Предисловие переводчика

Моя жизнь

Этот текст в виде примитивно отпечатанной брошюры был взят мною в Музее мин Камбоджи, расположенном в сельской местности недалеко от г. Сим Рипа, в январе 2013г и переведен на русский язык в марте 2013г в Пекине для того, чтобы люди в России узнали о минах в Камбодже и необыкновенном человеке Аки Ра. Стоит добавить, что Аки Ройего прозвали японцы, снявшие о нем фильм, потому что он похож на знаменитого японского режиссера Акира Куросаву. У Аки Ры никогда не было имени, только клички, которые ему давали в разных армиях. Он решил, что прозвище Аки Ра станет наконец его именем. На половине боеприпасов, если не больше, выставленных в Музее мин, нанесена маркировка, говорящая о том, что они были изготовлены в СССР.

Кирилл Лучкин, перевод 2013 ©
Введение.

Цель написания этого рассказа, это привлечь внимание к ужасу мин, который все еще витает над Камбоджей, а также поделиться пережитым и своими мечтами о будущем. Я работаю в Камбодже только ради людей, и в последние годы регулярно бываю в сельских районах и джунглях моей страны, помогая обезвреживать мины, которых здесь насчитывается более трех миллионов. Обезвреживая мины, я нашел много тысяч реликвий войны и выставил их в Камбоджийском Музее мин, хранителем которого я являюсь.

Эта краткая сводка камбоджийской истории была рассказана мне на словах. В 1866г Франция колонизировала Камбоджу. В 1942г в Камбоджу вторглись японцы и разбили французов, которые продолжали воевать в Европе. В 1945г США сбросили бомбы на Хиросиму и Нагасаки, заставив Японию уйти из Камбоджи. В 1946г французы вернулись в Камбоджу, чтобы править здесь вновь. В последующие годы Хо Шимин и Вьетмин воевали с французами в Камбодже, Вьетнаме и Лаосе. В 1953г принц Сианук ввел для всех кхмерских студентов государственную службу, а в 1954г Камбоджа провозгласила независимость. Между тем, в Камбодже еще преобладал Вьетмин. Лидер камбоджийской армии Дап Чоун был полон решимости свергнуть короля Сианука, но не достиг успеха. Взамен того король Сианук даровал Дап Чоуну власть над провинциями Сим Рип, Кампонг Том и Баттамбанг. Следующие десять лет правления короля Сианука были относительно мирным временем для Камбоджи. В 1969г США, одновременно с войной во Вьетнаме, начали антикоммунистические авианалеты на Камбоджу и Лаос. В 1970г лидер камбоджийской армии Лон Нол совершил военный переворот, свергнув принца Сианука, который бежал в Китай. Оттуда Сианук обратился по радио к народу Камбоджи, призывая его воевать с армией Лон Нола при поддержке Вьет Конга и китайских частей. Однако, Лон Нол имел поддержку от могущественных союзников из Таиланда, Южного Вьетнама и США, и в 1973г он разгромил Вьет Конг.

Между тем, в Камбодже становилось все сильнее движение, называвшее себя Красными кхмерами, оно включало в себя в основном повстанцев из джунглей и хотело власти над всей страной. Сражения между Красными кхмерами и армиями Лон Нола продолжались до тех пор, пока в 1975г США, Южный Вьетнам, а также Таиланд, не вывели свои силы из Камбоджи, оставив армию Лон Нола на разгром Красным кхмерам. Красные кхмеры заняли Пномпень 17 апреля 1975г, победно промаршировав по его улицам и пообещав Камбодже мир. Мир продлился только до вечера того дня. В следующие четыре года народ Камбоджи претерпел огромныестрадания под диктатурой лидера коммунистических Красных кхмеров, известного как Пол Пот. Он хотел создать крестьянскую страну, чтобы все работали в полях такими способами, которые бы перенесли их назад на 400 лет. Красные кхмеры переписаливсё население, их семьи, собственность и работу, чтобы установить новую систему и реорганизовать общество. Даже старый календарь был отменен и летоисчисление началось заново с «Года Ноль».Образованные люди были сочтены врагами, их безжалостно пытали и убивали в полях по всей Камбодже, которые назвали потом «полями смерти». Камбоджийская армия была принуждена сдать всё оружие и собственность с обещанием новой жизни. Вместо этого их загрузили в грузовики, отвезли в джунгли и жестоко убили. По подсчетам, между 1975 и 1979 годами от рук Красных кхмеров погибло более трех миллионов человек.
Разные армии.

Я не уверен насчет точной даты своего рождения, но у меня есть сведения от старой учительницы, которая думает, что помнит меня с того времени, и она сказала мне, что я был рожден в 1973г. Я все время жил в провинции Сим Рип, в северо-западной части Камбоджи, и провел большую часть своей жизни в окружении оружия, пушек и, что хуже всего, ужаса мин.

Мои родители были убиты Красными кхмерами за очень простые проступки, когда мне было всего пять лет. С этого возраста меня забрали Красные кхмеры и заставили работать в их армии. Меня научили ставить мины, изготавливать простые бомбы, стрелять из стрелкового оружия и гранатомета.

В возрасте десяти лет я получил свое первое оружие и меня заставили воевать за Красных кхмеров. Когда мне было около четырнадцати, нашу деревню заняли вьетнамцы. Я был призван во вьетнамскую армию и пошел воевать против своей бывшей армии, Красных кхмеров. Я был во вьетнамской армии до 1990г, когда они в конце концов вывели свои части из Камбоджи, и тогда я вступил в камбоджийскую армию, которая все еще продолжала бои с Красными кхмерами, у которых были сильные позиции в районе Сим Рипа. В 1993г ООН послала в нашу провинцию миротворческие силы, и я пошел работать на них, помогая им обезвреживать мины, поставленные за годы различными враждующими сторонами.

Фотография, сделанная в то время, когда я работал на ООН – первая в моей жизни. Когда я рос, вокруг не было фотокамер.
Мои самые ранние годы.

Моя семья была разделена, когда я был маленьким ребенком. Мать и отец жили в деревнях на расстоянии 5км друг от друга. Я рос в доме с десятком других детей и одним или двумя взрослыми. Долгими часами мы работали на полях, впрягаясь в плуги как скот, так как новая власть запретила механизацию. Нас очень мало кормили, в основном рисовым супом, и мы быстро становились истощенными. Моему отцу, который был учителем, дали новую работу – строить дороги. Он недоедал и перерабатывал и вскоре заболел. Его забрали в больницу и дали «лекарство». Лекарство было на самом деле таблетками, сделанными из кроличьего помета, а сыворотка-4 была на деле просто настоянной на корнях водой. В результате, спустя десять дней мой отец всё еще был больным, и он также голодал. В один из дней ему дали большую чашку питательного супа, которую он быстро съел. Когда он закончил есть, Красные кхмеры обвинили его во лжи о его болезни, забрали его и в наказание убили. В результате, когда бы я ни болел, я боялся сказать об этом кому-либо, ибо знал, что может случиться. Моей матери дали работу собирать из каждого дома нечистоты, которые использовали как удобрение. Если в каком-либо доме не было нечистот, людей мучали за это в наказание. Моя мать говорила людям делать нечистоты из воды и грязи. Она считалась хорошей работницей и была повышена до раздатчицы риса и портнихи. Я видел свою мать только когда она приносила мне еду. Её всегда сопровождала охрана, но когда они не видели, она украдкой давала людям побольше риса. Взамен люди давали ей небольших животных, чтобы отнести их больным в деревне. Это была простая система взаимопомощи для выживания. Однажды мать поймали на простом проступке – она позвала старика, который собирался пойти и поделиться с кем-то своей едой, и сказала ему, чтобы тот был осторожен.Красные кхмеры не упускали ничего. У них были глаза на затылках. Они забрали мою мать и сказали, что отправляют её в «школу». При новой власти к школам и образованию относились с крайним неодобрением, и если ты шел в школу, то никогда не возвращался назад. Поэтому, будучи ребенком, я боялся «школы».

Будучи ребенком, я лучше всего знал о том, что значит быть голодным. Все жили в состоянии настоящего голода. Порою мы с друзьями по ночам украдкой охотились за мелкими животными и насекомыми, которых ели. Однажды мой друг набрел на свиное корыто, стащил оттуда остатки и быстро съел их. На следующее утро, когда Красные кхмеры проводили свою обычную проверку экскрементов, они заметили, что одна кучка отличается от других, и спросили, чья она. Мой друг сказал, что это свиньи, но рядом с кучкой был предательский детский след. Красные кхмеры обвинили моего друга во лжи и убили его за простое преступление, заключавшееся в том, что он съел остатки из свиного корыта.

Один человек настолько оголодал, что решил стащить банан, росший на дереве. Красные кхмеры застали его на месте и объявили в деревне, что преподадут на его примере урок для тех, у кого возникнет подобная мысль. Они выпотрошили его на глазах у его семьи, которую заставили радостно кричать и хлопать владоши. Плакать было запрещено. Это считалось слабостью, и тоже было преступлением.

Каждую неделю в деревне проходило собрание, на котором решали, кто хороший, а кто плохой. Плохим, неважно по каким причинам, медленно перерезали горло пальмовыми листьями. И снова жителей деревни заставляли приветственно кричать и аплодировать, пока убивали этих людей, и их учили относиться к плохим как к врагам.

Однажды ночью, когда я сикалв высокой траве на обочине дороги, то услышал звуки множества шагов и различил длинную темную тень, медленно ползущую по дороге. Я подумал, что это гигантская змея, но когда тень приблизилась, то разглядел, что это были примерно 150 человек, идущие по дороге. Я притаился в траве. На самом деле, этих людей вели на «поле смерти» в Тайеке, в 40км к северу от Сим Рипа. Это были учителя, доктора, артисты, музыканты и студенты – люди, считавшиеся при режиме Пол Пота врагами. Среди них я увидел маленькую девочку, держащую за руку свою мать. Я схватил её за руку и стал шептать, чтобы она бежала со мной, но она испугалась и хотела остаться со своей матерью. Это одно из моих самых ранних воспоминаний.

После того, как мои родители были убиты, мне «дали образование» Красные кхмеры, внушив мне своё мышление. Они умели контролировать умы многих осиротевших детей через страх. Единственное настоящее образование надлежащей формы, которое я получал, заключалось в том, что мне преподавали по одной букве кхмерского алфавита в неделю. Моя невинность была в их руках, и они были способны делать с ней всё, что хотели. Я думал тогда, что весь мир живет точно как мы, и жестокость, лишения, голод и всё это оружие стали для меня нормальным миром. Я всё более и более принимал их образ жизни, и только боялся отходить слишком далеко от нашей деревни на неизвестные мне территории.

Красные кхмеры учили нас, что враг постоянно находится на расстоянии вытянутой руки, и мы должны были заучивать песни, такие как «Победа», «Власть», «Новая власть, новая сила», «Старайся убить врага» и «Все как один».

Когда мне было около десяти лет, мне выдали моё первое оружие.Это был АК-47 и он был примерно такого же размера как я сам, так что мне пришлось нелегко, пока я нашел способ носить его на плече. Мне понадобилось немного времени, чтобы привыкнуть к его весу и отдаче, когда я стрелял из него. Кхмерские солдаты смеялись надо мной, видя как я изо все сил стараюсь научиться обращаться с ним. Я учился стрелять, прицеливаясь в висящие на деревьях фрукты, мелких животных и рыбу в реке. У кхмерских солдатов была огромная куча оружия и они предлагали нам самим выбрать, что мы хотим: АК-47, М-16, М-60, и разные автоматы Калашникова. Я также умел пользоваться гранатометом, минометом и базукой. В некотором смысле это оружие было для нас, детей, как игрушки, и мы играли с ним. Некоторые маленькие дети были не знакомы с оружием, а Красные кхмеры давали им заряженное оружие, снятое с предохранителя. Один из моих друзей случайно выстрелил себе в голову, так как не понимал, как работает оружие.

На самом деле нам было легче управляться с гранатометами и минометами, поскольку мы стреляли из них лежа и нам не нужно было держать их в руках, как автоматы.

Красные кхмеры научили меня плавать, очень простым способом – бросив меня в реку. Я изо всех сил, как собака, грёб руками, но наглотался много воды и утонул бы, если бы не помощь одного моего друга, который вытащил меня из воды. Для Красных кхмеров жизнь ничего не стоила, и в годы их жестокого правления их не заботило, кто умрет, а кто выживет.

Всем нам выдали одинаковую простую форму. Это были чёрные штаны и чёрная рубашка, и то и другое свободно висящее, как одеваются крестьяне. На ногах мы носили сандалии, сделанные из автомобильных шин, и они были очень прочные. Если лопался один из ремешков, сандалии легко было починить с помощью шпильки, сделанной из бамбука. Мы носили красно-белые клетчатые шарфы. Мне выдали только чёрные шорты, а рубашки мне не досталось.

Вьетнамская армия пришла в Камбоджу еще в 1979г, но добралась до Сим Рипа только в 1983г. У Красных кхмеров было много лагерей в джунглях, но всюду на дорогах были вьетнамцы. Обе стороны заняли храмы в районе Ангкор Вата. Красные кхмеры стояли в Та Проме и Прек Кхане, а вьетнамцы в Ангкор Вате, Ангкор Томе и в горах Бакайн, где находился вьетнамский генерал. Однажды ночью мы услышали, что приближаются вьетнамцы. В боях с ними мы использовали все способы. В одном лагере Красные кхмеры приготовили огромную кастрюлю супа, в изобилии положив в него мяса и овощей, а также большую порцию яда из местного дерева. При появлении вьетнамцев Красные кхмеры убежали, оставив кастрюлю с супом. Вьетнамцы были очень рады легкой победе и, чтобы отпраздновать её, уселись поесть супа. Когда всем им в результате отравления стало плохо, мы вернулись в лагерь и открыли по ним огонь, убив их всех.

В то время, когда появились вьетнамцы, я жил в лагере Красных кхмеров, изучая как ставить и подрывать мины. Красные кхмеры до того овладели моим молодым и невинным умом, что заставили меня поверить в то, что вьетнамцы – великаны с огромными зубами и длинными усами. Действительно, на кхмерском языке вьетнамцы – это «Йекнан», что переводится как «гигантские вьетнамцы». Будучи детьми, мы были ужасно напуганы. Когда я обнаружил, что вьетнамцы на самом деле того же размера, что и мы, я был удивлен и очень рад.

Когда появились вьетнамцы, поначалу перевеса не было ни у одной из сторон. Однако, после нескольких дней интенсивных боев, вьетнамцы применили новую тактику. Они использовали танки. В то время 90% Красных кхмеров никогда не видели танков и не были уверены, как с ними воевать. Красные кхмеры пошли в атаку всеми силами, с автоматами, гранатометами и минометами. Когда танки остановились, Красные кхмеры решили, что обездвижели их, и двинулись к ним. В этот момент вьетнамский солдат, прятавшийся в джунглях, дал сигнал, и танки пошли вперед, открыв огонь по Красным кхмерам и уничтожив их всех. К счастью, я не дошел до танков. Наоборот, я кинулся в джунгли, чтобы спрятаться там. Но я не знал, что там среди деревьев уже лежали, поджидая, вьетнамские солдаты. Они взяли меня в плен под дулом автомата и увели с собой.

Многие из моих друзей были убиты, но детей оставили в живых и увели в лагерь неподалеку от Ангкор Вата. Вьетнамцы отчаянно нуждались в новобранцах, как и Красные кхмеры, которые в этот момент начали относиться к народу очень хорошо, вместо бывшей прежде жестокости. Обе армии применяли ту же тактику, чтобы поощрять людей вступать в них. Вьетнамцы сказали мне, что если я присоединюсь к ним, то буду иметь звание, власть, хорошую еду, деньги, и тому подобное. Хотя я голодал, но в моей голове свежо еще было всё, рассказанное мне Красными кхмерами – я думал, что вьетнамцы откармливают меня с какими-то целями, и находился в замешательстве. Однако, вьетнамцы относились к нам очень хорошо, и взрослые в деревне начали верить им. По их совету я постепенно начал работать во вьетнамской армии, а затем – воевать с моей прежней армией, Красными кхмерами. В это время я все еще ничего не знал о том, что происходит во внешнем мире, и продолжал верить в то, что подобная жизнь нормальна.

Жизнь во вьетнамской армии продолжалась в том же духе, что и у Красных кхмеров. Мы по-прежнему недоедали и постоянно находились в поисках пищи. И Красные кхмеры, и вьетнамцы совершали рейды по деревням и забирали всё немногое съестное, что там было. В то время я ел много странной еды, однажды, например, хобот слона. Пайки были очень скудными, а пакеты риса часто оказывались старыми, заплесневевшими, и с камешками внутри. Когда мы были голодны и не могли найти воду, чтобы сварить рис, нам приходилось мочиться в пакет, чтобы размягчить рис, и есть таким образом мне приходилось много раз.

У вьетнамцев в районе Сим Рипа было много лагерей, и они ставили по их периметру русские мины МОН-50. Красные кхмеры выслали днем разведчика, чтобы засечь места, где ставят мины. Ночью разведчик с другими солдатами вернулись туда и развернули мины в противоположную сторону. Эти мины поражают на расстоянии до 100м и управляются дистанционно. Во время последующей атаки мины вдруг разрядились в сторону вьетнамцев.

Для меня имеет особое значение вьетнамский гранатомет Б40. Однажды во время дождливого сезона 1988г я был включен в подразделение вьетнамской армии, воевавшее с Красными кхмерами в районе Сим Рипа. Когда мы шли по джунглям, один из наших солдат заметил четырех Красных кхмеров. Он медленно прицелился в них из Б40, но прежде чем нажал курок, кхмерский снайпер сделал несколько выстрелов, один из которых попал в гранатомет. Если бы он привел к взрыву гранаты, нас всех бы убило. Но, к счастью для нас, пуля только пробила насадку гранаты, как раз внизу её заряда. Было слышно, как пуля от АК-47 перекатываясь, звенит внутри гранаты. Я знаю это, так как через некоторое время вернулся к тому месту и забрал Б40 как сувенир.

Когда мне было около четырнадцати лет, я пережил другой незабываемый случай. В одном бою Красные кхмеры превосходили нас числом, и многие из наших солдат были убиты, оставив других в бегстве спасать свои жизни. Убегая, мы бросали на землю патроны из магазинов наших АК-47. Путь за нами был завален патронами. Однако, мы намазали пули ядом, так что при выстреле выделялся ядовитый газ. Позже мы вернулись, обнаружили, что Красные кхмеры надышались ядовитыми парами, и убили их всех.

Вьетнамцы разрушили много драгоценных статуй в Ангкор Вате и вокруг него, от нечего делать стреляя по ним. Они похитили множество древних и ценных вещей из храмов, и те пропали навсегда. Они также убили много животных и птиц и вырубили в джунглях большое количество леса, который отправлялся во Вьетнам и продавался там как ценный товар. Три раза в день они занимались рубкой леса, и в результате мы потеряли огромные площади наших джунглей.

В период 1984-1990г много людей было убито и искалечено на минах. Больницы были далеко, и мало кто из гражданских или солдат знал, как оказать первую помощь. Армии развернули в джунглях свои госпитали, однако было много раненых, но мало докторов, лекарств и медицинского оборудования, и из-за этого погибало много людей. Многих пострадавших от мин солдат выгоняли из армии и они оказывались на плохо оплачиваемой работе, вроде подметания улиц. Многие вынуждены нищенствовать по нынешний день. До сих пор ежегодно сотни людей подрываются на минах, многие из них – мирные жители, работающие в полях, которые наступают на мины, когда расчищают джунгли под поля. По нынешний день вы можете найти много оружия, брошенного солдатами во время войны, поскольку во время боев нести его было слишком тяжело. Это оружие и мины все еще убивает и калечит много детей. Невинное любопытство часто оканчивается трагически.

Я хочу поведать тем, кому это интересно, небольшой и необычный рассказ о событии, произошедшем во время стычки, в которой я участвовал, воюя во вьетнамской армии с Красными кхмерами. Однажды я вел огонь через поле по врагу, когда заметил в прицеле своего оружия моего дядю, в которого я приготовился уже выстрелить. Я вздрогнул от испуга и в удивлении опустил свое оружие. Но дядя не узнал меня и продолжал стрелять по мне с пятидесяти метров. Я спрятался в траве, а мои друзья, заметив, что я стреляю неохотно, спросили меня, что с моей меткостью, которая обычна была в порядке. Я сказал им, что у меня болит голова и я не могу попасть в цель. Однако, я должен был отстреливаться, так что я просто стрелял поверх головы моего дяди, пока он не убежал. Только в прошлом году я встретил моего дядю и рассказал ему о том, что произошло в тот день, и мы оба от души посмеялись. Теперь мы живем в мире и счастливы.
Принужден вступить в третью армию.

Был 1989г, когда вьетнамцы в конце концов ушли из Камбоджи, и я был призван в еще одну армию, армию Камбоджи, которая продолжала воевать с остаточными силами Красных кхмеров.

В 1900-1992 годах, все еще находясь в рядах армии Камбоджи, я наконец получил возможность вернуться в школу и начать учиться, как нормальный человек. Однако, много раз меня снова вызывали для участия в боях против Красных кхмеров.

Во время моего пребывания в разных армиях мне очень везло и много раз я счастливо избегал смерти. Один раз генерал камбоджийской армии, базировавшейся в Бантеай Меанчей, должен был переехать в другой район неподалеку. Перед тем как уехать, он хотел попрощаться со своими друзьями в деревнях, и поэтому собрался в деревню Самронг.Дорога вокруг деревни была проверена, чтобы убедиться, что на ней нет мин. Не было обнаружено ни одной мины. Однако, жители деревни предупредили Красных кхмеров о визите генерала, и те, в обмен на наличные деньги, дали жителям деревни противотанковые мины, чтобы поставить их на дороге, ведущей в деревню. Все считали само собой разумеющимся, что, как важная персона, генерал прибудет на танке. Утром в деревню без проблем проехала охрана из десяти солдат на пикапе. Двойная противотанковая мина была поставлена шире колеи колес пикапа, и поэтому не сдетонировала. Она сработала от гусениц танка с более широкой колеей, а внутри танка было четверо важных лица, включая генерала, и все они погибли от взрыва. Я сидел на башне танка для дозора и взрыв выкинул меня в рисовые поля, которые были по обеим сторонам дороги, но я приземлился мягко и не получил повреждений.

В другой раз я был в армейском лагере с 30 солдатами рядом с деревней, когда мы узнали, что в джунглях поблизости есть Красные кхмеры. Кхмеры приходили каждый вечер и обстреливали наш лагерь из миномета, убивая солдат и невинных жителей деревни. Они постоянно меняли место положения своего лагеря, чтобы мы не могли их найти. Мой начальник отобрал трех солдат, включая меня, чтобы мы нашли и уничтожили банду кхмеров. Я взял один гранатомет и несколько ручных гранат, а мой друг – выстрелы к гранатометуи АК-47. Другой друг взял М16 и выстрелы к гранатомету другого вида. Поскольку мы взяли так много оружия, с расстояния мы могли сойти за крупное подразделение. Я подкрался к подразделению кхмеров, выстрелил из гранатомета и убил их всех пятерых. Когда мы вернулись в лагерь, я сказал начальнику, что ни один из врагов не был ранен. Он очень рассердился на меня. Тогда я сказал ему, что никто не был ранен, потому что все они мертвы. Мне было тогда всего 17 лет.

Не все мои рассказы об убийствах и ужасах среди людей. Я помню, один раз я ставил мины и заметил обезьян, наблюдающих за нами с деревьев. Обезьяны очень любознательны и они хотели знать, что мы делаем с проволокой и бомбами. К несчастью для любопытных обезьян, они задели проволоку и взорвали себя. Услышав взрыв, солдаты подумали, что подорвался кто-нибудь из врагов и пошли посмотреть, что произошло. Всё что они нашли, были мёртвые обезьяны, и они взяли их на обед.

Спустя несколько дней солдаты заметили, что по заминированной тропе стали часто ходить медведи. Медведи гораздо умнее обезьян, и в жаркие дни они даже делают себе из листьев что-то вроде шляпы. Солдаты видели медведей и надеялись на еще один пир. Они добавили мин и поставили на тропу большую кастрюлю с водой, чтобы привлечь внимание медведей. Медведи продолжали приходить как обычно, но солдаты с удивлением заметили, что умные медведи переступают через проволоку и избегают подрыва на минах.
Занимаясь разминированием для ООН.

После моего пребывания в камбоджийской армии, появились миротворческие силы, присланные в Сим Рип Организацией Объединенных наций. Люди из ООН обходили весь район и спрашивали многих камбоджийцев, не хотят ли они помогать в разминировании и в других важных работах, требующихся после войны. Я пошел на эту работу.

Когда я впервые попал в город Сим Рип, я был изумлен многими вещами, которые я там увидел. До этого я знал только жизнь в джунглях, а мы жили без электричества, туалетов и дорог. Даже машины оказались для меня новым миром, так как раньше я видел только грузовики и танки и, по случаю, очень старые мотоциклы. Когда я увидел другие машины, я не мог поверить своим глазам. Когда я в Сим Рипе впервые увидел асфальтовые дороги, я думал, что это горы, которые начинаются в городе. Меня также пленили бетонные дома, ведь раньше я видел только лачуги и хижины. Я трогал стены домов чтобы понять, что это такое. Когда ООН установила в городе огромный киноэкран, люди пришли посмотреть фильм. Но когда на экране появились машины и танки, многие люди бросились прочь, потому что они думали, что танки съедут с экрана прямо на них.

С ООН пришли люди многих национальностей: чёрные африканцы, бангладешцы, пакистанцы, и многие другие, каких мы не видели никогда в жизни. Какое-то время мне казалось, что мне всё это снится, или что меня перенесли на другую планету, и только через месяц я смог привыкнуть к этому новому окружению.

Лучшим днем для меня был тот, когда я полетел на вертолете с войсками ООН. Я не мог поверить своим глазам, как всё выглядело сверху, когда пилот пролетал над Ангкор Ватом и джунглями.

Мне был дан шанс пойти в школу и учиться и моя жизнь со всех сторон драматически изменилась к лучшему. Я быстро освоил азы английского и иногда работал переводчиком для камбоджийцев, а также для иностранных членов сил ООН, так как не все из них были англоговорящими. В дополнение к английскому, я также выучился немного говорить по-французски и по-японски. ООН обучила меня и некоторых других людей использовать для поиска мин миноискатели и другое оборудование. Хотя у меня был богатый опыт с минами, нас учили, как обезвреживать их, и мы проводили долгие часы, разминируя окрестности Ангкор Вата. Этот район был превращен в относительно безопасный за несколько лет. Мы также ходили в деревни, рассказывали людям о минах и показывали красный знак, обозначающий опасную зону.

Я также помогал жертвам мин. Мы учили их, как обрабатывать раны и как остановить кровотечение, если кто-нибудь наступит на мину. Некоторые из тех, кто наступал на мину, имели при себе оружие. Они сходили с ума от боли и открывали огонь по тем, кто приближался к ним, чтобы помочь.Нам приходилось объяснять людям в деревнях много вещей, связанных с минами.

Я работал в ООН три года, пока они не покинули Камбоджу. Работая там, я получал зарплату, и с их уходом почувствовал себя как будто в пустоте. После времени, проведенного с ними, я решил, что лучшим шагом для меня будет продолжить работу по разминированию, поскольку это стало чем-то вроде моего ремесла. Однако, теперь у меня не было специального оборудования, и мне пришлось обходиться гораздо более простыми инструментами, которые я смастерил сам.

Однажды в 1995г мать, отец и их шестимесячный ребенок ехали в своей повозке, запряженной буйволами, чтобы собрать рис со своего поля недалеко от границы с Таиландом. Они нагрузили повозку рисом и возвращались домой, но их перегруженная повозка наехала на противотанковую мину, установленную на дороге к деревне. Буйволы, отец и мать были мгновенно убиты. Но мать, в момент взрыва державшая на руках ребенка, спасла ему жизнь. Мать с ребенком были отброшены на минное поле с противопехотными минами, и местные жители не могли подойти к мертвой матери и кричащему ребенку. Три дня ушло на то, чтобы люди из этой деревни нашли меня и доставили на место, чтобы я смог расчистить в минном поле проход к ребенку, который невероятным образом остался жив, сося грудь своей усопшей матери. Его взяла к себе его бабушка и сейчас он уже подрос.

Проводя свои дни в разминировании, я находил много реликвий войны, и я постепенно начал собирать их, прячя в нескольких местах в джунглях. Я жил в маленьком доме, где меня не могли найти люди из деревни, и на ночь убирал приставную лестницу, так что они не могли ничего взять у меня.

Я ударился в идею об открытии музея, поскольку собрал так много вещей и мне негде было их хранить. У меня было множесто оружия: АК-47, автоматы Калашникова, М16, М60, пистолеты, автоматы и винтовки. У меня были гранатометы, минометы, гранаты, противогазы, канистры с газом CS, бомбы и даже комплекты формы. Однажды я нашел напалм, но он был слишком тяжел для меня, чтобы его тащить, и мне пришлось оставить его. Иногда мне приходилось платить людям, чтобы они доставили мои находки ко мне домой, потому что их было слишком много или они были слишком тяжелые. У меня также было множество противотанковых, противопехотных и еще более маленьких мин. Я должен также добавить, что обезвредил все найденные мною мины и бомбы, так что они больше не представляют угрозы ни для кого.

На организацию музея ушло много времени, поскольку мне нужно было построить место, где я мог бы разместить всё экспонаты, а на это требовались деньги. Постепенно я скопил достаточно денег, работая туристическим гидом, начал строительство музея и наконец в 1999г открыл его для посетителей.

Несколько лет я постоянно ездил в сельские районы Сим Рипа, чтобы искать и обезвреживать мины. Мне приходится сильно полагаться на денежные пожертвования, потому что я не работаю ни на какую организацию, и иногда мне приходится платить местным людям за их помощь в моей работе. Я всегда ищу добровольцев в помощники себе, и многие иностранцы совершали со мной поездки, чтобы помочь мне и понять всю степень ужаса мин, с которым мы все еще живем в Камбодже.

Многие люди, приезжающие в Камбоджу, интересуются влиянием проблем нашей недавней истории на людей, и спрашивают, как было позволено лидеру Красных кхмеров Пол Поту делать то, что он сделал. Я всего лишь могу сказать, что с моей личной точки зрения, я понимаю: многие люди до сих пор чувствуют горечь от потери своих близких и лишений, что принес им режим, но мне кажется, что Камбоджа должна сосредоточиться на движении вперед и на строительстве новой жизни. Нет смысла пребывать в прошлом, поскольку его нельзя вернуть.

Мы каждый день живем с наследием мин и неразорвавшихся бомб. Я надеюсь, что мой музей поможет объяснить людям, что для нас ужас еще не окончился. Нам еще требуется помощь, чтобы решить этот огромный вопрос, и мне кажется, что мир не совсем осознает масштаб ситуации. Только в провинции Сим Рип 27 тысяч жертв мин, и эта цифра ежедневно растет. Информация о количестве мин в стране и других частях мира – это только приблизительная оценка, так как есть много незарегистрированных минных полей. Чтобы обезвредить все мины, потребуется пятьдесят или сто лет.

Вы можете помочь мне, информируя людей в вашей стране о проблемах, с которыми мы имеем дело в Камбодже, и я надеюсь, что мы получим наконец достаточную поддержку, которая поможет нам ускорить превращение нашей страны в безопасное место для людей.

Спустя долгие годы плохих времен, я живу сейчас хорошо. Я теперь женат. Мою жену зовут Хорт. У нас двое сыновей. Одного мы назвали Аматак, кхмерское имя, означающее «Навсегда».

Хорт помогает мне в музее. Она также научилась у меня разминированию, точно знает, как обезвредить мину, и ежегодно помогает в обезвреживании многих тысяч мин.

Когда мы отправляемся в деревни поблизости от минных полей, мы всегда приносим им еду, одежду и лекарства, потому что они очень бедны. Мы учим их, как обезвреживать мины в полях у их домов. Нам приходится быть очень внимательными, выбирая людей для обучения разминированию. Ведь разминирование опасно, так что нам нужны способные и ответственные люди.

Мы должны знать, что можем верить людям, которые снимают мины. Обученным нами людям мы платим за разминирование по 30 долларов США в месяц. До разминирования в деревню ведет узкая дорога, всего метр шириной. После разминирования мы строим широкую дорогу, чтобы телега с буйволами или машина могли безопасно проехать в деревню. Мы учим людей в деревнях, чтобы они не собирали мины и не продавали их на металлолом. Много детей были убито и ранено, собирая мины и неразорвавшиеся боеприпасы. Мы учим людей в деревнях не убивать рыбу в реках при помощи тротила или газа CS, ведь многие отравились, кушая потом эту рыбу, или зайдя в реку.

После разминирования мы строим в деревне школу. Многие дети никогда не были в школе и их родители не умеют ни читать, ни писать по-кхмерски.

Если вы можете помочь, неважно, какого размера будет ваша помощь, большого или маленького, пожалуйста, не сомневаясь, пожертвуйте столько, сколько можете себе позволить. Каждый цент будет использован, чтобы сделать Королевство Камбоджу чистой от мин землей, чтобы люди в конце концов смогли перевернуть страницу войны.

Спасибо вам, что вы потратили время и прочли историю моей жизни. Я надеюсь, что вы найдете в ваших сердцах желание помочь моей стране обрести мир, которого она так желает.

Аки Ра – бывший солдат-ребенок у Красных кхмеров, который работает минером и хранителем музея в Сим Рипе, Камбоджа.

Аки Ра не уверен, когда родился, но считает, что в 1973г. Его родители были убиты Красными кхмерами. Он был взят женщиной по имени Ёрн, которая растила его и еще несколько осиротевших детей, пока в возрасте около 10 лет их не забрали в солдаты Красные кхмеры.

Аки Ра воевал за Красных кхмеров до 1983г, когда попал в плен к вьетнамцам. Под угрозой смерти он был принужден воевать во вьетнамской армии, будучи еще мальчиком. Позже, будучи подростком, он служил в камбоджийской армии, а еще позднее получил подготовку минера в войсках ООН.

Поставив тысячи мин, будучи солдатом, и обезвреживая их, когда работалв ООН, Аки Ра обнаружил, что очень привык к разминированию и обезвреживанию неразорвавшихся боеприпасов (НБ), и решил сделать это своим ремеслом. Не имея оборудования для разминирования, он использовал нож, комплект инструментов Лезермана и палку. Он обезвреживал мины и НБ в маленьких деревнях и приносил домой пустые оболочки. Иногда он продавал их на металлолом, чтобы пустить деньги на свою работу.

Среди туристов распространился слух о молодом кхмере, который снимает мины с помощью палки и у которого весь дом забит обезвреженными минами. Аки Ра начал брать 1 доллар за просмотр своей коллекции, используя деньги для своей работы. Так начался Музей мин Камбоджи.

Аки Ра снимал мины, которые он обнаруживал сам, когда до него доходили известия о подрывах, или когда к нему в музей приходили старосты деревень или крестьяне и просили помощи в разминировании.

Работая в деревнях, он обнаруживал много покалеченных или брошенных детей. Он стал брать их к себе домой, где жил со своей женой Хорт. Некоторые из детей, переехавших к ним в дом, были уличными детьми из Сим Рипа и Пном Пеня. В конце концов в его доме было уже более двух дюжин мальчиков и девочек. В начале 2009г к Аки Ре пришел жить мальчик, потерявший руку и большую часть второй кисти в результате взрыва кассетного боеприпаса. Он работал со своим дядей в поле недалеко от Баттамбонга, к западу от Сим Рипа, когда нашел боеприпасы, пролежавшие нетронутыми, возможно, 25 лет. Авки Ра увидел его в госпитале и рассказал его семье о музее. Теперь мальчик живет при музее и ходит в школу. В наши дни в Центре помощи при Музее мин Камбоджи живет 29 детей. Некоторые из них жертвы мин, некоторые рождены без конечностей, некоторые больны полиомелитом, один – ВИЧ-инфицирован, есть несколько сирот и некоторые, кого не в состоянии были содержать родители. Хорт и Аки Ра кормят, одевают их, и учат в школе.

Чтобы открыть музей, Аки Ра обязан был прекратить свою «незаконную» деятельность по разминированию в 2007г. В 2008г, с помощью Фонда помощи жертвам мин, американской благотворительной организации, и Команды по разминированию ветеранов Вьетнамской войны в Камбодже, австралийской организации ветеранов войны, Аки Ра учредил неправительственную организацию – Саморазминирование Камбоджи (СК). Она сертифицирована камбоджийскими властями, занимающимися минами. Фонд помощи жертвам мин имеет в Камбодже своего представителя, который работает с СК. СК имеет право проводить разминирование в маленьких деревнях, районах, которые не считаются «приоритетом». В первый год своей деятельности СКочистила от мин 163 тыс. кв. метров земли, что позволило вернуться на свою землю более чем 2400 людям – на землю, где в предыдущие годы постоянно гибли люди. Эта работа стоила в среднем 4134 доллара США в месяц. СК финансируется в основном своими американским и австралийским партнерами. В 2009г Офис по сбору незаконного оружия Госдепартамента США выделил Фонду помощи жертвам мин грант в 100 тыс. долларов США для помощи СК в её работе по обезвреживанию неразорвавшихся боеприпасов.

Об Аки Ре был снят фильм японским режиссером. В 2010г Аки Ра был избран Героем Си-Эн-Эн. В сентябре 2010г он был избран в десятку Героев Си-Эн-Эн 2010 года.

Жена Аки Ры, Хорт, умерла 15 апреля 2009г. Она была больна и умерла во сне в возрасте 28 лет. Мать Ёрн, которая жила и работала в Музее мин, умерла в апреле 2010г.
Послесловие переводчика.

Этот текст в виде примитивно отпечатанной брошюры был взят мною в Музее мин Камбоджи, расположенном в сельской местности недалеко от г. Сим Рипа, в январе 2013г и переведен на русский язык в марте 2013г в Пекине для того, чтобы люди в России узнали о минах в Камбодже и необыкновенном человеке Аки Ра. Стоит добавить, что Аки Ройего прозвали японцы, снявшие о нем фильм, потому что он похож на знаменитого японского режиссера Акира Куросаву. У Аки Ры никогда не было имени, только клички, которые ему давали в разных армиях. Он решил, что прозвище Аки Ра станет наконец его именем. На половине боеприпасов, если не больше, выставленных в Музее мин, нанесена маркировка, говорящая о том, что они были изготовлены в СССР.