Обвинительное заключение

ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ

По следделу № 1678 по обвинению священника

гор. Воронежа СТЕБЛИНА-КАМЕНСКОГО Ивана Георгиевича, в преступлении, предусмотренном ст. 58 п. 10 УК.

Бывший морской офицер, священник СТЕБЛИН-КАМЕНСКИЙ Иван Георгиевич, прибыв в ноябре месяце 1927 года после трехлетнего пребывания в Соловецком концлагере в адмссылку г. Воронеж, как имеющий дворянское происхождение (сын тайного советника и внук губеpнатора г. Вильны) сразу получил доверие у епископа Алексея БУЙ, и последний назначил КАМЕНСКОГО священником церкви бывшего Девичьего монастыря. Получив в свои руки руководство монашками бывшего Девичьего монастыря, КАМЕНСКИЙ, чтобы быть особо чтимым "пастырем", достал себе портрет известной среди кликушествующего элемента "старицы" Феоктисты Михайловны и стал заниматься отчитыванием бесноватых и т. п. махинациями. Благодаря распускаемой монашками "святости" КАМЕНСКОГО, последний стал пользоваться большим авторитетом среди кликушествующего элемента и вообще верующих, антисоветски настроенных. К КАМЕНСКОМУ не только стали ходить верующие г. Воронежа, но даже много ездили крестьяне из селений ЦЧО с просьбой полечить от головной <боли> и т. п. Всем приходящим КАМЕНСКИЙ давал советы и главным образом, как себя вести в настоящих условиях жизни и как относиться к Соввласти. Иногда лично сам, а в большинстве же через своих приближенных монашек KAМЕНСКИЙ распускал разные провокационные слухи, подрывающие авторитет Соввласти и внедрял антисоветские идеи, главным образом среди жителей Рабочего поселка (бывший Девичий монастырь).

В момент объявления декларации митр. Сергия Нижегородского о лояльности по отношению к Соввласти КАМЕНСКИЙ с другими ссыльными священниками гор. Воронежа откололись от Сергия и стали признавать руководителем митр. Иосифа Ленинградского. Про митр. Сергия же стали распускать слухи, что он продался Соввласти, стал еретиком, "красным" и т. д. После ареста еп. Алексея (БУЯ) КАМЕНСКИЙ делается епархиальным благочинным, а потому все руководство "Иосифовцами" в ЦЧО переходит в его руки. Как крайне правый элемент среди церковников, КАМЕНСКИЙ и лично сам и через монашек ведет активную борьбу с церковниками, так или иначе лояльно относящимися к Соввласти. Через монашек КАМЕНСКИМ распускаются слухи, что скоро Соввласть погибнет, что придут другие державы и всех, лояльно относящихся к Соввласти подушат, а 16/II-29 года в церкви КАМЕНСКИЙ лично в проповеди по поводу предполагаемого введения хлебных книжек сказал: «Граждане, хлебных запасов нет, грозит голод, запасайтесь, кто как может, все это является предвестниками грядущих бойнь». В результате монашки и жены рабочих поселка стали запасаться продуктами, создались очереди, а с нею и паника, что действительно будет голод и т. д., а один из рабочих, поддавшись влиянию, скупал муку по 2 р. 80 к. за пуд.

Смерть бывшей игуменьи, совпавшая с моментом закрытия церкви бывшего Девичьего монастыря и снятием креста, КАМЕНСКИЙ использовал для разжигания религиозного фанатизма и натравливания верующих на Соввласть. КАМЕНСКИЙ говорил, что игуменья есть жертва современного гонения на Церковь, а он (Каменский) является защитником веры против темных сил адовых (Соввласть). На похоронах игуменьи КАМЕНСКИЙ, оставшись на кладбище для благословения верующих, говорил: «Вот, мы снова вместе, едино стадо, скоро наступят лучшие времена, и мы опять восторжествуем». В кругу своих приближенных КАМЕНСКИЙ обыкновенно переводил разговоры с религиозных вопросов на политические. Так, например: в феврале месяце сего года, будучи в гостях в доме гр. КАЛИНИНА Евсея Фомича, при разговоре о современном строительстве Соввласти привел пример из библии — «безумцы, вы будете созидать, а я буду разрушать». Бывшая же здесь учительница (фамилия не установлена), жалуясь КАМЕНСКОМУ, что ее заставляют учить детей неверию в Бога, получила совет бросить службу и не воспитывать детей в безверии.

Насколько авторитетен был КАМЕНСКИЙ среди верующих можно заключить из отобранных записок у него при обыске: «Глубокоуважаемый батюшка, обращаюсь к вам опять с просьбой помолится о Александре, он был на месте, служил, но сократили, и он запьянствовал... Ваша молитва дойдет до Бога, и я верю, что он опять поступит и перестанет пить водку»... В подаваемых записках КАМЕНСКОМУ в церкви верующие пишут "о здравии заблудшего такого-то" (заблудший — это неверующий), предполагая, что КАМЕНСКИЙ сможет неверующего в Бога обратить снова в верующего.

Везде и всюду монашки распространяли, что КАМЕНСКИЙ является мучеником, страдальцем от Соввласти — гонительницы христиан. Часто и сам КАМЕНСКИЙ говорил: «Ну, что мне ссылка, я везде сумею объединить около себя верующих, они меня всегда прокормят, так что напрасны всех их (власти) усилия сделать мне что-либо».

(см. л. д. 5-6, 12-13, 16-18, 22-25, 40, 44, 46, 49, 51, 53, 60, 62).
Допрошенные в качестве свидетелей — показали:

1) Гр. МОЛОТОК Гордей Петрович, что священник бывшего Девичьего монастыря КАМЕНСКИЙ Иван проживал в Рабочем поселке д. № 39, занимался антисоветской агитацией и распусканием контрреволюционных слухов, подрывающих авторитет Соввласти и партии. Благодаря агитации КАМЕНСКОГО и руководства монашками распускались всевозможные предсказания о скорой гибели Соввласти, а также о том, что скоро будет голод. Делал призыв запасаться мукой. Агитация КАМЕНСКОГО отражалась на рабочих и, особенно, среди жен и детей рабочих. В келье № 39 частенько устраивались тайные собрания, на каковые был установлен пароль, так что попасть на собрание постороннему было трудно. Собирались деньги бывшему архиепископу Петру (ЗВЕРЕВУ), высланному за антисоветскую работу в Соловки (см. л. д. 61-62).

Вообще вся деятельность КАМЕНСКОГО была направлена к подрыву мощи и авторитета Соввласти, но он (Каменский) лично работал тонко, сам почти никогда не высказывался, а говорил через своих приближенных монашек, которые являлись проводниками внедрения антисоветских идей среди населения и, в особенности, среди крестьян, приезжавших на базар. (см. л. д. 59-60).

4-го Мая сего года были похороны игуменьи бывшего Девичьего монастыря ДОРОГАВЦЕВОЙ, и из этого КАМЕНСКИЙ создал выступление, а именно добился того, что игуменью отпевал сам лично в ея квартире в Рабочем поселке, а оттуда с громким пением отнес на Терновское кладбище, где после похорон остался и благословлял всех, говоря: «Вот мы снова вместе, едино стадо, скоро наступят лучшие времена, и мы опять восторжествуем». Под лучшими временами у него, безусловно, разумеется капитализм. КАМЕНСКИЙ внушал всем бывшим прихожанам Девичьего монастыря и особенно монашкам, что если они не разъединятся, то возможно еще что-либо смогут сделать, а поэтому КАМЕНСКИЙ постоянно ходит по домам, выполняя все обряды в домах, не отказываясь при помощи молитв врачевать и снимать наговоры и отчитывать. Монашки, будучи КАМЕНСКИМ сагитированы, при посещении своих сел распространяют слухи, что КАМЕНСКИЙ является мучеником, страдает через Соввласть, которая гонит религию. Эти мысли КАМЕНСКИЙ старается внушить всем окружающим его. Часто у него прорывается и следующее: «Ну, что мне ссылки, я везде сумею объединить около себя верующих, они меня везде прокормят, так что напрасны все их (т. е. власти) усилия сделать мне что-либо» (см. л. д. 48-49).

«Я не сочувствую мероприятиям, направленным против религии. Считаю неправильным обучение детей в школах в противорелигиозном направлении и т. д. Для меня нет сомнений, что вера в распятого Христа непобедима, что кажущееся творчество материализма есть временное явление… Отобранная у меня при обыске фотографическая карточка старушки, известной в г. Воронеже странницы Феоктисты Михайловны, попала ко мне случайно от известной мне лишь по имени (Екатерины) женщины. С просьбой о молитве мне подавалось множество записок. Среди записок имеются такие, в которых просят о молитве за заключенных и за заблудших. Под "заблудшими" я понимал отошедших от веры или хотя на словах и верующих, но живущих беззаконно. За все время своей службы в бывшем Девичьем монастыре я неукоснительно каждый праздник и каждое воскресенье, а иногда и на буднях говорил поучение чисто духовного характера, отнюдь не касаясь ни гражданской власти, ни необходимости запасаться теми или иными продуктами. В частности подобного поучения не говорил и 16 Февраля.

После смерти игуменьи ни лично, ни через кого-либо другого никаких слухов по городу не распускал. Еще менее я виновен в том, чтобы когда-либо побуждал называть себя или сам называл истинным пастырем в исключительном смысле, призванным спасать верующих от темных сил адовых большевизма, но не отрекаюсь от того, что считаю себя одним из верных пастырей Христовой Церкви, обязанных словом, житием, духом, верою и чистотою быть образом для верных и ограждать их от тьмы неверия, и исповедую, что по вере моей не только материализм, но и сами "врата адовы" не одолеют Церкви Христовой… С могилы игуменьи я ушел до ее закрытия, но действительно благословлял подходивших ко мне, причем, как умел, утешал, но слов "не печальтесь, мы добьемся своего лучшего" не говорил…

Лицам, приходившим ко мне и вопрошавшим о вступлении в кооперацию, колхозы, коммуны и тому подобном участии в новом устройстве сельского хозяйства всегда отвечал в том духе, что, если при этом, как мне известно, не требуется отказа от веры, то, разумеется, в подобном участии греха быть не может» (см. л. д. 46, 55-58).

Постановил:

Арестованного священника СТЕБЛИНА-КАМЕНСКОГО, содержащегося под стражей при Воронежском ИТД, перечислить с 4-го июля сего года содержанием за 6-м Отделением СО ОГПУ.

гор. Воронеж.