Сценарий документально-литературной композиции 2001 г

А.А. Фадеев.

Ведущий 1:

Александр Александрович Фадеев родился 24 декабря 1901 года в приволжском селе Кимры , Тверской губернии . «Дальневосточный край - почти моя родина»,- говорил о себе Фадеев. Но знал он и то, что и предки его, и родители были родом с Урала.

Родного отца Александр Александрович помнил мало – родители его расстались, когда мальчику было около 4 лет. «Отец не видел нас с 1905 года, вспоминает сестра Фадеева Татьяна Александровна, - и мы ничего о нём не знали до 1929 года , пока не получили письмо от его друга Ивана Васильевича Воробьёва, который и описал последние дни этого замечательного человека.
Ведущий 2:

Александр Иванович Фадеев был человек действительно незаурядной, бунтарской судьбы. Сын крестьянина, он проявил большую волю, чтобы получить образование, стать учителем, а затем посвятить себя революционной борьбе. …Обыск на его квартире. Среди различных заметок обнаружена фраза: «Мужики несут ярмо, а остальные сословия прозябают»,- и стихотворение «Утёс Стеньки Разина». Ввиду этого Фадеев был привлечён в качестве обвиняемого, из школы его уволили «без права преподавания где бы то ни было…» С того времени Фадеев - старший посвящает себя подпольной политической работе и становится активным членом «Санкт-Петербургской группы народовольцев». В 1894 году Александр Иванович был арестован и посажен в тюрьму. В столице у него родных не было. Но подпольщики нашли выход: уговаривали девушек, сочувствующих революционному движению, навещать заключённых, носить им передачи под видом невест.

Вот так однажды в тюрьме появилась слушательница Рождественских фельдшерских курсов Ниночка Кунц. Антонина Владимировна была родом из дворянской семьи, её отец - титулярный советник из Астрахани. В то время ей было 24 года. Молодые люди сразу приглянулись друг другу. Среднего роста, плечистый, с большой бородой , с горящими глазами, сурово смотревшими из-под густых бровей, Фадеев произвёл сильное впечатление на девушку. После 19-месячной отсидки в одиночке Фадееву определили ссылку в Архангельскую губернию сроком на пять лет. Антонина Владимировна навещает его в 1897 году, а на следующий год они вступают в законный брак. В 1899 году у Фадеевых родилась дочь Таня.

Фадеевы вынуждены часто менять места своего жительства: Путилово, Кимры, Курск, а в 1904 году – Вильно. В Кимрах 24 декабря 1901 года у Фадеевых родился второй ребёнок – сын Александр, а в Вильно – сын Владимир. Казалось, семья устоялась. Но как раз в это время между супругами начались серьёзные расхождения. Александру Ивановичу часто по политическим мотивам отказывали в приёме на работу. Его раздражало, что из-за семьи он не может полностью отдаться делу, которому посвятил себя с юности. 19 сентября 1905 года состоялась последняя встреча Александра Ивановича с семьёй. На память каждому ребёнку он оставил свои фотографии с надписью: «Саше (Тане, Вове) на память от папы». Все связи с семьёй он порвал, вскоре был выслан в Сибирь, и в 1916 году умер от туберкулёза.

Отца Александру Фадееву заменил отчим Глеб Владиславович Свитыч. Во время первой русской революции 1905 года он работал фельдшером в Виленской железнодорожной больнице, где и познакомился с Антониной Владимировной. Совместная работа сблизила их, и вскоре в 1907 году они поженились. Глеб Владиславович был моложе матери Фадеева на 12 лет, но жили они очень дружно, в лад, так что разницы в годах не чувствовалось. Он был ласков и мягок, как к жене, так и детям.

Но вместе прожили мать и отчим недолго, всего лишь 6 лет. Как только в августе 1914 года началась первая мировая война, фельдшера Свитыча призвали в армию, где он служил во фронтовом госпитале. Погибнет Глеб Владиславович от сыпного тифа в феврале 1917 года.

Нельзя без волнения читать его последнее письмо к жене в Чугуевку. Он уже чувствовал, что, вряд ли, выживет. И его последние мысли о ней и о детях, как же они будут жить без него?

Детям напиши сама. Как ты будешь жить без моей поддержки? Ты ещё рассердишься за эту фразу»

А пока ещё 1908 год…Фадеевы всей семьёй отправились в дальний путь, на самый край света, во Владивосток. Там с семьёй живёт родная сестра матери - Мария Владимировна Сибирцева. Всё ей там по душе, и она чуть ли не в каждом письме звала Фадеевых к себе. Не сразу они решились отправиться на Дальний Восток. Отчим – «Глебушка», как ласково звали его дети Таня и Саша, долго уговаривал мать отказаться от этой затеи. Ну, если бы одни, а то ведь трое детей, и

Вове всего лишь 2 года – мыслимое ли дело перенестись в такую даль! Но Антонина Владимировна настояла на своём.
Ведущий 1:

О, какой долгой и необыкновенной показалась Саше Фадееву эта дорога на океан, во Владивосток! Самой долгой в его жизни. Ему ещё нет и восьми лет. В таком возрасте кажется, что солнце в небе не движется, а застывает, дожди, если идут, то идут бесконечно, и зима наступает только для того, чтобы уже никогда не уйти. Их поезд, словно живое существо, раздумчиво и осторожно пробирается между гор. Ему, поезду, по душе ровные, узорчатые, как ковры, долины. Он испуганно, с грохотом и фырчанием, сторонится крутых скал, нависающих чуть ли не на крыши вагонов, и однажды, осенним утром вырвется на сибирскую равнину – игольчатую, хвойную, бесконечную, как небо. «Огромный, чудесный раскрытый солнечный мир!» - однажды воскликнет писатель Фадеев. Но впервые ощутит его таким и захлебнётся от восторга восьмилетний мальчик Саша Фадеев.

А паровоз, полный жизни, в дыму и пламени, ворча и громыхая, несётся от станции к станции, и, весь дрожа от напряжения, через две недели, наконец, остановит свой бег у Тихого океана, во Владивостоке. Родители временно оставляют детей у Сибирцевых и после недолгих поисков работы и жилья решают обосноваться в деревне Саровка.

Из записной книжки Фадеева:

«Год или два мы жили в деревне Саровка, в 50 верстах от города Имана, на берегу реки Иман, - мне было лет 7-8, но я хорошо помню эту деревню, я учился там в сельской школе. Отец работал ещё выше по Иману, в деревне Котельничи. Это были уже совсем дикие места: зимой тигры крали телят. Места по Иману исключительно живописные, богатые разнообразной растительностью. Наводнения – бич этих мест, и Саровка так и осталась в моей памяти с избами в воде, со сплошным морем воды, соединявшим в одну стихию улицы и пустыри. Взрослые и мы, ребята, со свойственной нашему возрасту беспечностью плавали от избы к избе на лодках, плотиках или просто в корытах, в которых давался корм коням и скоту.»
Ведущий 1:

В 1911 году семья переезжает на постоянное место жительства в далёкое село Чугуевку. Родителей Саши там уважали и любили . За их внимательность и отзывчивость, за заботу о людях. Глеб Владиславович Свитыч – энергичный, деятельный, знающий фельдшер, был, что называется, мастером на все руки: лечил от разных болезней, делал операции, приготовлял лекарства. Антонина Владимировна стала акушеркой. На десятки вёрст вокруг не было тогда ни врачей, ни фельдшеров – и она ездила по вызову к больным по всей волости. «Зима, мороз. А она чуть свет едет в своей кошёвке», - рассказывали о ней в Чугуевке.

Александр Александрович с гордостью вспоминал : «Моя мать, рядовая фельдшерица, не раз жертвовала собой ради спасения жизни других… К ней за сотни вёрст ездили мужики советоваться не только о медицинских, но и о своих жизненных и общественных делах; даже староверы, которые не признавали медицину и не лечились у матери, ездили к ней советоваться, когда она уже работала в городе, для чего им нужно было проехать 120 вёрст на лошадях и двести вёрст поездом».

Дома всё было сурово. Жизнь – крестьянская, в одной комнате. Детей Антонина Владимировна воспитывала по Чернышевскому. Всё делали сами, всё должны были уметь. И не только всю крестьянскую мужскую работу. Даже сыновей она научила стирать, гладить, шить, вышивать Отношения детей и родителей строились на послушании, причём беспрекословном. Авторитет матери был непререкаем, и никому из детей не приходило в голову не только ослушаться её, но даже спорить с нею. Почитали мать дети бесконечно, но и трепетали перед ней.

Один из братьев Саши опоздал к утреннему чаю. От страха сел в бадью и опустился в колодец. Антонина Владимировна и виду не подала, что волнуется, переживает. На ходу бросила Саше: «Достань его оттуда», - и ушла на работу.
Чтец:

В «назидательно-педагогическом» письме к своему сыну Александр Александрович Фадеев рассказывал:

«Когда я был мальчиком, мама моя, теперь такая беспомощная бабушка Нина, приучила меня, и сестру Таню, и брата Володю ко всем видам домашнего и сельско-хозяйственного труда: мы сами пришивали себе оторвавшиеся пуговицы, клали закладки и заделывали прорехи в одежде, мыли посуду и полы в доме, сами стелили постели, а кроме того косили, ухаживали за овощами на огороде. У меня были столярные инструменты, и я, а в особенности мой брат Володя, всегда что-нибудь мастерили. Мы всегда сами пилили и кололи дрова и топили печи. Я с детства умел сам запрячь лошадь и оседлать её и ездить верхом. Всё это не только развивает физически, но это и очень дисциплинирует человека. Но это и не просто дисциплинирует. Всё, абсолютно всё, даже самые маленькие виды такого труда понадобились и мне, и моей сестре Тане и брату Володе во взрослой жизни – и на войне, и в домашнем быту, и в общении с людьми по работе , когда пришлось работать в условиях деревни или рабочей среды и служить примером. Бабушка Нина, тогда ещё не такая старая, не могла по характеру своей работы много заниматься нами. Она только дала нам толчок, но мы сами любили всё это.»
Ведущий 1:

Александр Александрович очень любил свою мать, по его словам, больше чем сыновьей любовью: до самых последних дней она играла исключительную роль во всей его духовной жизни. А какой любовью и заботой дышат его письма к Антонине Владимировне!

В 1910 году Саша Фадеев поступает в старший подготовительный класс Коммерческого училища во Владивостоке и поселяется у своих родственников Сибирцевых. Это была незаурядная семья. Мария Владимировна – тётка Саши – все силы отдавала созданной ею прогимназии (учебное заведение, соответствующее современной неполной средней школе), в которой учились преимущественно дети малообеспеченных родителей. Её муж Михаил Яковлевич преподавал в мужской гимназии, а свободное от службы время посвящал руководству любительским драматическим коллективом , читал лекции для рабочих. Семья Сибирцевых оказала большое влияние на формирование мировоззрения и всего духовного облика будущего писателя.

Чтец:

«… С фамилией Сибирцевых, - писал Фадеев, - связана целая эпоха борьбы за советский Дальний Восток. Сама Мария Владимировна Сибирцева была в своё время педагогом, большевичкой. Она – мать двух сыновей-героев. Одного из них, Всеволода, сожгли вместе с Лазо в паровозной топке японцы, другой застрелился, чтобы не сдаться белым в боях под Хабаровском…».

Саша любил Сибирцевых нежной любовью. Мария Владимировна, оценивая его способности, как вспоминают друзья Фадеева, предсказывала ему большое будущее. Правда не писателя, а учёного – экономиста или государственного деятеля. Неудивительно, что впоследствии он написал: -«Я воспитан в этой семье не в меньшей мере, чем в своей собственной »

В доме Сибирцевых собиралась молодёжь – гимназисты, студенты – товарищи двоюродных братьев Фадеева, Всеволода и Игоря. Здесь звучали стихи Пушкина и Некрасова, а потом и Маяковского. В семье было много книг. Целая библиотека. Поначалу «диковатому», скрытному таёжному мальчишке именно книги из этой библиотеки пришли на выручку, стали надёжными друзьями. «Эти никогда не оскорбят, не обидят и с ними ничего не страшно». Так, наверное он мог думать тогда, потому что щупленького «зверька» из тайги «городские» ребята вначале не приняли, не играли с ним. Обижали, о чём каким-то образом узнала мать, Антонина Владимировна. Встревожилась. Но вскоре всё пошло на лад.
Чтец:

Добрый сын решил успокоить мать. Стараясь изо всех сил, «создал» красочный рисунок, изображающий пасхальный стол (письмо отправлялось на Пасху), а на оборотной стороне написал: «Дорогая мама, прости, что я долго не писал. Я посылаю эту открытку тебе, чтобы ты посмотрела, как я уже умею рисовать. Городские стали со мной мириться, и мне приходится лучше. Как поживают, ты, Боря и Володя? Нас распустят, должно быть, 13 мая. До свидания. Целую тебя крепко. Саша.»

Ведущий 1:

Поражённый миром книжных приключений, Саша сам начинает сочинять. У него и раньше были заметны литературные способности. С восьми лет он пытается писать стихи, а здесь под влиянием произведений Фенимора Купера и Майна Рида Фадеев сочиняет свою первую «индейскую» повесть «Апачи и кумачи», страшно обрадовав тем самым свою старшую сестру Таню и её подруг по гимназии. Девочки читали повествование и были от него в восторге. Похвалы вскружили голову юному «вундеркинду». И он сочиняет шуточную поэму о каком-то трусливом Ильюше. Как нередко бывает, полный текст «произведения» исчез, а сохранился, даже дожив до серьёзного фадеевского архива, лишь отрывок. Вот он:

Чтец:

Ильюша спать лёг очень рано

Вдруг видит: лезет из кармана

Какой-то маленький урод.

Ильюша очень испугался,

Уродов он терпеть не мог,

И потому он растерялся

И побежал во двор, как мог.

Урод за ним, о боже, боже!

Урод ведь слопать может тоже.

Илья бежит, разинув рот,

За ним несётся вскачь урод…

Ведущий 1:

Однако за чтением – жадным, запоем – настоящих книг юное дарование вскоре поостыло к собственному сочинительству. Но мечта о творчестве, глубоко упрятанная, скрытая, как чудесная тайна, теперь уже жила в нём и тревожила его неотступно.

Ведущий 2:

В училище Саша значился в первых учениках, учился он прилежно, и науки давались ему легко. После четвёртого класса он получил наградной лист. Как способному ученику и сыну малообеспеченных родителей, Мария Владимировна Сибирцева выхлопотала Саше стипендию. И всё же он не только учился, но и занимался репетиторством, давая уроки детям из состоятельных семей, и тем самым помогал своим родителям. А им было очень нелегко содержать детей во Владивостоке, так как после Саши в Коммерческое училище поступил и его младший брат Володя. «Мы учились на медные деньги своих родителей», - скажет позднее Фадеев.
Ведущий 1:

Владивостокское коммерческое училище по праву считалось одним из лучших средних учебных заведений на Дальнем Востоке. Здесь были хорошо подготовленные преподаватели, многие из них имели прогрессивные по тому времени убеждения. Здание училища выросло на сопке Орлиное гнездо.

Отсюда открывался вид на город, на бухту Золотой Рог, на стоящие на рейде военные и торговые корабли.
Чтец:

С Орлиной сопки, стороной окольной,

Где переулок плёлся неказист,

Русоволосый,

Стройной колокольней

Вышагивал суровый гимназист.

Он в порт глядел,

Голубоглаз и светел:

Осенний город листья осыпал,

Гнал паруса у скал попутный ветер,

И океан на берег наступал.

(В. Коржиков «Гимназист»)

Ведущий 2:

Вечерами в училище работали кружки, шли спевки ученического хора (Саша тоже пел в нём), с помощью проекционного фонаря показывали «туманные картинки», устраивались утренники, литературные вечера. В конце учебного года большим и радостным событием становились выставки лучших работ учеников: сочинений, рисунков, изделий из картона и папье-маше, действующих моделей и других интересных вещей. Обычно такие выставки привлекали большое число посетителей.

Юный Фадеев много читал, хорошо рисовал, участвовал в школьных кружках, писал стихи и рассказы, помещал их в рукописном журнале «Общий внеклассный труд», который начал выходить с ноября 1912 года.
Ведущий 1:

До конца дней своих Фадеев с благодарностью вспоминал учителя русского языка и литературы Степана Гавриловича Пашковского, который приохотил юного Фадеева и многих его сверстников к чтению художественных произведений. Любимыми писателями Саши в старших классах училища были А.С. Пушкин, Н.А. Некрасов, Л.Н. Толстой, А. М. Горький, а из зарубежных писателей – Д. Лондон, Э. Войнич, Ч. Диккенс, Стендаль. Учитель предлагал сочинения на различные темы, привлекая учеников ( и в том числе Фадеева ) к участию в инсценировках литературных произведений, вместе с учениками ездил на экскурсии, а по возвращении предлагал им описать свои впечатления.

Известны записные книжки Степана Гавриловича (копии их хранятся в чугуевском музее А.А. Фадеева). Они интересны не только своей достоверностью, но и тем, что написаны тонким психологом, педагогом-профессионалом. Вот как он описывает Сашу:

«Фадеев - хрупкая фигурка не сложившегося ещё мальчика». Рядом с Цоем, Ивановым и Нерезовым это хрупкий хрустальный сосуд. Бледный, со светлыми льняными волосиками, этот мальчик трогательно нежен. Он живёт какой-то внутренней жизнью. Жадно и внимательно слушает каждое слово преподавателя. Временами какая-то тень-складка ложится между бровями и личико делается суровым. Впереди его сидят на парте Нерезов и Бородкин. Этот последний, склонный пошалить, делает гримасы Фадееву, стараясь рассмешить, но мальчик с укором бросает на него взгляд и сдвигает между бровями морщинку. Чёрная курточка со стоячим воротничком не совсем хорошо сидит на мальчике: она сшита не у портного (очевидно, домашнего производства). Однако мальчик не смущается тем, что одет беднее других: он держится гордо и независимо».

А далее С.Г. Пашковский анализирует даже литературный стиль школьных сочинений ученика Саши Фадеева: «Словесные средства мальчика не были особенно богаты, но яркие краски изумляли. Красочность, правдивость, задушевность – вот те качества, которые отличают письменные работы Фадеева. Его письменная работа «Сон Обломова как образец художественного повествования» была отмечена как выдающаяся».

Тогда в моде были литературные вечера на темы «Русский фольклор», «Суд над Рудневым», «Суд над Лаврецким». На «процессе суда» Фадеев выступал в роли обвинителя. Несомненно, такие вечера не только способствовали политическому воспитанию в духе того времени, но и побуждали к размышлению о художественном своеобразии классических произведений, в чём-то формировали будущего писателя.

В 1915 году, когда делал свои записи учитель Пашковский С.Г., Фадееву и его друзьям было по 14-15 лет – возраст, когда приходит первое увлечение танцами, вечерами, девушками. Но гимназия, встречи, юношеская влюблённость – всё это отойдёт на второй план под влиянием грозовых событий того времени. Революция станет главной жизненной наукой Фадеева.

Смел и пружинист,

Шагу прибавлял,

Жандарма нарочито задевая,

Он зло и круто плечи расправлял.
Он в порт вбегал,

Рассовывал листовки,

Поближе к ржавым робам норовил,

Жал чьи-то руки,

Слово «забастовка»

Тревожно и восторженно ловил.

Он ожидал торжественных мгновений:

Вот-вот взревут портовые гудки

Зовуще…

Тяжелей и откровенней

Жажда наступлений.

Он жил звучаньем грозовых стихов,

Стремительный и ловкий, как Тюленин,

И романтичный, словно Земнухов.
Его,

Взрываясь,

Брызги обдавали,

Летел в лицо

Тяжёлый дым судов…

Тугой, как парус,

Устремлённый в дали,

Он шторма ждал.

Он был давно готов

Мчать на Сучан,

Блуждать в болотах топких,

Вести коня тайгою в поводу,

Теряя братьев в паровозных топках,

Дымиться раной на кронштадтском льду.

Всей юностью предвидя торжество.

Но целый мир воинственного света

Давно уже переполнял его.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ.

1. 
   Жуков И.И. Фадеев. - М.: Молодая гвардия. – 1989. –333 с., ил. – (Жизнь замечат. людей. Сер. биогр. : Вып. 703).
   
2. 
   Беляев Б.Л., Захарани В.О. Жизнь и творчество А. А. Фадеева. «Выставка в школе». М.: «Дет. лит.»,- 1976.- 64 с., ил.
   
3. 
   «Штурмовые ночи Спасска»… стоят в моей памяти – из писем писателя // Красное знамя. – 1981. – 15 сентября.
   
4. 
   Коржиков В. Гимназист // Коржиков В. Суровые острова. – Владивосток, 1961. – с. 15
   

Составитель: Галушко Н.В., главный библиотекарь ЦГДБ.