Художник В. В. Верещагин

Я только что воротился с охоты на обезьян, охоты неудачной, но небезынтересной: представьте себе, самцы (огромные!) так озлились, что с ревом поскакали на меня, и я счел за лучшее ретироваться домой, где и ожидало меня Ваше письмо, живо прогнавшее мою досаду не только на обезьян, но даже и на туземцев, рыболовов, перегородивших реку и заперевших рыбу выше того, где после многого труда я установил вершу.

В. Верещагин.
Картина «Процессия слонов в Джайпуре», по мысли Верещагина, запечатлела триумф английского владычества, символизируя завершение окончательного захвата Индии колонизаторами. Принц Уэльский явился в покоренную страну как вице-король, назначенный английской королевой управлять огромной колонией. Он — главное действующее лицо пышной процессии. Гордо восседает принц на переднем слоне в позолоченном паланкине. К «европейскому сагибу» наклоняется сидящий рядом индийский магараджа. Верещагин сам был очевидцем демонстративного шествия. Укрывшись от посторонних любознательных взглядов, он наблюдал за торжественной встречей принца Уэльского с балкона одного из зданий, сделал зарисовки процессии.

Находящаяся в «Виктория-мемориал» картина В. Верещагина поражает не только богатством красок, но и размерами. Как мне сообщили в дирекции музея, ее размеры 25 футов в ширину и 17 в высоту (это примерно 7,6 на 5,1 м).

За сохранностью картины следил реставратор Санкар Рей. «В последний раз, — рассказал он, — полотно подробно, фут за футом, исследовалось три года назад. Наш вывод: состояние красочного слоя удовлетворительное».

А как же картина Верещагина оказалась в калькуттском музее — ведь по одной из весьма распространенных версий она вскоре после того, как художник закончил над ней работу в 1879 году, попала в частные руки?

На этот вопрос Санкар Рей не смог ответить. Пришлось покопаться в архивах музея. В конце концов наткнулся на следующую справку: «Подарена в 1905 году (год, когда был заложен музей «Виктория-мемориал») магараджей Джайпура, который приобрел картину у г-на Эдварда Мэллея (Нью-Хейвен, США)».

Дар, следовательно, сделан тем самым магараджей, который запечатлен на картине рядом с принцем Уэльским.

Но кто такой Э. Мэллей? И как картина оказалась в США? Может, кто-нибудь сможет ответить на эти вопросы?
(Из книги «Очерки путешествия в Гималаи г-на и г-жи Верещагиных». М., 1883 г.)

Мы выехали из Дели на Умритсар и Лагор; Умритсар проехали, не останавливаясь: на станциях по обыкновению масса туземцев, ломящихся, давящих друг друга у входа и терпеливо выносящих удары палки полицейского.

Приехали в Лагор ночью и ненадолго остановились, чтобы пополнить комплект наших слуг. Наняли, во-первых, Бисти, т. е. водоноса, худощавого мусульманина с живыми глазами, клинообразной бородкой, оборванного, но против обыкновения не очень ленивого; во-вторых, Доби, — прачку (мужскаго пола), маленького, до нельзя подвижного человечка, всегда распространяющего около себя дурной запах, но недурно моющего; наконец Паварчи, или повара, также мусульманина с разбойничьей физиономией и большими глазами на выкате, особенный блеск которых объяснился после. Остальные слуги были у нас еще из Агры.

В Индии. Снега Гималаев. Художник В. В. Верещагин

Описывать Лагор с его немногими достопримечательностями, крепостью, мечетью, мраморным павильоном и проч. я не буду. Даже гробница последнего короля Руджен-Санга не стоить того, чтобы распространяться о ней; и самые постройки и в особенности их украшения относятся ко времени упадка. Базар в городе большой и не дурной, но очень вонючий, благодаря канавкам, в которые все выбрасывается.

Не буду также уклоняться в рассказы о нравах, обычаях и истории Сейков, так как цель рассказа моего — поездка в горы.

От Лагора до Гузерабада еще железная дорога, только что конченная, но далее уже почтовые лошади. Мы любовались на громадный прекрасный мост, строившийся через Джумну, а покамест перетащились через реку самым жалким образом, на быках и едва не застряли в грязи.

В Гузерабаде был индусский праздник (16 апреля), но нам было не до него, пришлось разбирать и собирать наши замокшие, с трудом притащившиеся вещи. Мы заказали здесь для гор небольшую двойную палатку — здешняя тюрьма, по примеру Джобольнорской, приготовляет их всех сортов, величин и цен; обещали выслать нам вслед, на имя резидента в Кашмире.

Проехали от города почтою же, еще одну станция до деревни Вимбар, и на дороге не встретили ничего замечательного, если не считать мужика с верблюдом; мужик этот не только не ехал на верблюде, но, напротив, нес его на плечах; справедливо, однако, прибавить, что верблюд был маленький, вероятно недавно родившийся.

В деревне, первой станции, подведомственной Кашмирскому Магарадже, мы не нашли ничего кроме пустого грязного станционного домика. Достали на базаре кровати и спали на дворе. На другой день лошадей и носильщиков не оказалось, так как их было мало, а желающих ехать в Кашмир много. Муж мой записал свою жалобу в книгу, которая таким образом украсилась произведением оригинальной и красноречивой, но, кажется, безграмотной английской прозы.

Не скоро удалось собрать нужное число носильщиков; их приводили в одну дверь, а они убегали в другую. Пришлось самим следить и перехватывать беглецов и кое как наконец выбраться с этой несчастной станции.

Горный ручей в Кашмире. Художник В. В. Верещагин

На следующую приехали поздно, так что нам освещали путь к станционному дому огнями. Переезд этот мы сделали по высшей степени интересной дороге, по знаменитому старому Императорскому пути, по которому тысячи лет двигались из Кашмира в Индию и из Индии в Кашмир, Ладак и дальше торговцы, путешественники, войска. Этою дорогою совершались нашествия на Индию, этою же дорогою и индийцы ходили покорять горцев Кашмира, Ладака и др. гималайских стран, этою дорогою великие моголы переезжали почти каждогодно в свои летние резиденции на Кашмирских озерах. На одном перевале дорога идет сплошь по голому утесу, в твердой породе которого выбиты тысячелетними движениями глубокие правильные колеи. Мы с любопытством смотрели на эту живую летопись сотен веков; чего, чего не могли бы пересказать, если бы могли, эти камни, чего, чего они не видели!..

жүктеу/скачать 3.36 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: