Рассказ я хочу посвятить безвременно ушедшему нашему боевому товарищу, первому заместителю командира 40 ртбр подполковнику Перцеву

Расчет ЗУ-23-2 для РТВ состоял из четырех человек: командир отделения, стрелок, наводчик и водитель. Командир и водитель при стрельбе выполняют функции заряжающих. Для присмотра и старшим машины от подразделений назначались офицер или прапорщик. От первой роты я, лейтенант Калиновский, от второй – прапорщик, к глубокому своему сожалению не могу вспомнить его фамилию. Приношу свои извинения людям, фамилии которых я забыл – время. Третья рота – лейтенант Мягчихин Володя, четвертая – Морозов Юра, а от 18 роты по непонятным причинам был откомандирован командир взвода связи 1 рлр лейтенант Некрасов Виктор. Колонну вел начальник штаба майор Трофимчук.

Задача поставлена и после подъема выдвигаемся. Часам к 12 покинули роту и отправились в путь. Так как командир всегда впереди, то старшим моей машины стал НШ, а я с большим комфортом коротал путь в кузове, на матрасах. Но все хорошее всегда заканчивается. Прибыли на место, и под бдительным оком командира 512 ортб майора Карлова расположились на отдых.

Хочу внести ясность. Все средства ПВО, до полковых включительно, раз в год участвовали в стрельбах на Вустровском полигоне. Для размещения такого количества личного состава на территории гарнизона имелось множество казарм. Но так как у бригады в гарнизоне имелась своя часть, то и сводная батарея располагалась в 512 батальоне. Бойцы в казарме 1 рлр, а офицеры и прапорщики в ленкомнате той же роты. Думаю для того, что бы мы могли денно и нощно следить за своими подчиненными... А может они за нами, кто знает.

Майор Карлов с болью воспринимал нашествие такого количества разлагающего элемента, но поскольку изменить порядок вещей был не в состоянии, по мере сил пытался отравить наше существование.

Поужинали и, проведя вечернюю поверку, отправились отдыхать. Утро началось обычно, вспомнились курсантские годы. Позавтракали, построились на развод на занятия и – в парк.

К этому времени выяснилось, что начальником ПВО бригады был назначен подполковник Перцев. Не хватало еще командира батареи. Жребий пал на командира радиолокационного взвода 3-й роты 485 батальона старшего лейтенанта Сафонова Мишу. Я думаю, Перцев принял такое решение исходя из желания, на мой взгляд глубоко ошибочного, хоть таким образом воздействовать на жителей Страны Непуганных Идиотов. Так у нас называли Тиссовскую роту.

Курс боевых стрельб был рассчитан на четыре недели. Это теория, тренировки и, собственно, стрельбы. Для РТВ ставились три задачи: 1-я, это стрельба по конусу, 2-я – по ИВЦ (имитатор воздушной цели, БМ-13 "Катюша") и стрельба по наземной цели. Но два батальона бригады располагались на побережье, поэтому в нагрузку мы получали еще и цель морскую.

Первую неделю с юношеским энтузиазмом мы учили солдат диковинным и непонятным для нас, локаторщиков, вещам. Не снаряд, а выстрел, не пушка, а автомат, всевозможные БЗТ, ОФЗТ. Однако действие солнца, моря и соседство курортного городка вскоре расставило все по своим местам.

Сейчас много говорят о дедовщине. Не стоит обращать на это внимания, это говорят пустобрёхи не имеющие к армии никакого отношения. Дедовщина это альфа и омега любой армии и вообще любого нормального общества. И начинается она в детском саду. И не надо называть явление творящееся сейчас в российской армии дедовщиной. Дедовщина это уважение старшего младшим.

Одним словом, мы (старшие расчетов) пришли к выводу, что не стоит растрачивать наше время так расточительно и, назначив ответственного, переместились на место, более подходящее для этого времени года, на пляж.

Попытка посетить Рерик потерпела фиаско. Встретив на своем пути строение под названием КПП (в простонародье Преграда), к глубокому своему разочарованию наша группа была вынуждена ретироваться. Это лишний раз доказало, что главное – разведка. Так что решение этой задачи отложили на потом.

Один раз Перцева побеспокоил комендант гарнизона, с каким-то совершенно нелепым предложением отправить людей в наряд, в гарнизон. Перцеву не с руки были лишние проблемы, поэтому он популярно объяснил коменданту, что раз нашим людям запрещено покидать расположение части, то и в наряд ходить им также не резон. На том и разошлись. Но один Юсуф-неудачник среди нас нашелся. Юра Морозов залетел дежурным по ВАИ. Сей постыдный факт ему припоминали до самой замены.

Разобравшись с комендантом, Перцев отбыл в Витшток. Так как он являлся помимо прочего еще и первым замом, его присутствие требовалось и в бригаде.

Погода стояла дивная! День на пляже, вечер в «Трубе», полная идиллия. Но не могло это продолжаться вечность.

Через неделю приступили к практическим занятиям. Выезд на огневую, с подготовкой к стрельбе. Было интересно, накатались вдоволь. Правда, под занавес у нашего шестьдесят шестого на водяном насосе сорвало крыльчатку, и, как результат, повредило радиатор. Затащили машину в парк и приступили к ремонту. К вечеру сняли радиатор, часть трубок запаяли, часть заглушили, и к утру наш шестьдесят шестой стал в строй! Моя благодарность рядовому Маматкулову! Вдвоем мы к утру нашего коня подковали!

После практики, как-то мы расслабились, и как гром средь ясного неба, получили приказ на выполнение задачи стрельба по конусу!

К сожалению, я не помню номера задачи, но смысл заключается в том, что самолет на длинном фале тянет тряпку по которой стреляют из пушек. Сколько получали пилоты, не афишировалось, но надо полагать значительно больше чем мы! (Я попытался поставить себя на их место, поплохело сразу)

Все офицеры и прапорщики должны были выполнять функцию страхующих и находились на огневых позициях. Командир батареи выстраивал расчеты на исходной позиции по команде с вышки, которая должна последовать после того, как конус пересекал параметр. Понятно? Если нет, а скорее всего нет, так как среди нас никогда не было артиллеристов, поясняю. Параметр это угол дальше которого стрельба запрещена. На лафете пушки есть специальные стопоры, которые предотвращают поворот ствола дальше установленного. Одним словом, разрешают стрелять тогда, когда самолет находится дальше угла возможного разворота пушки. Прочитал и сам не понял, что написал. Но так написано в руководстве по стрельбе. В 83 году все было понятно.

Проще говоря, самолет летает по кругу, и после того как по конусу отстрелялась одна группа, она должна свернуться и уехать, а на ее место прибыть другая. С исходного. Но самый кайф заключался в том, что заезжать нужно было с той стороны, в которую происходит стрельба. Одновременно стреляли четыре расчета.

События развивались стремительно! Самолет ушел на следующий круг. Мой расчет уже был на огневом рубеже! Бойцы установили пушку на грунт, состыковали короба, поставили орудие на боевой взвод! Я поднял белый флажок, доложив тем самым, что готов к стрельбе. Что происходило на соседних позициях, я не видел, так как между нами находились бетонные стены. Следует команда: «Цель на курсе, залет боевой.» Пушки развернуты в направлении появления цели! И тут...

И тут со стороны исходного рубежа, со стороны ведения огня, появляется еще один ГАЗ-66. Он спокойно следовал к огневому рубежу. Началась легкая паника, последовала команда: «Прекратить стрельбу.» Мы разрядили свою пушку, отстыковали короба и изъяли выстрелы, которые находились на линии досылания. Я поднял красный флаг, доложив тем самым, что стрельбу прекратил и пушка разряжена. К этому времени неопознанный шестьдесят шестой утвердился на огневом. Интерес вызывал тот факт, что пушка была зачехлена, хотя на исходном ее должны были расчехлить. Из-за руля вышел боец и непонимающим взглядом обвел окружающих. Заглянул в кузов, и еще раз обозрел окрестность . Из расчета он был один. ОДИН, в гордом одиночестве!

Стрельбы прекратили. Самолет отправили на аэродром, а нас погнали строиться на исходном. Все были в приподнятом настроении. Проверили личный состав и стали ждать развития событий.

К тому моменту, когда на горизонте появился силуэт Перцева, до нас стало доходить, что события разворачиваются немного не так как было запланировано. Миша Сафонов построил нас на обваловке капонира, и подполковник Перцев оказался внизу. Он окинул нас взглядом снизу вверх, что-то пробормотал, поднял вверх руки и в сердцах хлопнул себя по бедрам. Так повторилось несколько раз. Потом он произнес: «Клуб! Клуб дураков! А я его почетный председатель!»

После чего приказал нам убираться с глаз долой. Что мы и поспешили исполнить, так как ни у кого не было желания попадать под горячую руку.

После такого кризиса все усиленно взялись за подготовку, так как сообразили, что на этот раз удалось отделаться легким испугом. Но, как показало время, сил хватило не надолго.

Виной всему был командир взвода связи из роты управления 512 батальона Игорь Гусев. Он не только был вустровцем, но и жена его уехала в отпуск, в Союз. А так как к тому времени народ слегка поиздержался и «Труба» стала недосягаемой, нашей группе, благодаря протекции Некрасова и Морозова удалось переместится к Гусеву. Правда в этом был один недостаток. Он заключался в том, что в доме, где жил Гусев, на первом этаже была гостиница. И в ней останавливалось руководство. В частности, там жил Перцев. И нам периодически приходилось сталкиваться с ним лицом к лицу.

До поры, до времени все сходило с рук, но как то в батальон приехал начальник политотдела полковник Шкодкин. А мы как назло об этом узнали в тот момент, когда он ломился в дверь Славкиной квартиры. Сюрприз, как понимаете, не из приятных.

На следующий вечер, после занятий, возле гостиницы наткнулись на Перцева. Состоялся разговор. Смысл заключался в том, что Шкодкин человек старшего поколения, психика расшатана лихолетьем, и надобно умерить пыл. Учли.

По ИВЦ отстрелялись без происшествий. Продолжали подготовку к стрельбе по наземной цели. Но перед этим должны были стрелять по морской. И тут произошел казус.

Перцев в эти дни находился по бригадным делам в Витштоке, а его обязанности выполнял командир батареи старший лейтенант Сафонов. Все шло своим чередом, но когда дали вводную «стрельба по морской», мы оказались не готовы, и повеселив начальство полигона, были сняты со стрельб окончательно. Как нам сказали: «На второй круг.»

Перцев уже из Витштока не вернулся, его место занял начальник службы вооружения бригады полковник Костин. Как подметил Юра Морозов, период мнимого благополучия закончился. Начались боевые будни. На протяжении двух недель мы занимались подготовкой не покладая рук. Костин не оставлял нас ни на минуту. К тому же погода испортилась, как и наше настроение. Полигонные власти рисковать не стали и, засчитав нам две задачи, исключив морскую цель, как необязательную, ограничились наземной. На удивление стрельба прошла без ЧП.

На следующий день, без подведения итогов. Костин распорядился нам грузится и мотать долой с его глаз, правда пообещав разобраться с нами позднее. Но до этого у него, к нашему величайшему удовольствию, как-то не дошло.

Вот так закончились стрельбы нашей бригады в 83 году. Вернулись домой все живые и здоровые. Что не всегда бывает.