Первобытное (архаическое) общество I. Структура первобытного (архаического) общества
жүктеу/скачать 175.88 Kb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- II. Неолитическая революция. Возникновение аграрного общества.
Первобытное (архаическое) обществоI. Структура первобытного (архаического) общества.Экономическая основа первобытного (архаического) общества Экономической основой первобытного (архаического) общества являлось простое присваивающее хозяйство, когда человек лишь присваивал в готовом виде природные продукты. Основные виды простого присваивающего хозяйства – это охота, собирательство и рыболовство. Для последующих стадий общественного развития характерно уже производящее хозяйство. Так, для аграрного общества - это земледелие, скотоводство и ремесло, а для индустриального - это в первую очередь промышленность. Основной отраслью присваивающего хозяйства была охота, так как именно она, по сравнению с собирательством и рыболовством, была наиболее эффективна с точки зрения обеспечения первобытного коллектива достаточным количеством необходимого продовольствия. Простое присваивающее хозяйство характеризовалось коллективным характером труда, организованного через простую кооперацию. Коллективный характер труда (в данном случае охоты) был обусловлен следующим. Во-первых, вплоть до 12 тысячелетия до нашей эры наиболее благоприятным объектом охоты служила мегафауна (от «мега» - большой и «фауна» - животные) - мамонты, шерстистые носороги и прочие крупные стадные животные, господствующие в то время на Земле. Во-вторых, примитивные каменные орудия труда (охоты), отсутствие метательного оружия (лук, дротики и т.п.) делали индивидуальную охоту на подобного рода животных невозможной. Имея в руках кремневое рубило, вряд ли можно отправится на охоту, например, на мамонта. При этом столь же малоэффективной окажется в данном случае и охота на мелких животных. В этой ситуации единственно эффективной формой присваивающего хозяйства могла быть только загонная охота на крупных стадных животных, требующая участия всего первобытного коллектива. При этом все члены коллектива совместно выполняли однородную работу (простая кооперация). Разделение труда осуществлялось только по полу и возрасту (половозрастное разделение труда), когда взрослые мужчины по преимуществу - охотники, а женщины и дети - по преимуществу собирательницы. Однако это разделение не было жестким: как правило, загонная охота требовала участия всего коллектива без различия пола и возраста. Данному уровню развития первобытной «экономики» целиком соответствовала система равнообеспечивающего распределения. Особо необходимо подчеркнуть, что система распределения была не уравнительной, а именно равно обеспечивающей, когда представителям каждой половозрастной группы (взрослым мужчинам, взрослым женщинам, детям, старикам) причиталась строго определенная доля от полученного продукта. Размер доли, причитающейся представителям той или иной половозрастной группы, определялся ролью этой группы (но не отдельного индивида) для жизни коллектива. Так, например, система равнообеспечивающего распределения предусматривала такие механизмы, как инфантицид и геронтоцид – уничтожение детей и стариков в период голода во имя выживания репродуктивной части коллектива. Система равнообеспечивающего распределения была полностью обусловлена уровнем развития первобытной «экономики». Во-первых, непосредственно коллективный характер труда сам по себе подразумевал коллективный характер распределения, ибо добыча в данном случае, являлась «общей» в самом непосредственном смысле. Во-вторых, подобная система распределения была обусловлена тем, что простое присваивающее хозяйство было не в состоянии обеспечить людям какого-либо избытка и, что самое главное, стабильности. Архаическому обществу свойственны жесточайший дефицит самого необходимого и постоянная угроза голодной смерти. Даже после того, как примерно в 12 тысячелетии до нашей эры коллективная загонная охота уступила место охоте индивидуальной (исчезла мегафауна и были изобретены лук и стрела), ведение индивидуального хозяйства и утверждение принципа индивидуального присвоения все равно было невозможно. Каждого отдельного охотника, даже самого лучшего, могли преследовать неудачи в течение весьма длительного времени, и если бы он не имел доступа к добыче других членов коллектива, его ожидала бы неминуемая голодная смерть. В условиях нестабильности и дефицитности хозяйства система равнообеспечивающего распределения была необходимым условием выживания каждого отдельного человека через выживание коллектива. Социальная организация первобытного общества. Рассматривая систему первобытного хозяйства, мы видим, что взаимодействие людей в первобытном сообществе было определенным образом организовано. Во-первых, эта организация достигалась через систему социальных ролей и статусов. Член каждой половозрастной группы играл определенную социальную роль, то есть выполнял в общественной жизни определенную функцию, выполнение которой ожидало от него общество. Взрослый мужчина должен был охотиться и поступать с добычей определенным образом, а отнюдь не по своему усмотрению. Каждый ребенок, по достижении определенного возраста, проходил обряд инициации (посвящения во взрослые, связанного с довольно жестокими испытаниями), после чего сразу же получал статус взрослого, получая все соответствующие права и обязанности. Во-вторых, выполнение соответствующих ролевых функций регулировалось жесткой системой норм, часто оформленных как система запретов (табу) за нарушение которых предусматривались жесткие санкции. Так, например, в некоторых племенах охотников Южной Америки зафиксирован обычай, когда охотнику запрещено питаться тем, что добыл он сам: свою долю он должен получать из добычи других. Табуирование добычи призвано, очевидно, поддержать систему равнообеспечивающего распределения, не допустить нарушений со стороны отдельных членов коллектива. Таким образом, мы можем наблюдать действие целостной системы ролей и статусов, закрепленных за отдельными группами и индивидами, системы норм организации коллективной экономической деятельности, обеспечивающих стабильность и выживаемость этого коллектива и подчиняющие жизнь каждого отдельного человека этой сверхзадаче. Подобная система именуется социальным институтом. Выше был описан основной институт первобытного общества - родовая община. Во-первых, она институциализировала описанные выше экономические отношения - отношения людей по поводу производства (добывания) и распределения материальных благ. Во-вторых, помимо экономических отношений, первобытная община регулировала вторую, не менее важную систему отношений первобытного общества - систему взаимоотношения полов. Проблема заключалась в том, что для человеческого общества были неприемлемы те механизмы регулирования половых отношений, которые наблюдаются в животном мире, где они основаны на принципе естественного отбора. Так, у большинства приматов (обезьян) действует механизм доминирующих самцов и гаремов, когда «львиную долю» добычи получает сильнейший, и он же оставляет потомство. Излишне говорить, что принцип естественного отбора несовместим с описанной выше системой равнообеспечивающего распределения. В первобытном коллективе индивид имеет возможность выжить только благодаря устойчивости коллектива, через подчинение этого индивида (даже самого сильного) жестким правилам общественной жизни. Т Итак, в лице общины и дуальной родоплеменной организации мы наблюдаем уже собственно социальные институты. Происходит снятие биологического и возникновение специфически социального, когда взаимоотношения индивидов и их совместная деятельность регулируются не инстинктами, а системой ролей и статусов, закрепленных в системе норм – определенным образом осознанных правил поведения. Потестарная организация. Как уже указывалось выше, первобытное общество было обществом синкретичным, то есть однородным. В частности, оно не было социально дифференцированным и стратифицированным. Единственными группами являлись группы половозрастные. Однако они не отличались друг от друга ни богатством (по причине отсутствия отношений частной собственности), ни, следовательно, властью, то есть способностью управлять действиями других через принуждение.Принуждающей силой по отношению к индивидам обладал непосредственно сам коллектив. При этом, однако, в структуре первобытного общества сложились вполне эффективные институты управления. В качестве таковых необходимо указать в первую очередь на институты сахема (сахем – это вожак, выборный руководитель первобытного коллектива) и совета старейшин. Основа их высокого статуса - личный авторитет, основанный на личных качествах (опыт, сила, организаторские способности).Итак, мы рассмотрели основные экономические и социальные институты первобытного общества и установили взаимосвязь между ними. Однако для того, чтобы завершить их анализ, необходимо обратить внимание на одно обстоятельство. Все социальные институты – есть результат деятельности людей. Но прежде чем начать действовать, человек должен осознать необходимость и сформулировать цель своих действий. Это осознание всегда происходит в определенном культурном контексте. Например, студент, готовящийся к сдаче экзаменов, пишет шпаргалки, а не приносит жертвы Духам. Он действует в контексте рациональной культуры. Что же касается архаического общества, то для него характерна особая, мифологическая культура и, следовательно, наша следующая задача – рассмотреть культуру первобытного общества. II. Неолитическая революция. Возникновение аграрного общества.Примерно в XII веке до н.э. произошло одно из самых значительных событий в человеческой истории, положившее начало переходу человечества из первобытной стадии в стадию цивилизации. Речь идет о неолитической революции. Под неолитической революцией понимают радикальный переворот в экономической сфере: переход от присваивающего хозяйства к хозяйству производящему, когда появились земледелие, скотоводство и ремесло. Основным видом производящего хозяйства явилось земледелие – сначала мотыжное, а затем - пашенное. Именно на основе пашенного земледелия (с применением сохи или, позже, плуга и тяглового рабочего скота) произошло разложение родоплеменного строя, и возникли первые государства. Рассмотрим, во-первых, причины этого переворота в экономике. Примерно в XII тысячелетии до н.э. в истории человечество произошел первый глобальный кризис. Он был связан со сменой геологических эпох. Эпоха плейстоцена сменилась голоценом. Растительный и животный мир, каким мы его знаем сейчас, появился именно тогда. Тогда же исчезла мегафауна – основной объект охоты. Это вызвало кризис первобытного хозяйства, выход из которого наметился в нескольких направлениях. Во-первых, это изобретение лука и стрелы и переход к индивидуальной охоте. Во-вторых, (и этот путь оказался магистральным в истории человечества) это усиление роли собирательства и переход к земледелию. Поэтому далее мы ограничимся только рассмотрением вопросов, связанных с появлением земледелия и его последствиями1. Что же создало возможность такого перехода? Представляется, что для возникновения производящего хозяйства необходимо наличие двух условий. Во-первых, это накопление знаний необходимых для выращивания различных животных и растений (злаковых, корнеплодах). Во-вторых, это накопление некоторых запасов, необходимых для того, чтобы отложить потребление части ресурсов. Для того чтобы эти условия сложились, в первую очередь необходимо стабильное существование человеческих сообществ. Только в этом случае возможно как накопление знаний и опыта (путем передачи их из поколения в поколение) и, следовательно, некоторого «изобилия» (запасов). Что же придавало стабильность первобытным человеческим коллективам? Ни что иное, как институт первобытной общины, родоплеменная организация. Таким образом, можно сделать парадоксальный на первый взгляд вывод, что именно эти институты создавали условия для своеобразной самоликвидации. Однако можно сказать, что переход к земледелию был определен действием не только социально-экономических факторов, но в первую очередь был детерминирован культурно. Наличие всех вышеперечисленных условий не дает еще ответа на вопрос: «как первобытный человек, обладая мифологическим сознанием, открыл для себя земледелие?» Так или иначе, но переход к земледелию вызвал целую цепь революционных изменений в обществе, итогом которых стало разложение родоплеменных отношений и становление государственности. Во-первых, на основе пашенного земледелия стало возможным появление индивидуального (парцеллярного) крестьянского хозяйства. Переход от коллективного ведения хозяйства к индивидуальному, являлся необходимым с технологической точки зрения. Точно так же, как охота на мамонта с каменным топором была возможной только при условии коллективной организации, ведение пашенного хозяйства представляется наиболее рациональным в форме отдельного крестьянского хозяйства. Однако земледельцы, будучи самостоятельными хозяевами, тем не менее, не могли обойтись без коллективной организации – крестьянской (соседской) общины. В отличие от родовой, она состоит из отдельных крестьянских хозяйств, ведущихся силами отдельных семей, которые не обязательно связаны между собой узами кровного родства. Экономические функции крестьянской общины заключались в следующем:
Одновременно с парцеллярным крестьянским хозяйством возникает институт патриархальной моногамной семьи. Распределение ролей и статусов в патриархальной моногамной семье полностью соответствует распределению обязанностей в крестьянском хозяйстве: основные полевые работы лежат на мужчинах (отец и взрослые сыновья), а работы связанные с домашним хозяйством (дом, приусадебный участок, уход за скотом и т.п.) лежат на женщинах. Поскольку ключевую роль играют полевые работы, то и роль мужчин считалась более важной, а их статус, соответственно, был выше. В сознании же закрепились соответствующие нормы поведения – для мужчин, женщин, стариков и детей. Взаимоотношение полов теперь регулировались в первую очередь институтом семьи, а община регулировала отношения между семьями – в первую очередь отношения экономические. Становление институтов крестьянской общины и патриархальной семьи означало ликвидацию родоплеменных отношений. Таким образом, в социальной сфере произошли коренные институциональные перемены. Однако социальные сдвиги, вызванные неолитической революцией, этим не исчерпывались. Важнейшим последствием перехода к земледелию и становления парцеллярного крестьянского хозяйства явилось появление индивидуального присвоения и частной собственности. Ведение относительно самостоятельного хозяйства привело к постепенному закреплению традиции, согласно которой урожай принадлежал той семье, силами которой он был собран. Так же в качестве частной собственности начали восприниматься и орудия труда. Дольше всех право частной собственности утверждалось по отношению к главному средству производства – земле. Можно сказать, что право частной собственности на землю закрепилось только в ходе становления государственности. Утверждение отношения частной собственности привело, в свою очередь, к имущественной дифференциации. В силу ряда обстоятельств, отдельные семьи оказывались в преимущественном положении, чем остальные. В некоторых семьях было больше мужчин (взрослых сыновей), они более успешно вели хозяйство и т.п. В результате появлялись бедные и богатые крестьяне, так называемые бигмэны. В свою очередь имущественная дифференциация создавала предпосылки для дифференциации социальной. Социальная дифференциация означает не просто имущественное различие между членами одной социальной группы (например, богатый крестьянин – бедный крестьянин). Социальная дифференциация означает такое различие, которое позволяет уже говорить о принадлежности людей к разным социальным группам. Путь от имущественной дифференциации к социальной был весьма сложен и неоднозначен. Плутократический путь социальной дифференциации (плутократия – власть богатства). Появление богатых и бедных общинников неизбежно приводило к тому, что первые рано или поздно попадали в долговую зависимость от вторых. Дело в том, что в качестве залога возвращения долга выступала в первую очередь земля. Таким образом, появилась возможность потери земли за долги. Кроме земли, можно было заложить жену, детей, и, наконец, себя. Так возникала возможность долгового рабства (кабалы). Таким образом, на одном полюсе общества возникала группа людей, обладающих средствами производства и личной свободой, а на другом – лишенных и того и другого. Кроме того, данные группы отличались и своей ролью в процессе организации производства (организаторы исполнители) и долей получаемого продукта. Речь, таким образом, идет о возникновении классов. Однако плутократический путь не мог быть реализован в чистом виде. Дело в том, что институт общины ставил непреодолимые преграды на пути дифференциации. Так, например, этнографами зафиксирован своеобразный обычай у раннеземледельческих племен – потлач. Данный обычай требовал либо публичного уничтожения, либо (гораздо чаще) раздачи богатым общинником накопленных богатств соседям. Таким образом, институт общины «включал» своеобразные защитные механизмы, подавляющие имущественную дифференциацию и, следовательно, предотвращающие разрушение института. Однако потлач очень быстро становится процедурой добровольной. Зажиточные бигмэны сами устраивали массовые угощения для всех общинников. В результате они получали престиж. Престиж, в свою очередь, давал доступ к выборным общинным должностям, а занятие выборных общинных должностей – к распределению общинных запасов и, самое главное, земли. Таким образом, мы видим еще один – аристократический путь социальной дифференциации, когда богатые общинники захватывают выборные должности и получают возможность приобретать богатства и землю через перераспределение (редистрибуцию) общинной собственности в свою пользу. В результате выделяется так называемая родо-племенная аристократия. Однако и данный путь не мог быть реализован в чистом виде. В конечном итоге, богатому меньшинству всегда противостоит бедное большинство, которое вряд ли добровольно согласится оказаться на положении кабальных рабов или смириться с расхищением общинных фондов. Следовательно, можно сказать, что институты архаического общества весьма эффективно самовоспроизводились, включая непреодолимые защитные механизмы на пути новых тенденций2. Тем не менее, когда в ходе исторического развития начинается какой либо объективный процесс, то любые препятствия на его пути не только уничтожаются, но часто даже превращаются в механизмы его ускорения. Выше мы видели, что в качестве такого ускоряющего механизма начал выступать потлач. В определенном смысле можно сказать, что силой, разрушившей общину, в конечном итоге стала сама общинная солидарность. Племенная и общинная солидарность, не давая возможности обогащения за счет своих соплеменников, одновременно послужила весьма эффективной организацией для обогащения за счет чужих, соседних племен. Далеко не случайно, практически все народы, находящиеся на стадии разрушения родоплеменных отношений отличаются чрезвычайной воинственностью. Вспомните, например, североамериканских индейцев, монголо-татар, германских варваров, завоевавших Рим, славянские походы на Царьград и т.п. Это – так называемый военный путь становления новых отношений. В ходе этих постоянных межплеменных войн в структуре племен появляется новый институт – институт военного вождя. Постепенно выделяется особая группа профессиональных воинов, освобожденных от сельскохозяйственного труда и составляющая ближайшее окружение вождя. Так начала обособляться военная аристократия. С течением времени военный потенциал этой группы (вооружение, опыт) превысил потенциал всего остального племени. Одновременно данная группа постепенно обособлялась от своих соплеменников не только с профессиональной точки зрения (земледельцы – воины) но и с точки зрения идеологической. Вожди и воины начали воспринимать себя в качестве особой группы, стоящей над всеми остальными. Это отразилось, в частности, в появлении культа предков (вождя), мифов о богах-громовержцах, побеждающих старых родовых богов, героического эпоса и т.п. Здесь необходимо отметить, что ряды военной аристократии пополнялись в основном из представителей наиболее зажиточных людей, которые как правило составляли родо-племенную аристократию. Дело в том, что изначально позволить себе занятие военным ремеслом (приобрести оружие и отказаться от ведения собственного хозяйства) могли позволить себе только те люди, которые имели приличное «состояние». Таким образом, в результате обособления группы вождей и воинов, в определенный момент возникает возможность собрать дань не с чужих, покоренных племен, а со своего собственного. С этого момента можно говорить о становлении института князей и дружин. Данный институт является уже институтом государственным, когда управление невозможно без принуждения (ибо интересы различных групп теперь противоположны и непримиримы), а отношения.
Подводя итоги этой лекции, можно сделать ряд выводов методологического порядка
А) экономический детерминизм (от determinare –определять), согласно которому экономика, развиваясь, определяет и социальную и политическую и культурную сферу. Культура здесь – лишь форма осознания человеком социально-экономической реальности, существующей объективно Б) культурный детерминизм, согласно которому именно культура как способ жизнедеятельности людей определяет и экономику, и социальную организацию. Истина, вероятно, лежит как всегда посередине: культура действительно является «отражением» социально-экономической реальности, но раз сформировавшись, она начинает играть роль самостоятельной силы, определяя цели, направления развития, а так же выбор средств. 4. В связи с этим необходимо указать еще на одну закономерность исторического развития. Все рассмотренные выше институты, регулирующие экономическую, социальную, политическую, культурную жизнь общества, безусловно, являются продуктом человеческих отношений, продуктом человеческой деятельности. Однако мы видим, что сам человек – создатель данных институтов - оказывается полностью ими подчинен: он играет строго определенную роль, подчиняется существующим нормам. Таким образом, данные институты как бы заставляют людей вести себя в соответствии со своими правилами, во благо себе и, тем самым, сами себя воспроизводят. Следовательно, можно говорить о социальном отчуждении, когда продукт человеческой деятельности (в данном случае система отношений) выходит из-под контроля самих людей и, более того, подчиняет себе своих создателей. В историческом процессе это играет важнейшую роль и должно учитываться особо. 1 Вероятнее всего экологический кризис и вызванный им кризис собирательства (изменился не только животный, но и растительный мир планеты) были осознаны первобытным человеком (в первую очередь женщиной-собирательницей) как нарушение исконной связи с Великой матерью землей. Это, вероятно, вызвало интенсификацию жертвоприношений земле. Рассмотрим этот эпизод подробнее. Напомним, что земля – это вполне реальная, телесная женщина-прародительница. При этом по представлениям первобытного человека земля «родит» не в физиологическом смысле, а непосредственно из своей плоти. Точно так же, по представлениям первобытного человека, рожала и обычная женщина. Ведь роль мужчины в деторождении, столь очевидная для нас, была тогда неизвестна: срок, разделяющий половой акт и рождение ребенка был слишком большим, чтобы логическая связь между ними была самоочевидна. Следовательно, чтобы в земле что-либо созрело, надо посадить фрагмент живой женской плоти (чаще всего – голову). Правда, поскольку такие жертвы весьма обременительны, первобытный человек с его неподражаемым искусством имитации, начал заменять женскую голову камнем (напомним, что камень – это тоже живая женская плоть – кости Матери-Земли). Естественно, что посадка камней не приводила к сколько-нибудь существенным результатам. Однако этот факт отнюдь не опровергал мировоззрение человека. Просто если Великая мать не понимает, чего от нее хотят (вырастает совсем не то, что нужно), то надо ей подсказать, – вместе с жертвенным камнем надо закопать тот продукт, который надо получить (клубень, зерно и т.п.) и результат не заставит себя ждать! Это одна из самых остроумных версий «открытия» земледелия (Подробнее см. См.: В.Г. Власов. Становление раннеземледельческой культуры. Механизм перехода к «производящему хозяйству» // Этнографическое обозрение, 1999 № 1. С. 16-40). Однако, она подтверждается многочисленными этнографическими фактами. До сих пор у некоторых народов на огородах закопаны особые священные камни, охраняемые с особой заботой. 2 Хотя у некоторых народов наблюдается весьма эффективный институт преодоления давления большинства. Это так называемые тайные союзы, куда входили богатые представители племени и, приписывая себе страшную магическую силу, буквально терроризировали соплеменников. жүктеу/скачать 175.88 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|
аким образом, был необходим некий механизм снятия неприемлемых в человеческом обществе биологических механизмов регулирования половых отношений. Таким институтом являлась дуальная родоплеменная организация, когда два экзогамных рода (коллектива родственников по материнской линии) составляли одно эндогамное племя. Экзогамность заключалась в том, что внутри рода браки были строжайше запрещены (табуированы). Супругов брали не из своего рода, а из другого, входившего в это же племя и только из него (см. рис.1). Род был экзогамен (от греч. exo – «вне», и gamos – брак) а племя эндогамно (от греч. endon – внутри). При этом данный обмен являлся эквивалентным, осуществляясь через систему кросскузенных браков. При этом данный брак не был парным. Для эпохи первобытности характерен брак групповой со свойственными ему полтгамией (многоженство) и полиантрией (многомужество). Налицо, таким образом, своеобразное «равнообеспечивающее распределение» и в сфере брачных отношений.