ВОЗРАСТНАЯ СТРАТИФИКАЦИЯ ТАТАРСКОГО БУРЖУАЗНОГО ОБЩЕСТВА (НАЧАЛО XX в.)

ВОЗРАСТНАЯ СТРАТИФИКАЦИЯ ТАТАРСКОГО БУРЖУАЗНОГО ОБЩЕСТВА (НАЧАЛО XX в.)

Конечно, татарское буржуазное общество – небольшая прослойка всего татарского народа. Очевидно, что в совокупности его социальные группы составляли не более 4 процентов всего общества¹. Но именно в этой среде аккумулировались идеи национального прогресса, появился стиль жизни, ставший признаком принадлежности индивида к татарскому буржуазному обществу. Стиль жизни можно определить как производную от образа жизни. Он всегда охватывает небольшую группу общности и выражается в особенностях мировоззрения и поведения, досуга и потребностей, внешнем виде человека². Наивысший расцвет татарской буржуазной культуры пришелся на начало XX в.

В этой связи к татарскому буржуазному обществу можно не только применить деление на социально-профессиональные группы, но и рассмотреть с точки зрения возрастной стратификации и условно выделить определенные поколения. Возраст здесь «служит критерием занятия или оставления определенных социальных ролей». Кроме того, возрастное деление предполагает систему социальных ожиданий, т.е. представителям отдельного поколения приписываются определенные социально-психологические характеристики³. В целом, конфликт поколений давно является универсальной движущей силой исторических процессов⁴. К слову, сюжеты многих произведений татарской художественной литературы начала XX в. построены на основе этой схемы — борьбы отцов и детей («Молодёжь» Ф.Амирхана, «Молодые сердца» Г.Ибрагимова и др.). Безусловно, большое влияние на татарских писателей оказали и сочинения классиков русской литературы.

Если принять во внимание, что наибольшая социально-политическая активность в татарском обществе приходилась на начало XX в., то, опираясь на этот временной промежуток, можно выделить несколько условных поколений. К слову, такой подход к изучению татарского общества применялся ранее А.Ю.Хабутдиновым. В политическом движении 1917-1918 гг. он выделил три группы: старшее поколение (старше 50 лет); среднее поколение (30-50 лет), или «поколение Гаспринского»; младшее поколение (20-30 лет) – «поколение послереволюционной эпохи». Такая возрастная дифференциация общества позволила ученому более наглядно показать степень участия того или иного поколения в революционном движении. Например, старшее поколение (мурзы, служители Оренбургского магометанского духовного собрания, некоторые купцы) не сыграло особой роли в общественной жизни начала XX столетия. Среднее поколение (как правило, выходцы из семей духовенства) представлено либералами и умеренными социалистами. Наиболее радикально были настроены представители младшего поколения, происходившие из семей средних слоев¹.

Наше обращение к возрастной стратификации татарского буржуазного общества вызвано желанием выделить, главным образом, модели повседневного поведения человека, степень его участия/принятия нового стиля жизни, что диктовалось особенностями национального развития. На основе анализа биографий известных представителей татарской культуры нами выделены три поколения.

1. Родившиеся в 1830-1840­е гг. – «старшее поколение», к рубежу XIX-XX вв. это были люди солидного возраста. В силу этого и по ряду других причин в большинстве своем они придерживались традиционных воззрений. Исключение составляли чиновники (дворяне) и некоторые богатые предприниматели, которые также стремились перенять дворянские манеры, но новации в их поведении не были связаны с реформаторскими убеждениями, а являлись копированием некоторых аспектов образа жизни соседей. Например, к этому поколению относились купцы Салих Ерзин, Ахмедзян Сайдашев, Мухаметшакир Казаков, Ахмет Хусаинов. Отличительной чертой их повседневности было то, что домашние интерьеры уже в последней трети XIX в. мало отличались от европейских домов. Это создавало некую иллюзию европеизации татарского общества, но перемены наблюдались тогда лишь в материальном пространстве.

Люди данного поколения чаще всего мыслили категориями «свой» (единоверцы) и «чужой» (иноверцы), а любые отступления от этих доминант воспринимались ими весьма болезненно. Хотя становление «старшего поколения» пришлось на время буржуазных реформ второй половины XIX в., когда в силу законодательных изменений инородцы все сильнее стали интегрироваться в общероссийское социально-правовое пространство: участвовать в работе местных органов самоуправления, обращаться в гражданские судебные инстанции и т.д. Но именно в силу активного буржуазного развития общества среди татар в это время появились и купцы «второй волны» (термин Р.Р.Салихова) – вчерашние крестьяне и бывшие солдаты с более традиционным мышлением, нежели у предпринимателей «первой волны» – представителей старинных купеческих династий¹. Хотя и купцы «второй волны» осознавали необходимость перемен, но с учетом этноконфессиональной идентичности.

Однако появившиеся в татарских слободах люди с иным мышлением (адекватно воспринимавшие достижения европейской цивилизации и наслышанные о тенденциях эпохи Просвещения) в конце XIX в. большинством мусульманского населения воспринимались с подозрением. Но и «чужими» они не являлись, так как исповедовали ислам, говорили на татарском языке. Это были «другие», отличавшиеся от общей массы. Таким человеком в Казани стал Каюм Насыри. Он открыто заявлял о своей инаковости. Он был «другим» в образе жизни, интересах, одежде.

2. Родившиеся в 1850-1860-е гг. – поколение «зрелых людей»: именно в их среде аккумулировались идеи реформаторства (джадидизма). Они ратовали, прежде всего, за культурно-образовательное развитие общества, которое расширило бы кругозор и мировоззрение мусульман, но в то же время считали, что получение такого образования нужно лишь для нормальной адаптации в иноверной среде и для сохранения собственной конфессиональной идентичности. Поэтому это поколение, чаще всего в самой сокровенной сфере, например, в семейной жизни, демонстрировало традиционные убеждения. К этому поколению относились Исмагил Гаспринский, Галимджан Баруди, Ризаэтдин Фахретдин, Шакир и Закир Рамеевы, Гильман Карими, Абдрахман Умеров и др. Для них кумиром был не «другой» – Каюм Насыри (служивший в миссионерском учебном заведении), а Шигабутдин Марджани, который оставаясь «своим» среди единоверцев, все же сумел распознать ценность не только религиозной, но и светской науки. По сути, и Каюм Насыри, и Шигабутдин Марджани были «другими» в традиционном татарском мире.

Но они различались подходом к жизни в данном сообществе. Например, Ш.Марджани, несмотря на всю его прогрессивность мышления и широту взглядов, достаточно трезво оценивал свое окружение; он старался говорить со своими прихожанами, с жителями Старотатарской слободы на понятном им языке. Чтобы акцентировать внимание слобожан на важности учености, он заказывал для себя самую дорогую шубу, дорогой экипаж, тем самым подчеркивая свое превосходство перед торговцами и другими обывателями¹.

Поколение «зрелых людей» было менее зациклено на материальных атрибутах западной цивилизации, они больше внимания уделяли усвоению достижений европейской культуры и науки. Однако европейская литература доходила до них в основном в адаптированном виде: через османскую культуру. Происходило это, главным образом, из-за того, что многие представители данной возрастной группы не так хорошо владели русским языком. К поколению «зрелых людей» можно отнести и родившихся чуть позднее Мусу Бигиева, Зию Камали и др., которые проходили обучение в Османской империи.

3. Самая яркая группа – это молодежь, родившаяся в 1870-1880-е гг., к которой примыкали молодые люди, появившиеся на свет в начале 1890-х гг. Но они до 1917 г. не успели в полной мере проявить себя, их общественная активность приходится, главным образом, на 1920-е гг. Очевидно, что уместно будет назвать представителей данной возрастной группы, родившихся на заре татарского возрождения, «потерянным поколением»¹.

Они росли уже в эпоху джадидских преобразований, получали образование в новометодных медресе, а некоторые – в русских школах, читали не только газету «Тарджеман», но и различные книги светского характера, русскую и турецкую периодику, первые татарские повременные издания. Поэтому сформировались как люди, свободные от многих стереотипов. К этому поколению относится практически вся плеяда татарских писателей начала XX в.: Гаяз Исхаки, Фатих Амирхан, Габдулла Тукай, Сагит Рамеев, Гафур Кулахметов, Мажит Гафури, Карим Тинчурин, Галиасгар Камал и др.

Кажущийся эпатаж стал для них не просто формой протеста, а образом жизни. Они были далеки от джадидских идеалов. Уместнее будет обозначить такую татарскую молодежь как продукт русского влияния. Именно для представителей этого поколения была характерна амбивалентность воззрений и действий. «Я не европеец и не азиат. Остался между ними», – писал о себе публицист Фатих Карими². Эта двойственность сознания: стремление к европейским знаниям и свободе, с одной стороны, и рамки строгой исламской морали и традиции – с другой, создавали противоречия в настроениях и суждениях молодых людей.

Еще более резкие трансформации были характерны для судьбы Фатиха Амирхана. Во время подготовки к поступлению в гимназию в 1906 г. он переселился в русскую часть Казани, нанял репетитора, увлекся социалистическими идеями. И очень изменился в этот период: начал носить европейскую одежду, перестал ходить в мечеть не только на пятничные молитвы, но и в Рамадан и Курбан-байрам, не соблюдал пост¹. Спустя двад­цать лет, в 1926 г. писатель назвал этот период своей жизни как «динсезлек», т.е. в переводе с татарского – как «безрелигиозный», «безнравственный»².

Такая возрастная стратификация была обусловлена ускоренной европеизацией общества. Каждое поколение расчищало дорогу для следующего, идея реформизма передавалась из поколения в поколение как эстафетная палочка. При этом границы между поколениями были очень зыбкими. Практически каж­дая возрастная страта была соткана из множества противоречий, где-то тяготение к традициям наблюдалось сильнее (первое поколение), где-то новации начинали доминировать над этноконфессиональным сознанием, происходила ломка уже на ментальном уровне (третье поколение). Но каждая страта находилась в центре борьбы традиций и новаций. И несмотря на консерватизм представителей первого поколения, многие из татар, родившихся 1830-1840-е гг., осознавали необходимость перемен, дабы противостоять русификаторской политике государства. Так, многие купцы стали инициаторами открытия джадидских медресе, издания газет и т.д.

Пожалуй, наиболее гармоничными были представители второго поколения — «зрелые люди» (родились в 1850-1860-е гг). Именно они стали движущей силой социальных преобразований татарского буржуазного общества. Г.Баруди, А.Умерова, И.Гаспринского и многих других из этого поколения уже нельзя назвать сомневающимися консерваторами, они последовательно претворяли в жизнь собственное видение идеи мусульманского реформаторства, и главным итогом этой созидательной работы можно считать открытие джадидских медресе, выпуск научно-популярной и публицистической литературы.

Третье поколение стало проводником в национальную среду сформировавшегося в начале XX в. буржуазного стиля жизни. Но на смену идеям мусульманского реформаторства вновь пришли идеи просветительства, без конфессиональной основы, а, главным образом, лишь с учетом национальных особенностей. Не случайно кумиром молодежи начала XX в. являлся Каюм Насыри – преподаватель миссионерского учебного заведения, изгой среди первого и второго поколений татарского буржуазного общества. Собственно из-за этой тяги к светской культуре без привязки к религиозной составляющей и произошел новый слом: и так же как «старшее поколение» боролось со своим традиционным нутром и надвигающимися переменами, так и третье поколение осталось между своей джадидской первоосновой и стремлением к созданию своей национальной культуры на базе европейского наследия.

Таким образом, татарское буржуазное общество, существовавшее вплоть до 80-х гг. XIX в. в традиционных рамках, за последующие тридцать-тридцать пять лет значительно изменилось. Это было как внутреннее, так и внешнее преображение. Произошедшие изменения были обусловлены разными факторами: и буржуазными реформами в России, и мировой мусульманской модернизацией. Важную роль в этом сыграли различные возрастные страты общества, которые, с одной стороны, являлись результатом ускоренной европеизации татарского мира, с другой – стали движущей силой этого процесса. Исходя из их материально-духовных запросов сформировались национальная городская культура и стиль жизни.

А.В.Гергерт