Нил Стивенсон Криптономикон. Часть 2

БОЛЬШЕ СИГАРЕТ

Кому: randy@epiphyte.com

От: cantrell@epiphite.com

Тема: Понтифик: предварительный вердикт

Рэнди.

Я отправил Понтифик в список рассылки Тайных Обожателей сразу как получил, то есть он уже пару недель там болтается. Несколько очень толковых ребят проанализировали его на предмет слабых мест и очевидных изъянов не нашли. Все согласны, что конкретные шаги, использованные в преобразовании, малость чудные – хотелось бы знать, кто их придумал и как – но для хороших криптосистем это не редкость.

– Кантрелл

Они с Рэнди совершают форсированный марш бросок по берегу Тихого океана; зачем, Рэнди не знает. Снова и снова он дивится физической выносливости Ави. Тот выглядит так, будто его точит неведомая болезнь, выдуманная сценаристом в качестве сюжетного хода для кинофильма. Высокий рост только усиливает впечатление изможденности. Тощее тело соединяет большие ступни и большую голову: в профиль кажется, будто пластилинового человечка растянули вдвое. Однако по берегу он чешет, как морской пехотинец. Сейчас, как никак, январь, по телевизору сказали, что влажные воздушные массы тропического циклона, зародившегося между Японией и Новой Гвинеей, стремительно несутся над Тихим океаном и круто поворачивают влево примерно в этих краях. Волны такие высокие, что Рэнди приходится поднимать взгляд, чтобы увидеть гребни.

Он рассказывал про Честера, и Ави (полагает Рэнди) ударился в воспоминания о старых деньках в Сиэтле. Вообще то на Ави это не похоже: он четко отделяет деловые разговоры от личных и говорит либо об одном, либо о другом.

– Никогда не забуду, – говорит Рэнди, – каким счастливым взбирался к нему на крышу, чтобы поговорить о программе, и как он на глазах начал превращаться в чудовище. Поневоле поверишь в одержимость.

– Ну, его отец, похоже, верил, – говорит Ави. – Отец, я не путаю?

– Это было давно. Кажется, да, мать подалась в хиппи и забрала Эндрю в коммуну, а отец выкрал. Нанял молодчиков из правоэкстремистской организации, и те притащили Эндрю буквально в мешке. А потом подверг его всякой психотерапии, чтобы вытащить подавленные воспоминания о ритуальном сатанинском насилии.

Ави оживляется.

– Думаешь, его отец действительно принадлежал к правоэкстремистам?

– Я его видел только один раз, во время процесса. Он снимал с меня показания под присягой. Обычный преуспевающий адвокат из округа Ориндж, с кучей клиентов азиатов, евреев и армян. Думаю, он обратился к ребятам из «Арийской нации» не из идейных соображений.

Ави кивает, видимо, удовлетворенный такой гипотезой.

– Значит, вероятно, он не фашист. А в ритуальное сатанинское насилие и впрямь верил?

– Сомневаюсь, – говорит Рэнди. – Хотя, пообщавшись с Эндрю Лоубом, готов предположить и такое. Слушай, обязательно о нем говорить? У меня сразу мурашки по коже и жить не хочется.

– Я недавно узнал, что сталось с Эндрю, – говорит Ави.

– Какое то время назад я видел его веб сайт.

– Нет, я про самые последние события.

– Попробую угадать. Самоубийство?

– Нет.

– Серийные убийства?

– Угодил в тюрьму за вторжение в чью то личную жизнь?

– Он жив и на свободе, – говорит Ави.

– М м м. Это имеет какое то отношение к коллективному разуму?

– Нет. Ты знаешь, что он учился на адвоката?

– Да. Это связано с его юридической карьерой?

– Да.

– Ну, если Эндрю Лоуб занялся юриспруденцией, то наверняка выбрал самую гадкую и антиобщественную ее форму, скорее всего подачу исков под надуманными предлогами.

– Не рассказывай, дай подумать, – говорит Рэнди. – Он практикует в Калифорнии?

– Да.

– Все, догадался.

– Да. Эндрю Лоуб – один из тех, кто составляет иски миноритариев к высокотехнологическим компаниям.

Ави улыбается, не разжимая губ, и кивает.

– И ведь преуспеет, гад, – продолжает Рэнди, – потому что делает это искренне. Не считая себя заурядной сволочью, а честно, от всей души веря, что представляет класс акционеров, пострадавших от ритуального сатанинского насилия со стороны руководства компаний. Он будет работать по тридцать шесть часов кряду, выкапывая всякую грязь. Подавленные корпоративные воспоминания. Все средства хороши, потому что он сражается за правду. Спать и есть будет только по приказу врачей.

– Вижу, ты исключительно хорошо его знаешь, – говорит Ави.

– Правда? И с кем он сейчас судится?

– С нами.

Наступает пятиминутная остановка в разговоре, ходьбе и, возможно, в части нейрофизиологических процессов Рэнди. Цветовая карта его зрения отказала: все в размытых желтовато багровых тонах. Словно чьи то липкие пальцы сжали горло, сократив приток воздуха до минимально необходимого. Когда обморочное состояние проходит, Рэнди первым делом смотрит на свои ботинки; он почему то убежден, что по колено ушел в мокрый песок. Однако нет: песок плотный, и подошвы почти его не продавливают.

Большая волна разбивается в пену и прокатывается по песку, разделяясь у ног.

– Голлум, – говорит Рэнди.

– Ты что то сказал или это такая физиологическая реакция? – спрашивает Ави.

– Голлум. Эндрю – Голлум.

– Хорошо, Голлум с нами судится.

– С нами, в смысле с тобой и со мной? – Рэнди требуется почти минута, чтобы заставить себя произнести эти слова. – По поводу игровой компании?

Ави смеется.

– Это возможно! – говорит Рэнди. – Честер сказал, что игровая компания догоняет «Майкрософт» или что то в таком роде.

– Эндрю Лоуб подал иск миноритариев к совету директоров корпорации «Эпифит(2)», – говорит Ави.

Тело Рэнди успело окончательно прийти в состояние «бежать или драться» – его генетическое наследие как выжившего потомка первой одноклеточной сволочи. Наверное, выброс адреналина очень помогал предкам, когда в их пещеру прорывались саблезубые тигры, но для Рэнди сейчас абсолютно бессмыслен.

– От чьего имени?

– Да ладно тебе. Кандидатов не так много.

– «Спрингборд капитал»?

– Ты сам сказал, что отец Эндрю был процветающий адвокат. Куда архетипчески такой персонаж вложит пенсионные деньги?

– О черт.

– Ага. Боб Лоуб, отец Эндрю, очень давно сотрудничает с «АВКЛА». Они с Дантистом добрые двадцать лет обмениваются рождественскими открытками. Когда его идиот сынок получил диплом адвоката, Боб, понимая, что ушибленное на голову чадо само никуда не пристроится, пошел к доктору Хьюберту Кеплеру. С тех пор Эндрю работает у него.

– Черт! Черт! – говорит Рэнди. – Столько лет барахтаться, чтобы удержаться на плаву…

– О чем ты?

– Тогда, в Сиэтле, во время процесса, это был настоящий кошмар. Я остался без единого цента, вообще без ничего, кроме девушки и знания UNIX'a.

– Это уже что то, – говорит Ави. – Обычно одно другое исключает.

– Заткнись, – отвечает Рэнди. – Я причитаю.

– На мой взгляд, причитать – так глупо, что даже смешно. Но валяй, причитай дальше.

– И теперь, когда я столько лет пахал как лошадь, все возвращается к началу. На счету голяк. Только в этот раз у меня и девушки толком нет.

– Ну, – замечает Ави, – во первых, по моему, лучше мечтать об Ами, чем жить с Чарлин.

– Ух! Какой ты злой!

– Иногда лучше желать, чем иметь.

– Отличная новость! – весело говорит Рэнди, – потому что…

– Посмотри на Честера. Ты бы предпочел быть Честером или собой?

– Ладно. Ладно.

– И потом, у тебя приличный пакет акций «Эпифита». Я убежден, что он чего то да стоит.

– Ну, смотря как будет развиваться процесс, верно? Ты дел документы?

– Конечно. Я президент компании, если ты еще не забыл.

– Ладно, так в чем суть? Какой предлог для иска?

– Дантист убежден, что компания «Семпер марин» в ходе выполняемых для нас работ наткнулась на затонувшее военное золото.

– Он знает или подозревает?

– Читая между строк, я заключаю, что скорее подозревает. А что?

– Пока не важно. И он подает второй иск против «Семпер марин»?

– Нет! Это исключило был иск против «Эпифита».

– Почему?

– Его доводы: будь у «Эпифита» грамотный менеджмент – прояви мы должную заботу, – контракт с «Семпер марин» был бы куда продуманнее.

– У нас есть контракт с «Семпер марин»?

– Да, – говорит Ави, – и, по мнению Эндрю Лоуба, он немногим лучше устной договоренности. Эндрю утверждает, что мы должны были передать контракт на экспертизу крупной юридической фирме, специализирующейся на морском законодательстве. Фирма предусмотрела бы возможность обнаружения затонувшего корабля при проведении гидролокационной съемки под прокладку подводного кабеля.

– Черт возьми!

Ави продолжает нарочито спокойным тоном:

– Эндрю представил для примера реальные копии реальных контрактов, где такое и впрямь написано похожими словами. Якобы это общепринятая практика.

– То есть мы по халатности не включили этот пункт в контракт с «Семпер марин».

– Угадал. Однако Эндрю ничего не добьется, если отсутствует реальный урон. Как по твоему, в чем он состоит?

– Если бы мы грамотно составили контракт, нам бы причиталась часть полученных сокровищ. А так ни мы, ни акционеры ничего не получим. Урон налицо.

– Сам Эндрю Лоуб не сформулировал бы лучше.

– И чего они от нас хотят? У корпорации не такие большие карманы. Мы не можем откупиться наличными.

– Ой, Рэнди, речь не об этом. Дантисту не нужен наш чулок с медяками. Речь о власти.

– Ему нужен контрольный пакет «Эпифита».

– Да. И это хорошо.

Рэнди запрокидывает голову и хохочет.

– Дантист может получить любую компанию, какую захочет. Но он положил глаз на «Эпифит». Почему? Потому что мы – супер. У нас есть контракт на Крипту. У нас есть светлые головы. Перспектива организовать первый в мире настоящий информационный рай и выпустить первую в мире настоящую электронную валюту фантастически увлекательна.

– Согласен.

– Не забывай, что по сути у нас очень сильные позиции. Мы – как самая привлекательная девчонка в мире. Своим дурным поведением Дантист просто показывает, что не прочь затащить нас в койку.

– И поиметь.

– Да. Уверен, что Эндрю велено уличить нас в халатности и обязать к выплате возмещения. Дальше суд обнаружит, что такого возмещения нам не потянуть. И тут Дантист великодушно согласится вместо денег принять акции «Эпифита».

– И все скажут, что есть в мире справедливость, поскольку он одновременно получит контроль над компанией и сможет проследить, чтобы она управлялась грамотно. Поэма, и только.

Ави кивает.

– Поэтому он не будет судиться с «Семпер марин». Если он что то от них получит, то вынужден будет забрать свой иск против нас.

– Верно. Что не помешает ему подать иск против них позже, после того, как он разберется с нами.

– Вот подлянка! Получается, любой ценный предмет, поднятый Шафто с лодки, добавляет нам неприятностей.

– Каждый цент, заработанный Шафто, это урон, который мы якобы причинили акционерам.

– Может, уговорим Шафто повременить с операцией по подъему?

– Эндрю Лоубу не за что нас зацепить, пока он не докажет, что содержимое лодки чего то стоит. Если Шафто будут поднимать с нее ценности, он сделает это запросто. Если не будут, ему придется как то еще устанавливать стоимость лодки.

Рэнди ухмыляется.

– Задачка, между прочим, не из простых. Шафто сами пока не знают, что там. У Эндрю, наверное, нет даже координат.

– В исковом заявлении указаны широта и долгота.

– Черт! Сколько знаков после запятой?

– Не помню. Если бы там была какая то уж очень высокая точность, я бы, наверно, обратил внимание.

– Как вообще Дантист узнал про лодку? Дуг старался сохранить ее в тайне, а он в секретных операциях кое что смыслит.

– Ты сам мне сказал, – говорит Ави, – что Шафто пригласили немецкого телепродюсера. Какая уж тут секретность.

– Они приняли все меры предосторожности. Тетечка прилетела в Манилу, где ее взяли на борт «Глории IV», велев прихватить только самое необходимое. Все проверили, убедились, что у нее нет с собой джи пи эски. Вышли в Южно Китайское море и некоторое время кружили, чтобы она не могла определить координаты по счислению пути. А потом уже доставили на место.

– Я был на «Глории». Там джи пи эски на каждом шагу.

– Ей не давали на них смотреть. Дуг Шафто не мог так проколоться. Не такой это человек.

– Ладно, – говорит Ави, – в любом случае вряд ли утечка исходила от немцев. Помнишь Болоболо?

– Филиппинский синдикат, бывшие хозяева Виктории Виго, нынешней жены Дантиста. Возможно, они и подсунули ее Кеплеру. Таким образом, он отчасти у них в руках.

– Я бы сформулировал иначе. Сказал бы, что у них с Дантистом давние взаимовыгодные отношения. И, думаю, Болоболо как то проведали о находке. Может быть, высокопоставленный Болоболо записал разговор в номере немецкой телепродюсерши. Или низкопоставленный Болоболо приглядывал за Шафто и за тем, какое оборудование они заказывают.

Рэнди кивает.

– Такое возможно. Предположим, у Болоболо свои люди в аэропорту Ниной Акино. Они могли заметить, что Дугласу Макартуру Шафто срочно доставили дистанционно управляемый подводный аппарат. В такое я поверю.

– Предположим.

– Но это не дало бы им широты и долготы.

– Готов поспорить на половину моих акций «Эпифита», что они использовали SPOT.

– SPOT? А, что то знакомое. Французский спутник наблюдения поверхности земли?

– Да. Можно за относительно приемлемые деньги купить на нем время. И разрешение достаточное, чтобы отличить «Глорию IV» от, скажем, контейнеровоза или нефтеналивного судна. Стоит лишь дождаться сигнала лазутчиков, что «Глория» вышла в море с оборудованием для водолазных работ, а потом засечь ее со спутника.

– Какую точность дает SPOT в смысле широты и долготы? – спрашивает Рэнди.

– Хороший вопрос. Попрошу кого нибудь узнать.

– Если в пределах сотни метров, Эндрю сможет просто отправить туда людей. Если больше, ему придется делать собственную съемку.

– Если он не затребует эту информацию повесткой, – говорит Ави.

– Хотел бы я посмотреть, как Эндрю Лоуб станет бодаться с филиппинским судопроизводством.

– Ты не на Филиппинах – забыл?

Рэнди сглатывает – снова получается похоже на «голлум».

– Есть у тебя информация о подлодке в ноутбуке?

– Если и есть, то зашифрованная.

– Он потребует ключ повесткой.

– Что, если я забуду ключ?

– Это лишний раз докажет, какой ты хреновый менеджер.

– Все лучше, чем…

– Как насчет электронной почты? – спрашивает Ави. – Не посылал ли ты координат е мейлом? Не записывал ли их в файл?

– Может быть. Но все зашифровано.

Внезапно помрачневшее лицо Ави разглаживается.

– В чем дело? – спрашивает Рэнди.

– В том… – Ави поворачивает голову в общем направлении Лос Альтоса, – что я вдруг вспомнил про Гроб.

– И сенью гробовой идет вся наша почта, – говорит Рэнди.

– И файлы наши на его винчестере лежат, – добавляет Ави.

– И в штате Калифорния стоит он, где по суду изъять его проблемы нет.

– Предположим, какой то е мейл ты разослал нам всем, – говорит Ави. – В таком случае программа Кантрелла, установленная на Гробе, сделала копии этого сообщения, зашифровала каждую открытым ключом получателя и разослала адресатам, которые по большей части хранят свою старую почту на диске Гроба.

Рэнди кивает.

– Значит, если Эндрю изымет Гроб, он потребует, чтобы ты, Берил, Том, Джон и Эб предоставили свои ключи. И если вы все разом их позабудете, будет ясно, что это наглая ложь.

– И неуважение к суду, – добавляет Ави.

– Больше сигарет, – заключает Рэнди. Это сокращенная форма фразы: «Мы закончим в тюрьме любовниками парня, у которого будет больше сигарет». Ави сочинил ее во время первой тяжбы с Эндрю Лоубом и столько повторял с тех пор, что она сократилась до двух ключевых слов. Слыша ее из собственных уст, Рэнди возвращается на несколько лет назад и чувствует ностальгический боевой пыл. Впрочем, его задор был бы сильнее, если бы тогда он выиграл процесс.

– Я как раз пытаюсь сообразить, знает ли Эндрю о существовании Гроба, – говорит Ави.

Они поворачивают и по собственным следам идут к дому Ави. Рэнди замечает, что Ави прибавил шаг.

– Почему нет? Люди Дантиста держат нас за жопу с тех самых пор, как мы отдали им акции.

– Я слышу горечь в твоем голосе.

– Ничего подобного.

– Может, ты недоволен, что я отдал Дантисту акции, чтобы уладить тот первый иск.

– То был траурный день. Но ничего другого не оставалось.

– Ладно.

– Если я начну предъявлять такие претензии, ты сможешь предъявить претензию, что я не заключил нормального контракта с «Семпер марин».

– Но ты же заключил! Устная договоренность. Десять процентов.

– Верно. Давай поговорим про Гроб.

– Гроб стоит в закутке, который мы снимаем у «Новус Ордо Секлорум Системс инкорпорейтед», – говорит Ави. – Я знаю, что люди Дантиста никогда не были в «Ордо».

– Мы платим «Ордо» за аренду. Они видели квитанции.

– Пустяковые суммы. За складское помещение.

– Компьютер – дареный металлолом с бесплатным программным обеспечением. Здесь никаких бумажных следов, – говорит Рэнди. – Как насчет канала Т1?

– Про канал Т1 они должны знать, – говорит Ави. – Это и дороже, и значительно интереснее, чем аренда складского помещения. И бумажный след оставляет в милю шириной.

– Но знают ли они, куда он ведет?

– Достаточно пойти в телефонную компанию и спросить, где кончается провод.

– И что это им даст? Улицу и номер дома? Офисное здание в Лос Альтосе, – говорит Рэнди. – Там этих компаний не меньше пяти.

– Но если они пораскинут умом – боюсь, у Эндрю мозгов хватит, – то заметят, что одна из этих компаний – «Новус Ордо Секлорум Системс инкорпорейтед». Запоминающееся название. То же, что на квитанциях.

– И выписывается повестка… Кстати, когда ты услышал про иск?

– Мне позвонили с самого утра. Вы еще спали. До сих пор не могу поверить, что ты доехал из Сиэтла одним махом.

– Старался подражать молодым Шафто.

– Ты же говорил, что они – тинэйджеры.

– Думаю, тинэйджеры такие не из за возраста. Просто им нечего терять. Они располагают немереным временем и одновременно страшно торопятся узнать жизнь.

– Примерно таково твое нынешнее состояние?

– В точности мое нынешнее состояние.

– Плюс спермотоксикоз.

– Да. Но против этого есть средства.

– Не смотри на меня так, – говорит Ави. – Я не мастурбирую.

– Никогда?

– Никогда. Формально завязал.

– Даже когда в отъезде на месяц?

– Даже тогда.

– Чего ради над собой издеваться?

– Это усиливает мою привязанность к Деборе. Улучшает нашу сексуальную жизнь. Дает мне стимул вернуться домой.

– Очень трогательно, – говорит Рэнди. – Может, это и впрямь мысль.

– Безусловно.

– Но сейчас я на такой мазохизм не способен.

– Почему? Боишься, что это подтолкнет тебя…

– На иррациональное поведение? Вот именно.

– То есть, – говорит Ави, – ты каким то образом по настоящему свяжешь себя с Ами.

– Знаю, ты думаешь , что риторически двинул меня под дых, – говорит Рэнди, – однако твои предпосылки полностью неверны. Я готов в любую минуту связать себя с Ами. Но, черт возьми, я даже не уверен, что она гетеросексуальна. Безумием было бы отдавать свою половую жизнь на откуп лесбиянке.

– Будь она лесбиянка – исключительно, – ей бы хватило совести тебе об этом сказать, – говорит Ави. – Мое впечатление от Ами, что она руководствуется чутьем. Чутье говорит ей, что в тебе недостает страсти. А без этого такая женщина ни на какие отношения не пойдет.

– А если я перестану мастурбировать, то стану таким маньяком, что Ами в меня поверит?

– Да. Именно так думают женщины, – говорит Ави.

– Ты вроде бы раньше не мешал деловые разговоры с личными?

– Разговор у нас деловой, поскольку речь о том, что творится у тебя в душе и в голове и какие новые возможности это перед тобой открывает.

Минут пять они идут молча.

Рэнди произносит:

– Мне казалось, мы собирались побеседовать об уничтожении улик.

– Как любопытно, что ты затронул эту тему. И каково твое мнение?

– Вообще то я против, – говорит Рэнди. – Но чтобы победить Эндрю Лоуба, готов на все.

– Больше сигарет, – напоминает Ави.

– Во первых, надо разобраться, есть ли в этом необходимость. Если Эндрю уже знает, где подлодка, то зачем трепыхаться?

– Согласен. Но если у него только общие представления, то Гроб становится очень важен, – отвечает Ави. – Если, разумеется, нужная информация в нем есть.

– Почти наверняка, – кивает Рэнди. – В мою электронную подпись включаются координаты с джи пи эс. Я послал по меньшей мере один е мейл с «Глории», когда мы стояли на якоре рядом с подводной лодкой. Значит, там есть и широта, и долгота.

– В таком случае это и впрямь немаловажно. Если Эндрю добудет точные координаты подлодки, он сможет послать туда водолазов, составить опись и предъявить суду конкретные цифры. Много времени не потребуется. И если цифры превысят половину стоимости «Эпифита», что, no правде говоря, не так и трудно, то мы попадаем к Дантисту в рабство.

– Ави, она под завязку нагружена золотыми слитками.

– Да ты что?

– Да. Ами сказала.

Теперь Ави останавливается и булькает горлом.

– Прости, что не предупредил раньше, – говорит Рэнди, – я не сразу понял, как это важно.

– Откуда Ами знает?

– Позавчера вечером, перед самолетом, я помогал ей проверить почту. Дуг прислал сообщение, что обнаружено несколько неразбитых тарелок немецкого кригсмарине. Это условный код для золотых слитков.

– Ты сказал «под завязку». Можешь перевести это в конкретные цифры, к примеру, в доллары?

– Ави, не один ли хрен? Думаю, если Эндрю Лоуб об этом узнает, нам в любом случае крышка.

– Н да, – говорит Ави. – То есть у гипотетического субъекта, решившего уничтожить улики, был бы вполне серьезный мотив.

– Пан или пропал, – соглашается Рэнди.

Разговор на время прекращается, поскольку им надо пересечь Тихоокеанскую Прибрежную магистраль, и оба согласны, что задача не угодить под колеса требует полного сосредоточения. Последние две полосы они преодолевают бегом, пользуясь затишьем в потоке машин. После этого обоим неохота снова переходить на шаг, и они бегут через парковку ближайшего продмага в лесистую лощину, где стоит дом Ави.

Открыв дверь, Ави выразительно показывает пальцем на потолок, подразумевая, что дом может прослушиваться. Подходит к мигающему автоответчику, вытаскивает кассету, засовывает ее в карман, идет в гостиную, игнорируя ледяные взгляды еврейских нянь, недовольных, что он ходит по дому в обуви, и поднимает с пола яркую пластмассовую коробочку. У нее закругленные углы, ручка, разноцветные кнопки и микрофон на длинном желтом шнуре. Ави выходит в заднюю дверь; микрофон, подпрыгивая, тянется за ним. Рэнди огибает дом с улицы, через высохшую лужайку и кипарисовую рощицу. Вместе они спускаются в ложбинку, которую не видно с улицы. Ави садится на корточки, вынимает из детского магнитофона кассету с песенками, вставляет кассету от автоответчика, перематывает и запускает.

– Привет, Ави. Это Дэйв. Звоню из «Новус Ордо Секлорум Системс». Я тамошний президент, если помнишь. У нас стоит ваш компьютер. Так вот, к нам только что приходили гости. В пиджаках и при галстуках. Сказали, что хотели бы взглянуть на компьютер и будут страшно благодарны, если мы отдадим его добром. А если нет, они вернутся с ордером и с полицейскими, перевернут тут все вверх тормашками и все равно его заберут. Мы пока разыгрываем дурачков. Перезвони.

– Машина сказала, что там два сообщения, – говорит Ави.

– Привет, Ави. Это снова Дэйв. Разыгрывать дурачков не получилось, и мы просто послали их подальше. Главный озверел. Попросил меня выйти. Мы довольно недружелюбно побеседовали в «Макдоналдсе» через улицу. Он сказал, что я идиот. Что когда они придут и все перевернут в поисках Гроба, наши акционеры понесут значительные убытки. Что это, вероятно, станет причиной иска миноритарных акционеров ко мне, и он сам с удовольствием составит исковое заявление. Я пока не объяснил ему, что в «Ордо» всего пять акционеров, и все мы работаем здесь. Менеджер «Макдоналдса» попросил нас выйти, потому что мы мешаем детям есть «Happy Meals». Я притворился напуганным и сказал, что пойду и посмотрю, насколько сложно вынести Гроб. Вместо этого я звоню тебе. Хэл, Рик и Керри перекачивают нашу систему на удаленный компьютер, чтобы, когда копы устроят нам тарарам, ничего не пропало. Пожалуйста, перезвони. Пока.

– Черт, – говорит Рэнди. – Я чувствую себя полным говном, что у Дэйва из за нас такие неприятности.

– Для него это отличная реклама, – успокаивает Ави. – Наверняка Дэйв уже пригласил съемочные группы пяти разных телекомпаний, они все сидят в «Макдоналдсе» и до одури накачиваются кофе.

– Ну… и что, по твоему, мы должны сделать?

– Я, без вариантов, еду туда, – говорит Ави.

– Ты знаешь, мы можем просто расколоться. Рассказать Дантисту про договоренность. Насчет десяти процентов.

– Рэнди, выброси это из головы. Дантисту насрать на подлодку. Дантисту насрать на подлодку.

– Дантисту насрать на подлодку, – повторяет Рэнди.

– Поэтому сейчас я поставлю кассету на место, – говорит Ави, вынимая ее из магнитофона, – и поеду на большой скорости.

– А я сделаю то, что велит мне совесть, – говорит Рэнди.

– Больше сигарет, – напоминает Ави.

– Я не буду делать это отсюда, – говорит Рэнди. – Я сделаю это из султаната Кинакута.