Приложение №1 Путешествие Васко да Гама

базаре белым алмазом, вправленным в тяжеловесный золотой перстень.

а кольцо соскользнуло с пальца, покатилось по палубе и упало в океан.

Поднявшийся шторм помешал Васко да Гама расправиться с коком.
По приказу капитана все каравеллы вошли в ближайшую бухту и пробыли там до
рассвета. Вспыльчивый, но отходчивый Васко да Гама наутро забыл о
вчерашнем происшествии, хотя в первые минуты весьма сожалел о потерянном
кольце с ограненным "розой" алмазом.
Через четыре года, во второе свое путешествие в Индию, Васко да Гама,
проходя со своими каравеллами мимо того места, где было потеряно кольцо, с
грустью вспомнил о нем. Неожиданно разыгрался шторм и капитан снова завел
свои суда в близлежащую тихую бухту, где все каравеллы пробыли до утра.
Каково же было удивление кока, того самого кока, когда он, вспарывая
брюхо одной из золотистых макрелей, пойманных матросами, обнаружил кольцо
капитана. Обрадованный Васко да Гама взглянул на камень. Он был индиго - синим,

как Гвинейский залив в часы полного штиля. Очевидно, так повлияла на алмаз

морская вода за те годы, что он пролежал на дне океана... И это не вызовет у нас

особого удивления, если мы вспомним, что у макрелещук, обитающих в том же

Атлантическом океане, кости зеленовато - голубого цвета.

Приложение №2

Реклама Америка

В колониальной Америке реклама в газетах была в виде текстовых объявлений о товарах, имеющихся в наличии. Отличительной чертой рекламы восемнадцатого- девятнадцатого веков было наличие не только рекламы товаров, но объявления о купле- продаже рабов или объявления о розыске сбежавших рабов.

Несмотря на непрерывный рост промышленности, начало, и середина девятнадцатого века характеризуются весьма скромной внешне газетной рекламой. Хотя уже начали использовать иллюстрации, различные шрифты и крупные заголовки, но старались всячески ограничить их использование для рекламных объявлений, а сами объявления собирали на последних страницах газет и журналов. До конца девятнадцатого века незначительное количество крупных компаний, производящих брэндовые товары массового потребления, не давало повода для бурного роста рекламного дела.

Но зато это время характеризуется расцветом рекламных объявлений медицинских патентовых средств. Именно с рекламой пилюль от всех болезней в газетную рекламу стали приходить объявления с картинками, огромными, кричащими буквами и заманивающими, обещающими все и вся слоганами.

После Гражданской войны 1861-1865 годов, Соединенные Штаты выдвинулись в число ведущих индустриальных держав. Наиболее удачливые бизнесмены нажили огромные состояния. В 1869 г. завершилось строительство первой трансконтинентальной железной дороги. Начинается время Джона Рокфеллера, Эндрю Карнеги и других промышленных магнатов. Это время, когда были изобретены телефон, электрическая лампочка, граммофон, электромотор переменного тока и трансформатор, а также кинематограф. 1880-е годы это годы начала массового производства, когда в небывалых доселе количествах производят всю продукцию, от мыла и консервов до сигарет. Настало время рекламы.

Появились рекламные агенства, предлагающие услуги по разработке привлекательной рекламы и размещению ее в газетах, журналах и каталогах. Работники новой рекламы искали признания своей профессии и пытались отгородиться от "патентованного" жулья. Начало двадцатого века это время, когда реклама стала по-настоящему массовой, без нее не обходится выпуск ни одной продукции. Историк Роланд Марчанд подчеркнул, что реклама в тот период времени именно то, что повернуло американцев к современной жизни в обществе потребления.

С 1920 годов развитие рекламы происходило по нарастающей. Появились новые медиа-средства. Радио, телевидение и Интернет - новые средства достижения рекламой потребителя.

В 1960х годах произошла революция в рекламе. Если раньше реклама была для масс , то теперь появилась целевая реклама.

Приложение №3 Торговый обмен на Руси.

Торговый обмен — древнейший вид предпринимательской деятельности, а купцов по праву называют первыми русскими предпринимателями, внесшими значительный вклад в поступательное развитие экономики страны. С течением времени начинается перетекание купеческих капиталов из сферы торговли в промышленное производство. Нельзя недооценивать роль купечества в становлении традиций российской благотворительности и меценатства.

Каждый год, когда наступала осень, великий князь киевский со своей дружиной отбывал в объезд покоренных восточнославянских племен с целью сбора полюдья. Полученная дань в сопровождении охраны доставлялась в Киев, где княжеские закрома заполнялись пушниной, кожей, воском, медом. Как бы продолжением полюдья являлся сбыт излишков дани, который не мог быть организован без участия членов дружины князя, отправлявшихся весной — летом в дальние военно-торговые экспедиции в Византию, Хазарию, Волжскую Булгарию, Германию, другие страны Востока и Запада. Для дружинников, с которыми князья делились частью собранных ценностей, характерны и личная заинтересованность в обмене, и необходимая торговцам мобильность, и умение постоять за себя, защитить от разграбления дорогие товары. Разумеется, лишь некоторые из них впоследствии стали профессиональными купцами, для других же торговля являлась временным попутным занятием, а самые знатные воины («старшая дружина») вошли в состав боярства — формирующийся класс феодалов. Таким образом, в IX —X вв. многие княжеские дружинники участвовали не только в сборе дани во время полюдья с подвластных киевскому князю восточнославянских племен, но и в сбыте ее излишков на внешних рынках далеко за пределами Руси. Они и сами лично были заинтересованы в выгодной продаже как княжеских, так и собственных товаров, поэтому с охотой ездили торговать.

Среди упоминаемых Ибн Хордадбехом торговцев-русов в те времена, вероятно, преобладали выходцы из Скандинавии, изучившие славянскую речь и внедрившиеся в местную среду. На территории Древней Руси торговали и проживали также арабские, еврейские, немецкие купцы. Очень скоро к международному транзитному обмену подключились и сами восточные славяне. Впрочем, не столь уж важна этническая принадлежность первых представителей отечественного купечества. Главным и определяющим является то, что они успешно осуществляли внешнеторговые связи молодого древнерусского государства со странами Востока и Запада, с Византией и Скандинавией.

Слово «купец» (и его вариант — «купчина») применялось в средневековой Руси XI — середины XV в. в двояком значении. Во-первых, в отношении всех лиц, занимавшихся профессионально товарообменом. А во-вторых, в более узком смысле так называли коммерсантов, специализировавшихся в сфере внутренней торговли. Первоначально оно употреблялось реже, чем термин «гость», и в «Повести временных лет», в отличие от более поздних летописных сводов, встречается лишь дважды. С ним связаны родственные слова «купля», «купить». Все эти общеславянские термины появились в глубокой древности и свидетельствуют о давнем знакомстве предков восточных славян с торговым обменом

В XI —XIII вв. получила распространение как оптовая, так и розничная торговля продукцией ремесла, сельского хозяйства, промыслов. В ней использовались и натуральный обмен (по схеме «товар на товар»), и товарно-денежные операции (по принципу «товар — деньги — товар»), в том числе кредитные сделки и предоплата за товары.

Хотя в условиях господства натуральной экономики княжеские и боярские вотчины, мелкие крестьянские хозяйства функционировали на основе самообеспечения, древнерусская деревня домон-гольской поры не была полностью изолирована от торгового обмена. На рынки соседних городов из нее поступала продукция земледелия, скотоводства, лесных промыслов, а порой и сельского ремесла. Значительную ее часть составляли излишки натурального оброка, взимавшегося феодалами с зависимых крестьян. Наряду с крайне необходимой солью рядовое сельское население приобретало у заезжих купцов и некоторые относительно дешевые импортные товары — шелковые ленты, тесьму, бусы из полудрагоценных камней и стекла. Но этот товарообмен не приобрел еще массового и регулярного характера. Рост внутриторгового обмена способствовал налаживанию системы водных и сухопутных коммуникаций, укреплению связей между отдаленными районами Северной и Южной Руси, формированию восточнославянской народности, а позднее на ее базе трех близких народов - русского, украинского и белорусского.

Приложение №4

Внутренняя торговля Египта.

Внутренняя торговля Египта велась, по всей вероятности, не очень широко по той простой причине, что каждая провинция обеспечивала свои нужды сама, производя все необходимое для жизни. У каждого царя или жреца были собственные ткачи, пивовары, плотники и другие ремесленники. Крестьяне сами выращивали продукты питания.

Внешняя торговля Египта.

Единственным исключением из этого правила была внешняя торговля. На протяжении всей своей истории Египет оживленно торговал с соседними странами, которые находились под его контролем, такими, как Нубия, Сирия и Ливия.

Нубия (современный Судан) была известна египтянам со времен Древнего царства, а возможно и раньше. Время от времени египтяне совершали набеги на эту страну, и ее народ вынужден был откупаться данью. Особенно активными на этом поприще были цари XII династии. Наиболее распространенный мотив, запечатленный на царских памятниках того времени, - вереница пленных негров, закованных в кандалы, и среди них женщины с детьми за спиной. Из Нубии в качестве военных трофеев или предметов торговли поступали: слоновая кость, эбеновое дерево, золото, драгоценные камни, а также такие экзотические товары, как страусовые перья (для вееров) и яйца, обезьяны, пантеры и жирафы.

Добыча главным образом пополняла сокровищницы фараона и жрецов. Но были и такие страны, слишком удаленные, чтобы их можно было завоевать, например острова Эгейского моря и “страна Пунт”, с которыми египтяне несомненно торговали. Местонахождение загадочной “страны Пунт” до сих пор точно не определено. Одни исследователи полагают, что она могла находиться на западном побережье Индии, другие - на африканском побережье, к югу от Красного моря, там, где сейчас находится Сомали.

На стене храма царицы Хатшепсут (предшественницы Тутмоса III) в Дейр-эль-Бахри можно видеть знаменитый скульптурный рельеф, на котором во всех подробностях изображена экспедиция в Пунт. На другом барельефе изображено прибытие в Пунт. Художник, возможно, сам участвовавший в путешествии изобразил примитивные хижины на сваях, к единственной двери которых можно было взобраться только по лестнице. Самый ценный товар, который прославил Пунт, - ладан. Египтяне берут не только куски ладана, но и деревья, чтобы посадить их в Египте.

Что же получил народ Пунта взамен? На столе, установленном на берегу моря, восхищенные туземцы рассматривают товары, привезенные гостями: цветные ожерелья, кинжалы и боевые топоры, хлеб, пиво, вино, фрукты и “другие прекрасные египетские товары”, которые наверняка были значительно дешевле тех, что они получили взамен.

Египтяне торговали также с Критом, “островами Великого моря” и с Сирией. Египетские оружейники ездили в страну Речену, продавали там свои изделия и часто покупали или захватывали семитских девушек в качестве рабынь.

К товарам, импортированным Египтом из Сирии в обмен на зерно и другие продукты, можно отнести корабли, колесницы, повозки, оружие, музыкальные инструменты, напитки, лошадей, быков, коров и другой скот

Внешняя торговля Новгородской республики не ограничивалась запад­ным направлением, она велась и с южными странами. Новгород был связан торговыми отношениями с Северным Кавказом, Средней Азией, Ираном и мо­жет быть с Византией.

Привозными являются изделия из самшита. В Новгород самшит ввозили, очевидно, с Северного Кавказа, бли­жайшего района его произрастания, волжским или днепровским путем. В Новгород древесина самшита привозилась в необработанном виде, а изделия изготовлялись местными ремесленниками. Вообще же из дальних стран на Русь чаще всего ввозились именно предметы роскоши.

В конце 12 - начале 13 в. в Новгород привозилась белоглиняная фа­янсовая посуда с белой непрозрачной поливой и росписью кобальтом (си­ней) и марганцем (сиренево-фиолетовой). Это были, как правило, чаши и блюда, украшенные сюжетным орнаментом в сочетании с геометрическим рисунком.

Одной из статей русского импорта издавна были различные пряности, которые пользовались широким спросом ввиду однообразия русской пищи. С Запада и с Востока ввозилось также вино. О связях со Средиземноморьем свидетельствуют находки греческих губок.

ОСНОВНЫЕ СТАТЬИ НОВГОРОДСКОГО ЭКСПОРТА

Русь экспортировала в различные страны и свои товары. Что это были за товары? Прежде всего, пушнина. Новгородская земля издавна славилась своими охотничьими угодьями. Меха очень ценились за границей как на Востоке, так и в Европе, и были важнейшей статьей русского экспорта.

К числу товаров, экспортировавшихся из Новгорода за границу, от­носится воск. Из него изготовлялись свечи, спрос на которые в христи­анских странах был велик. Кроме того, воск широко применялся в ремес­ле, в частности в ювелирном деле (литье по восковой модели).

Изучение торговли древнего Новгорода позволяет прийти к выводу, что торговый обмен играл существенную роль в хозяйственной жизни нов­городского общества. Преобладала внутренняя торговля прежде всего ре­месленными изделиями. Именно она приобрела в первую очередь регулярный характер, в отличие от торговых связей с другими русскими землями и с заграницей. Между Новгородом и его сельской периферией существовал об­мен в тех пределах, который допускало феодальное натуральное хозяйс­тво. Такой характер новгородской торговли показывает зависимость ее главным образом от ремесла, уровень развития которого определял интен­сивность внутриторговых отношений. Развитие разделения труда и специа­лизации ремесленного производства вызывало усиление торгового обмена, Общий хозяйственный, политический и культурный подъем Новгородского государства, рост его могущества, его выгодное географическое положение на водных путях способствовало превращению Новгорода в один из крупнейших центров внешней торговли Древней Руси.

Приложение №6 Реклама в Киеве.

Зазывать прохожих с улицы, хватать их за рукава, в старом Киеве было не принято. Лучшей рекламой для фирмы был сам продавец - солидный купец, неторопливо попивающий чаек в ожидании клиента. В магазинах на Подоле знали в лицо всех покупателей, каждого встречали, как старого знакомого. Если же кто-то нарушал правила игры и заманивал покупателей на сомнительные распродажи, он терял свое доброе имя и выбывал из круга солидных людей, располагающих доверием общества.

Тогдашние торговые улицы Московская и Никольская на Печерске благодаря многочисленным эмблемам и вывескам выглядели наряднее других. Сохранился рассказ о ночных проделках студентов Киевского университета, которые ради забавы срывали уличные вывески с одних домов и приколачивали к другим. "К утру, жители города, - писал современник, - с любопытством и недоумением читали перемещенные вывески. На пансионе болталась вывеска со словами: "Через сие место вход воспрещен". На кабаке красовалась такая же с надписью "Благородный пансион". Тут же рядом над колбасной лавкой явилась вывеска с не совсем точным обозначением мастерства: на ней был нарисован ребенок, лежащий в колыбели, а под ним надпись: "Сих дел мастер Иван Потапов".

Парикмахерам, портным и торговцам готовым платьем позволялось украшать свои заведения "иностранными" вывесками. Многим нравилось завиваться и одеваться у "заезжих знаменитостей". Когда центр торговли переместился на Крещатик, шикарные магазины и мастерские Печерска перешли в руки мелких торговцев. Они переделали иностранные надписи по-русски как могли и неожиданно для себя добились необыкновенного результата. Перед их вывесками останавливались прохожие. Появились отзывы в прессе, которая раньше не обращала внимания на такие пустяки, как уличная реклама. "В конце Московской улицы, - писали "Губернские ведомости", - есть рядом четыре вывески, и на этих вывесках красуются необыкновенно странные фамилии. Согласитесь, что обратишь поневоле внимание, читая их подряд: Атцподиен, Фивег, Эш, Меок!"

Вскоре эти меоки и фивеги объявились на Крещатике. Тут уже газета "Киевлянин" разразилась гневной тирадой: "Странное в самом деле безобразие: в Киеве все вывески на иностранных языках! На Крещатике, например, с правой стороны, идя к Днепру, 47 вывесок большею частью обозначены по-французски. Чужестранец, заехавший к нам, может, пожалуй, прийти к тому заключению, что все покупатели французы. Удивительно, что французы до сих пор не объявили притязания на Киев. А как безобразно испещрена подобного рода вывесками левая сторона Крещатика! Еще безобразнее правой!"

Публика останавливалась, чтобы посмотреть на искусные чучела львов, пантер и тигров

Торговая реклама в Киеве началась с курьезов и скандалов. Эпоха однообразных эмблем и вывесок ушла в прошлое. Восхвалять свои товары, заманивать покупателей богатым убранством магазинов уже не возбранялось. Флагманом новой торговли стал Крещатик. Вывески на этой "улице тысячи магазинов" тянулись вдоль всех фасадов, порой в несколько ярусов.

Кричал, агитировал и зазывал каждый сантиметр стены. И даже лепные карнизы скрывались за щитами с фамилиями владельцев магазинов, складов, банков и фирм. Такой рекламной татуировкой были покрыты многие дома на Крещатике. Шоколадная фирма "Жорж" (Крещатик, 28) предпочитала надписи, высеченные на каменной облицовке фасада. Мясные лавки украшали вертикальные вывески черного цвета с изображениями мясных пирамид, над каждой стоял могучий золотой бык. Молочные магазины имели такие же парные вывески с пирамидами из сыров, масла в кадушках и яиц в решетках, а булочные - с горами хлеба, булок и калачей.

Чем больше товара вмещали витрины, тем богаче казались. Особенно ценилась экстравагантность. У витрин мехового магазина Сорокоумовского прохожие останавливались, чтобы поглядеть на искусные чучела львов, пантер и тигров. Между ними раскладывались меха. За стеклами магазинов офицерских вещей Грозовского выставлялись настоящие кавалергардские кирасы, декорированные саблями и палашами. Манекены в витринах Манделя и Людмера, торговавших готовым платьем, представляли изысканно одетых господ в цилиндрах и сюртуках с "настоящими" лихо закрученными усами и дам с зонтиками и в огромных шляпах. Зимой их сменяли мужчины в бобровых шубах и женщины в каракулевых манто. А стеклянные шары в витринах аптек наполнялись закрашенной в разные цвета водой и таинственно светились по ночам.

Обилие витрин, богатство их экспозиций, бесконечное кружево надписей создавали необычайное зрелище. Крещатик был воплощением мечты нового буржуазного поколения киевлян о якобы общедоступной жизни в роскоши и достатке. Толпа заполняла тротуары с раннего утра. Одни устремлялись сюда за покупками, другим нравилось просто ходить, читать вывески, стоять у витрин и любоваться обилием выставленных товаров.

На толчею не обращали внимания. Разговаривали, перекрикивая грохот экипажей. Заходили в кафе и рестораны, читали газеты, играли на бильярде. Благодаря любителям оживленной уличной толкотни в Киеве возникло особое дневное гулянье, называемое крещатицким.

Торговцы новой формации не только ослепляли покупателя блеском витрин, но и понуждали его к покупке и даже издевались над тем, кто не может или не хочет что-нибудь приобрести. Особой назойливостью отличался "подольский Крещатик" - торговая часть старой Александровской улицы между Почтовой и Контрактовой площадями, где располагались магазины готового платья.

"Приказчики, - вспоминал Александр Вертинский, - были стопроцентные жулики и "жучки". Они стояли перед дверями своих магазинов, прямо на улице, и ловили покупателей. - "Паныч! Купите диагональные бруки!" - кричали они и хватали за фалды прохожих, таща их в свои магазины. Сопротивляться было невозможно. - "Мне не нужны брюки!" - пробовали вы защищаться. - "Тогда купите дров!" - "Ну зачем мне дрова?" - "Тогда купите гроб!" - издевались они. - "Смотрите на него! Что он хочет? - удивленно пожимая плечами, спрашивали они друг друга. - Псих какой-то! Не знает, что ему надо!" А мне ничего не было надо, вот и все.

У меня не было денег ни на брюки, ни на дрова. А уж если удавалось скопить рубля полтора и я шел к ним, чтобы купить подержанные ботинки, ибо мои совсем уже расползлись, то, будьте уверены, они всучивали мне абсолютную дрянь, кое-как подклеенную картоном и подмазанную чернилами. Ботинки эти расползались через полчаса. Ох жулики, жулики! Царство вам небесное".

"Киевский телеграф" и "Киевлянин" писали о кафе и магазинах с восторженными восклицаниями"

Быстро скатилась до назойливого стиля и печатная реклама. Поначалу единственная в городе газета "Киевские губернские ведомости" публиковала только объявления о получении партий тех или иных товаров, измененные адреса магазинов. Потом появились коммерческие издания - "Киевский телеграф" и "Киевлянин", а вместе с ними и городские хроникеры, умевшие пустить пыль в глаза. Под заказ они писали о кафе и магазинах с восторженными восклицаниями по поводу их успехов.

Чтобы избежать упреков разочарованных или обманутых покупателей, редакции стали отводить под платные объявления последние страницы своих газет. Здесь торговая реклама окончательно свихнулась и повела себя с читателями так развязно и беспардонно, что профессиональные журналисты только диву давались и разводили руками.

Оставалось утешаться тем, что бывают дела похуже и что нам еще далеко до Америки, где рекламу в те времена умудрялись размещать не только в газетах, но и на... могильных плитах! "На одном кладбище в Нью-Йорке, - писал современник первой рекламной пандемии конца XIX - начала XX столетия, - есть надмогильная надпись: "Здесь покоится NN. Он застрелился из револьвера системы Кольт, убивающим наповал. Лучшее оружие для этой цели". Другой американец раздавал в церквях маленькие молитвенники, на каждой странице которых было напечатано название его фирмы".

Но со временем киевляне тоже вошли во вкус. Американцев они, конечно, не превзошли, но кое в чем преуспели. Чего стоили, например, рекламные листки кухонных ножей, раздававшиеся на киевских улицах в 1884 году!

"В последнее время, - писала пресса, - появились лубочные картины, на которых изображено жертвоприношение Авраама: на сложенных костром дровах лежит связанный Исаак, перед ним стоит Авраам с занесенной рукой, в которой держит большой нож, на последнем довольно отчетливо написано: Ь 1. Завялив". Значит, и в глубокую старину были известны изделия Завялова".

Печатались также стишки и "куплеты", написанные нарочито исковерканным языком. Самые пошлые тут же подхватывались бульварными остряками и разносились по городу. На это, собственно, и рассчитывали заказчики. "Чем, например, - писала газета "Киевлянин", - не восхитительна реклама о лютихском мыле, продающемся в бакалейном магазине Фалера на Васильковской улице возле Крещатика. В двух окнах магазина выставлены полотна, на которых нарисована девушка, по-видимому прачка, и старушка, изображающая духа. Над картинами красуется "Лютихское мыло", а внизу большими буквами сделана надпись, которую приводим буквально:

Мина: - "Я долго жизнью этой жила,

Но жить так дале не могу:

Одни мученья, кому же мило

Жить вечно в аду!"

Дух: - "Услышь, дитя! Ведь с сей бедой

Тебе расстаться легко бы было,

Если бы ты с холодной водой

Употребляла лютихское мыло!"

"Выставленные картины с приведенною надписью привлекают массу любопытных. Чем эта реклама хуже американской?"