Сердце России – Поволжье. Социально-политические и экономические сны Кипчака Первый сон Кипчака: «Запалы и бомба»

Зарницы скорой грозы освещают поволжские республики Калмыкию, Башкортостан и Татарстан. Превращение правящих в них кланов в собственников ключевых предприятий и отраслей местной экономики сделало эти регионы, по сути, феодальными улусами, по принципу организации напоминающими те, что существовали в стародавние времена Золотой Орды.

Удельный князь, получив ярлык на княжение у хана (утверждение на должность Президентом РФ), «кормится» с местных доходов, отдавая «десятину» выхода (налоги) в центр. Он поддерживает порядок в улусе своей дружиной (преданная лично президенту республики и контролируемая его ставленником система правоохранительных органов), а в случае нужды, предоставляет Центру войско для решения общеордынских проблем (армия, ОМОН в Чечне и т.п.). На своей территории охраняет караванные пути (трубопроводы, аэропорты, железные и автодороги). Способствует развитию торговли.

За образцовое исполнение перечисленного минимума задач хан и его карачи (предсовмина, вице-премьеры и глава президентской адмистрации) не вмешиваются в деятельность улуса на местном уровне: религиозная жизнь, соцкультбыт, поощрительные или запретительные меры для мелкого предпринимательства, сельское хозяйство.

Ордынско-улусная система, как традиционная для перечисленных республик, соответствует глубинным национальным традициям: Башкортостан и Татарстан долгое время входили в состав Орды, а калмыки были частью левого крыла (джунгар) Ойратских государств. Воссозданный улусный порядок никоим образом не противоречит менталитету титульных наций и «по душе» населению республик.

Но, улусное же устройство, как показывает опыт Орды, непременно стимулирует «вторые эшелоны» местного руководства на борьбу за ярлык. Правящим бекам и мурзам всегда «дышат в затылок» кланы-соперники, готовые при первой же удачной возможности «оттяпать» как кусок кормления, так и кусок власти, заручившись благоволением хана, финансированием крупных заморских купцов или поддержкой дружины-правоохранительных органов.

По неписаным правилам ордынского устройства, сильным удельным князьям не возбраняется «примучать» (присвоить) земельку или имущество соседского князя, если только это не отразится в худшую сторону на общеордынской безопасности и не уменьшит размер собираемого «выхода».

Именно это сейчас и наблюдается.

Казанский князь Минтемир только что вернулся из Орды со свежим ярлыком на княжение. Хан Владимир, в обмен на некоторые уступки ордынским купцам, подтвердил его полномочия на очередные пять лет. И вот уже эмиссары князя Минтемира, управляющие его имуществом (Татнефть), направились в нищий Калмыцкий улус уговаривать бека Кирсана выдать откуп на использование куска его улуса для добычи нефти казанцами.

Выходцы из Казанского улуса в вотчине другого соседа - бека Муртазы - спелись с его сыном мурзой Уралом и поощряют непутевого сына мутить воду против родного отца. Да, тут еще в городе Благовещенск верные нукеры порезвились нагайками по спинам ни в чём не повинного народа, чем вызвали бурное недовольство всего и вся. В общем, выровнять положение в улусе Муртазы-бека не помогают ни отцовские увещевания, ни обещания публичных порок распоясавшихся дружинничков.

Таким образом, Казанский улус оказывается ключевым в судьбе гораздо большего, чем он сам региона старой Урус-орды. «Медовая» революция, вот-вот отправящая на покой Муртазу-бека, грядущая «песчаная» революция во владениях Кирсан-бека – ничто, просто репетиции событий, окончательно решащих судьбу Урус-орды. Революция в Казанском улусе попросту перерубит Орду, а вдобавок сметёт на свалку истории Уфимский улус, вернув его на законное историческое место захудалой казанской провинции, и даст шанс Заморскому Халифату стать ожидаемой Новой, воистину Всемирной Ордой. И случится сие примерно во время смены Верховного Хана Владимира.
Второй сон Кипчака:

Иллюзия легкой добычи
И тут же эмиссары князя Минтемира, управляющие его имуществом (Татнефть), направились уговаривать бека нищего Калмыцкого улуса Кирсана выдать откуп на использование куска его улуса для добычи казанцами нефти.

Бек Кирсан вряд ли сможет противостоять уговорам князя Минтемира, поддержанного ханом. Калмыцкий улус – беднейшая территория Орды. Все попытки бека Кирсана улучшить жизнь населения не имели успеха: ни создание зоны беспошлинной торговли, ни строительство Шахмат-сарая не принесли ожидаемого наполнения казны. Нефтяные караванные пути почему-то не спешат менять свои трассы, а бараны подданных – размножаться настолько, чтобы мяса от них хватало хотя бы на прокорм населения, не говоря уже о продаже на сторону.

Конечно, бек Кирсан, будучи самым богатым человеком своего улуса, не упустит возможности войти в долю в затеваемом князем Минтемиром доходном проекте. Возможно, от реализации проекта пополнится и казна улуса, а не только личная казна бека. Но приведёт ли это к желаемому народом результату?

Беку Кирсану нет повода для беспокойства по поводу дышащих в спину конкурентов-политиков. Для менталитета калмыков он – единственный достойный правитель. Кое-кто даже считает, что пришла пора выгнать из улуса всех чужаков и объявить его ханом нэзалэжной Калмыцкой орды. Опасаться ему стоит лишь немилости хана Владимира, способного не подтвердить ярлык Кирсана в нужный срок. Да народного бунта, вызванного нищетой подданных. Но, как известно, если звёзды зажигаются, значит кому-нибудь это нужно. Видимо, пока не назрела потребность в звезде песчаной калмыцкой революции, раз она не зажигается, не смотря на бедственное положение народа улуса.

Однако беку Кирсану рано уповать на лаврах. Наверняка разработка нефтяных откупов приведёт к появлению претенциозных новых баев и поднимет самомнение уже существующих тарханов, которым будет под силу профинансировать «стихийные» народные выступления против неспособности бека бороться с нищетой. Скорее всего, при развитии такого сценария князь Минтемир приложит руку к выбору нового, безмерно преданного ему бека.

Не исключено, что территория, подвластная беку Кирсану, ещё скорее, в течении ближайших года-другого (тем более, что информация про нефтяные откупы расползается), приглянется и могущественному Заморскому Халифату, в последнее время целенаправленно, шаг за шагом обкладывающего южные рубежи Орды. И тогда финансировать народное недовольство будет Заморский Халифат. А, так как народ улуса доведён нищетой до крайности, достаточно будет малых средств какого-нибудь богатого Заморского родственника, которого Заморцы и назначат беком или даже ханом.

Ханская ставка тоже недовольна: беспорядки в улусе угрожают караванным путям на Восток, да и самое мощное в Орде производство корма для железных коней может остановиться. Вот и приходится беку ездить на поклон к хану.

Не овладеть ему ситуацией без помощи центральной ордынской власти. Достанут его бунтовщики хоть в красивом дворце на высоком утёсе над Агиделью, хоть в огороженных бетонным забором апартаментах на горе Янгантау. Опостылел он, вместе со своими нукерами, собственным подданным. Иезуитской программой «Ватандашлар», направленной против татар, клановостью башкирской «нефтянки», подавлением несогласных с ним мурз и баев, «зажимом» мелких торговцев, требованием личной преданности от любого мелкого бая или баши, безмерным наращиванием дружины.

Первые звоночки в виде многотысячных демонстраций в Уфе уже прозвучали. Пока бунтовщики действуют вполне корректно: требования мирные, морды нукерам не бьют. Но долго ли продержатся горячие булгарские джигиты, подогреваемые неприязнью к «дикарям» (дословный перевод уничижительного этнонима «иштяк», который казанские татары применяют для обозначения башкир)? Сомнительно. Скорее всего, придётся Муртазе-беку бежать в Урус-улус, как это недавно сделал Аскар-хан. Правда, и Урал-мурза, финансирующий «медовую» революцию, не займёт трона, на котором сидит его Муртаза-ата.

Конечно, в кыпсаке Муртазе-беке может взыграть кровь воинственных предков, осерчает он и отнимет у малай-Урала кормушку, поделится частью своих тарханных нефтехимических промыслов с ордынскими купчинами, допустит во власть единородцев князя Минтемира, да только делу это уже не поможет. Так как такое считается на Востоке проявлением слабости, а дряхлого льва все пнуть норовят. Тут же воспользуется случаем какой-нибудь Ралиф-мурза (Сафин), который год назад уже пытался на трон претендовать. Дружинникам же мало удовольствия идти на столкновение с народом: байбаши приходят и уходят, а у соседки Насифы-апай, громче всех кричавшей на прошлом митинге, в селе Чесноковка есть двоюродная племянница Зуля, которая неделю назад номер мобильника дала на дискотеке: Уфа – большая деревня, а Уфимский улус – маленький многонациональный эль (страна, земля; тюркск.)…

Конечно, хан Муртазе-беку поможет казанцев урезонить. Да только цену потребует неимоверную: отказ от приоритета башкортских национальных капиталов в ключевых отраслях экономики. А после этого Муртаза не только хану, казанцам, напуганным чистками нукерам, но и своим баям не нужен станет.

Всеордынские ханы менялись: Михаил-хан, Борис-хан, Владимир-хан, а Минтемир как правил в Казани, так и правит. Правда, всё труднее и труднее становится лавировать между Ордой и подданными. Если Михаила можно было вовсе игнорировать, то Бориса пришлось уже шантажировать «неконтролируемыми» казанскими правоверными смутьянами. А вот хан Владимир прижал, прижал Минтемира к стенке: затребовал в обмен на новый ярлык самое святое – впустить в нефтяную вотчину ушлых ордынских купчин, производство ковров-самолётов под ордынское управление увёл. Пришлось согласиться – визирь Рустам-батыр (Минниханов), глава соперничающего клана, бузит, о своих правах на престол среди многочисленных родичей в открытую заявляет. Не видать ему должности визиря после того, как организует празднование юбилея столицы!

А в последнее время новая напасть объявилась: молодые набожные купцы, вернувшиеся из заграничных медресе, умные, энергичные, быстро богатеющие, быстро авторитет в народе набирающие. Того и гляди, на тарханные владения князя позарятся. А там – и на места в диване претензии выскажут.

За молодыми суфиями огромные деньги стоят. Поддерживают их богатеи то ли с родины Пророка, то ли из Заморского Халифата. Так что, подвернись случай, они легко народ на кого угодно поднимут, будь то урусуты, мешающие татарскому народу жить, ордынская власть или сам князь Минтемир, которого они живо пособником Орды объявят. Наверняка их в Каире да Стамбуле учили, как во власть прорваться. Не их ли подготовкой будущих беспорядков в Казанском улусе является то, что сейчас Муртазе-беку нервы портит?

В общем, ближайшие годы у князя Минтемира будут весёлыми: свою власть оберегать придётся и от Орды, и от старых и новых суфиев, и от собственных карачи, и от народа, подзадориваемого эмиссарами с родины Пророка и из Заморского Халифата. Удастся ли всех перехитрить тому, чьё имя звучит как «Я – Железный»?

Видимо, да, если удастся оседлать волну развала Орды, поднимаемую Заморским Халифатом и грозящую вот-вот захлёстнуть её необъятные просторы. Все предпосылки для этого есть. В народе его еще все-таки считают не просто удельным князем, но и ханом-духоводителем. Есть у него авторитет и в Орде, и в Заморском Халифате, которому не терпится заполучить нефтяные промыслы Казанского улуса, и на родине Пророка, заинтересованной в расширении влияния Учения.

Апай (тюркск.) – женщина; добавляется в конце имени для демонстрации уважения.

Аскер (тюркск.) – воин.

Ата (тюркск.) – отец.

Бай – богатый человек.

Байбаши (тюркск.) – старший богатей, предводитель, руководитель.

Баши (тюркск.) – главный, старший, староста.

Батыр (тюркск.) – силач, богатырь, герой, чемпион.

Бек – правитель удела, не относящийся к роду Чингизидов, по уровню идентичный русскому Великому князю в 13-14 вв..

«Ватандашлар» - «Соотечественники», программа, разработанная для устранения татаро-башкирской межнациональной розни, а на деле обернувшаяся полным вытеснением татар из управления Башкортостаном.

Визирь (перс., араб.) – первый минстр.

Десятина (образно)– дань в размере 1/10 от произведённого продукта.

Диван (перс., тюркск.) – совет министров.

Выход – дань.

Карачи – четыре главных министра в правительствах средневековых тюркских государств.

Кормление – право наместника оставлять для своих нужд часть собранных податей.

Кыпсак – башкирское племенное объединение, происходящее от древних половцев-кипчаков.

Малай (тюркск.) – мальчик.

Медресе – исламская религиозная школа.

Мурза – тюркский дворянин, соответствует по статусу русскому боярину.

Нукер – воин, дружинник.

Откуп – концессия или патент на вид деятельности.

Примучивать – присоединять насильно.

Сарай (перс., тюркск.) – дворец, столичный город.

Суфии – здесь религиозные учёные.

Тархан – человек (чаще всего, знатного рода), обладающий льготами по налогообложению на хозяйство или род деятельности.

Улус – обособленная территория, находящаяся в управлении у наместника, удел.

Урус, урусут (тюркск.) – русский.

Эль (тюркск.) – земля, страна.

Ярлык – в общем смысле, подтверждение центральным правителем права своего вассала на власть в улусе.