Ограничениях алфавита

Сегодня мы будем говорить о произведениях, созданных на жестких ограничениях алфавита – ограничении множества знаков в тексте; а также произведения, созданные из существующих текстов по определенным методам – методам «отсечения лишнего».

Первыми будут рассмотрены буквенные ограничения – тавтограмма, липограмма и панграмма.
Тавтограмма и аллитерация. Некоторые буквенные упражнения могут быть определены только для единиц текста, больших или равных фразе. К таким упражнениям относится тавтограмма, фраза, в которой первые буквы каждого слова одинаковые: для каждого слова М, принадлежащего фразе Р, первая буква одна и та же.

М Р, l₁=const.

Тавтограммы известны, по крайней мере, со времен со времен Квинта Энния (II-III в. н.э.): «O Tite, tute, Tati, tibi tanta, tyranne, tulisti!» (О Тит Татий, тиран, тяготят, тебя тяготы те!, пер. Ф.Петровского).
Тавтограмма является осознанным усложнением метода аллитерации – повторов согласных звуков в стихе, широко распространенного в европейской поэзии.

Аллитерации были особенно значимы в германских языках, в которых первый слог выделяется ударением, и выделение начальных звуков в стихе служит организующим принципов стиха – родом начальной рифмы.

Причем самым важным словом стиха в древнегерманской поэзии было начало второго полустишия, от которого и производились повторы начальных (самых сильных) звуков слов стиха:

Должен ты прежде дать мне клятву:

Клянись кораблем и краем щита,

И сталью меча и стопою конской,

Что милую Велунда мучить не будешь.

(из скандинавской Эдды, пер. Б.И.Ярхо)

Славен был Беовульф, ширилась быстро

Из отчих даря – запасов дары,

Дабы под старость ему остались

Воины верные – во время бранное

Надежна дружина. Делая доброе дело,

В племенах могучие процветали мужи.

(из англосаксонского «Беовульфа», анонимный перевод, 1935 г.)

... Я послушал сказание,

Что друг друга вызвали витязи при встрече,

(из немецкой поэмы «Хилтибрант», пер. Б.И.Ярхо)

Чрезвычайно жестко структурирована, с обилием аллитераций, совпадений ударных гласных звуков («хендингов») и согласных и гласных звуков («знатных хендингов») скандинавская скальдическая поэзия (размер «дротткветт»).

Строфа «дротткветта» из восьми стихов разбивается на четыре двустишия или два четверостишия, в каждом стихе шесть слогов, три ударения. У стиха очень сложный синтаксис, с внутренним переплетением предложений, возможно, как указывает М.И.Стеблин-Каменский, происходящим из песенного исполнения стиха несколькими певцами («дротткветт» - исполняемый дружиной), воспевающих доблести и подвиги героя. Система аллитераций и созвучий согласных внутри стиха также очень сложная, М.Гаспаров выделяет следующие ограничения «дротткветта»:

1. 
   аллитерация между первым ударным слогом второго стиха в двустишии и любыми двумя ударными слогами первого стиха
   
2. 
   в каждом стихе присутствует созвучие согласных ударных слогов (хендинг, схват)
   
3. 
   во всех стихах два слова рифмуются по ударным слогам (знатный хенинг, рифма)
   

И окрашу красный

Станет Льоту лихо,

В падаль колки кости!

(пер.С.Петрова)

(здесь жирным выделены аллитерации, курсивом – хендинги).

А виса Тормода, Скальда Черных Бровей была сказана им после боя, где он был ранен, когда женщина, лечившая раненых, велела ему принести воды, а когда он принес, заметила, что он очень бледен и спросила о причине. Тормод в ответ указал на острие стрелы, торчащее из бока, и сказал следующую вису:

Бледен я-де ликом –

Платья иве в диво.

Кровью красной рдея,

Раны нас не красят.

Стрел пурга тугая

Губит многих, люба.

Вострый вихрь вонзился,

Верно, прямо в сердце.

(пер.С.Петрова)

Здесь «ива платья» – женщина, «пурга стрел» – битва. Женщина попыталась вытащить осколок, но не смогла. Тогда Тормод сам вытащил его и тут же умер.

Как «варвары», скандинавские скальды, совмещали в поэзии предельно сложную форму и импровизационное ее выражение, к тому же будучи «по основной профессии» воинами, дружинниками, нам представить уже сложно.

Впоследствие скальдическая поэзия сошла на нет. В XVI веке, аллитерационный стих возрождается в Англии в поэме «Сэр Гавейн и Зеленый рыцарь»:

Ромулус в Риме раньше всех утвердился,

В высь он воздвигнул великий город,

По нему он был назван и слывет поныне.

Во Тусции Тиций заложил твердыни,

А Феликс Брут за франкские броды

(пер. М.Гаспарова)

А в эпоху романтизма, в XIX веке в Германии, «композитор Р.Вагнер, следуя романтической программе возрождения немецкого духа, сочинял либретто к своим операм на древнегерманские сюжеты аллитерированным тоническим стихом».

Также аллитерируются слова первой строфы поэмы Кольриджа «Кубла Хан» – в каждом из первых пяти стихов поэмы, последние два в стихе слова начинаются с одной и той же буквы:

In Xanadu did Kubla Khan

A stately pleasure-dome decree:

Where Alph, the sacred river, ran

Through caverns measureless to man

Down to a sunless sea.

(В стране Ксанад благословенной // Дворец поставил Кубла Хан, // Где Альф бежит, поток священный, // Сквозь мглу пещер гигантских, пенный, // Впадает в сонный океан. Пер.К.Бальмонта)

Таким образом, можно говорить, что некоторые попытки романтиков возродить древние кельтские и скальдические формы далеко уступают исходным моделям в аллитерационной жесткости стихов.

Аллитерация как прием, подчеркивающий звуковые повторы, свойственны традиционной поэзии: «e caddi come corpo morto cade» (Данте), «pour qui sont ces serpents qui sufflent sur vos têtes» (Расин), «Нева вздувалась и ревела / Котлом клокоча и клубясь», «Шипенье пенистых бокалов и пунша пламень голубой» (А.Пушкин), «В каком колене клетчатого клана» (И.Бродский).

Отличие тавтограммы от аллитерации в абсолютном выполнении ограничения – все, а не некоторые, значащие слова начинаются с одной и той же буквы (уже именно буквы, а не звука, что говорит о переходе формы в разряд ученых, «книжных» опытов), и длина текста, все слова которого начинаются с одной буквы, больше, и зачастую существенно больше, как мы увидим далее, одного стиха. При этом в западно-европейских языках допускаются небольшие отступления (предлоги, служебные глаголы, и т.п.) от строгой тавтограмматичности.

Такие тавтограммы переходят из экспериментальной литературы и литературы традиции, как это было в кельтской и раннегерманской поэзии, уже в область поэзии курьезной, шуточной.

Всем известны простые тавтограммы: «Четыре черненьких чумазеньких чертенка чертили черными чернилами чертеж чрезвычайно чисто!». Следующая тавтограмма приводится в тольковом словаре В.И.Даля: «Петр Петрович пошел погулять, поймал попугая – понес продавать. Просил полтину – получил половину».

Жорж Перек приводит пример из книги Аббат де Курт (1658-1732), автора «Хитроумных разностей» (l’abbe de Court «Varietes ingenieuses», 1725), книги, включающей произведения, основанные на целом ряде литературных ограничений. Среди них: однослоговые произведения, стихи на одну рифму, омонимы, акростихи, и тавтограммы: «Mazarin, ministre malade, meditait meme moribond malicieusement mille maltotes» (Мазарини, больной министр, сам лукаво придумывал тысячу пакостей, фр.).

Тавтограммы фраз встречаются в английской домашней поэзии, как в следующем стишке о пяти дочерях джентьмена из Ливерпуля:

Minerva – like majestic Mary moves.

Law, Latin, Liberty, learned Lucy loves.

Eliza’s elegance each eye espies.

Serenely silent Susan’s smiles surprise.

From fops, fools, flattery, fairest Fanny flies.

(Величественно, как Минерва, движется Мэри. / Закон, латынь, свободу, вот что любит ученая Люси. / Элегантность Элизы заметит каждый. / Улыбки Сюзанны поражают безмятежным покоем. / От фатов, дураков, лести, очаровательнейшая Фанни ускользает.)

Белые бараны били в барабаны; Бабкин боб расцвел в дождь, Будет бабке боб в борщ; Дятел дуб долбил, Да не додолбил; Дед Данила делил дыню, Дольку Диме, дольку Дине; Коваль ковал коня, Коня копытом Коваля, Коваль кнутом коня; Перепел перепелочку и перепелят, В перелеске прятал от ребят; Про пестрых птиц поет петух, Про перья пышные, про пух.

М R, l₁=const.

Стихотворения-тавтограммы, как и другие произведения, основанные на литературных ограничениях, интенсивно сочинялись Великими риториками. Молине принадлежит тавтограмма на R в восемь строк. А Буше – двенадцатистрочное стихотворение-тавтограмма на f «Amoureux transy sans espoir» (Безнадежно робкий влюбленный):

Fausse Fortune, fragile, fantastique,

Folle, fumeuse, folliant, follatique,

Favorisant follastres follement,

Furieuse femme furibondicque

Faisant frémir félonneux fortifique,

Fortifiant faintifz folz faulsement,

Feu flamboyant fouldroiant fièrement,

Félicité faillant fièrement,

Ferme fierté, fâcheuse falcifique,

Fanée fleur, flaillible faillement,

Facile fin, frauduleux fondement,

De toy se plainst la totale fabrique.

(Ложная Фортуна, хрупкая, невероятная, / Безрассудная, воскуряющая, глупеющая, чрезмерная, / Глупо благоприятствующая глупым звездам, / жестокая женщина разъяренная, / Заставляющая содрогаться само вероломство, / укрепляющая праздность безрассудным притворством, / Пламя пыляющее утомительно гордое, / Блаженство рушащееся резко, / Надменная гордость, досадная фальшь, / Увядший цветок, обманная цельность, / Тебя обвиняет все на свете.)

All Fume and Fret,

Fuss, Fidget, Fancy, Fever, Funking, Fright,

Ferment, Fault-fearing, Faintness – more F’s yet:

Flushed, Frigid, Flurried, Flinching, Fitful, Flat,

Add Famished, Fuddled, and Fatigued to that;

(Funeral, Fate-Foreboding. (Все возбуждение и волнение, / Суета, тревога, наваждение, лихорадка, трепыхание, боязнь, / Брожение, боязнь провала, слабость – и еще больше Ф: / Возбужденный, холодный, взбудораженный, вздрагивающий, порывистый, выдохшийся, / Добавь оголодавший, напившийся, и усталый от этого; / Похоронный, во власти дурного предчувствия.)
Как мы видим, в случае англоязычных тавтограмм допускаются некоторые отступления, и часть вспомогательных слов начинается с иной буквы. Такие упражнения могут быть названы квазитавтограммами.

Во французском языке составлять полноценные тавтограммы также невозможно без этого допущения. Улиписту Жану Лескюру выполняет тавтограмматическое упражнение на редкую букву z, «Z'ai nom Zénon»:

Au zenith un zeste de zephyr faisait zezayuer le zodiaque.

Dans la zone zoologique, un bon zig, zigzaguait l'ouvrier zingueur, zyeutant les zèbres mais zigouillant plutôt les zibelines.

Zut, suis-je déjà à Zwijndrecht, à Znaïm ou à Zwevegem, à Zwicken ou sur le Zuyderzee, Zermatt ou à Zurich.

Zélateur de Zoroastre, j'ai le poil des chevaux zains.

Mais ayant joué au zanzibar un zazou m'a zesté les parties zénithales selon une méthode zététique. Aussi c'est entre le zist et le zest que j'ose zozotter : zéro. Mais zéro zoniforme, zéro zoosporé, zéro zoophagique. Et pas de zizanie entre les zouaves à propos de zizis-hein ? zéro.

(В зените привкус зефира вызывал бы зюзюканье зодиака.

В зоологической зоне славный парень, выписывал кренделя рабочий-цинковщик, глазея на зебр, но более укокошивая соболей.

Черт! Что я уже в Звиндрехте, в Знаиме или в Звивжене, в Звикене или на Звидерзее, Зерматте или в Цюрихе.

Последователь Зороастра, у меня есть волос одномастных лошадей.

Но играя в кости, зазу с меня снял верхние части согласно скептическому методу. Также Также ни то, ни се, что я смею сюсюкать: зеро. Но зеро зонообразующе, зеро зооспоро, зеро плотоядно. И никаких раздоров между зуавами по поводу всякой ерунды? Зеро. фр.)

Како кто хощет видом си познати,

В первых вещах сих будет то писати.

Киты суть в морях, кипарис на суши,

Юный, отверзай в разум твоя ушы.

В колесницу сядь, копием борися,

Конем проезжай, ключем отоприся.

Корабль на воде, а в дому корова,

И кокошь в требу, и людем здорова.

Отложи присно тщеты недосуги,

Колокол слушай, твори в небе други!
Ломоносов в ходе спора о русском стихосложении сочиняет стихотворение «О сомнительном произношении буквы Г в русском языке», которое иллюстрирует различные произношения буквы «Г» и «Глагол». Если это стихотворение и не является полноценной тавтограммой, то обилие повторяющихся звуков «г» позволяет назвать его стихотворением с «внутренней тавтограммой» (термин С.Бирюкова):

Бугристы берега, благоприятны влаги,

О горы с гроздьями, где греет юг ягнят.

О грады, где торги, где мозгокружны браги,

И деньги, и гостей, и годы их губят.

Драгие ангелы, пригожие богини,

Бегущие всегда от гадкия гордыни,

Пугливы голуби из мягкого гнезда,

Угодность с негою, огромные чертоги,

Недуги наглые и гнусные остроги,

Богатство, нагота, слуги и господа.

Угрюмы взглядами, игрени, пеги, смугл,

Багровые глаза, продолговаты, круглы,

И кто горазд гадать и лгать, да не мигать,

Играть, гулять, рыгать и ногти огрызать,

Ногаи, болгары, гуроны, геты, гунны,

Тугие головы, о итоги чугунны,

Гневливые враги и гладкословный друг,

Толпыги, щеголи, когда вам есть досуг,

От вас совета жду, я вам даю на волю:

Скажите, где быть ГА и где стоять ГЛАГОЛЮ?
На рубеже девятнадцатого века вновь возникают стихотворения с избытком аллитераций, приближающиеся к тавтограммам. Так, Бальмонту принадлежат стихотворения:

Челн томления

Вечер. Взморье. Вздохи ветра.

Величавый возглас волн.

Близко буря. В берег бьется

Чуждый чарам черный челн

Челн томленья, челн тревог,

Бросил берег, бьется с бурей,

Ищет светлых снов чертог.

Отдаваясь воле волн.

Месяц матовый взирает,

Месяц горькой грусти полн.

Ропщет море. Мрак растет.

Челн томленья тьмой охвачен.

Буря воет в бездне вод. (1894)

И

Я вольный ветер, я вечно вею,

В ветвях вздыхаю, вздохнув, немею,

Лелею травы, лелею нивы

Весною светлой, как вестник мая,

Целую ландыш, в мечту влюбленный,

И внемлет ветру лазурь немая, -

Я вею, млею, воздушеный, сонный… (1897)

Строгие тавтограммы можно найти у мастера поэзии ограничений В.Брюсова:

Мой милый маг, моя Мария,

Мечтам мерцающий маяк,

Мятежны марева морские,

Мой милый маг, моя Мария,

Молчаньем манит мутный мрак…

Мне метит мели мировые

Мой милый маг, моя Мария,

Мечтам мерцающий маяк!

(1914)

Слово

Слово – событий скрижаль, скиптр серебряный созданной славы,

Случая спутник слепой, строгий свидетель сует,

Светлого солнца союзник, святая свирель серафимов,

Сфер созерцающий сфинкс, - стены судьбы стережет!

Слезы связуя со страстью, счастье сплетая со скорбью,

Сладостью свадебных снов, сказкой сверкая сердцам,—

Слово — суровая сила, старое семя сомнений!

слыша со стонами смех, сверстник седой Сатаны,

Смуты строитель, снабдивший сражения скрежетом, Слово

Стали, секиры, стрелы, сумрачной смерти страшней!

(1918)

Лето

Любви лучей лука

Листок лежит лиловый лягунов

Лазурь легка

Ломаются летуньи листокрылы

Лепечут лопари лазоревые лун

Лилейные лукавствуют леилы

Лепотствует ленивый лгун

Ливан лысейший летний ларь ломая

Литавры лозами лить лапы левизну

Лог лексикон лак люди лая

Любовь лавины латы льну. (1911)

Великие вехи все вышли. Волненье

Взяло всех вершителей, верных властям.

Велели вершители, взяв вдохновенье

Вдохнуть вехи в вены военным властям» (1960, весна).
Д.Алин сочиняет стихотворение:

снесли сарай старых соседей

сверху свисал свисток столетий

стулья сломали соты спалили

сник самовар снизу сдавили

синие сгустки соленых созвездий

срезаны стебли сочных соцветий

смелые сгинули сильные сплыли

снесли сарай старых соседей.
Ряд стихотворных тавтограмм («В-стих», «С-стих», «М-стих», «Т-стих») принадлежат Г.Седельникову:

С-стих

Случайно слово сделалось страницей,

Случайно слово сделалось судьбой,

Судьба случайно сделалась синицей…

Синица снова сделалась страницей,

Страница снова сделалась строкой,

Строка совсем случайно стала снова

Сырой слезой сорвавшегося слова,

Совсем случайной, сладостной слезой…
В-стих

Вальс времени, вальс вечера вишнёвый!..

Вишнёвый воздух, воздух восковой!..

Вишнёвое Вчера вокруг, варенье

Вишнёвое!.. Возобладала вишня!

Возникла ветка вещая… В висок

Вонзилась восковым воспоминаньем…

Власть вальса! Вальса вьющихся волос!..

Восторженность; внезапность… Вслух влюблённость!
Возле Вас! Возле ваших волос!

Власть весла! Власть воды! Власть весны!..

Возвышается вечности вера!

Временная возможность взлететь!..
Вот возница, вот вожжи, вот высь,

Вот врачующий вихрь, вот веленье…

Вот вдохну – вот взлечу, вознесусь!..

Велика величальная вечность!
Вещунья – ведьма вовремя встречает:

«Вознёсшийся! вернись! Ведь вянет вишня!..»

«Среди сплошных снегов сурового севера стояло скромное село Соловки. Село славилось своей седой стариной. Сюда сотнями съезжались специалисты, сотрудники, студенты. Слушали сказания, срисовывали строения, собирали сказки. Среди селян сожительствовали супруги: старик со своею старухой. Старик слесарничал, столярничал, строил сараи, сушил сено, сажал салат, сельдерей, смородину, собирал сыроежки, солил, стрелял соболей. Сам середняк, старик сочувствовал Советам. Создавалась сельхозкоммуна - сам сдал скот, семена, словом, стоял стеной. Старик сам стирал себе, смазывал сапоги, старуха сидела сиднем, симулировала симптомы сердечно-сосудистого синдрома. Со скуки сплетничала с соседками, ссорилась с супругом, свирепствовала…».

Часть четвертая.

Четверо чаевничали. ЧЕРНОМЫРДИН: черкесска, чалма, чешки. ЧУБАЙС: чуни, чесучовые чулки, чепчик. ЧУРКИН: чувяки, чуйка, чемодан. ЧИКАТИЛО: чадра.

ЧЕРНОМЫРДИН: Челове! Чавычи, четверть чачи, четырнадцать чебуреков. (Часовому) Чую ЧП. Чуть-что – чихнешь. (Чокаются)

ЧУБАЙС: Чин-чин!

ЧУРКИН: Чин чином!

Чирикали чибисы, чахла черемуха, чувства чередовались.

ЧЕРНОМЫРДИН: Читали черновики «Черного человека» Чехова? Чудные четверостишия!

ЧУРКИН: Читал. Частично.

ЧУБАЙС: Чистая чушь.

ЧЕРНОМЫРДИН: Что?? Чехов – чушь??!! Чехов???!!!… Часовой!

Часовой: Чего?

ЧЕРНОМЫРДИН: Чево «чевокаешь», чучело чечевичное! Чпокни чурку – Чехова чернит.

ЧИКАТИЛО: Чванишься, человече! Чем челядь честить – черкни Чиччолине. Чай чахнет.

Название метода происходит от греческого «leipo» – пропускать, и ограничение заключается в отсутствии по воле автора одной или нескольких букв в тексте: если множество букв в липограмме Lg есть {L}, то существует такая буква l из алфавита [L], которая не входит в это множество:

О липограмме имеет смысл говорить начиная с достаточно крупного текста, как то рассказ или стихотворение, в то время как для текстов меньшего порядка липограммы будут скорее непреднамеренными и закономерными.

Первая известная нам липограмма была написана в VI веке до н.э., когда Лазос Гермионский (возможно, входившим в состав Семи мудрецов Древней Греции) сочинил без буквы сигма () «Оду о кентаврах», от которой не сохранилось ничего, и «Гимн Деметре», от которой сохранилась первая строчка:



Пиндар, ученик Лазоса, также избавляясь от сигмы, сочинил посвященную Афине «Оду без сигмы».

В III веке н.э. римский поэт Нестор Ларандский переписал Илиаду, избавившись в первой песне от буквы «альфа», во второй – от «бета», в третьей от «гамма», и так до конца алфавита и поэмы.

Два века спустя Трифиодор Сицилийский (Tryphiodirus), грек из Египта, завершил тенденцию, применив ту же процедуру к Одиссее. Однако от этих модифицированных поэм также ничего не сохранилось. Несмотря на это, Нестор и Трифиодор по сей день являются наиболее известными липограммистами.

Позже, в середине XI века, Пьер де Рига выполнил стихотворный перевод Библии, снабдив каждую песнь небольшим резюме, в которых также отсутствовали буквы по алфавиту: первое резюме было написано без «а», второе – без «b», и т.д. Работа имела значительный успех, и сегодня существует 250 манускриптов с этим текстом.

С липограмматическими «переводами» текстов мы еще встретимся далее, в разделе, посвященном гомоморфическим преобразованиям с ограничениями.

Существует также липограмматическая традиция писать без буквы r (с XVII века до наших дней). Эта традиция была особенно распространена в Германии и Италии. Некоторые авторы составляли тексты с отсутствующими буквами c, m, o, l, но отсутствие буквы r является наиболее сильным ограничением, ибо запрещает (в немецкой грамматике) всевозможные связи (er, der, dieser, jener, wicher…). Так, без r и без s, составляли проповеди или теологические диссертациях на латыни Адреас Пролаеус Померанус (Adreas Prolaeus Pomeranus «Xenium», 1616), панегирик Иоануса Каэсилиуса Фрея (Janus Caecilius Frey) и другие.

Ж.Перек обнаруживает липограмму (без буквы «а») в аннотации к дневнику «Путешествии вокруг света» Жака Араго, а также упоминает пьесу Жозефа Рауля Рондана, так и озаглавленную: «Пьеса без а» (1816).

Одна из самых крупных липограмм на английском языке – опубликованный в 1939 году роман американского моряка Эрнеста Винсента Райта «Гэтсби: история в 50 000 слов без буквы е» (Ernest Vincent Wright, «Gadsby»). По словам автора, роман «был написан, когда из пишущей машинки вынули букву Е, чтобы ее нельзя было случайно напечатать. Многие пытались найти эту букву в тексте, но безуспешно!». В английском языке это значит отказ от he, she, her, they, them; глаголов в прошедшем времени replied, answered, asked; -ed; а также чисел между шестью и тридцатью. Райт не использовал их даже в численной форме, равно как и сокращений Mr и Mrs, в которых Е слышна при прочтении. «Моя книга может пригодиться английским школьникам, - писал Райт, - обучающимся основам сочинений».

В 1957 году выходит сочинение Джеймса Самбера (James Thurber) «The Wonderful O», «политическая сказка для детей, о том, что произошло, когда капитан Блэк, пират, ненавидящий букву О, украл ее с острова Оро».

Рассказы-липограммы без буквы е и без букв а, е, z сочиняет Р.Кено в рамках работ УЛИПО.

К этому списку можно добавить примеры из русской поэзии – стихотворение без буквы «р» Г.Державина «Соловей во сне»:

Я на холме спал высоком,

Слышал глас твой, соловей, -

Даже в самом сне глубоком

Внятен был душе моей:

То звучал, то отдавался,

То стенал, то усмехался

В слухе издалече он, -

И в объятиях Калисты

Песни, вздохи, клики, свисты

Услаждали сладкий сон.

(1797)

Вероятно, случайной липограммой является восьмистишие Батюшкова «Ты пробуждаешься, о Байя, из гробницы…» (1819), в котором нет ни одной (довольно частой) буквы «м».

В начале ХХ века Д.Бурлюк в сборнике «Дохлая луна» помещает несколько стихотворений-липограмм,

«Без Р и С. Оп.55»:

Луна едва дышала

У тихих вод

Где днем овод

Пил коней

Мушки в облаке пыли

Летали

Под ивами невода

Мели тучи…
«Без А»

Кони топотом

Торпливо

Шепотом игриво над ивой несут…

(1913).

Практическую ценность методу липограммы (без буквы «р») придает поэт Евреинов. Он называет такие произведения «стихотворениями для картавых», что может иметь значение, например, при сдаче экзамена в театральное училище (цит. по: Антология русского палиндрома, комбинаторной и рукописной поэзии. М.: Гелиос АРВ, 2002. С. 226):

Вы видели Финляндию в белую ночь?

Полуночного солнца печальную дочь?

Эти сосны, седой тканью мха оплетенные?

Можжевельника веточки темно-зеленые…

Мы снова будем говорить о моновокализме крупных текстов, в отличие от французских лингвистов, распространяющих это понятие и на слова: abracadabrants (14 букв, только а), enchevêtrements (15 букв, только е), distinctifs, indistincts, instinctifs (по 11 букв, только i), confondrons, confondront, confrontons, coordonnons, corroborons, corromprons, corrompront, morfondrons, morfondront (по 11 букв, только о), cumulus, putschs, summums, surplus, tumulus (по 7 букв, только u), и даже lynx, thym (по 4 буквы, только y).

Несколько моновокалических стихотворений на буквы A, E, I, O, U приводит К.Ч.Бомбах. Среди них – пасторальная зарисовка «The approach of evening» и динамичное повествование о русско-турецкой войне «The Russo-Turkish war», моновокализмы на I и A, соответственно. Заметим, что в название моновокалических стихотворений может входить более одной гласной.

I.

Idling, I sit in this mild twilight dim,

Light winds in sighing sink, till, rising bright,

Night’s Virgin Pilgrim swims in vivid light!

(Праздный, я сижу в этих мягких тусклых сумерках, / Пока птицы в дикой поспешной заботе скользят вокруг, кружась. / Свет летит по тоскующей низине, пока не восстанет ярко, / Ночной Пилигрим Богоматери плывет в пылающем свете!)

Père Merle perché serre

entre le bec le bretzel ;

Mère Fennec est présente :

- Eh, Merle, Révérences !

jette cette Mère Fennec.

Père Merle se penche et …

le bretzel descend entre

les dents de Mère Fennec.

Père Merle blême et berné peste ;

Mère Fennec se délecte et rentre chez elle.

(Папаша Мерль, сидящий на ветке, держит в клюве крендель, / Мамаша Фенек знакомится: / - Ах, Мерль, мое почтение! / Бросает эта Мамаша Фенек. / Папаша Мерль кланяется и... / Крендель падает прямо / В зубы мамаши Фенек. / Бледный и одураченный, папаша Мерль ругается; / Мамаша Фенек радуется и возвращается к себе.)

Только «О»

Столько вопросов, столько,

Что хоть в окно головой.

Полночь, хоть ой волком.

Полночь, хоть волком вой.

Холодно, зло, промозгло.

Город продрог, промок.

Что хорошо – то поздно.

Что плохо – то точно в срок.

Город оброс погостом,

Точно коростой плоть.

Коротко ль, долго ль, просто ль,

Сложно ль – с тобой Господь.

Голос с горло осколком,

Словно комок вдох.

О, сколько слов! Сколько!

Но только одно – Бог!

Колокол смолк грозно,

Громоподобно смолк.

Но скоро восток розой.

Розовой розой восток.

Спит пилигрим и видит тихий мир,

Мир диких синих птиц и гибких лилий.

Ни липких лиц-личин, ни истин, ни причин,

Ни лишних линий.

Кипит прилив, прилипчив и криклив,

Хрипит, лишившись пищи,

Хлипкий хищник,

И жизнь кишит, лишь

Пилигрим притихший…

Спит пилигрим. Спи, пилигрим…

Ему принадлежат также ряд моноконсантизмов – стихотворений с единственными согласными («Выев В», «Аура Р», «Мои М», «Няне», «Лелея Л»):

Мои «М»

Мы имеем умея

Мама моя, мама!

Омоем имя мое…

Уму моему – яма,

А маи мои – мимо.
Частный случай липограммы – метод «ограничение узника» состоит в отказе от употребления букв «с хвостиками». Для латинского алфавита – это буквы b, d, f, g, h, j, k, l, p, q, t, y, для кириллицы – б, р, у, ф на печати и б, в, д, з, р, у, ф на письме. Это ограничение имеет практическую природу: как следует из названия метода, оно применяется узником в целях экономии бумаги.

На французском языке самое длинное слово, удовлетворяющее этому ограничению, это пятнадцати буквенное concurrencerons (конкурируем).

и величина его мала:

Степень совершенства панграммы измеряется ее величиной – чем меньше в ней повторяющихся букв, тем панграмма совершеннее. Если всего в алфавите А букв, то степень совершенства панграммы меряется разностью количества букв в данной панграмме, Ñ, и А:

В совершенной панграмме количество букв совпадает с числом букв алфавита.

Следующая панграмма на французском языке получила наибольшую известность:

Portez ce vieux whisky au jude blond qui fume, (отнесите этот виски светловолосому судье, который курит, фр., 37 букв).

Другие французские панграммы:

VOYEZ LE BRICK GÉANT QUE J'EXAMINE PRÈS DU WHARF (посмотрите на этот гигантский корабль, который я изучаю перед причалом, фр., 39 букв).

VIF PDG MENTOR, EXHIBEZ LA SQUAW JOCKEY (блестящий господин учитель, покажите скво жокея, фр., 30 букв).

Самая известная английская панграмма:

The quick brown fox jumps over lazy dog, (быстрый коричневый лис прыгает через ленивого пса, англ., 32 буквы).

А также:

Следующая панграмма использовалась в курсах по обучению работы на печатной машинке:

PACK MY BOX WITH FIVE DOZEN LIQUOR JUGS, (уложи в мой сундук пять дюжин кувшинов напитков, англ., 32 буквы).
Как указывает Ричард Ледерер, Дмитрию Боргманну удалось найти пять слов, которые точно и без пересечений покрывали весь английский алфавит: phlegms, fyrd, wuz, qvint, jackbox , но не удалось составить из них значащей фразы.

На русском языке существуют фразы, в состав которых входят почти все буквы алфавита. Эти фразы использовались для проверки работы клавиатуры печатных машинок: В чащах юга жил-был цитрус, да, но фальшивый экземпляр (43 буквы, без ё и ъ), Съешь еще этих мягких французских булочек и выпей чаю (44 буквы, без ж, ё и щ).

Схожие опыты на русском языке носят название разнобуквицы. Их особенностью является приближение к целому алфавиту «снизу» – определяющим требованием для разнобуквицы является различие входящих в нее букв, а требование содержать в себе все буквы алфавита – только желательным:

Я – цветочный эльф дамских грёз. (25 букв, В.Густяев)

Каждый поэт мерз, любя чушь и снег. (27 букв. О.Федина)

Эх! Обрюзгший пьянчужка смёл цветы. (29 букв, А.Новиков)

Друг мой эльф! Яшке б свёз птиц южных чащ! (32 буквы, А.Воронцов)

- Любя, съешь щипцы, - вздохнёт мэр, - кайф жгуч. (33 буквы, А.Ханян).
На пересечении особенностей панграммы и рассмотренной выше липограммы возникает липограмматическая панграмма, или произведение, в котором используются все, кроме одной, буквы алфавита: множество букв липограматической панграммы LP есть такое {L_LP}, что существует единственная буква l, которая не входит в это множество {L}:

l, т.ч. {L_LP} = Al - l

Видно, что длина липограмматической панграммы испытывает противоположные тяготения – как панграмма в сторону минимизации, и как липограмма – в сторону увеличения.

Ñ (L_LP) = Ñ  min-max

Наиболее популярны липограмматические панграммы без самой распространенной буквы алфавита – Е:

A jovial swain may rack his brain?

And tax his fancy’s might?

To quiz in vain, for ‘tis most plain?

That what I say is right.

(Может ли очаровательный пастух напрягать свой ум? / И истощить мощь своего воображения? / Напрасно насмехаться, ибо это самое простое? / Вот что, как я говорю, правильно, англ.)
Quixotic boys who looks for joys

Quixotic hazards run.

A lass annoying with trivial toys

Opposing man for fun.

(Романтичные мальчики, что ищут радостей / Избегают романтичных случайностей / Надоедливая девушка с ничтожными игрушками / противостоящая мужчине ради забавы, англ.)
Гетерограмматические и изограмматические стихотворения Ж.Перека. Отталкиваясь от традиции составления словесных квадратов, представляющих собой набор слов, которые можно читать в столбцах и строках квадратной таблицы, Жорж Перек в книге «Алфавиты» приводит стихи, которые он назвал гетерограмматическими одиннадцатистишиями.

Перек выбирает одиннадцать букв алфавита и размещает их в квадрате 11  11 таким образом, что каждая строчка образуется перестановкой этих букв. Затем все буквы складываются в одну длинную последовательность из ста двадцати одной буквы, которая при расстановке разрывов между словами, знаков препинания и пр., прочитывается как небольшое стихотворение.

Таких одиннадцатибуквенных стихотворений Ж.Перек составляет 176 (!). Например:

S A T I N O R B L E U

T R O U B L E S A I N

R I T E N O U S B A L Satin, or bleu, trouble sain.

B U T I O N S L A R E Rite: nous balbutions la réalité.

A L I T E N O U S B R Nous brûlons

U L O N S A B R I T E Abrite la brune toison, brutalise

L A B R U N E T O I S le bâton suri, ablutions errantes :

O N B R U T A L I S E oubli...

L E B A T O N S U R I

A B L U T I O N S E R

R A N T E S O U B L I

(Атлас, синее золото, здоровое возмущение.

Обряд: мы заклинали реальность.

Мы жжем

Скрой темные волосы, подгони

забудь... (фр.))

A R T N U L O S E B I

B E L O T S U R I N A Aboli, un très art nul ose

N I T E L O U R S B A bibelot sûr, inanite (l’ours-babil:

B I L U N R A T E S O un raté…) sonore

N O R E S A U T L I B

E R A N T S I L B O U Saut libérant síl boute

T E L A B U S N O I R l’abus noir ou le brisant

O U L E B R I S A N T trublion à sens:

T R U B L I O N A S E Art ébloui!

N S A R T E B L O U I

(Уничтожь, большое искусство никто не дерзает

собирать безделушки наверняка, тщетность (медведь-болтун:

неудачник…) напыщенный

Прыжок на свободу, им крепится

черная несправедливость и подводные рифы

бунтовщик:

Творчество ослепляет! (фр.))

E C R I T A S O N L U ça ne sourit l’écrit à son

T R I N C L O U E A S lutrin cloué, astre au clos

T R E A U C L O S N I ni court asile, ni trac; un

C O U R T A S I L E N soleil (conteurs âcres au loin

I T R A C U N S O L E Titans) : le couru nacré stilo,

I L C O N T E U R S A l’usine à troc.

C R E S A U L O I N T

I T A N S L E C O U R

U N A C R E S T I L O

L U S I N E A T R O C

(Совсем не смешно пишет к его

прикован аналою, звезда за оградой

ни крова, ни страха; лишь

солнце (язвительный рассказчик вдали от

титанов): модное перламутровое перо,

меняльная фабрика, (фр.))
Другой опыт Ж.Перека заключается в использовании в стихотворении только 11 наиболее распространенных букв французского языка (ulcerations) с добавлением по одной произвольной в каждой строке. Это ограничение Перек назвал изограмматическим стихотворением:

C R U + A S T I O N L E

+ U R E S T L O I N C A

C U I T O N R A S E L +

I E R C L O S T A N U +

I T E L A R C O U S + N

C + R O N E T U L I A S

L A C O U R I N + E S T

R U S T I + L E A S O N

+ L A S C O U R T N I E

R E C U L A T O N + I S

T O I R E + L A N C S U

R L A N U I T E C + O S

Cru bastion, le mur est loin: ca cuit, on rase l’hier clos, ta nudite, l’arc ou, syncrone, tu lias la cour indestructible a son glas court nie, recu la.