The Resident Patient (постоянный пациент)

The Resident Patient (постоянный пациент)

Glancing over the somewhat incoherent series of Memoirs (просматривая несколько несвязанные воспоминания; incoherent — бессвязный, непоследовательный, несвязный; series — ряд, последовательность; серия, выпуск) with which I have endeavored to illustrate a few of the mental peculiarities of my friend Mr. Sherlock Holmes (в которых я попытался проиллюстрировать некоторые интеллектуальные особенности моего друга Шерлока Холмса peculiarity — специфичность, особенность; характерная черта; отличительное качество), I have been struck by the difficulty (я столкнулся с трудностью) which I have experienced in picking out examples (которые я испытал, выбирая примеры) which shall in every way answer my purpose (которые во всех отношениях отвечали бы /поставленной/ задаче). For in those cases in which Holmes has performed some tour de force of analytical reasoning (так как в тех случаях, где Холмс проявил силу своего аналитического мышления; to perform — исполнять; совершать; tour de force — проявление силы, ловкости или изобретательности /франц./), and has demonstrated the value of his peculiar methods of investigation (и продемонстрировал ценность своих необычных методов расследования), the facts themselves have often been so slight or so commonplace (сами обстоятельства часто были столь незначительны и обыденны; slight — легкий, небольшой, незначительный: a slight headache — небольшая головная боль) that I could not feel justified in laying them before the public (что я не чувствую себя вправе предложить их /на суд/ публики; justified — обоснованный; оправданный; правомерный). On the other hand (с другой стороны), it has frequently happened that he has been concerned in some research (зачастую случалось, что Холмс занимался расследование /таких дел/) where the facts have been of the most remarkable and dramatic character (где события были крайне удивительными и волнующими), but where the share which he has himself taken in determining their causes (но участие, которое он принимал в определении их причин) has been less pronounced than I, as his biographer, could wish (было меньше выраженным, чем я, как его биограф, мог бы желать).

It had been a close, rainy day in October (был душный дождливый октябрьский день; close — закрытый; спертый, душный). Our blinds were half-drawn (наши шторы были наполовину опущены), and Holmes lay curled upon the sofa (Холмс лежал, свернувшись, на диване), reading and re-reading a letter which he had received by the morning post (читая и перечитывая письмо, полученное с утренней почтой). For myself (что касается меня), my term of service in India had trained me to stand heat better than cold (то служба в Индии научила меня переносить жару лучше, чем холод; term of service — стаж, срок службы), and a thermometer of 90 was no hardship (и температура в 90 градусов /по Фаренгейту; примерно 32 градуса по Цельсию/ не представляла для меня трудности = я легко выдерживал 32-х градусную жару). But the paper was uninteresting (но газета была неинтересной). Parliament had risen (парламент завершил сессию; to rise — подниматься; закрываться, прекращать работу /о съезде, сессии и т. п./). Everybody was out of town (все уехали из города), and I yearned for the glades of the New Forest or the shingle of Southsea (а я тосковал по просекам Нью-Фореста и по покрытому галькой берегу Саутси).

It had been a close, rainy day in October. Our blinds were half-drawn, and Holmes lay curled upon the sofa, reading and re-reading a letter which he had received by the morning post. For myself, my term of service in India had trained me to stand heat better than cold, and a thermometer of 90 was no hardship. But the paper was uninteresting. Parliament had risen. Everybody was out of town, and I yearned for the glades of the New Forest or the shingle of Southsea.

Finding that Holmes was too absorbed for conversation (обнаружив, что Холмс был слишком занят для разговора; to absorb — всасывать, впитывать; абсорбировать; поглощать; поглощать /внимание/), I had tossed aside the barren paper (я отбросил в сторону бессодержательную газету; barren — бесплодный; скучный, пустой, бессодержательный), and leaning back in my chair (и, откинувшись в кресле), I fell into a brown study (я погрузился в мрачное раздумье/в меланхолию; brown study — глубокое раздумье; мрачное настроение). Suddenly my companion’s voice broke in upon my thoughts (вдруг голос моего товарища прервал мои мысли; to break in — врываться, вламываться; вмешиваться, прерывать).

Finding that Holmes was too absorbed for conversation, I had tossed aside the barren paper, and leaning back in my chair, I fell into a brown study. Suddenly my companion’s voice broke in upon my thoughts.

“Most preposterous (крайне нелепый)!” I exclaimed, and then, suddenly realizing (воскликнул я, а затем, вдруг осознав) how he had echoed the inmost thought of my soul (что он повторил мою самую глубокую/скрытую в глубине сознания мысль; echo — эхо), I sat up in my chair and stared at him in blank amazement (я выпрямился в кресле и уставился на него в полном изумлении).

“What is this, Holmes (как это так, Холмс)?” I cried. “This is beyond anything which I could have imagined (это превосходит все, что я мог бы представить).”

He laughed heartily at my perplexity (он рассмеялся, видя мое недоумение).

“You remember (помните),” said he, “that some little time ago (как недавно), when I read you the passage in one of Poe’s sketches (когда я прочитал вам отрывок из очерков По), in which a close reasoner follows the unspoken thought of his companion (в котором внимательный мыслитель следует за невысказанной мыслью своего товарища), you were inclined to treat the matter as a mere tour de force of the author (вы были склонны считать это всего лишь проявлением изобретательности автора). On my remarking that I was constantly in the habit of doing the same thing you expressed incredulity (когда я заметил, что постоянно делаю то же самое, вы выразили недоверие).”

“Oh, no (да нет же/что вы)!”

“Most preposterous!” I exclaimed, and then, suddenly realizing how he had echoed the inmost thought of my soul, I sat up in my chair and stared at him in blank amazement.

“What is this, Holmes?” I cried. “This is beyond anything which I could have imagined.”

He laughed heartily at my perplexity.

“You remember,” said he, “that some little time ago, when I read you the passage in one of Poe’s sketches, in which a close reasoner follows the unspoken thought of his companion, you were inclined to treat the matter as a mere tour de force of the author. On my remarking that I was constantly in the habit of doing the same thing you expressed incredulity.”

“Oh, no!”

But I was still far from satisfied (однако я все еще был далеко не удовлетворен /объяснением/).

“In the example which you read to me (в примере, который вы мне зачитали),” said I, “the reasoner drew his conclusions from the actions of the man whom he observed (мыслитель сделал выводы, исходя из действий человека, за которым наблюдал). If I remember right (если я правильно помню), he stumbled over a heap of stones (тот запнулся за груду камней), looked up at the stars, and so on (посмотрел на звезды и так далее). But I have been seated quietly in my chair (но я тихо сидел в кресле), and what clues can I have given you (какие же зацепки я мог вам дать)?”

“You do yourself an injustice (вы несправедливы к себе). The features are given to man as the means (лицо дано человеку как средство; features — черты лица) by which he shall express his emotions (с помощью которого он выражает свои эмоции), and yours are faithful servants (и ваше /лицо/ исправно выполняет эти функции: «преданный слуга»).”

But I was still far from satisfied.

“In the example which you read to me,” said I, “the reasoner drew his conclusions from the actions of the man whom he observed. If I remember right, he stumbled over a heap of stones, looked up at the stars, and so on. But I have been seated quietly in my chair, and what clues can I have given you?”

“You do yourself an injustice. The features are given to man as the means by which he shall express his emotions, and yours are faithful servants.”

“Your features, and especially your eyes (по вашему лицу, особенно по глазам). Perhaps you cannot yourself recall how your reverie commenced (может быть, вы вспомните сами, как началась ваша задумчивость)?”

“No, I cannot (нет, не могу).”

“Then I will tell you (тогда я вам расскажу). After throwing down your paper (после того, как вы отбросили газету), which was the action which drew my attention to you (что явилось действием, привлекшим к вам мое внимание), you sat for half a minute with a vacant expression (вы с полминуты сидели с отсутствующим выражением; vacant — незанятый, свободный; рассеянный, отрешенный). Then your eyes fixed themselves upon your newly-framed picture of General Gordon (затем ваш взгляд остановился на недавно вставленном в раму портрете генерала Гордона), and I saw by the alteration in your face (я увидел по изменению на вашем лице) that a train of thought had been started (что начался ход мыслей). But it did not lead very far (но это продолжалось недолго: «не завело очень далеко»). Your eyes turned across to the unframed portrait of Henry Ward Beecher (вы перевели взгляд на не вставленный в раму портрет Генри Уорда Бичера; Beecher, Henry Ward /1813-1887/ — Бичер, Генри Уорд, прогрессивный протестантский проповедник; выступал против распространения рабства) which stands upon the top of your books (стоящий на ваших книгах). You then glanced up at the wall (затем вы скользнули взглядом вверх по стене), and of course your meaning was obvious (и, конечно, ваш смысл был ясен = было ясно, что вы имеете в виду). You were thinking that if the portrait were framed (вы думали, что если бы портрет был вставлен в раму) it would just cover that bare space (он как раз прикрывал бы пустое пространство) and correspond with Gordon’s picture over there (и гармонировал бы с портретом Гордона, /висящим/ вон там).”

“Your features, and especially your eyes. Perhaps you cannot yourself recall how your reverie commenced?”

“No, I cannot.”

“Then I will tell you. After throwing down your paper, which was the action which drew my attention to you, you sat for half a minute with a vacant expression. Then your eyes fixed themselves upon your newly-framed picture of General Gordon, and I saw by the alteration in your face that a train of thought had been started. But it did not lead very far. Your eyes turned across to the unframed portrait of Henry Ward Beecher which stands upon the top of your books. You then glanced up at the wall, and of course your meaning was obvious. You were thinking that if the portrait were framed it would just cover that bare space and correspond with Gordon’s picture over there.”

“So far I could hardly have gone astray (до тех пор я едва ли мог сбиться с пути). But now your thoughts went back to Beecher (но затем ваши мысли вернулись к Бичеру), and you looked hard across (и вы стали пристально на него смотреть) as if you were studying the character in his features (будто изучая его характер по чертам лица). Then your eyes ceased to pucker (затем вы перестали щуриться; to pucker — морщить/ся/, собирать/ся/ в складки), but you continued to look across (но продолжали смотреть), and your face was thoughtful (и ваше лицо было задумчивым). You were recalling the incidents of Beecher’s career (вы вспоминали случаи из карьеры Бичера). I was well aware that you could not do this without thinking of the mission (я вполне понимал, что вы не можете делать этого, не думая о той миссии) which he undertook on behalf of the North (которую он взял на себя от имени Севера; to undertake — предпринимать, совершать; брать на себя ответственность) at the time of the Civil War (во времена Гражданской войны /1861-1865/), for I remember you expressing your passionate indignation at the way (поскольку я помню, что вы выразили свое горячее возмущение тем) in which he was received by the more turbulent of our people (как он был принят наиболее буйными из наших сограждан; turbulent — бурный, бушующий; буйный; беспокойный; непокорный). You felt so strongly about it that I knew you could not think of Beecher without thinking of that also (вы столь близко приняли это к сердцу, столь живо показывали свое отношение к этому событию, что я понял, что вы не можете думать о Бичере, не думая /также/ об этом инциденте).

“So far I could hardly have gone astray. But now your thoughts went back to Beecher, and you looked hard across as if you were studying the character in his features. Then your eyes ceased to pucker, but you continued to look across, and your face was thoughtful. You were recalling the incidents of Beecher’s career. I was well aware that you could not do this without thinking of the mission which he undertook on behalf of the North at the time of the Civil War, for I remember you expressing your passionate indignation at the way in which he was received by the more turbulent of our people. You felt so strongly about it that I knew you could not think of Beecher without thinking of that also.