Производительность ресурсов

Вообразите речь в парламенте в 1750 г., в которой содержится предсказание, что в течение 70 лет производительность труда повысится так, что один работник сможет выполнять работу двухсот человек. Оратора объявили бы ненормальным. Вообразите подобную сцену сегодня. Эксперты выступают в Конгрессе, предсказывая, что мы увеличим производительность наших ресурсов в ближайшие 70 лет в 4, 10, даже 100 раз. Как 250 лет назад было невозможно представить, что один рабочий заменит 200 человек, так и сегодня трудно вообразить, что 1 квт-ч или 1 куб. м станет в 10 или 100 раз более производительным, чем теперь.

Хотя движение к радикальному повышению производительности ресурсов развивалось в течение десятилетий, этот призыв был ясно сформулирован осенью 1994 г., когда группа из 16 уче-иых, экономистов, правительственных должностных лиц и бизнесменов при поддержке Фридриха Шмидта-Блеека из Вуппертальского Института климата, окружающей среды и энергии в Германии опубликовала "Карнульскую декларацию". Участники встречи прибыли из Европы, Соединенных Штатов, Японии, Ан-

²- П. Хокен и др.

\033\

С тех пор Фактор Десять (уменьшение потребления энергии и материалов на 90%) и Фактор Четыре (уменьшение на 75%) вошли в словарь правительственных должностных лиц, плановиков, ученых и бизнесменов во всём мире¹. Правительства Австрии, Нидерландов и Норвегии публично объявили о своем стремлении к достижению Фактора Четыре. Тот же подход был одобрен Европейским Союзом как новая парадигма для устойчивого развития. Министры по вопросам окружающей среды Австрии, Швеции и Организации экономического сотрудничества и развития избрали своей целью достижение Фактора Десять, как и Всемирный деловой совет по устойчивому развитию и Программа по окружающей среде Организации Объединенных Наций (UNEP)

\034\

Проще говоря, увеличение производительности ресурсов означает получение того же количества услуг или той же работы от какого-либо продукта или процесса при использовании меньшего количества материалов и энергии. В производстве, на транспорте, в лесном хозяйстве, строительстве, энергетике и других индустриальных секторах эмпирические данные говорят, что радикальное повышение производительности ресурсов практично и рентабельно даже в наиболее современных отраслях промышленности. Компании и проектировщики разрабатывают способы заставить природные ресурсы - энергию, металлы, воду, леса - работать в 5, 10, даже в 100 раз интенсивнее, чем сегодня. Эта эффективность превосходит незначительное улучшение характеристик, к которому промышленность постоянно стремится в своем развитии. Вместо этого революционные скачки в конструировании и технологиях изменят саму промышленность, как показано в следующих главах. Капиталовложения в революцию производительности не только окупаются через какое-то время благодаря сбережению ресурсов, но во многих случаях могут уменьшить начальные капиталовложения.

Когда инженеры говорят о производительности, они имеют в виду количество продукта на выходе на единицу входного сырья. Более высокая производительность, таким образом, означает: сделать больше с меньшими затратами, причем экономия оценивается в физических единицах. Однако когда экономисты говорят о производительности, их определение содержит два отличия. Во-первых, они обычно оценивают процесс или результат в терминах денежных затрат — как рыночная стоимость произведенного продукта соотносится с рыночной стоимостью труда и других входных продуктов. Во-вторых, экономическая эффективность обычно является оценкой того, как полно и насколько разумно используются рыночные механизмы, чтобы минимизировать суммарную денежную стоимость продукции. Конечно, эффективные механизмы рынка важны, и мы разделяем преданность экономистов этой цели. Но во избежание недоразумений подчеркнем, что когда мы говорим об использовании рыночных инструментов для достижения "производительности ресурсов" и

\035\

Производительность ресурсов не только сохраняет ресурсы и деньги, она может также улучшить качество жизни. Вслушайтесь в шум повседневного существования - город и движение на автострадах, самолеты, грузовики для сбора мусора под окнами ваших домов - и поймите: мусор и шум - признаки неэффективности, пустой траты денег. Они, несомненно, исчезнут, как исчез навоз с улиц Лондона и Нью-Йорка в конце XIX в. Промышленность, конечно, спроектирует заново всё, что она выпускает, чтобы воспользоваться плодами наступающей революции производительности. Мы будем способны видеть лучше с ресурсосберегающими системами освещения, производить товары более высокого качества на эффективных фабриках, путешествовать более безопасно и комфортабельно в эффективных транспортных средствах, чувствовать себя более удобно (и работать больше и лучше) [500] в эффективных зданиях, питаться более эффективно выращенными продуктами. Системы кондиционирования, которые расходуют на 90% меньше энергии, или здания, настолько эффективные, что никакое кондиционирование вообще не требуется, возможно, не очаруют среднего гражданина, но тот факт, что они работают бесшумно и обеспечивают больший комфорт при уменьшении стоимости энергии, должен произвести впечатление даже на противников прогресса. А то, что эти нововведения сохраняют деньги, должно интересовать каждого.

Как будет показано в последующих главах, неожиданно большие улучшения, которые обеспечивает производительность ресурсов, создадут совершенно новые условия для бизнеса, изобретений, роста и развития. Преимущества производительности ресурсов могут также рассеять давние убеждения, что бизнес и ответственность за окружающую среду несовместимы или не в ладах друг с другом. Фактически широкомасштабные отрицательные последствия деградации окружающей среды почти всегда стоят больше, чем меры по их устранению.

Но в то время как цель Фактора Десять - снижение потоков материалов и энергии, некоторые правительства продолжают создавать и вводить законы, правила, налоги и субсидии, которые дают совершенно противоположный эффект. Сотни миллиардов долларов налогоплательщиков ежегодно направляются на поддержку неэффективного и непроизводительного использования материалов и энергии. Эта поддержка включает субсидии в горную промышленность, добычу нефти, угля, рыболовство, лесную промышленность и сельское хозяйство, которое ухудшает плодородие почвы и расточительно расходует воду и химика-

\036\

ты. Многие из этих субсидий существуют издавна, некоторые - с XVIII столетия, когда европейские державы посылали искателей приключений на поиски и эксплуатацию колониальных ресурсов. Налоги, взимаемые из фондов оплаты труда, направляются на субсидирование добычи ресурсов, которые в свою очередь замещают рабочих. Абсурдность этой ситуации становится вес более очевидной и недопустимой, особенно в Европе, где хронически высок уровень безработицы. И всё же налоговые реформы, нацеленные на увеличение занятости путем переноса налогов с рабочей силы на использование ресурсов, начинаются в Нидерландах, Германии, Англии, Швеции и Дании и серьезно обсуждаются в других странах Европы.

Чтобы оценить потенциал радикального повышения производительности ресурсов, полезно осознать, что нынешняя индустриальная система с практической точки зрения представляет собой неприглядную картину: она "пожирает" слишком много отбросов и выполняет недостаточно физических упражнений. В его нынешнем зрелом возрасте, индустриальное общество основано на системах жизнеобеспечения, для работы которых требуются огромные температуры и давления. Они зависят от добычи нефтехимических продуктов и других материалов и потребляют большие потоки ядовитых и опасных химикатов. Эти индустриальные "пустые калории" дают на выходе загрязнения, кислотные дожди и парниковые газы, нанося вред окружающей среде,

\037\

социальным и финансовым системам. Даже если все способы переработки и уменьшения количества отходов, возникшие в последние десятилетия, смогли бы устранить общую неэффективность, американская экономика останется поразительно неэффективной: по оценкам, только 6% огромных потоков материалов фактически заканчиваются в изделиях [26]. В целом отношение массы бесполезных отходов к массе изделий длительного пользования, которые составляют основу материального изобилия, близко к 100 : 1. Энергетическая эффективность всей экономики составляет меньше 10% (возможно, лишь 2-3%) от максимального уровня, разрешенного законами физики [9].

Даже без устранения субсидий экономика производительности ресурсов уже поощряет промышленность к реинвестициям, чтобы достичь большего согласия с биологическими системами. Возрастание конкурентной борьбы за сбережение ресурсов открывает прекрасные перспективы для химиков, физиков, инженеров-технологов, биологов и конструкторов. Они заново исследуют параметры энергетических установок, материалов и производственных систем (таких, как сила, теплота, структура, защита, функции, скорость, напряжение, движение, поверхность) с целью их использования в изделиях для конечных потребителей, отказываются от механических систем, содержащих тяжелые металлы, сжигающих нефть, и ищут решения, которые обеспечивают работу при минимальном потреблении сырья, более низких температурах и с применением ферментов. Промышленность переключается на биологические и экосистемные процессы при проектировании и производстве химикатов, материалов и сплавов, а

\038\

скоро, возможно, и микропроцессоров. Некоторые из самых удивительных процессов позволяют моделировать природные условия - температуру живых систем, низкие давления, устройства, питаемые солнечной энергией. В результате создаются продукты, превосходящие всё созданное человеческими руками. Научный обозреватель Джанни Бсниус указывает, что пауки делают щелк, прочный как кевлар, но намного более жесткий, из переваренных сверчков и мух, и обходятся без кипящей серной кислоты и высокотемпературных экструдеров. Моллюски морские ушки создают раковину в 2 раза более прочную, чем лучшая керамика, а диатомовые водоросли производят стекло, причем оба процесса протекают с использованием морской воды и без всяких печей. Деревья превращают солнечный свет, воду и воздух в целлюлозу - полисахарид, более жесткий и прочный, чем нейлон, и встраивают его в древесину, которая представляет собой естественный композит с более высокой прочностью на изгиб и жесткостью, чем бетон или сталь. Возможно, мы никогда не достигнем мастерства пауков, морских ушек, диатомовых водорослей или деревьев, но толковые проектировщики идут в подмастерья к природе, чтобы изучить плодотворную химию природных процессов.

\039\

Начиная с середины 80-х годов швейцарский промышленный аналитик Уолтер Стахель и немецкий химик Майкл Браунгарт независимо друг от друга предложили новую индустриальную модель, которая теперь постепенно обретает форму. Вместо экономики, в которой товары производятся и продаются, эги провидцы разработали сервисную экономику, в которой потребители получают услуги, арендуя товары, а не покупая их. (Их схему не нужно путать со стандартным определением сервисной экономики, в которой продавцы гамбургеров превосходят по численности рабочих-сталелитейщиков.) Производители перестают думать о себе как о продавцах изделий и становятся вместо этого поставщиками услуг на условиях длительного обслуживания с постепенным его совершенствованием. Их цель - продать результаты, а не оборудование, эффективность и удовлетворение, а не двигатели, вентиляторы, пластмассу или конденсаторы.

Систему можно проиллюстрировать знакомым примером. Вместо покупки стиральной машины потребители могут вносить ежемесячную плату за услуги по регулярной чистке их одежды. На стиральной машине устанавливается счетчик, как на конторском копировальном устройстве, а её рабочее состояние поддерживается изготовителем с помощью регулярного обслуживания, как это уже делается для большинства компьютеров. Если машина выходит из строя, изготовитель отвечает за её замену или бесплатный ремонт, потому что стиральная машина остается собственностью изготовителя. Аналогичная модель может применяться для обслуживания компьютеров, автомобилей, видеомагнитофонов, холодильников и практически любого устройства длительного пользования, которое люди сегодня покупают, используют и в конечном счете выбрасывают. Поскольку изделия возвращались бы изготовителю для повторного ремонта, многократного использования и усовершенствования, Стахель назвал это процессом "от колыбели до колыбели"².

² Стахель также придумал термин "расширенная ответственность изделия" (extended product responsibility), который с точки зрения производителя эквивалентен понятию "от колыбели до колыбели". Этот термин становится сейчас обязательным или рекомендуемым по многих отраслях европейской промышленности.

\040\

Модель сервисной экономики Браунгарта сосредотачивается на характере материальных циклов. Согласно этой модели, если данное изделие имеет длительный срок службы, но его отходы не могут быть повторно использованы в новом производстве или включены в биологические циклы, то производитель должен принять на себя ответственность за отходы и за решение всех сопутствующих проблем: токсичности, злоупотребления ресурсами, безопасности рабочих и ущерба, наносимого окружающей среде. Браунгарт рассматривает мир как последовательность ме-таболизмов, в которых создания людей, подобно созданиям природы, становятся "пищей" для взаимосвязанных систем, возвращаясь в индустриальный или биологический цикл после того, как их срок службы завершен. Для некоторых, особенно для экономных шотландцев и жителей Новой Англии, это вовсе не выглядит как новость. Ральф Уолдо Эмерсон однажды заметил: "Ничто в природе не исчерпывается при первом использовании. Если предмет прослужил до конца, это значит, что он готов для нового использования" [182. Р. 26]. В прошлом столь мудрое изречение имело важное практическое значение. Сложность современных материалов делает это почти невозможным. Таким образом, Браунгарт предложил Интеллектуальную систему производства, в которой изделия, не пригодные к возврату в естественные биологические циклы, должны быть сконструированы так, чтобы их можно было полностью разобрать и'повторно включить в технологические питающие циклы промышленности³.

Другой способ реализации этого метода состоит в том, чтобы вообразить индустриальную систему, которая не создаст никакого мусора и не имеет выбросов или дымовых труб. Если компания знает, что любой материал, попадающий на фабрику, не должен быть выброшен наружу, а всё, что произведено, в конечном счете должно вернуться обратно, какими станут её компоненты

³Насколько нам известно, термин "технологический питающий цикл" micpm.ie использовал Майкл Браут-рат в беседе с Уильямом МакДонатом.

\041\

В сервисной экономике изделие - средство, а не цель. Предоставление изделия в аренду изготовителем и последующее восстановление этого изделия означает, что оно продолжает активно использоваться. Сведение к минимуму использования материалов и максимизация срока службы изделия при упрощении его обслуживания не только повышают его ценность в глазах заказчика, но также и защищают капиталовложения изготовителя, и, следовательно, повышают его итоговую прибыль. И изготовитель, и заказчик имеют стимулы для непрерывного повышения производительности ресурсов, что в свою очередь защищает экосистемы. Благодаря этим общим стимулам обе стороны формируют связь, которая непрерывно предвосхищает и исполняет растущие запросы заказчика и в то же время вознаграждает обе стороны за уменьшение ущерба планете.

Сервисная парадигма имеет и другие выгоды: она увеличивает занятость, потому что, когда изделия сконструированы так, чтобы их можно было повторно включить в производственный цикл, затраты снижаются, а потребности в рабочей силе увеличиваются. На производстве приблизительно четвертая часть рабочей силы занята в изготовлении основного сырья, например, стали, стекла, цемента, кремния и смол, в то время как три четверти - в фазе изготовления готовой продукции. В потреблении энергии всё наоборот: в 3 раза больше энергии используется для извлечения чистых или первичных материалов, чем для производства изделий из этих материалов. Следовательно, переход к многократно используемым или более долговечным сырьевым материалам снизит затраты энергии, но обеспечит большее число рабочих мест [549].

Экономика, основанная на модели "обслуживание и поток", может также стабилизировать деловой цикл, потому что клиенты покупали бы поток услуг, в которых они нуждаются непрерывно, а не долговечное оборудование, которое им доступно только в успешные годы. Поставщики услуг имели бы стимул поддерживать свои изделия в рабочем состоянии максимально долго, а не выбрасывать их на свалку преждевременно, чтобы продать новые модели. Перепроизводство и недостаточное производство товаров в значительной степени исчезнут, поскольку бизнесмен больше не должен будет заботиться о поставках или невыполненных заказах, если он заключил контракт с поставщиком услуг. Исчезнут распродажи со скидками в конце года, чтобы избавиться от лишних автомобилей, произведенных для клиентов, которые их не заказывали. А производятся эти лишние ав-

\042\

томобили потому, что управленцы завышают объем выпуска продукции, чтобы покрыть расходы на дорогое капитальное оборудование, которое изначально никому не было нужно. Сегодня ситуация такова, что изготовители товаров длительного пользования одновременно любят и ненавидят долговечность. Но когда они станут поставщиками услуг, долговременные и краткосрочные стимулы начнут полностью соответствовать потребностям клиентов, сохранению окружающей среды, интересам трудящихся и экономики в целом [616; частное сообщение Вомака 28 февраля 1999 г.].

Когда изготовитель понимает, что поставщик ключевых компонентов находится на пределе своих возможностей и с трудом обеспечивает поставки, требуются немедленные меры, иначе собственные поточные линии изготовителя остановятся. Биологические системы - поставщик ключевых компонентов для жизни планеты, но теперь они с трудом выполняют свои функции. До недавнего времени бизнес мог игнорировать эти проблемы, потому что они не влияли на производство и не увеличивали затраты. Но эта ситуация может измениться, потому что ущерб от неблагоприятных погодных условий растет, становясь всё более тяжким бременем для страховых компаний и мирового сельского хозяйства. В 1998 г. плохая погода вызвала во всём мире ущерб, равный 90 млрд долл. Эта сумма превышает суммарные потери, связанные с погодой, за целое десятилетие 80-х годов. Потери были значительно дополнены истреблением лесов и изменениями климата, т.е. факторами, которые увеличивают частоту и серьезность бедствий. Если говорить о последствиях, то 300 млн человек совсем или временно лишились своих домов. Эти цифры включают ущерб, нанесенный ураганом Митч и самым ужасным за два последних столетия штормом в Атлантике [513]. Если поток услуг, производимых индустриальными системами, можно поддерживать на постоянном уровне или даже увеличивать с ростом населения, то и поток услуг от биологических систем жизнеобеспечения необходимо сохранять и увеличивать. Чтобы это стало возможным, требуются инвестиции в естественный капитал.

По мере глобализации и балканизации запасы на душу населения питьевой воды, земли, пригодной для возделывания, и ры-

Имеется в виду увеличение числа локальных конфликтен. - Прим. переводчика.

\043\

бы продолжают уменьшаться (начиная с 1980 г.). Мир стоит перед опасностью раскола на части из-за региональных конфликтов, провоцируемых, по крайней мере частично, нехватками ресурсов или неустойчивостью и поляризацией доходов [291, 292J. Идет ли речь о нефти [627J или воде [221], кобальте или рыбе, доступ к ресурсам играет всё более заметную роль в возникновении конфликтов. Кроме того, многие социальные неустойчивости - 12 млн беженцев сейчас скитаются по всему миру - создаются или усугубляются нарушениями экологии, от Гаити до Сомали и Иордании. 9 апреля 1996 г. госсекретарь США Уоррен Кристофер, пожалуй, впервые выступил перед чиновниками американских министерств и ведомств с речью, в которой связал глобальную безопасность с окружающей средой. Его слова могут стать пророческими для будущих решений во внешней политике: ". Экологические бедствия преодолевают границы и океаны и угрожают непосредственно здоровью, процветанию и работе американских граждан. Проблемы природных ресурсов часто критичны для политической и экономической стабильности и для достижения наших стратегических целей во всём мире".

Последующие главы описывают круг возможностей, которые вполне реальны, практичны, измеримы и зарегистрированы. Инженеры уже сконструировали автомобили с водородными топливными элементами, питающими электрические генераторы, которые могут стать силовыми установками будущего. Уже существуют здания, которые производят солнечную энергию, кислород и питьевую воду, что способствует возврату кредитов, полученных на их строительство, в то время как арендаторы уже живут и работают в этих зданиях. Бумага и чернила многократного использования, вместе с другими новаторскими способами использования волокон, позволят обеспечить весь мир древесиной и целлюлозой с площади, примерно равной размеру штата Айова. Из сорняков можно получать ценные фармацевтические

\044\

средства; пластики на основе целлюлозы, как показано, прочны, пригодны для повторного использования и компостирования; отходы мусорных свалок пригодны для изготовления роскошных ковров. Крыши, окна и даже дороги могут выполнять вторую функцию как коллекторы солнечной энергии; создаются эффективные, свободные от автомобилей города, чтобы мужчины и женщины больше не проводили целые дни за рулем в поисках товаров и услуг для повседневной жизни. Это лишь некоторые примеры из тысяч новшеств, которые следуют из естественного капитализма.

Хотя в этой книге обращается особое внимание на то, что мьт делаем с нашими машинами, технологиями и материалами, главная цель состоит в укреплении человеческого сообщества и всех систем жизнеобеспечения. Имеется большой выбор литературы, которая исследует природу определенных биологических систем - от коралловых рифов и эстуариев до образования плодородного почвенного слоя. Наша задача - вызвать к жизни те изменения в человеческом измерении экономики, которые помогут сохранять и воспроизводить эти системы. Мы хотим показать сегодня и на все времена, что на самом деле не существует границы между экономическими и экологическими устоями жизни.

\045\

Глава 2.