Уничтожение могил мучеников: наша незаживающая рана

10 сентября 1995 года

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Братья и сестры, вот собрались мы с вами сегодня в этой древней обители, чтобы вместе с возрождением дивного собора Пресвятой Богородицы возродить и освятить наши души. Собрались мы в этой Святой Лавре, чтобы положить закладной камень в основание храма наших в запустении пребывающих душ, отслужить панихиду по братьям и сестрам нашим, души положившим в братоубийственной войне, помолиться Богу, чтобы не попустил Господь повторения этой беды. Собрались, чтобы помянуть всех тех, кто в наши дни жертвует своей жизнью за веру и Отечество в Боснии, Сербских Краинах и Западной Славонии, всех, кто пострадал в междоусобных войнах, кто сейчас страдает от террора международной мафии, кто подвергается жестоким бомбардировкам в Невесине, Србине, Горажде, Чайниче, Сараево, Баня Луке, Добое, Ключе.

Совсем недавно на эти города падали бомбы немецких и итальянских оккупантов. И вот снова их самолеты и, к сожалению, самолеты наших недавних союзников сбрасывают бомбы на пострадавший от мировых войн, от усташского геноцида народ, чтобы уничтожить его в его собственной стране. Мы собрались здесь сегодня, чтобы вспомнить о убиенных и молиться о них. Первыми вспомним мы наших братьев и сестер, умученных братской рукой во время коммунистического богоотступничества. И если один человек, одна душа человеческая, по слову Христа, драгоценнее всей Вселенной, как же драгоценны сотни этих невинно пострадавших душ! Как драгоценны перед лицом Господа их мученичество, их безграничное страдание, их неисцеленные раны! Как драгоценны их скорбь, их смирение, смирение их родных в течение пятидесяти лет безбожия!

Только Господу ведомо, как глубока их рана и как глубоко их смирение. Они не только приняли мученическую кончину, их имена были оклеветаны и их могилы украдены. Пятьдесят лет имена их пребывали в забвении, пятьдесят лет ведется упорная работа, чтобы стереть их из людской памяти, ибо те, кто это делает, знают: если нет имени, нет и могилы; нет могилы, не было и убийства. Если не было человека, не было и преступления; не было преступления, не было и преступника. Убить в гневе, в помрачении – это человеческое: грешен человек; но затаптывать и уничтожать могилу убиенного, убивать память о нем – это диавольское.

Первым в ряду мучеников, страдальцев, которых мы сейчас вспоминаем, кого видят глаза мои, стоит Ново Делич, бежавший от усташского ножа из Добоя в свой родной край, чтобы спасти свою семью. Остался бы он под ножом усташей, не закололи бы его братья его. Приехал священник Ново Делич на родину, и здесь ему вырезали глаза и, дав в руки Евангелие, приказали: «Читай, поп, Евангелие». На куски заживо резали и в яму сбросили. Во главе сонма мучеников стоит отец Ново Делич из Комарницы. Смотрю в его окровавленные пустые глазницы и вижу в них свой народ закланный. Закалали его – и не заклали, глаза ему выкалывали сейчас, в наше время, так же как когда-то во времена агарянские и австро-венгерские. Уцелевших от многовековой резни ныне на наших глазах уничтожают, завершая дело прежних преступников, Клинтон и НАТО во имя нового мирового порядка.

Рядом с отцом Ново Деличем вижу протоиерея, благочестивого Богдана Церовича, и его двадцатилетнего сына Драгутина. Он был убит в самом начале войны, в июле 1941 года, только за то, что был священником. На Евангелии найдена издевательская надпись: «Ликвидировали попа Богдана Церовича, предателя и разбойника. Если не веришь и не уразумеешь, и тебя постигнет его участь». Написано чьей-то безграмотной, но исполненной братоубийственной ненависти рукой. Сохранилось такое свидетельство.

Когда, спрашиваю я вас, были предателями Церовичи – потомки и родные воеводы Новицы Церовича? Когда были предателями Алексичи из рода Мирко Алексича, мощи которого покоятся ныне в этой Лавре и который избавил народ от тирана Исмаил-ага Ченгича?

Вместе с ними вижу в череде мучеников Велимира Милошева Алексича, двадцатилетнего студента. Здесь и Миливое Крстов Алексич, двадцатилетний крестьянин. Вижу и братьев Яукович, сыновей Павла Яуковича: Миливое, Исайю, Иова, Неделька – все братья одним ножом закланы. Двадцатилетних студентов Любо Миладинова, Миодрага Миланова, их ровесника Марко Мичов Гвозденовича, трех сыновей Афанасия Вучича из Доне Беле – Мирко, Перо и Янко. В этой же череде Миодраг Симеунович Джуров, студент, и брат его Лазарь. За ними и восемнадцатилетний Миливое Милошев, все они из Шавника. Как не вспомнить отца Луку Ивановича, убиенного в 1942 году? Как не вспомнить Новицу Мандича из Крне Еле? В семнадцать лет был он объявлен предателем и врагом народа, и по сей день запрещено упоминать его имя. С ними и Илия Чобаич, двадцатилетний студент, только начавший жить. Землепашцы Преле и Радован Жугичи, с ними сыновья Кича Радоевича, кавалера ордена Милоша Обилича,– Момир, Павле, Велько, Воислав, Райко и Душан, самый младший, семнадцати лет, сестры их – Даринка и Зорка. Старик Кичо прожил 103 года, глаза ему служили, чтобы до последнего вздоха оплакивать свою погибшую семью. Стожинич Рашо и Матияшевич Мара – в семнадцать лет были погашены свечи их жизней.

Вспоминаю лишь некоторых из тех, кто собрал нас сегодня в этом святом месте. Здесь у нас нет иного оружия, кроме слов «Господи, помилуй!». У нас нет самолетов и бомб. Да разве мы послали бы их на Вену, Рим, Берлин, Париж или Нью-Йорк? Такого никогда не было в нашей истории. Единственное, что есть у нас,– наша жизнь и слова «Господи, помилуй», которыми мы защищаем свои родные очаги. И сегодня мы, собравшиеся здесь, словами этими защищаем достоинство наших предков. Защищаем образ народа своего и закладываем наше будущее на здоровом фундаменте, с мольбою ко Господу, чтоб Он защитил нас от всякого злого семени, от всякого ядовитого помысла, всякого жестокого слова, отравляющих человеческие сердца и души, избавил нас от братоненавистничества, убивающего вокруг себя все доброе, благородное, святое, как это произошло во время Второй мировой войны, как это происходит в наши дни у нас и во всем мире. И Церовичи, и Яуковичи, и Алексичи, и все, кого мы здесь сегодня помянули, кровью своей заплатили за верность Богу и Отечеству, но и потомки их, среди которых было немало некрещеных, жертвовали собой за Крест честнЫй и свободу.

Да пошлет Господь Всемилостивый упокоение душам всех погибших, а нам да подаст силы духовные распрямиться перед людьми и смириться перед Господом. Недавно было опубликовано письмо Его Святейшества патриарха Павла. Не нашел наследник святого Саввы, кому направить свое обращение, ибо не имело оно ни адресата, ни адреса, нет ныне на земле уха, способного услышать вопль распятого, униженного, истерзанного сербского народа. Не было у письма адреса. Единственный слух, который все слышит и никого не оставляет,– слух Божий. И так же как Его Святейшество обратил свое письмо Господу, да помилует Господь народ, и смилуется, и дарует разум потерявшим его, так и мы сегодня молитву свою устремляем к Нему. Устремляем зов свой Господу: да восставит Он нас духовно, объединит, наполнит братской любовью, даст нам сил духовно возродиться, ибо только после этого мы сможем возродить и эту святыню. Когда еще на Дурмиторе¹⁷ было семьдесят процентов некрещеных и неотпетых? Такого не было даже во времена турецкого ига. Говорю об этом с великой скорбью в сердце. Посмотрите, в каком состоянии находится эта великая неманичская святыня¹⁸. Ниже мы опуститься не могли, ниже опускаться некуда.

Но велик Господь и глубока душа нашего народа. Не попустил Он силе диавольской коснуться души народной, она лишь смутила сердце и вогнала в тело страх. Да подаст Господь разума, сил, братской любви всем нам, а особенно тем, кого Он допустил управлять народом и государством в наше нелегкое время. Пусть Господь возродит нашу веру, веру во Христа Распятого, в это святое Основание, на Котором зиждится земля и вся Вселенная, Который был и остается Камнем, отвергнутым строителями, так же как и эта святыня, но Он – во главе угла ее, вместе с теми, кто ее возводил, и есть дивен во очесех наших (Пс. 117, 23).

Имена всех невинно убиенных навечно вписаны в историю этой святыни. Нет такой силы, ни людской, ни диавольской, которая могла бы изгладить их имена из нашей памяти. Никто не может стереть память о нас, кроме нас самих, нашего собственного беспамятства и наших дурных дел. Только они могут убить навсегда. Физическая смерть – явление временное. Те, кто стяжал добродетель и святой образ, останутся в человеческой истории. Таковы были те, кто возводил эту обитель. Таковы были те, кто защищал ее, таковы те, кто сегодня жертвует своей жизнью за веру и Отечество.

Помолимся, чтобы Господь упокоил души их, идеже праведные упокояются, а нам подарил мир, веру, любовь, и радость, и всякое благо и дал сил вам, дурмиторцы, езерцы, и всем, кто будет восстанавливать и возрождать эту обитель. Будем помнить, что, пока она находится в запустении, и души наши, и жизнь наша будут лежать в руинах. Если хочешь узнать, что за народ живет в той или иной земле, пойди и посмотри на его кладбища и храмы. И если могилы и храмы разрушены, знай, что и душа этого народа находится в опасности разрушения. Только тогда, когда народ начнет возрождать храмы, он начнет возрождать и свою душу и свое достоинство.

Господу нашему слава, ныне, и присно, и во веки веков! Аминь.